Глава 27
Ричард Невилл начал задумываться о серьезности предостережений Брюера. Во время марша через город на пути его людей то и дело оказывались толпы пьяных, агрессивных людей, среди которых были даже женщины. Они кричали и насмехались над солдатами, оскорбляя их. Некоторые улицы уже были перегорожены баррикадами, и ему раз за разом приходилось искать обходные пути. Его отряд, возглавляемый капитанами, уроженцами Лондона, двигался навстречу Вольным людям Кента.
Он не мог понять этого и испытывал холодное презрение к авантюристам и идиотам, которых, как выяснилось, в Лондоне было немало. Армия Кейда представляла реальную угрозу для Лондона, а люди Уорвика, спешившие на его защиту, удостоились лишь того, что их поливали помоями и забрасывали камнями всякий раз, когда им навстречу попадалась толпа. Это было возмутительно, но, к счастью, их численности недоставало для того, чтобы полностью преградить им путь. Ричард уже был готов отдать приказ обнажить мечи и призвать смутьянов к порядку, но в этот момент капитаны сказали ему, что проведут его отряд из шестисот человек на юг известным им извилистым маршрутом через центр города.
Он понимал, что рыцари и солдаты, приведенные им в Лондон, не смогут, в силу своей малочисленности, долгое время противостоять банде Кейда. Но капитаны заверили его, что мятежники растянутся по улицам на многие мили. После некоторых раздумий молодой граф пришел к выводу, что наилучшей тактикой в условиях значительного численного превосходства противника будет уклонение от крупных столкновений и нанесение отдельных ударов с быстрым отходом после каждого из них.
Первая возможность представилась ему, как он и ожидал, когда его люди завернули за очередной угол и застыли на месте при виде вооруженных людей, быстро переходивших через перекресток по расположенной чуть ниже улице. Он стоял под проливным дождем, в относительной безопасности, находясь менее чем в сотне ярдов от главных сил повстанцев, не подозревавших о том, что они пересеклись с защитниками Лондона. Некоторые из них, проходя мимо, даже замечали солдат Уорвика, наблюдавших за ними с мрачным видом, но плотный поток уносил их дальше, прежде чем они могли остановиться.
– Держите свободными пути отхода, – распорядился Уорвик.
Его голос предательски дрогнул, и он громко откашлялся, прежде чем продолжить.
– Все они изменники. Мы нападем на них, застав врасплох, как можно больше убьем и затем отойдем…
Он огляделся, увидел маленькую деревянную табличку и наклонился, чтобы прочитать надпись на ней.
– …назад, по Шайтберн-лейн.
Молодой граф, утопавший по щиколотку в грязи, пожалел, что на его башмаках нет деревянных галош – хотя сражаться в них было бы весьма затруднительно. Когда все кончится, башмаки придется сжечь.
Он обнажил меч. На еще новой рукоятке красовался серебряный герб Уорвиков. Стекавшие по ней капли дождя смешивались с грязью у его ног. Взяв щит в левую руку, он прикоснулся к железному забралу и покачал головой при мысли, что ему предстоит оказаться в гуще вооруженных людей, в то время как его поле зрения будет ограничено этой узкой щелью.
– Вперед, джентльмены. Посмотрим, сумеем ли мы удержать хотя бы одну улицу. За мной!
Подняв над головой меч, он побежал в сторону перекрестка, увлекая вперед своих людей.
Томас бежал рысцой по улицам, знакомым ему с юности. Испытываемые им приступы ностальгии причудливо контрастировали с реальностью, с осознанием того, что он ведет за собой через сердце Лондона Джека Кейда и его приверженцев, обагренных чужой и собственной кровью. Рован держался рядом с ним, и через плечо у них висели луки – совершенно бесполезные с их промокшими и растянутыми тетивами и при отсутствии стрел, полностью израсходованных на мосту. Мечи в армии повстанцев были в дефиците, и в распоряжении Томаса имелась лишь увесистая деревянная дубина, которую он не без труда вырвал из рук умирающего. Рован был вооружен кинжалом, отобранным им у королевского солдата, имевшего глупость оказаться у них на пути.
