Глава 5. Игра по правилам
— Итак, что мы имеем на сегодняшний день? — руководитель сыскного агентства уставился на хмуро сопящего в кресле заместителя. — Вокруг гора трупов, а ни причина, ни киллер, ни, главное, заказчик нам неизвестны. Мы опять оказались у разбитого корыта…
— Ну, почему, у разбитого? — Пробасил Юрий Александрович. — Во-первых, гибнут все-таки связи этой Азартовой, а не, прости Господи, нашего Юриста. Ивана Гущина я не считаю, тут, действительно, надо еще думать. Но и с ним беда приключилась лишь только он заинтересовался хозяйкой «Капители». А все ее связи мы, худо-бедно, практически отработали. Только муж остался. Кстати, когда он приезжает с Кипра, не помнишь?
— Помню. Он со вчерашнего вечера в Питере, — отозвался Арчи, — только почему об этом ты запамятовал? Кто должен был «наружку» организовать?
— Да, не волнуйся, Коля, — старый оперативник грузно зашевелился в своем кресле, — у меня все под контролем. Ребята задания давно получили и должны работать в автономном режиме…
— Если у них с памятью ни как у тебя, — вставил руководитель агентства, — ну, ладно, будем надеяться… Тем более что если мы ничего не упустили, заказчиком может быть только супруг нашей клиентки — остальные, увы, уже никого не тронут. А теперь поведай-ка свои идеи по поводу киллера, мне крайне интересно, что ты предлагаешь предпринять…
Александрыч снова заворочался в кресле и, пожевав губами, пробасил, что здесь ему все ясно: скорее всего на эту роль подходит бывший одноклассник Азартовой — некий Петр Тимофеев. Во всяком случае никто другой, посторонний, в последнее время возле клиентки не крутился, а некоторые факты биографии этого одноклассника, которые удалось раскопать Юристу, заставляли серьезно задуматься о потенциальной опасности Тимофеева.
— Я откомандировал пару человек поглубже покопать ситуацию с портом, — доложил старый оперативник, тем более, что бандюган этот, сожитель азартовской подружки, опять же в порту наследил. В общем, неплохо бы попытаться выйти на «Большого брата» — глядишь, у них что-нибудь есть….
— А Алеху ты предупредил? — Осведомился руководитель сыскного агентства и тут же сам ответил на поставленный вопрос. — Нет, конечно. Играем, понимаешь, по своим правилам, закладываемся на четвертого валета, думаем, а вдруг все-таки проблемы из-за Юриста, так, значит, незачем его волновать.
Александрыч лишь обиженно засопел вместо ответа…
* * *
Гоша Азартов (в «девичестве» — Хрюкин, сменивший фамилию при вступлении в брак на более благозвучную), вернулся накануне с теплого берега Средиземного моря, где до того благополучно грелся со своей любовницей Олюшкой. Но, появившись дома, он вместо супруги обнаружил лишь записку, мол, все осточертело, живи, как знаешь со своими бабами, а я, дескать, больше терпеть это не намерена. Сначала Гоша несколько огорчился — взыграло оскорбленное мужское самолюбие в виде известного психологам симптома «потерянной игрушки». Но потом, рассудив здраво, успокоился, решив, что в любом случае не пропадет: или Лена побесится, да вернется, или, в худшем случае, он, молодой, симпатичный мужик, проживет без надоевшей, начавшей без предупреждения полнеть и стареть жены.
Азартов-Хрюкин не знал, что истинной причиной скоропалительного бегства жены были отнюдь не его выходки, а страх Лены за собственную жизнь и настоятельная рекомендация Юриста, от которой женщина не посмела отказаться. «Рекомендация» в лице двух угрюмых то ли сыщиков, то ли охранников прибыла в сопровождении Нертова к Лене, которой было велено немедленно садиться в машину и уезжать из города, не задавая лишних вопросов. Владелица «Капители» была столь ошарашена (да и перепугана) неожиданным напором, что, быстро написав записку для мужа, покорно проследовала на заднее сидение ожидающей «ауди» и затем исчезла в неизвестном для посторонних направлении.
