Ричард Невилл чувствовал, как при каждом шаге в его бронированном башмаке хлюпает кровь. Он был почти уверен, что рана под бедренной пластиной не очень серьезна, но поскольку ему приходилось идти, кровь продолжала сочиться, пропитывая чулки и оставляя на маслянистой поверхности металла черные и красные пятна.

У него было ощущение, будто он сражается в темноте и под дождем уже целую вечность, и, когда взошло солнце, ему хотелось только одного: найти где-нибудь сухое место и вздремнуть. Его люди шатались от изнеможения, и ему пришло в голову, что за всю свою молодую жизнь он еще никогда так не уставал. Он даже не смог угнаться за людьми Кейда, когда они в серых предутренних сумерках двинулись через город обратно, в сторону моста.

Выйдя на очередную пустынную улицу, Уорвик вполголоса выругался. После дождя та часть Лондона, которая примыкала к Темзе, утопала в густом тумане. Вынужденный полагаться исключительно на слух, он определил, что на улице никого нет. Однако, если здесь была устроена засада, он знал, что идет прямо в нее.

Под его командой находился самый крупный отряд королевских войск в Лондоне. Доспехи и кольчуги спасли жизнь многим из них. И все равно Уорвик содрогался при воспоминании о том, как безумцы из Кента наступали на них одновременно с трех или четырех направлений. Он потерял сто восемьдесят человек убитыми и дюжину раненными так тяжело, что они уже не могли идти дальше. Он разрешил раненым стучаться в дома, называть себя и именем короля требовать, чтобы их впустили, а при отсутствии ответа выламывать двери.

Уорвик ощущал ужас, охвативший Лондон, словно туман, проникавший под доспехи и мешавшийся с потом и кровью на ноге. Молодой граф настолько привык к виду мертвых тел, что ему уже казалось странным, когда он не видел их, переходя улицу. Многие из них принадлежали солдатам в окровавленных туниках, надетых поверх кольчуг. Рядом с ними лежали щиты с гербами того или иного лорда. Ночная роса замерзла на их лицах, и они искрились и блестели, словно покрытые ледяными масками.

С трудом двигаясь вперед, Уорвик чувствовал, как его переполняет холодная ярость. Он был зол и на себя, и на короля – за то, что тот не остался в Лондоне, чтобы организовать оборону. Похоже, что Йорк был прав. Отец короля, истинный воин, не стал бы ждать подобного развития событий. Генрих Азенкурский вздернул бы Кейда еще на рассвете, если бы мятежникам вообще удалось войти в город. Старый король превратил бы Лондон в крепость.

Уорвик застыл посреди улицы мясников. Грязь под ногами была красной и густой из-за щетины, кусков разлагавшейся плоти и обломков костей. За эту ночь он привык ко всяким ароматам, но резкий запах, стоявший на этой улице, неожиданно прочистил его сознание.

Люди Кейда стремились на юго-восток. В самом деле, Темза и мост находились в этом направлении, но в этом же направлении находился и Тауэр, за стенами которого укрылась молодая королева. Уорвик на мгновение закрыл глаза. Ему очень захотелось где-нибудь присесть. Он отчетливо представил, как сладостное облегчение разольется по его ногам. При этой мысли его колени подогнулись.

Сумерки постепенно рассеивались. Его люди, шедшие впереди – с перевязанными грязными тряпками ранами и опухшими от усталости глазами, – все чаще оборачивались и бросали на него вопросительные взгляды. У многих из них были сломаны мелкие кости запястья и пальцы. Они выглядели жалкими и оборванными, но сохраняли верность ему и его роду. Призвав на помощь всю свою волю и приложив огромное усилие, он выпрямился.

– Королева сейчас в Тауэре, джентльмены. Я хочу убедиться в том, что ей ничто не угрожает, и только после этого мы сможем отдохнуть.

Головы солдат поникли. Никто из них не осмелился возразить лорду, и они продолжили свой тяжкий путь, напряженно вглядываясь налитыми кровью глазами в густые клубы тумана.