По мере продвижения по городу люди Джека постепенно улучшали качество своего вооружения за счет трофеев, меняя кинжалы на мечи, а маленькие круглые щиты на щиты в полный рост, независимо от того, какого цвета они были. Но те, что шли сзади, все еще ощущали недостаток хорошего оружия.
Порывы ветра становились все слабее, и луна заливала улицы бледно-серебристым светом. За последний час Томас видел слишком много кровопролития, поскольку повстанцы резали всех, кто попадался им на пути, и, не останавливаясь, двигались дальше по мертвым телам. В рядах защищавших город солдат царил беспорядок. Время от времени они появлялись в переулках или застывали в страхе при виде повстанцев, оказавшись перед ними. Томас понимал, что людям короля приходилось контролировать слишком обширные территории. Даже если бы они догадались, что Кейд направляется к ратуше, то не смогли бы сообщить об этом другим отрядам, патрулировавшим улицы. Блуждающие группы солдат либо занимали баррикады не там, где следовало, либо ориентировались в лабиринте города по шуму сражения.
Передние ряды армии Кейда натолкнулись на отряд солдат в кольчугах численностью около восьмидесяти человек, которые стояли посреди пустой улицы и, подняв головы, прислушивались к ночным звукам. Они были убиты в течение нескольких минут, а потом еще и подвергнуты унижению, когда с их еще неостывших тел стаскивали смазанные жиром кольчуги.
Когда улицы начали разветвляться, змеевидный поток мужчин из Кента и Эссекса разделился на несколько колонн, поскольку люди теряли друг друга в темноте. Они шли в общем направлении на север, в глубь города, оставив далеко позади Кэннон-стрит и Лондонский камень.
Напрягая память, Томас читал таблички, дабы удостовериться, что он на верном пути. Он чувствовал спиной взгляд Джека, который надеялся на него, но за двадцать лет многое забылось, и к тому же ночью улицы всегда выглядят не так, как днем. Он ухмыльнулся, представив, какова будет реакция Джека, если они, сделав круг, опять выйдут к Темзе.
Одна из улиц, более широкая, чем другие, позволила ему сориентироваться, и он махнул рукой, показав людям направление. Им нужно было поторапливаться, поскольку королевские войска наверняка уже сосредоточивались где-нибудь поблизости. Томасу очень хотелось увидеть ратушу, этот символ богатства и могущества Лондона. Ему очень хотелось, чтобы король и его лорды узнали, что им предстоит настоящее сражение, а не встреча с разгневанными купцами, произносящими речи и топающими ногами.
Неожиданно Эклстон рванулся вперед. Томас увидел, как мимо его ног пробежало какое-то темное существо и принялось визжать от ужаса, пока кто-то не вонзил в него лезвие кинжала.
– Свинья! Всего-навсего какая-то дурацкая свинья, – пробормотал Эклстон, опуская бритву.
Никто не осмелился посмеяться над ним. Эклстон с бритвой в руке производил устрашающее впечатление. Это был отнюдь не тот человек, который стал бы терпеть грубые шутки в свой адрес. Томас обратил внимание на то, что Эклстон постоянно следит за Джеком, не сводя глаз с его спины. Он вспомнил о Пэдди и попытался отыскать его взглядом, но его нигде не было видно. По всей вероятности, он отбился от основной колонны и оказался на одной из извилистых улиц.
Когда они проходили мимо очередного переулка, Томас машинально заглянул в него и обомлел. Всего в двадцати шагах от них стояли ряды вооруженных людей. Прежде чем пройти дальше, он успел заметить блеск железа и бородатые лица солдат.
– Внимание, слева! – крикнул он тем, кто шел следом за ним, пытаясь задержаться и сопротивляясь увлекавшему его вперед потоку.
Когда ему это не удалось, он начал быстро протискиваться вперед, чтобы догнать Рована и группу, сплотившуюся вокруг Джека.
– Сзади солдаты, Джек! – крикнул он.
Томас видел, как Кейд обернулся, но он тоже не мог остановиться или хотя бы замедлить движение, и человеческая река продолжала нести их вперед. До их слуха донеслись крики и лязг железа, но они находились уже в сотне ярдов от того места, где вспыхнула схватка.