Все эти дела, естественно, Гоше были неизвестны, а потому он, довольно быстро смирившись с отсутствием жены, позвонил Олюшке и, в результате, провел вместе с ней еще один прекрасный ночер. Правда, не на пляже острова Афродиты, а в квартире сбежавшей супруги. Но нынешним утром Хрюкину предстояло выполнить одну важную миссию. При этом он чувствовал себя кем-то, вроде Джеймса Бонда или другого героя шпионских боевиков, умело дурящего противников.
Гоша, отправив Олюшку по магазинам, переоделся в серую, не бросающуюся в глаза куртку, нацепил темные очки и высыпал в полиэтиленовый пакет мусор из ведра, стоящего на кухне. Затем он через щелку в занавеске внимательно осмотрел подходы к дому, после чего покинул свою квартиру и, несколько раз оглянувшись по сторонам, направился к неприметному дворику Между Херсонской и Пятой Советской.
Дворик, вроде, ничем особым не выделялся: посередине вытоптанный газончик с огромными тополями, закрывающими пыльными кронами и без того затемненные окна коммунальных кухонь; скелетики бесколесых «москвича» и «запорожца», на которых грелись местные кошки; помоечка у загаженной стенки из красно-бурого кирпича; земля и гравий с заплеванными асфальтовыми проплешинами; бомж, деловито изучающий содержимое мусорного контейнера…
Гоша остановился у входа во дворик и закурил, осторожно оглядевшись по сторонам. Но ни на тихой улочке, ни внутри двора никого подозрительного не заметил. Да и бомж вскоре, засунув в грязную авоську пару таких же грязных бутылок, извлеченных из помойки, отправился восвояси. Подозрительно оглядевшись еще раз по сторонам Азартов решительно направился к мусорным контейнерам. В кирпичной стенке, с трех сторон огораживающей помойку, он довольно быстро нашел заветное углубление. Тогда Гоша извлек из кармана куртки конверт и положил его в это углубление, придавив сверху обломком кирпича. Затем, еще раз оглядевшись, Хрюкин выкинул в контейнер пакет с мусором и, уже не задерживаясь, отправился домой, размышляя по дороге, сколь легко можно передавать любую, пусть даже шпионскую информацию.
Правда, если бы Гоша предварительно прошел соответствующую подготовку, то он бы не стал радоваться своим «подвигам», а при определенном везении смог заметить, что все его действия были под контролем. Один из двух мужчин, сидящих в припаркованных неподалеку от дворика «жигулях», по рации передал необходимую информацию своим работодателям, после чего спешно направился к помойке, извлек оттуда конверт и быстро вернулся к машине.
Вскоре послание было с предосторожностями вскрыто, а после ознакомления с содержимым также аккуратно заклеено вновь и возвращено в помоечный тайник. Этим же утром на столе руководителя сыскного агентства лежала копия гошиного письма, набранного на компьютере: «Обращаю ваше внимание, что заказ в отношении Е. А. должен быть выполнен незамедлительно. В противном случае вы расстанетесь не только с гонораром…»
Арчи, прочитав текст, в сердцах бухнул кулаком по столу: «Я так и знал! Это он свою бабу заказал и Ивана убил. Все, звездец, тебе, подлюга, пришел»…
* * *
Павел понял: больше ждать нельзя. Неделя, данная Тиму на выполнение заказа, истекла и теперь следовало ожидать немедленной расправы с невыполнившим свою работу киллером. «Конечно, — думал Томаков, — Петр может в последний момент выполнить заказ и спастись, но тогда погибнет Аленка. А этого допустить тоже никак нельзя».
Том был хорошо осведомлен, что за последние дни все потенциальные заказчики убийства Леночки Азартовой, а иначе говоря, ее постоянные связи, погибли при весьма странных обстоятельствах. Все, кроме Гоши Хрюкина, числившегося супругом Леночки. А это значило, что потенциальным заказчиком мог оставаться только он. Тома волновало также, что жена Хрюкина куда-то исчезла и ее одноклассник гнал от себя самые дурные мысли, связанные с этим. Он не верил, что Тим, Петр Тимофеев, лучший друг, чья верность была проверена не в похвальбе за бутылкой водки, а в бою, все-таки решился выполнить свое задание — гораздо страшнее казалась ситуация, что пресловутый заказчик решил обойтись своими силами или с чьей-нибудь другой помощью.
— Нет, падла, ты будешь играть по моим правилам, — решил Том, — я заставлю тебя играть. И перед тем, как сдохнуть ты все расскажешь. И про Тима, и про Аленку. И будешь Бога молить, чтобы он тебе поскорее смерть послал, если с ребятами что случилось.