Дрожа от холода, Маргарита выглядывала из двери белой башни. Ее поле зрения ограничивали наружные стены, и она видела лишь результаты ночного сражения, развернувшегося вокруг ее каменной цитадели. Лежавшие на земле тела начала заволакивать, нежно касаясь их, пелена тумана, перемещаемая порывами ветра, и они стали напоминать небольшие белые холмики.

Маргарита пережила ужасную ночь, ожидая, что свирепые мятежники ворвутся в башню. Она изо всех сил старалась сохранять достоинство и демонстрировала мужество, в то время как находившиеся в башне солдаты нервно выглядывали через дверь в ночную тьму и прислушивались к каждому звуку.

Опустив голову, Маргарита прочитала молитву за упокой души капитана Брауна, лежавшего внизу – там, где он погиб, защищая ее. Она видела сражение отдельными фрагментами, в бледном свете луны. Под аккомпанемент непрерывного лязга металла метались черные тени.

Потом лязг постепенно стих, и на смену ему пришли громкие голоса и раскатистый смех мятежников. Когда поднялось солнце, они вломились на монетный двор, проникли в другие помещения и принялись таскать все, что только можно утащить, шатаясь под тяжестью награбленного. Она слышала их радостные крики и видела, как они небрежно просыпают на камни серебряные и золотые монеты.

В какой-то момент один из них остановился, поднял голову и устремил взгляд на башню, как будто мог увидеть ее, стоявшую в тени двери. Он был на голову выше остальных. Она подумала, не сам ли это Кейд, но вдруг это имя отразилось эхом от стен крепости, и высокий человек побежал навстречу своему предводителю. Солнце было уже высоко. Башня устояла, и она благодарила за это небеса.

Вновь прибывшие мятежники вошли в крепость, чтобы посмотреть на белую башню. Маргарита почти физически ощущала их взгляды, скользившие по каменным стенам. Если бы в башне имелись арбалеты, было бы самое время дать из них залп. Однако они были зажаты в руках солдат, лежавших внизу на земле. Она испытывала странное чувство, наблюдая за врагами, которые по-хозяйски расхаживали совсем рядом и с которыми ничего нельзя было сделать.

К тому времени, когда солнце поднялось над наружными стенами и залило белую башню золотистым светом, они уже тронулись в путь, унося добычу и оставив своих покойников на растерзание воронам Тауэра. Туман рассеивался. Маргарита высунула голову в проем двери. Один из гвардейцев нервно дернулся и подбежал к ней, опасаясь, как бы она не выпала наружу. Он уже было протянул к королеве руки, но вовремя опомнился. Она не заметила этого движения, увлеченная происходящим за стенами башни. Снизу доносилось бряцанье доспехов солдат, входивших через разбитые ворота во двор крепости.

Маргарита испытала невыразимое чувство облегчения, увидев Дерри Брюера, шедшего во главе небольшого отряда. Когда главный шпион короля увидел мертвые тела и бросился к ним, покачиваясь из стороны в сторону, она заметила, что он с головы до ног забрызган грязью. Дерри подбежал к подножию белой башни, остановился у сломанной лестницы и задрал голову. Увидев королеву, освещенную лучами солнца, он почувствовал, как у него отлегло от сердца.

– Слава богу, – произнес он. – Люди Кейда уходят из города, ваше величество. Рад видеть вас в добром здравии. – Оглядевшись, он продолжил: – Трудно представить место в Лондоне, которое сейчас было бы безопаснее. Но, я думаю, вам уже надоела эта башня, по крайней мере, на сегодня. Если позволите, я прикажу отыскать лестницу или соорудить новую.

– Бросьте ему веревку, – приказала Маргарита солдатам, сгрудившимся за ее спиной. – Дерри, пока люди будут заниматься этим, поднимайтесь сюда.

Он не стал возражать и лишь с грустью подумал, хватит ли у него для этого сил. Для того чтобы втащить его наверх, потребовались усилия трех человек. Не в состоянии двинуться с места, Дерри лежал на каменном полу, тяжело дыша, пока солдаты не помогли ему встать на ноги. Он попытался поклониться королеве и едва не упал.