Улицы были так же завалены грязью, как и тогда, когда они только вступили в Лондон. Но Томас обратил внимание на то, что появились каменные дома, а сточные канавы по краям главной дороги стали глубже. Неожиданно в его сознании, подобно молнии, вспыхнуло воспоминание, и он едва успел предостеречь повстанцев, прежде чем их передние ряды ступили на брусчатку просторного двора.
Сквозь пелену дождя их взорам открылась Лондонская ратуша, гигантское здание, одно из старейших в городе, возведенное на века. Джек, задрав голову, с вызовом смотрел на нее, сознавая, что она воплощает в себе богатство, власть и все то, чего он никогда не знал. Они ускорили шаг, и Томас увидел, как вокруг больших дубовых ворот с криками забегали люди короля, охваченные паникой при виде сотен людей, приближавшихся к ним со стороны темных улиц.
Из глубины двора появились аккуратные шеренги марширующих солдат. Их строй несколько нарушился, когда они увидели армию Кейда, постепенно заполнявшую все свободное пространство, словно прорвавшийся нарыв. В обоих концах маленькой площади капитаны выкрикивали приказы. Солдаты бегали взад и вперед, потрясая оружием и издавая вопли. Капли дождя барабанили по камням, и эти звуки отдавались эхом от стен зданий, которые в лунном свете казались еще более величественными и грозными.
Дерри находился в двух улицах к востоку от ратуши, когда до его слуха донесся шум сражения. У него еще не рассеялся туман в голове, возникший после удара, который он получил от огромного фермера в боковой аллее, когда пробирался через город. Дерри тряхнул головой, почувствовав, как у него заплыли глаз и щека. Его правый глаз видел с большим трудом. Он ударил того ублюдка мечом, но не успел добить, поскольку появились другие мятежники.
Справа от себя Дерри слышал тяжелое дыхание лорда Скейлза. Барон перестал возмущаться спустя некоторое время после того, как Дерри вывел солдат из засады, с безошибочной точностью проведя их по переулкам, которые были чуть шире мужских плеч. Они бежали по дурно пахнувшей грязи, местами доходившей чуть ли не до колен, раздвигая в стороны сырое выстиранное белье, хлопавшее их по щекам. Они вышли с обратной стороны к баррикаде и убили дюжину мятежников, прежде чем те поняли, что их обошли сзади.
Дерри знал город, как любой из уличных мальчишек, привыкших убегать от лавочников и хулиганов. Защитники короля использовали это знание для того, чтобы заходить в тыл отрядам Кейда. Дело было в том, что большинство из них прибыли в Лондон из центральных графств, а некоторые из еще более отдаленных мест. Мало кто из них знал улицы, по которым они бежали. В эту ночь Дерри и Скейлза не раз останавливали люди в доспехах, только для того, чтобы убедиться, что это свои. В городе царил хаос, и Дерри не сомневался, что Кейд в полной мере воспользуется слабостью обороны королевских войск. Если бы во главе этих войск стоял один человек, им приходилось бы гораздо легче, но поскольку король отсутствовал, каждый из одиннадцати или двенадцати лордов командовал своими людьми, которых они привели с собой. Дерри выругался, чувствуя жжение в легких. Он понимал, что даже если бы король и находился в Лондоне, лорды из окружения Йорка вряд ли согласились бы подчиняться кому бы то ни было. Только не этой ночью.
– Поворачивайте в следующий переулок налево! – крикнул Скейлз своим людям. – Двигайтесь в сторону ратуши!
– Ратуша находится в четырех улицах отсюда, – произнес Дерри хриплым голосом.
Он не видел отчетливо выражения лица Скейлза, но окружавшие его солдаты никогда не решились бы подвергнуть сомнению приказ своего лорда. Они повернули налево и побежали мимо брошенных повозок, по груде тел, оставшихся после недавней стычки. Дерри шел, пошатываясь, по трупам и вздрагивал каждый раз, когда под его башмаками хрустели и трещали кости.
– Да простит меня Господь, – прошептал он, когда, как ему показалось, одно из тел пошевелилось и застонало под тяжестью его веса.
Впереди показались движущиеся факелы и раздался истошный женский крик. Лицо у Дерри горело, а слюна во рту загустела, став похожей на гороховый суп, но он стиснул зубы и старался не отставать от других. Он внушал себе, что не должен уступать молодым, но его физическая форма оставляла желать лучшего, и это уже становилось заметным.