С этими мыслями Павел стал собираться, чтобы отправиться по адресу Азартовой, где по его расчетам можно будет достать господина Хрюкина.
* * *
Киллер тоже не стал советоваться со своим бывшим одноклассником относительно дальнейших действий, но, независимо от Тома, пришел к такому же выводу, что заказчиком убийства мог быть только муж Азартовой, который (очевидно, чтобы обеспечить себе алиби) всю истекшую неделю грелся на Средиземном море. Кстати, именно этой поездкой Тим для себя объяснил и достаточно сжатые сроки для выполнения заказа: всего одна неделя. «И правильно, — рассудил киллер, — именно в это время муж имел стопроцентное алиби. Только теперь он вполне может оставить меня без работы, то бишь без головы. Поэтому, лучше, наведаюсь-ка я сам к нему в гости».
Тим успел выкурить еще пару сигарет, пока придумывал, каким образом лучше действовать и, наконец, пришел к весьма простому, как ему казалось выводу: просто так убивать мужа Леночки нельзя — тогда опасной становится сама вдова. А вот, если она будет вольной-невольной соучастницей, тогда…
«Тогда она уже никуда не денется и вынуждена будет во-первых, молчать — попробуй, поговори, если я тебе ствол в руку вложу и спуск твоими пальчиками нажму — в век не отмоешься… Во-вторых, у Ленки не останется аргументов, чтобы отказать мне в совместной поездке в какие-нибудь дальние страны», — решил киллер и начал накручивать номер трубки одноклассницы.
На жесткое требование Петра немедленно приехать на встречу, Лена пыталась что-то лепетать о загородной командировке и о невозможности вернуться домой, но Тим рявкнул, что это — вопрос жизни и смерти и Азартова вынуждена была пролепетать «да», после чего киллер удовлетворенно стал собираться на свидание с ее мужем.
Будучи уверенным в успехе, убийца не ожидал никаких подвохов, а потому не связал скоропалительное бегство одноклассницы с чьим-то приказом (мало ли, по каким делам решила поехать за город руководительница «Капители»). Но это было очередной ошибкой, так как Азартова скрывалась именно по прямому требованию Юриста, который во время ее телефонного разговора с киллером сидел рядом, уставившись на Лену так, что у той бегали мурашки между лопатками. Ее вымученное «да» прозвучало только из-за присутствия Нертова, которого последнее время несчастная женщина почему-то начала опасаться не меньше, чем одноклассника.
«Этот, со своими принципами, придушит и глазом не моргнет, — думала Лена, — а потом, поправив галстук заявит, что я просто совершила самоубийство. И, самое страшное, ему все-все поверят».
Лена вспомнила, как безоговорочно повиновались Юристу хмурые парни, вывозившие ее за город, как один из охранников, оставшийся присматривать за беглянкой, при расставании с Юристом мрачно хмыкнул: «Не боись. Ежели чего — всех тут и положим». И длинно, смачно сплюнул в сторону дороги. «Эти, точно, положат всех, — с ужасом думала Лена, — и меня заодно… Зачем я только связалась с ними… Ох, какая же я дура, сколько раз слышала о чекистских и ментовских «крышах» и, на тебе, попалась»!..
На самом деле страхи хозяйки «Капители» были абсолютно беспочвенными — сыщики и Юрист делали все, чтобы за короткое время, обезопасив строптивую клиентку, найти ее убийц. А эта самая строптивица только мешала работе, скрывая ценнейшую информацию о киллере. В результате количество трупов только увеличивалось.
И лишь сегодня, когда Нертов неожиданно нагрянул в загородный домик, Азартова была вынуждена заговорить. Последним аргументом, после которого несчастная сказала «А» и уже не смогла остановиться до конца рассказа, было заявление Юриста о происшествии в порту и о причастности к нему сожителя Кристины, труп которого сейчас благополучно гримировали в морге.
— …А вы, Елена Викторовна, если хотите, — придвинулся к женщине Алексей, — можете и дальше молчать. Но свидетелей кроме вас (он вдруг как-то нехорошо улыбнулся и подмигнул Азартовой)… Кроме вас и киллера (Леночка вздрогнула, решив, что и про Тима Юристу все известно) не осталось. А я через десять минут вывезу вас в город, где высажу возле вашего офиса… А вы знаете, как Они пытают?..