– Вы утомлены, – сказала Маргарита, протягивая ему руку. – Пойдемте, здесь достаточные запасы еды и вина.

– О, это великолепно, ваше величество. Я действительно чувствую себя неважно.

Спустя полчаса он сидел у камина, завернутый в одеяло, и поедал толстые куски соленого окорока, борясь со сном. Услышав стук молотков, он понял, что лорд Скейлз приступил к возведению лестницы. Находившиеся в башне солдаты спустились вниз, чтобы принять участие в работе. Дерри остался наедине с молодой королевой, внимательно смотревшей на него своими большими карими глазами, от которых ничто не могло ускользнуть.

Маргарита прикусила губу, с нетерпением дожидаясь, когда он наконец утолит голод. Ей очень хотелось узнать, что Дерри видел в течение ночи. И, вероятно, еще больше ей хотелось, чтобы он узнал, что люди короля сделали для нее.

– Капитан Браун был благородным, мужественным человеком, – нарушила она молчание.

Дерри вскинул голову и только сейчас заметил неестественную бледность ее усталого лица, еще хранившего следы душевных переживаний.

Он кивнул в знак согласия.

– Я хорошо знал его, ваше величество, и сожалею, что он погиб. Это была тяжелая ночь для всех нас.

– Да. Защищая меня, погибли замечательные люди, Дерри. А я все еще жива. Мы оба остались в живых – и солнце уже встало.

Ее голос зазвучал тверже, и в нем больше не слышались печаль и усталость.

– Итак, насколько надежны ваши сведения сегодня, мастер Брюер?

Дерри выпрямился в кресле, пораженный ее формальным тоном, и понял, что это призыв приступить к выполнению служебных обязанностей. Он с трудом сдерживался, чтобы не застонать, поскольку каждое его движение отдавалось резкой болью.

– Не настолько, насколько мне хотелось бы, ваше величество. Я знаю, что Кейд двинулся назад, к мосту, и уже переходит через него. Мои люди следят за ним и, если что-то изменится, тут же сообщат мне об этом. Я думаю, сегодня он остановится в Саутуарке, чтобы отдохнуть и подсчитать трофеи.

В его голосе послышались нотки горечи.

– Но ночью он вернется, вне всякого сомнения. Я не знаю точно, сколько у нас в Лондоне солдат, но уверен, что не больше тысячи. С вашего разрешения, я разошлю конных гонцов по окрестностям города, чтобы они созвали к вечеру всех рыцарей и солдат, которых только сумеют отыскать.

– Этого будет достаточно? – спросила Маргарита, задумчиво глядя на языки пламени в камине.

Он хотел было солгать, чтобы не расстраивать ее, но потом понял, что это бессмысленно, и покачал головой.

– Лорды на севере располагают войсками, которые способны с легкостью разгромить Кейда, но мы не успеем вовремя связаться с ними. А те, с которыми мы успеем связаться… нет, у нас не получится собрать к сегодняшнему вечеру достаточное количество людей.

Маргариту вновь охватила паника, когда она увидела на лице Дерри отчаяние. Ей было хорошо известно, как нелегко лишить этого человека уверенности в себе. Его беспомощность казалась еще страшнее тех ужасов, которые ей довелось пережить прошедшей ночью.

– Как такое стало возможно?

Она прошептала эти слова, обращаясь скорее к себе самой, нежели к нему. Дерри пожал плечами.

– Наши силы были слишком рассредоточены, а беспорядки распространились слишком широко. Ваше величество, сейчас не имеет значения, как и почему произошло то, что произошло. Сегодня вечером мы будем опять оборонять Лондон. Я считаю, что вам следует уехать из города либо в Кенилуорт, либо в Гринвичский дворец. Я могу распорядиться, чтобы еще до полудня сюда подогнали лодку, которая доставит вас в безопасное место. Тогда я буду уверен, что вы находитесь в безопасности, независимо от дальнейшего развития событий.