– Ребята, все, кто занимается грабежом и насилием, – наша цель! – крикнул Дерри.
Он увидел, как лорд Скейлз резко повернул голову, но это движение не означало явный приказ. Одобрительный ропот среди солдат недвусмысленно свидетельствовал об их настроении, но Скейлз лишь устало вздохнул.
– Сейчас главная цель – люди Кейда, – отрезал он. – Все остальное может подождать до утра.
Огни факелов впереди становились все ярче, и между ними показались мечущиеся человеческие фигуры. Интересно, подумал Дерри, Скейлз считает, что его восемьдесят человек способны противостоять тысячам мятежников. В чем в чем, а в мужестве лорду Скейлзу отказать было трудно. Почти не замедляя шаг, он выбежал на перекресток. Дерри едва успел перевести дыхание, как солдаты бросились на ревущую толпу. Облаченные в нагрудники и кольчуги, они вонзились в нее, словно копье, круша все на своем пути. Попадавшие им под руку люди Кейда валились наземь и старались отползти подальше от этих зловещих бронированных монстров, которые использовали свои доспехи в качестве оружия, нанося удары по зубам заключенными в металл локтями.
У Дерри было ощущение, будто он прыгнул в реку и его уносит стремительный поток. Он парировал удар дубиной и ткнул в ответ острым лезвием, служившим уже не менее ста лет, а может быть, и более. Люди Скейлза, словно безумные, размахивали мечами и топорами на длинных рукоятках, в буквальном смысле прорубаясь через освещенную факелами процессию. Они заняли позицию посреди дороги, преградив путь тем, кто подходил сзади.
Посмотрев влево и вправо, Дерри увидел, что голова колонны мятежников достигла ратуши, а хвост заворачивает за угол, в переулок. Казалось, краснолицым парням из Кента нет конца. Судя по всему, эта беспорядочная толпа тянулась до самой Темзы. В яростном порыве Скейлз и его люди смяли всех, кто оказался перед ними, и перекрыли дорогу. Теперь они стояли плечом к плечу, ощетинившись оружием и бросая вызов повстанцам.
Дерри рассмеялся, заметив, что люди Кейда отнюдь не горят желанием сражаться. Они бодро следовали за теми, кто шел впереди, но были не готовы к тому, чтобы самостоятельно прокладывать себе путь. Отрубленная голова змеи продолжала двигаться вперед, и люди в ее задних рядах оборачивались и выкрикивали в адрес солдат ругательства и оскорбления, но не решались отстать от товарищей, чтобы вступить в схватку, и шли дальше. Имея всего восемьдесят человек, Скейлз отрезал бо́льшую часть колонны и преградил ей путь, но Дерри видел, что мятежники, как он и предполагал, начали разбредаться по переулкам.
– Следите за флангами! – крикнул он.
От этого места до ратуши можно было добраться другими путями, и люди Кейда – руководствуясь интуицией или знанием – принялись отыскивать их. По мере того как они расходились в стороны и уносили с собой факелы, на улице становилось все темнее. Дерри взглянул на Скейлза и увидел на его лице выражение нерешительности. Выбор у них был небольшой: либо стоять на месте, блокируя дорогу, либо идти навстречу надвигавшейся на них толпе. Дерри погрузился в размышления. Восемьдесят человек не смогут противостоять главным силам Кейда, хотя в узких улицах подавляющее численное превосходство мятежников во многом теряло свое значение. Дерри знал, что ратуша плохо защищена, поскольку половина лордов, присутствовавших в Лондоне, полагали, что Кейд пойдет на Тауэр. Защитить ратушу от разграбления теперь уже вряд ли представлялось возможным.
Дерри потер ладонью распухшее лицо. Все больше и больше людей Кейда исчезали в переулках. Он вытянул голову, чтобы лучше видеть в опустившейся мгле, и в этот момент неподалеку раздались крики боли и ярости, которые, казалось, становились все ближе и ближе.
– Что там происходит? – спросил у него Скейлз.