— А… п-при чем т-тут это? — Дрожащим голосом переспросила Леночка. — Кто меня будет пытать. П-почему?..
— Ну, был бы человек хороший, а исполнители всегда найдутся. — Хмыкнул Алексей и вдруг, сменив интонацию, опять набросился на собеседницу. — А вы что, думаете, Им не интересно точно знать, кому и что вы успели наговорить? А где гарантия точности? — Только ваша боль. Долгая и безнадежная… Вы тут неделю мне лапшу на уши вешаете. А за это время, посчитайте… (Юрист резко выбросил перед лицом Азартовой растопыренную руку и Леночка рефлекторно, отшатнувшись, отвела глаза в сторону)… Нет, не отворачивайтесь, считайте вслед за мной, считайте, сколько людей погибло. Из-за вас! Иван Гущин. — Раз. Это вы его убили. Кристина. Подружка — Два — Вы!..
Нертов яростно загибал пальцы, каждый раз тыкая рукой в сторону лениного лица. Она, сидя на неудобном стуле, не могла отогнать, убежать от этого кошмара, от несправедливых упреков. Как было объяснить этому толстокожему, ничего не желающему понимать громиле с яростными глазами убийцы, что она, Леночка Азартова, ни в чем («Вы же понимаете, ни-и в че-ем!») не виновата. Ее саму до смерти запугали, а смерти, о которых так громко кричит этот… все вокруг нее. Но она («Правда же! Честное-пречестное-е!..») ни в чем…
Лена едва сдерживалась, чтобы не закричать, не разрыдаться, а голос Нертова все бил и бил в уши, превращая собеседницу в маленький безвольный комочек нервов, который вот-вот не выдержит страшной нагрузки последних дней… Кровь все сильнее пульсировала в висках, мокрые пальцы судорожно вцепились в край стула, обламывая ногти, противно дрожали ноги, которые Лена пыталась спрятать под стул, во рту солонело от до крови закушенной губы («Это не я! Я ни в чем»…)…
— …Баскин — тоже ваших рук дело! — Три. Сахитов!.. Софья Сергеевна!.. Даже Стас этот — все на вашей совести. Вы из всех заказали. Своим молчанием. И вас…
— Не-ет! Это не я! Это Тиму меня велели убить!.. И его тоже убьют!.. Он мне сам сказал…
Лена уже почти не контролировала себя. Крича и захлебываясь слезами, она сбивчиво рассказывала Нертову всю историю прошедших дней, с того самого момента, когда неожиданно встретила на улице бывшего одноклассника. Юрист уже давно сменил тон, он внимательно слушал собеседницу и лишь изредка просил уточнить кое-какие детали.
К тому времени, как на трубку Азартовой позвонил киллер, женщина уже была относительно спокойна (во всяком случае, она, к удовлетворению Нертова, уже смогла более-менее вразумительно поговорить с одноклассником по телефону).
Алексей решил, что теперь самым лучшим для Азартовой может быть только покой и сон, поэтому велел ей выпить пару таблеток элениума и проследил, чтобы она легла в кровать.
Терять время было нельзя. Киллер, у которого руки в крови по самые локти, был известен. Видимо, с заказчиком — мужем Елены Викторовны — тоже все ясно. Но, учитывая, что срок для выполнения заказа истек, убийца неспроста назначил встречу в квартире своего работодателя. С одной стороны, этот самый Тим мог вполне выполнить заказ в самый последний момент — не зря же он велел Азартовой срочно приехать на встречу. Но, с другой стороны, ликвидировать «объект» в квартире заказчика просто так киллер бы не стал.
«Следовательно, — рассуждал Юрист, — нельзя исключить, что он хочет повязать кровью самого работодателя, обеспечив тем самым себе относительное спокойствие… Или, может, этот подонок хочет избавиться одним махом от обоих супругов?»…
Как бы то ни было, но ждать, пока кто-то кого-то еще убьет, Нертов не собирался — в его игре таких правил не было. Поэтому следовало немедленно ехать домой к хозяйке «Капители». Прихватив с собой одного из двух охранников Азартовой и попутно пытаясь дозвониться до конторы Арчи, Нертов спешно направился в город, обгоняя по пути неспешные машины возвращающихся с садовых участников дачников.
