Книга: Гибель царей
Назад: ГЛАВА 9
Дальше: ГЛАВА 11

ГЛАВА 10

Мощным ударом Тубрук загнал лезвие топора глубоко в древесину засыхающего дуба.
Ствол был еще жив, но мертвые ветви без листвы говорили о том, что старое дерево пора срубить. Понадобится всего несколько сильных ударов, чтобы добраться до сердцевины, и Тубрук был уверен, что увидит там гниль.
Он работал уже больше часа; льняные штаны промокли от пота и прилипли к телу. Разогревшись, старый гладиатор скинул тунику, хотя по роще гулял прохладный ветерок: его свежее дыхание высушило пот, охладило разгоряченное тело, и Тубрук чувствовал себя чудесно – умиротворенно и легко. Конечно, трудно не думать о проблемах, связанных с управлением поместьем, тем более после уплаты выкупа, но он гнал эти мысли прочь, стараясь сосредоточиться на размахе и ударе тяжелой железной секирой.
Он остановился и, тяжело дыша, оперся ладонями на длинное топорище. Были времена, когда Тубрук мог махать секирой хоть весь день, однако теперь поседели даже волосы на его груди. Может, и глупо так утруждать себя, но старость скорее приходит к тем, кто сидит и ждет ее. По крайней мере, благодаря упражнениям он сохранил плоский живот.
– Я часто лазал на этот дуб, – раздался голос за его спиной.
От неожиданности Тубрук развернулся прыжком, держа топор на изготовку обеими руками.
На пеньке, закинув ногу на ногу и сложив руки на колене, сидел Брут и озорно, как в юности, улыбался. Тубрук радостно рассмеялся и поставил топор к стволу дерева. Мгновение они молча смотрели друг на друга, потом старый гладиатор шагнул к Бруту, схватил его в охапку и поднял с пенька.
– Клянусь богами, Марк, я очень рад тебя видеть! Очень рад, – сказал он, опуская Брута на землю. – Ты изменился. Ты стал выше! Дай же посмотреть на тебя…
Старый управляющий отступил назад.
– Да это доспехи центуриона! Ты многого добился.
– Центурия Бронзовый Кулак, – пояснил Брут. – Никогда не проигрывает сражений, хотя пару раз, когда я отдавал приказы, такая опасность возникала.
– Не верю. Клянусь головой Юпитера, я горжусь тобой. Ты надолго или проездом?
– Сейчас я свободен. Хочу заняться кое-какими делами в городе, а потом найти новый легион.
Только сейчас Тубрук заметил, что одежда Марка пропитана пылью, а сам он явно давно не мылся.
– Далеко побывал?
– Прошел полмира. Рений не хотел тратиться на коней, только к концу странствий подвернулись две лошадки.
Тубрук взял топор и положил на плечо.
– Так он с тобой? Я думал, Рений не захочет снова жить в городе после того, как его дом сожгли мятежники.
Брут пожал плечами.
– Он собирается продать свой участок земли и снять жилье.
Вспоминая минувшее, Тубрук задумчиво улыбался.
– Нынешний Рим слишком спокоен для него. Вряд ли город ему понравится. – Он положил руку на плечо Брута. – Идем со мной. В твоей старой комнате ничего не изменилось… Над тобой придется хорошенько поработать губкой и скребком, чтобы смыть грязь дорог.
– Юлий вернулся? – спросил Брут.
Тубрук сгорбился, словно топор вдруг стал невероятно тяжелым.
– Пираты захватили его галеру, и нам пришлось собирать выкуп. Сейчас ждем известий…
Брут резко остановился.
– О боги, я не знал!.. Он ранен?
– Нам ничего не известно. Я получил только распоряжение собрать и отправить золото. Заплатил охранникам, они отвезли выкуп на берег и погрузили на торговое судно. Пятьдесят талантов.
– Понятия не имел, что в семье есть такие деньги, – негромко заметил Брут.
– Теперь уже нет. Пришлось продать все мастерские, недвижимость в городе и часть земель поместья. В нашем распоряжении только выручка за урожай. С голоду мы не умрем, но на несколько лет придется затянуть пояса.
– Значит, ему пришлось хлебнуть горя. Хватит на всю оставшуюся жизнь…
– Он не станет унывать. Вы с Юлием очень похожи. Если жизнь не кончилась, деньги всегда можно заработать. Ты знаешь, что Сулла умер?