Дерри в недоумении покачал головой, а затем нахмурился. Появившись из-за угла, по улице двинулся отряд рыцарей в доспехах и солдат, возглавляемый человеком, который нес щит с гербом рода Уорвиков. Улица между двумя группами рыцарей постепенно опустела. С дюжину оставшихся на ней мятежников небрежно поплевали на лезвия своих мечей и предприняли безуспешную попытку прорваться. Спустя минуту, изрубленные, они уже лежали на дороге.
– Какая встреча, Уорвик, – радостно обратился Скейлз к молодому графу. – Сколько у вас людей?
Заметив Дерри, который смотрел на него, Ричард Невилл поднял брови. Он получил несколько ударов по своим сверкающим доспехам, но, пребывая в расцвете юности, выглядел скорее веселым, нежели утомленным. Игнорируя мрачный взгляд Дерри, он с нарочитым видом повернулся к Скейлзу.
– В моем распоряжении имеется шестьсот человек, лорд Скейлз. Вполне достаточно для того, чтобы очистить улицы города от этого сброда. Вы намереваетесь стоять здесь до восхода солнца или мы можем пройти?
Даже при тусклом лунном свете Дерри увидел, как Скейлз покраснел. Уорвик не предложил ему присоединиться к своему отряду, и после таких слов гордость не позволяла Скейлзу просить об этом молодого человека.
– Впереди ратуша, – холодно произнес он. – Расступитесь, джентльмены, дайте пройти лорду Уорвику и его людям.
Вместе с остальными Дерри отступил в сторону, глядя, как солдаты графа маршируют с высоко поднятыми головами. Уорвик провел свои шесть сотен людей мимо них, ни разу не повернув головы, направившись вслед за исчезающим арьергардом колонны Вольных людей.
– Спаси нас, Господи, от молодых тупиц, – пробормотал Скейлз, когда они прошли.
Эти слова вызвали у Дерри улыбку.
– Куда мы направимся теперь, милорд? – спросил он, слегка склонив голову набок.
Скейлз смотрел на него с задумчивым видом. Со всех сторон до них доносились подозрительные шорохи. Вокруг их маленького отряда, словно крысы в амбаре, шныряли люди. Лорд нахмурился.
– Если Кейд идет на ратушу собственной персоной, выбор очевиден, хотя мне не хотелось бы садиться на хвост этому петушку Невиллу. Вы уверены в том, что Тауэр и королева находятся в безопасности?
Дерри не спешил с ответом.
– Я не могу быть полностью уверенным, милорд. Тауэр защищают люди короля. Я жду известий от своих агентов. Наверняка они уже разыскивают меня. Пока мы не окажемся в одном из тех мест, которые им известны, я буду так же слеп, как этот молодой Невилл, а банда Кейда будет разбойничать по всему Лондону. Я не знаю, где они нанесут следующий удар.
Скейлз понимающе кивнул и устало провел ладонью по лицу.
– Как бы это ни было соблазнительно – предоставить лорду Уорвику возможность воевать с громилами Кейда в одиночку, – я должен оказать ему поддержку. Нельзя допустить, чтобы наши силы и дальше оставались раздробленными. Черт возьми, Брюер, вам не кажется, что их слишком много? Неужели мы должны всю ночь гоняться за ними?
В этот момент Дерри инстинктивно обернулся и увидел, как из-за угла дома выбежала группа людей. С громкими криками, потрясая мечами и садовыми ножами, они бросились в бой.
– Похоже, они сами пожаловали к нам, милорд, – сказал Дерри, готовясь к схватке. – Очень любезно с их стороны.
Пэдди держал свой молот так бережно, как будто от него зависела его жизнь – и приходилось признать, что так оно и было. Он был немало удивлен, когда прошлой ночью в Саутуарке Кейд отвел его в сторону для разговора. Если он пойдет прямо на Тауэр, сказал Джек, и начнет штурмовать его, пройдет слишком много времени, и там успеют собраться все находящиеся в Лондоне солдаты короля. Это прямая дорога на виселицу в Тайберне следующим утром – для тех, кому не перережут горло на месте.
Он остановился, чтобы вытереть пот, заливавший и разъедавший глаза.
– Господи, эти ворота, как гора, – пробормотал он.