* * *
Гоша Азартов, после гениальной закладки в секретно-помоечный почтовый ящик конверта, в мечтательном настроении возвращался домой, предвкушая продолжение весьма приятного времяпровождения с Олюшкой. Его опасения, что влечение к любовнице после недели совместного общения пропадет, оказались напрасными: и сейчас он предвкушал, как яростным, но нежным зверем набросится на свою пассию, срывая с округлых плеч шелковый халатик, в котором Олюшка появится после ванной. Затем перед мысленным взором Гоши мелькали кружевные трусики любовницы, которые бы он стаскивал с аппетитной попочки, покусывая от страсти это сокровище. После этого…
Что произойдет дальше замечтавшийся Хрюкин представить не успел, так как рядом с ним противно завизжали тормоза и, высунувшись в окно машины, водитель какой-то иномарки не менее противно и, главное, грубо выкрикнул Гоше в лицо все, что думает о разгильдяях — пешеходах, которым надоело жить, о Гоше лично, о его покойной мамочке и прочей родне. Выкричавшись, водитель резко надавил на газ и умчался прочь, оставив растерявшегося Азартова запоздало выкрикивать ему вслед все то, что пешеход думает о лихачах — водителях…
Олюшка тоже управляла машиной, но водила ее аккуратно и, упаси Господи, не материлась, даже, если кто-то из пешеходов пытался пробежать перед самым носом ее автомобиля.
«Сейчас она, наверное, уже поставила машину на стоянку и скоро появится у меня», — вдруг сообразил Гоша и, постаравшись забыть о грубом шофере, снова заспешил к дому, чтобы успеть к Олюшкиному приходу набрать для нее в ванную теплой воды с душистой, переливающейся всеми цветами радуги пенкой.
Мечтательный любовник не знал, что идея Ольги о необходимости парковки ее авто была продиктована не только надеждой на нескорое возвращение за руль из страстных объятий в квартире. На самом деле ей просто позарез требовалось позвонить, причем, как настаивал абонент, не из дома Азартова. И девушка, отлучившись под благовидным предлогом от Гоши («Я так боюсь угонщиков, Пупсик!»), с точностью выполнила данную ей инструкцию.
Сунув в уличный автомат таксофонную карту, Олюшка по памяти набрала начинающийся с девятки номер: «Это я, Котик. Я все сделала, как надо. То письмо, о котором ты говорил, он понес… Все, как ты говорил. Я передала точно… Скоро вернется домой. А когда мы встре…». Но ни до конца сформулировать вопрос, ни, тем более, услышать ответ, девушка не успела — абонент, буркнув: «Хорошо. Я сам позвоню», прервал связь. Олюшка лишь обиженно хмыкнула…
Гоша торопился к дому, чтобы приготовиться к встрече с подружкой и ни сном, ни духом не ведал, что кроме него, милого «Пупсика», вероломная Олюшка мурлыкает с каким-то «Котиком». Продолжая пребывать в приподнятом настроении, Хрюкин даже не стал ждать, пока кабина лифта спустится вниз, а лихо и даже почти не запыхавшись, вбежал на свой четвертый этаж, по дороге достав из кармана ключи. Также споро он сунул ключ в замок и, распахнув дверь, собирался пройти внутрь квартиры. И он, действительно попал туда, только гораздо быстрее, чем рассчитывал: сильный толчок в спину заставил Гошу буквально влететь на середину прихожей и, не удержавшись на ногах, распластаться там на полу. Следом за хозяином в квартире появился киллер, прежде терпеливо ожидавший возвращения Азартова на лестничной площадке чуть повыше заветной квартиры.
Неожиданное падение не принесло Гоше ощутимого вреда. Быстро вскочив на ноги, он попытался повернуться к двери, чтобы выяснить, кто это так по дурацки шутит. Убийца, не ожидавший такой прыти, не успев тщательно запереть дверь, вынужден был снова заняться жертвой, быстро толкнув хозяина квартиры дальше, в комнату.
— Вы!.. Ты!.. Что ты здесь делаешь? Сейчас милицию вызову… — Начал было Гоша, но осекся, заметив в руке непрошеного гостя пистолет с длинным глушителем. — Ты что-о?..
«Хрен тебе, а не милиция». — Киллер сильно ткнул концом глушителя в грудь жертвы и одновременно нажал на спусковой крючок.