– Даже в Греции нас заставили ходить в черном. Это правда, что его отравили?
Нахмурившись, Тубрук отвел взгляд и ответил:
– Правда. У него было много врагов в сенате. Его советник Антонид до сих пор ищет убийцу. Уверен, он не прекратит поисков, пока жив.
Отвечая на вопрос Брута, Тубрук думал о Ферке и вспоминал те ужасные дни, когда узнал об аресте друга. Никогда он еще не жил в таком страхе: постоянно ждал, когда придут солдаты и повезут его на суд и расправу. Они не пришли, а Антонид продолжал расследование. Семью Ферка Тубрук искать не посмел – наверняка за ней следили ищейки Антонида, – но поклялся себе, что тем или иным способом выполнит свой долг сполна. Ферк оказался настоящим другом; более того, он страстно верил в Республику, верил так истово, что старый гладиатор даже удивился его реакции, когда впервые изложил торговцу план убийства Суллы. Ферка и уговаривать не пришлось…
– Тубрук?.. – окликнул Брут наставника.
– Прости. Вспомнил прошлое. Говорят, Республика возрождается и в Рим вернулась законность, но это не так. Сенаторы грызутся друг с другом, чтобы у Суллы не появился преемник. Недавно двоих из сената казнили за измену. Доказательств не было никаких, только выступления обвинителей. Они берут взятки, крадут и раздают черни бесплатный хлеб. Толпа набивает животы и, довольная, расходится. Странный город, Марк.
Брут взял его за руку.
– Не думал, что тебя это так волнует.
– Всегда волновало, но я верил правителям, пока был помоложе. Я считал, что такие люди, как Сулла и Марий, не могут причинить Республике вреда. Оказалось, могут. Они способны убить ее. Ты знаешь, что бесплатные раздачи хлеба разоряют крестьян? Они не имеют возможности сбыть урожай, продают свои участки, и эти земли вливаются в и без того огромные владения сенаторов. А крестьяне становятся городскими попрошайками и получают от сената бесплатный хлеб, который раньше выращивали сами…
– Со временем в сенат придут другие люди. Новое поколение, такие, как Юлий.
Лицо Тубрука просветлело, однако Брут был поражен тем, сколько горечи и печали звучало в его словах. Для своих воспитанников старый гладиатор всегда был неколебимым утесом. Марк с трудом подобрал нужные слова, чтобы утешить наставника.
– Мы построим Рим, которым ты сможешь гордиться.
Тубрук сжал его протянутую руку.
– Ах, молодость… Хотел бы я снова стать молодым, – сказал он, улыбаясь. – Идем домой. Пусть Аврелия увидит, какой ты теперь высокий и сильный.
– Тубрук, я… – Брут запнулся. – Я ненадолго. У меня достаточно денег, чтобы снять жилье в городе.
Гладиатор понимающе посмотрел на него.
– Это твой дом. И всегда будет твоим домом. Живи в нем столько, сколько захочешь.
Они молча шагали к поместью.
– Спасибо. Я знал, ты не одобришь, если я сразу пойду своей дорогой. Но я могу, веришь?
– Верю, Марк, – ответил Тубрук, усмехнувшись, и громким голосом велел отпирать ворота.
Молодой человек почувствовал, как гора сваливается с плеч.
– Теперь меня зовут Брут.
Тубрук протянул руку, и молодой человек сжал ее в традиционном приветствии легионеров.
– Добро пожаловать домой, Брут.
Распорядившись готовить баню, Тубрук провел Брута на кухню, усадил в кресло и принялся резать мясо и хлеб. После тяжелой работы он тоже проголодался. Потом они с аппетитом ели, долго разговаривали и смеялись – непринужденно и искренне, как старые друзья.

 

Юлий смотрел на шестерых новобранцев. Африканское солнце жгло кожу; оно раскалило доспехи до такой степени, что, прикасаясь к открытым участкам тела, металл причинял невыносимую боль.
Лицо Цезаря оставалось непроницаемым, а душу терзали сомнения. Рекруты выглядели сильными и выносливыми, но ни один не имел воинской подготовки. Для осуществления замысла молодому тессерарию требовалось не менее пятидесяти воинов. Он уже верил, что сумеет набрать такое количество людей. Беда была в том, что новобранцы не умеют подчиняться приказам и не знают, что такое армейская дисциплина. Необходимо вбить им в головы тот простой факт, что без дисциплины они погибнут.