Немного поколебавшись, Маргарита покачала головой.

– Пока в этом нет необходимости. Если я сбегу из Лондона, этот Кейд еще до следующего утра провозгласит себя королем. Или завтра это сделает лорд Йорк, если за всем этим стоит он.

Дерри бросил на молодую королеву испытующий взгляд. Интересно, подумал он, осознает ли она в полной мере, какие опасности угрожают ее семье.

– Если это нашествие дело рук Йорка, он стал прибегать к более утонченным методам, чем прежде, ваше величество. Я не удивлюсь, если узнаю, что в Лондоне действуют его агенты. Но мне доподлинно известно, что сам он все еще находится в Ирландии.

Маргарита наклонилась к нему и заговорила вполголоса, дабы их никто не мог подслушать:

– Дерри, я понимаю, какая опасность нам грозит. В конце концов, Йорк является «наследником».

Она машинально провела рукой по своему животу.

– Он очень хитрый человек, Дерри. Сам остается в стороне, в то время как его сторонники пытаются свергнуть моего супруга.

Дерри смотрел на нее слипающимися от усталости глазами и всеми силами старался сохранить бодрость. Сейчас, как никогда, ему требовалась ясность ума. Маргарита задумалась, и он заметил, как сузились, а затем вновь расширились ее зрачки.

– Я видела, как люди Кейда таскали только что отчеканенные монеты, – сказала она, глядя прямо перед собой. – Всю ночь и все утро. Они наверняка и не мечтали о такой добыче и будут еще долго пересчитывать свалившееся на них богатство, какого больше никогда не увидят.

– Ваше величество! – в смятении воскликнул Дерри.

Он подался вперед и принялся тереть лицо, ощущая мозоли на ладонях.

– Они не знают, насколько мы слабы, насколько хрупка наша оборона. Они не должны этого знать.

Она резко взмахнула головой, словно приняв окончательное решение.

– Я предоставлю им амнистию за все их преступления при условии, что они разойдутся.

– Что? – в ужасе переспросил Дерри.

Он начал приподниматься с кресла, но королева положила руку ему на плечо. Дерри не верил своим ушам. Он сражался с мятежниками всю ночь, которая показалась ему вечностью, и теперь она собирается простить их и позволить им уйти домой с королевскими деньгами в карманах! Это было безумие, и он пытался подобрать вежливые слова, чтобы сказать ей об этом.

– Амнистию, Дерри, – твердо повторила она. – По всей форме, в письменном виде. И она будет вручена Джеку Кейду в его лагере в Саутуарке. Для них это шанс беспрепятственно уйти со своими трофеями. Вы знаете другой способ, с помощью которого можно добиться того же результата? Мы сможем сдержать их?

Некоторое время Дерри молча смотрел на нее.

– Мы можем разрушить мост, – сказал он наконец. – Здесь, в арсенале, имеется достаточно пороха – менее чем в пятидесяти футах отсюда. Есть и бочки, в которых его можно перевезти туда. Как они тогда переправятся через Темзу?

Подумав о том, что мятежники могли найти порох и использовать его, Маргарита побледнела. Она мысленно вознесла благодарность небесам и затем покачала головой.

– Этим вы только спровоцируете новое нападение. Если бы в нашем распоряжении имелся целый день, тогда вы, вероятно, смогли бы доставить порох к мосту, но Кейд снова войдет в город в тот самый момент, когда увидит, что по улицам катят бочки. Послушайте меня, Дерри. Каждый из мятежников заслуживает виселицы, но сколько их полегло этой ночью? Тысячи? Остальные задумаются, стоит ли еще раз рисковать жизнью, когда они уже обладают богатством. Большинство из них удовлетворятся тем, что у них есть, и захотят разойтись по домам. Я предоставлю им эту возможность. Если они откажутся, мы ничего не потеряем. Если согласятся, Лондон будет спасен.

Она взглянула на него, ожидая ответа, но он молчал, устремив взгляд в пространство.