Негромкий хлопок раздался почти одновременно с таким же негромким последним всхлипыванием Гоши, тело которого, словно куль, рухнуло на ковер.
— Ну вот и ладно. — Убийца осторожно вложил рукоятку пистолета в ладонь трупа, сжал ее в мертвых пальцах, а затем кинул ставшее ненужным оружие рядом с трупом. — Теперь тупые менты дело решат, что этот придурок сам застрелился… Ох, черт, как это я умудрился рукав-то кровью запачкать… Ничего, время еще есть, сейчас быстренько замоем, а потом хозяйку подождем… Где тут у нас ванная?..
Вскоре киллер, включив воду, уже наскоро замывал рукав куртки, размышляя, что очень правильно сделал, не оставив пистолет в руке «самоубийцы» — Когда-то Тим вычитал, что оружие при выстреле в себя всегда выпадает из руки и опытные менты ни в жизнь не поверят в суицид, если покойник будет крепко сжимать пистолет — явная инсценировка.
— Как там сыскари говорят? — «С целью скрыть следы преступления» — Хрен тебе, а не преступление. Не докажете…
Из-за шума воды убийца не услышал, как в квартиру проскользнула любовница жертвы. Девушка, заметив, что входная дверь не заперта, решила неожиданно подскочить сзади к ожидавшему ее Гоше, напугать, прокричав что-нибудь громкое, а потом повиснуть на его шее и («В ванную потом!») немедленно заняться любовью тут же, как говорится, на месте преступления («Будешь знать, как не запирать двери! Считай, что ты изнасиловал меня два раза!.. Да-да, не спорь, а то скажу «Три!»…).
Только все мысли о шутке моментально вылетели у девушки из головы, когда увидела распростертое на ковре тело Гоши, на груди которого расплывалось алое кровавое пятно. У Оли задрожали губы, ноги вдруг стали словно ватными и девушка безвольно опустилась на ковер, уперевшись о него рукой, чтобы не упасть. Перед глазами было только страшное кровавое пятно на груди убитого.
«Мамочка, что же теперь делать? Что делать?» стремительно проносились в голове мысли… В этот момент Ольга почувствовала боль в руке. Переведя взгляд на ковер, она увидела, что опирается на черный пистолет с длинным толстым стволом. Машинально она подняла оружие. «Мамочка моя, за что?»…
* * *
…-Это уже не шутки, Коля, — Юрий Александрович грузно навис над сидящим в кресле руководителем сыскного агентства, — здесь нас всех положат и ты об этом прекрасно знаешь. Надо срочно связываться с Юристом и вызывать его сюда, пока он не влип в очередное дерьмо.
— Надо-надо, — Арчи, чуть пригнувшись, проскользнул под рукой коллеги и, встав, нервно заходил по кабинету, — а вчера мы не знали, что дело связано с поставкой оружия? Не догадывались, скажешь? А когда Леха вышел на этот чертов порт, кто, спрашивается, ему аплодировал? Кто послал людей в таможню и даже умудрился найти выход на ГВП? Не ты ли? (Старый сыщик угрюмо засопел). Так вот, отступать сейчас некуда. Не Юрист, а мы все в дерьме по самые уши. И, если что «мочить» будут, то всю контру… Короче, так: давай, звони на трубу нашим друзьям, сливай чекистам остатки информации, пусть подключаются. А я ищу Нертова. Да, ребят всех разгони. Пусть залягут по норкам на недельку. Отпуск за счет фирмы… Прямо сейчас…
Переполох, который начался в сыскном агентстве, был связан не только с тем, что сотрудник, вышедший на фээсбэшников, получил довольно прозрачный намек, чтобы в дело, связанное с группировкой покойного Стаса, частные сыщики даже не думали соваться. Речь шла об эшелоне с оружием, по оперативным данным из-за которого уже исчезло не только несколько человек, но и целый корабль достаточно приличного водоизмещения.
«Ты понял? — Идет зачистка. Сведения уже и в прессу просочились. Так что, вали, пока не поздно. А за дополнительные сведения — спасибо, но я ничего не слышал. Ляг на дно», — вместо прощания посоветовал бывшему коллеге, подвизавшемуся нынче в сыскном агентстве, офицер ФСБ.