Физически парни были развиты прекрасно, но только двое мужчин этой деревни пришли по собственному желанию. Юлий ожидал, что их будет больше. Четверо явились по приказу о наборе в римскую полуцентурию и сейчас смотрели настороженно и злобно. Среди новобранцев был здоровяк на голову выше остальных. Юлий знал, что жители деревни рады от него избавиться – парень доставлял им много неприятностей. Вел он себя нагло и независимо; это раздражало Цезаря.
Вот Рений быстро бы сделал из них солдат. Интересно, с чего бы он начал? Гадитик и остальные офицеры не верили, что здесь удастся набрать рекрутов, но это оказалось делом несложным. Сложнее было их обучить. На побережье живут сотни отставных легионеров. Сколько у них сыновей, подлежащих призыву в римскую армию? Да здесь можно набрать целое войско, обеспечить его всем необходимым, напомнить молодым бойцам о славе их отцов.
Юлий остановился перед самым высоким новобранцем и посмотрел ему в глаза. В них не было ни страха, ни уважения – только любопытство. Парень возвышался над товарищами, как башня; мускулистые руки и ноги блестели от пота. Кусачие мухи, досаждавшие офицерам с «Ястреба», вообще не привлекали его внимания. На солнцепеке он стоял неподвижно, как изваяние. Этот рекрут очень напоминал Юлию Марка. Лицо у него было совершенно римское, вот только речь являла собой неблагозвучную смесь вульгарной латыни и африканского диалекта. Цезарь разузнал, что отец парня умер, оставив хозяйство, которое наследник довел до полного разорения. Что его ждет в деревне? Убьют в драке, или он уйдет с пиратами, когда кончатся деньги и вино.
Как же его зовут?.. Молодой тессерарий гордился своей способностью быстро запоминать имена людей; этим отличался и его дядя, Марий, который знал по именам своих подчиненных. Наконец имя всплыло из глубины памяти: действительно, здоровяк говорил, что его зовут Цирон. Наверное, даже не знает, что это имя для раба. Как стал бы Рений разговаривать с ним?
– Мне нужны люди, способные драться, – произнес Юлий, глядя в наглые карие глаза.
– Я умею драться, – уверенно ответил Цирон.
– Мне нужны люди, способные в трудную минуту владеть собой, – продолжал Юлий.
– Я умею… – начал Цирон.
Цезарь отвесил ему сильную пощечину. В карих глазах сверкнула ярость, но Цирон сдержался, хотя мускулы на голой груди напряглись. Юлий шагнул вплотную к парню.
– Хочешь взять меч? И зарубить меня? – выдохнул он рекруту в лицо.
– Нет, – совершенно спокойно ответил тот.
– Почему нет? – издевательски спросил Юлий, стараясь вывести Цирона из себя.
– Мой отец говорил, что у легионера должна быть выдержка.
Юлий пристально посмотрел в глаза новобранца, стараясь не выдать своего волнения. Такого ответа он не ожидал.
– А мне говорили, что в своей деревне ты не славился особенной выдержкой.
Парень долго молчал; Юлий терпеливо ждал ответа. Он знал, что торопить нельзя.
– Я тогда… еще не был легионером, – сказал Цирон.
Юлий наблюдал, как из карих глаз испаряется наглость, и молча ругал сенат за то, что тот бросается вот такими парнями, которые мечтают стать легионерами, а не прозябать на чужбине.
– Ты не легионер, – медленно произнес Юлий. Губы у парня дрогнули, как у обиженного ребенка. – Но я могу сделать из тебя легионера. Я расскажу тебе о братстве легионеров и сам стану твоим братом; с высоко поднятой головой ты пройдешь по улицам далекого Рима. Если тебя остановят, скажешь, что ты – солдат Цезаря.
– Скажу, – произнес Цирон.
– Командир, – добавил Юлий.
– Скажу, командир, – повторил Цирон и встал по стойке «смирно».
Юлий отступил на несколько шагов к офицерам «Ястреба» и обратился к новобранцам с короткой речью.