– Или вы хотите, чтобы они вернулись сегодня вечером и снова убивали и насиловали? Я слышала их разговоры, Дерри, и знаю, что они сделали. Мсье, я всем своим сердцем желаю, чтобы они были наказаны, но если и есть способ наказать их в данных обстоятельствах, мне он неизвестен. Поэтому вы сделаете, как я сказала, мастер Брюер.

Он все еще смотрел на нее в недоумении, когда со двора вдруг донеслись крики. Маргарита испуганно вздрогнула.

– С вашего разрешения, я посмотрю, в чем там дело, ваше величество. Не беспокойтесь, лорд Скейлз вполне надежный человек.

Дерри отшвырнул одеяло в сторону, поскольку не хотел, чтобы его увидели в образе испуганной старухи, завернутой в шаль. Выглянув в проем двери, он увидел Скейлза и Уорвика, которые о чем-то спорили, указывая на башню. Мысли с трудом ворочались в затуманенном сознании Дерри. Высунувшись наружу, он постарался придать себе как можно более беспечный вид.

– Доброе утро, милорд Уорвик. Вижу, вы остались в живых, благодарение Богу. Лучше поздно, чем никогда, не так ли?

Уорвик поднял голову, и его лицо помрачнело при виде Дерри, с ухмылкой глядящего на него сверху вниз.

– Я хочу видеть королеву, мастер Брюер. Я хочу лично убедиться в том, что она не пострадала.

– Извольте, милорд. Вам сбросить веревку или вы дождетесь, когда соорудят лестницу?

– Именно это я и говорил… – с возмущением произнес лорд Скейлз.

В течение нескольких секунд Уорвик в ярости переводил взгляд с одного на другого, но, в конце концов, он был еще юношей, и ему пришлось смириться с тем, что более взрослый человек мог воспринять как унижение. Он пожал плечами, не скрывая своего негодования.

– Спустите веревку, Брюер. Прямо сейчас, пожалуйста.

Дерри размотал клубок веревки, которой воспользовался сам. Увидев, с какой поразительной скоростью Уорвик вскарабкался вверх, он порадовался, что молодой граф не был свидетелем того, как солдаты втаскивали его сюда, словно мешок с углем. Когда Уорвик оказался на пороге, Дерри скрылся в дальней, более теплой комнате. Он предстал перед королевой, опередив следовавшего за ним лорда.

– Ричард Невилл, граф Уорвик, – торжественно объявил Дерри, загораживая собой Уорвика, который был вынужден поклониться его спине. – По вопросу, который мы с вами обсуждали, я, разумеется, всецело подчиняюсь вашей воле.

Его губы растянулись в деланую улыбку, в то время как взор был устремлен вдаль.

– Я займусь этим незамедлительно, ваше величество.

Маргарита кивнула и жестом руки отослала его. Она прекрасно сознавала, что означает имя Невилл, но не боялась остаться наедине с потрепанным в схватках, измученным молодым графом, поскольку рядом были гвардейцы. Дерри удалился, ощущая спиной подозрительный взгляд Уорвика.

– Как видите, я нахожусь в добром здравии и в полной безопасности, лорд Уорвик. Вы способны стоять или, может быть, присядете в кресло? Не желаете перекусить и выпить? Похоже, сегодня мне придется побыть нянькой для вас и, наверное, для всего Лондона.

Уорвик с благодарностью принял приглашение, радуясь, что молодая королева сохранила здравый ум и достоинство после этой страшной ночи. Обычно он испытывал неловкость в присутствии женщин и предпочитал общество мужчин, равных ему по положению. Но сейчас он был слишком утомлен, чтобы испытывать смущение. С приглушенным стоном молодой граф опустился в кресло и начал рассказ о последних событиях, в то время как слуги резали окорок и наливали эль. Маргарита внимательно слушала его, задавая вопросы лишь тогда, когда он замолкал или когда ей было что-то непонятно. Солнце все выше поднималось над стенами крепости, и он едва ли замечал, как теплеют устремленные на него глаза королевы.