Люди вокруг него вонзали тяжелые топоры в древнюю древесину и выковыривали лезвиями щепки шириной с предплечье, за которыми открывались камни. Они работали уже в течение часа, и когда одна группа уставала, ее сменяла другая. Это был третья смена Пэдди, и его товарищи держались от него на почтительном расстоянии, наученные опытом, после того, как он случайно ударил одного из них и сломал ему ребра.
Нанеся несколько ударов, Пэдди выпрямился и прислушался к звукам шагов за сторожевым зданием. Он знал, что они ждут его, и не имел ни малейшего представления, сколько их – несколько дюжин или тысяча. Сторожевое здание имело одно слабое место, и он благодарил за это Бога. Его отделенная от основных стен каменная масса обеспечивала повстанцам защиту от стрел. Он уже слышал скрежет опускаемой решетки, но несколько его парней переплыли ров и засунули железные бруски в цепи подъемного моста. Теперь его нельзя будет поднять, и, судя по повреждениям, причиненным наружным воротам, Вудчерч был прав в одном: люди, вооруженные молотами и топорами, если их число достаточно велико, способны проложить себе путь практически через что угодно.
Нанеся по воротам очередной удар и навалившись на них всем телом, Пэдди почувствовал, как они поддались. Здоровые детины вырезали топорами длинное тонкое отверстие в одной из обитых железом балок. За рвом виднелись движущиеся огни, и Пэдди старался не думать о том, какие раны могут причинить ему лучники, если начнут стрелять, пока он крушит молотом железную решетку. Он позвал людей со щитами, чтобы они прикрыли его и остальных, кто в это время работал. Щитов у них было не так много, но все же они могли спасти несколько жизней, в том числе и его.
С громким треском сломалась одна петля. Однако центральный запор все еще оставался на месте, и ворота лишь сверху слегка провалились внутрь. Вместе с двумя другими молотобойцами Пэдди принялся еще ожесточеннее колотить по железным креплениям, чувствуя, как трясутся от напряжения его руки и ослабевает хватка.
– Ну, давай же, давай, – приговаривал он, обращаясь как к себе, так и к воротам. Он увидел сверкающий срез железного бруска запора, и, нанеся следующий удар, едва не рухнул по инерции на подъемный мост.
– Матерь Божья, – произнес он, взирая с благоговейным страхом на железную решетку, которая была в два раза выше его. Со двора полетели стрелы, но лишь немногие из них проходили сквозь звенья решетки. Люди Пэдди успели укрыться за выломанными воротами, и только двое из них упали на землю с проклятиями и стонами.
– Щиты сюда! – распорядился Пэдди. – Сделаем так: ребята будут бить, а между ударами вы со щитами будете выходить вперед и прикрывать нас. Мы разнесем эту железную красоту в одно мгновение.
Они бросились к решетке с устрашающими криками, дабы отпугнуть оборонявшихся. Она была изготовлена из железных полосок, скрепленных штырями с головками. Пэдди положил ладонь на решетку и кивнул. Если нанести по месту крепления достаточно сильный удар, штырь вполне можно было сломать.
Сквозь решетку Пэдди видел внутренние башни крепости. Над ними возвышалась белая башня, отбрасывавшая в лунном свете черные тени. Его глаза загорелись при мысли о предстоящем сражении и королевском монетном дворе. Вряд ли когда-нибудь он снова окажется рядом с таким богатством, даже если проживет еще сто лет.
Посмотрев вниз, Маргарита почувствовала, как у нее по коже побежали мурашки. Дождь наконец перестал, и земля под ногами представляла собой настоящее болото. Переминаясь с ноги на ногу на пронизывающем холоде, четыре сотни королевских солдат ждали, когда осаждающие ворвутся внутрь крепости. С высоты входа в белую башню она видела в свете факелов их выстроенные в шеренги черные фигуры. Наблюдая за тем, как они готовятся к сражению, она поражалась их хладнокровию. Вот, наверное, почему англичане столько раз наносили поражение французским армиям, подумалось ей. Они не выглядели напуганными, хотя противник превосходил их численностью и находился в более выгодном положении.