– Мы сделаем из вас солдат, для которых нет ничего невозможного. Вы – дети Рима и скоро узнаете о его славной истории. Мы научим вас владеть мечом и двигаться строем, мы расскажем о законах и обычаях, о жизни в большом мире. Придут другие новобранцы, и вы станете учить их и поведаете, что это значит – быть гражданином Рима. Выступаем сегодня… В следующую деревню вы войдете не крестьянами, а легионерами.
Колонна, построенная по двое, шла не в ногу и с разными интервалами, однако молодой тессерарий знал, что это поправимо. Он размышлял о последующих шагах, которые предпринял бы Рений, но потом отбросил подобные мысли. Рения здесь нет. Есть он, Юлий.
Гадитик шагал рядом с Цезарем, замыкая колонну.
– Наши идут за тобой, – негромко заметил он.
Юлий посмотрел на центуриона.
– Что им остается, если они хотят вернуть деньги. Нам нужна команда, потом – корабль.
Гадитик усмехнулся и хлопнул Цезаря по спине.
Юлий споткнулся и чуть не упал.
– О нет, – прошептал он, остановившись. – Крикни им, что мы догоним. Быстрее!..
Гадитик отдал приказ и посмотрел в спины удаляющимся легионерам. Вот они скрылись за поворотом, и Гадитик повернулся к Юлию, вопросительно глядя на него. Цезарь побледнел и закрыл глаза.
– Опять приступ? – спросил центурион.
Юлий едва заметно кивнул.
– В прошлый раз перед припадком почувствовал во рту… металлический привкус. Сейчас то же самое. – Он откашлялся и сплюнул, кривя губы. – Не говори им. Не говори…
Гадитик подхватил Юлия, когда тот начал падать, и прижал к земле. Цезарь бился в припадке, тело сводили судороги, и он с неистовой силой колотил пятками по пыльной дороге. Жирные мухи словно почувствовали человеческую слабость и роем вились над поверженным Юлием. Гадитик искал глазами что-то, что можно вставить между челюстями, чтобы товарищ не откусил себе язык. Протянув руку, он сломал толстую ветвь, втиснул ее меж зубов и всем телом удерживал припадочного, пока не кончился приступ.
Наконец Юлий смог сесть и вытащил изо рта измочаленный кусок дерева. Ощущение было таким, будто его избили до потери сознания. Он заметил, что обмочился, и от ярости ударил кулаком по земле.
– Я думал, это не повторится!..
– Может, последний раз? – предположил Гадитик. – Ранения в голову всегда очень тяжелы. Кабера говорил, что какое-то время приступы будут повторяться.
– Они будут повторяться всю жизнь. И рядом со мной нет этого старика, – глухо ответил Цезарь. – Моя мать страдает приступами падучей. Я не знал, как это страшно. Кажется, что умираешь.
– Можешь встать? Не хотелось бы сильно отставать. После твоей речи люди готовы идти без отдыха целый день.
Гадитик помог молодому офицеру подняться и заставил Юлия сделать несколько глубоких вдохов. Он хотел подбодрить товарища, но слова утешения давались центуриону с трудом.
– Ты справишься. Кабера сказал, что ты сильный человек; я видел множество подтверждений его словам.
– Возможно. Ладно, идем. Надо держаться ближе к морю, чтобы я мог помыться.
– Я скажу нашим, что вспомнил смешную историю, и ты от хохота обмочил штаны, – предложил Гадитик.
Цезарь хмыкнул, центурион в ответ улыбнулся.
– Вот видишь, ты уже смеешься. Ты сильнее, чем думаешь. Александр Великий тоже страдал падучей, говорят.
– В самом деле?..
– Да, и Ганнибал тоже. Это не конец. Просто недуг, тяжкая ноша.

 

Брут постарался не выдать своего потрясения, когда на следующее утро увидел Аврелию. Женщина была бела, как мел, тело высохло, вокруг глаз и рта залегли морщины. Три года назад, когда он уезжал в Грецию, их не было…
Тубрук заметил его состояние и старался заполнять неловкие паузы, появлявшиеся во время разговора. Он отвечал на вопросы, которых не задавала Аврелия. Старый гладиатор даже не был уверен, что она узнала Брута.