Командовал ими гвардейский капитан по фамилии Браун. Облаченный в белый плащ поверх кольчуги, с мечом, болтавшимся у бедра, капитан являл собой внушительную, весьма заметную фигуру. Представляясь ей утром, он почтительно поклонился. Он был довольно молод для возложенных на него полномочий и полагал, что армия Кейда едва ли дойдет до Тауэра. Маргарита была тронута искренним желанием молодого человека успокоить ее. Она сразу обратила внимание на его ухоженные черные бакенбарды, почти такие же элегантные, как у Фредерика, мужа ее сестры. Каждый раз, видя, как они топорщатся, когда он заговаривал с ней, она не могла сдержать улыбки. Даже известие о приближении мятежников не поколебало его спокойствия – по крайней мере, докладывая об этом ей, он выглядел совершенно невозмутимым. Спустя короткое время она стала испытывать радость, когда капитан Браун появлялся внизу у ступенек с разрумянившимся лицом после обхода постов. Подняв голову, он смотрел, здесь ли она еще, и когда Маргарита выходила, его губы растягивались в улыбке. Если сложить все эти моменты вместе, получилось бы меньше часа, но ей казалось, будто она уже давно знает его.
Маргарита видела разочарование на его лице, когда выяснилось, что у его арбалетчиков, расположившихся на стенах, не так уж много мишеней. Толпа мятежников, подошедшая к Тауэру, выслала вперед только небольшую группу, чтобы снести ворота сторожевого здания, а затем проломить решетку. В это время остальные стояли на безопасном расстоянии и ждали, когда им представится возможность ворваться в крепость. Время от времени до слуха Маргариты доносились вопли, свидетельствовавшие о том, что очередная стрела нашла свою цель. Но целиться в темноте было чрезвычайно трудно, и удары молотов все продолжались и продолжались – сначала глухие, по дереву, затем звонкие, по железу.
Маргарита почувствовала дрожь в теле, когда капитан Браун крикнул арбалетчикам, чтобы они спустились со стен и как можно ближе подошли к решетке. На время удары молотов стихли, но вскоре мятежники закрылись щитами и продолжили работу, хотя удары стали более редкими. С громкими щелчками, непохожими на звуки ударов, один за другим ломались штыри. Стоявшая на ступеньках Маргарита едва не подпрыгивала при каждом таком щелчке.
Королевские солдаты занимали позиции для отражения первой атаки, и в этот момент Маргарита заметила белый плащ капитана Брауна, смотревшего на нее через открытое пространство двора, направляясь к белой башне. Она ждала его, вцепившись в деревянные перила.
– Ваше величество, – крикнул он, – я рассчитывал на подкрепление, но, если не произойдет чудо, эти люди рано или поздно ворвутся в крепость!
– Я могу что-нибудь сделать для вас? – спросила Маргарита, довольная тем, что тоже способна скрывать волнение и что ее голос не дрожит.
– Если вы разрешите, ваше величество, я прикажу своим людям сломать эту лестницу. И пожалуйста, зайдите в комнату. Я оставил шестерых крепких парней у входа в белую башню, ваше величество. Ручаюсь за вашу безопасность, пока вы будете находиться наверху.
Маргарита прикусила губу, переведя взгляд с лица молодого человека на тех, кто готовился сдерживать поток мятежников.
– А вы не можете остаться здесь, в башне? Я… – Она покраснела, не будучи уверенной, что не обидела его, предложив ему убежище.
К ее удивлению, он усмехнулся, радуясь чему-то.
– Вы можете приказать, ваше величество, но… если не возражаете, я останусь со своими людьми внизу. Кто знает, может быть, нам еще удастся обратить их в бегство.
Прежде чем Маргарита успела открыть рот, к лестнице подбежала дюжина людей с топорами и молотами в руках, и капитан Браун вполголоса отдал им приказ.
– А сейчас держитесь подальше от лестницы, ваше величество! – крикнул он снизу.
Маргарита сделала шаг назад, повернулась и пошла к открытой каменной двери башни, чувствуя, как лестница ходуном заходила у нее под ногами. Спустя минуту вся конструкция рухнула на землю, и солдаты принялись разбирать ее на части, чтобы потом сжечь. В глазах у нее стояли слезы, когда капитан Браун отсалютовал ей, прежде чем вернуться к своим людям, которые ждали, когда упадет решетка и начнется схватка.