Молчание Аврелии с лихвой восполнялось смехом Клодии и Корнелии, нянчившихся с дочкой Юлия. Брут принужденно улыбался и говорил, что девочка похожа на отца, хотя, по правде говоря, не видел в ней схожести ни с Юлием, ни с Корнелией. Он чувствовал себя в триклинии неуютно – все присутствующие были связаны отношениями, которые на него не распространялись. Впервые Брут подумал, что он чужой в этом доме, и ему стало грустно.
После того как Аврелия немного поела, Тубрук увел ее из триклиния, и Брут, стараясь изо всех сил, принял участие в разговоре с женщинами. Он рассказал о дикарях с голубой кожей, против которых воевал в Греции в составе Бронзового Кулака. Клодия хохотала, когда Брут описывал варвара, трясущего своими гениталиями перед римлянами в расчете на то, что они его не достанут. Корнелия закрыла руками ушки ребенка, и Брут смутился и покраснел.
– Простите. Я привык к солдатской компании. Давно не бывал в этом доме…
– Тубрук говорит, что ты возмужал за годы странствий, – сказала Клодия, чтобы ободрить Брута. – По его словам, ты всегда мечтал стать великим воином. Твоя мечта осуществилась?
Все еще стесняясь, он рассказал о турнире бойцов на мечах, на котором он занял первое место, сражаясь против лучших воинов легиона.
– Мне вручили острый меч из очень прочного железа с позолоченной рукоятью. Я вам его покажу.
– Вернется ли Юлий? – вдруг спросила Корнелия. В ее голосе звучала неподдельная печаль.
– Конечно, – с подъемом ответил Брут. – Выкуп уплачен. Обязательно вернется.
Он говорил очень убедительно, и Корнелия, кажется, поверила.

 

После полудня они с Тубруком пошли вверх по холму к дубу. Каждый нес на плече топор. Став по обе стороны от дерева, мужчины принялись ритмично наносить удары по стволу, углубляя рубленую щель, над которой Тубрук трудился днем раньше.
– Есть еще одна причина, по которой я вернулся в Рим, – сообщил Брут, утирая пот со лба.
Тяжело дыша, Тубрук опустил свой топор.
– Какая же? – спросил он, отдуваясь.
– Хочу найти свою мать. Я уже не мальчик и желало знать, как появился на свет. Надеюсь, ты мне поможешь?
Его наставник вздохнул и снова взялся за топор.
– Правда не принесет тебе радости.
– Я должен знать. У меня есть семья.
Тубрук нанес по стволу невероятно мощный удар, глубоко загнав в него лезвие топора.
– Твоя семья здесь, – проворчал он, вытаскивая топор из твердого дерева.
– Я говорю о кровных родичах. Я не знаю, кто мой отец. Я хочу узнать, кто моя мать. Если она умрет, а я так и не увижу ее, никогда себе не прощу.
Тубрук помолчал и снова тяжело вздохнул.
– Она живет у дороги в Фест, на дальнем краю города, недалеко от Квиринала. Но перед тем, как отправиться туда, хорошенько подумай. Тебя может постичь разочарование…
– Нет. Она бросила меня, когда мне исполнилось всего несколько месяцев от роду. Что может разочаровать сильнее? – негромко возразил Брут, взял топор, размахнулся и ударил по старому дереву.
На закате дуб рухнул; уже в сумерках Брут и Тубрук подошли к воротам поместья. Возле них сидел Рений.
– Они построили дом на моем участке, – сердито сказал он Бруту. – Какие-то молодые легионеры вывели меня из города, как смутьяна. Из моего собственного города!..
Тубрук разразился хохотом.
– А ты им сказал свое имя? – спросил Брут, стараясь сохранить серьезное выражение лица.
Едва сдерживая ярость, Рений прорычал:
– Они не знают такого имени. Молокососы, щенки!
– Если хочешь, могу дать комнату, – предложил Тубрук.
Рений соизволил обратить внимание на старого приятеля.
– Сколько ты хочешь?
– Мне достаточно твоей компании, дружище. Вполне достаточно.
Рений фыркнул.
– Ну и дурак. Я – честный человек и заплачу.
По приказу управляющего поместьем ворота открылись, и Рений первым вступил во двор. Брут посмотрел на Тубрука и ухмыльнулся – глаза старого гладиатора лучились радостью.
Назад: ГЛАВА 9
Дальше: ГЛАВА 11