«Как подводная лодка «Курск», — с горечью подумал сыщик, прощаясь. Но его бывший коллега большего он сказать не мог. На самом же деле, ситуация с незаконным экспортом оружия и воинской техники была значительно хуже, о чем к своему несчастью умудрились прознать не только сотрудники ФСБ, у которых служба была такая, но и частные сыщики, слишком активно начавшие вмешиваться в чужие игры при расследовании дела о покушении на Елену Азартову.
Если бы получателями стволов да патронов были только свободолюбивые сербы — это бы еще пол беды. Но эпизод с портом, разворошенный Юристом и его товарищами из сыскной конторы, оказался далеко не последним в огромной, хорошо налаженной цепи.
Выяснилось, что некоторое время назад на Северо-Западной таможне был задержан следовавший с какого-то тмутараканского завода пластмассовых изделий в США груз патронов довольно редкого калибра — 7,92. Количество патронов измерялось миллионами штук, реальная стоимость — соответствующим количеством долларов. По документам значилось, что якобы боеприпасы непригодны для стрельбы и предназначаются на переработку. Правда, контрольные стрельбы показали, что пулемет, снаряженный этими патронами очень даже стреляет и при том практически не дает осечек.
Довольно быстро установили, что американская фирма — липовая. А действительно существующая контора с похожим названием, как говорится, ни сном, ни духом… Тогда чекисты попытались выяснить, для чего же мог понадобиться столь редкий по нынешним временам калибр патронов и пришли к весьма неутешительным выводам: они прекрасно подходят к немецким пулеметам МГ-34 и МГ-42, модификации которых по сей день используются в ФРГ. И, самое печальное, таких пулеметов не счесть у албанских сепаратистов.
Через непродолжительное время удалось задержать партию американских патронов калибра 11,43, тоже следующих (естественно на переработку в связи с непригодностью!) за границу. Эти боеприпасы как нельзя лучше подходят к пистолетам-пулеметам «Кольт» и «Агран». Также естественно, что контрольные стрельбы показали боеспособность задержанного груза, который явно не тянул на «металлолом».
Документы, которыми были снабжены обе партии боеприпасов, витиевато украшали подписи, весьма напоминающие росчерк начальника управления тыла Минобороны России генерал-полковника, с как нельзя больше подходящей для Балкан фамилией, Косованич. Вторая подпись сильно смахивала на каракули бывшего начальника генштаба России генерал-полковника Колесова, прославившегося прежде тем, что бравый генерал умудрился загнать партию танков в дружественную Армению. Правда, прознав о сгинувшей бронетехнике, попытался пошуметь другой генерал — Лев Рохлин, но его (естественно, случайно!) вскоре застрелили.
По сравнению с танковой армадой эпизоды с исчезновением груженого оружием судна после ухода из порта Ленинградской области или, даже продажа за один (!!!) доллар крупнейшего военного спасательного буксира в Грецию (вечная память погибшим на «Курске»!) уже не казались такими чудовищными…
Прознав про некоторые эпизоды описанных операций, за головы схватились даже пронырливые фээсбэшники, за которыми как-никак стояла вся мощь государственной карательной машины. Что уж тут говорить о частных сыщиках, которые ввязались в чужую игру, толком не разбираясь в ее правилах…
* * *
…Переведя взгляд на ковер, Ольга увидела, что опирается на черный пистолет с длинным толстым стволом. Машинально она подняла оружие. «Мамочка моя, за что»?
В этот момент в комнате неожиданно появился мужчина, одетый в серую неприметную куртку, один из рукавов которой был мокрый. Заметив девушку, незнакомец шагнул к ней, протягивая руку.
— Отдай пистолет, детка, не балуйся…
Может быть, приняв мужчину за сотрудника милиции, Олюшка бы выполнила его требование, но гость допустил ошибку. Как-то недобро улыбнувшись, он сделал еще шаг вперед:
— …Не балуйся, а то ляжешь рядом с ним, коза!
— Н-не подходи! — В испуге взвизгнула Олюшка, направляя оружие в сторону незнакомца. — Я буду стрелять! Честное слово…
«Не будешь!» Убийца прыгнул вперед, стараясь выбить оружие из рук девушки, но не рассчитал. Она рефлекторно отшатнулась назад, упав на спину и ударившись затылком о толстый ковер. В то же время ее пальчик также непроизвольно нажал на спусковой крючок. Девятимиллиметровая пуля со стальным сердечником стремительно вошла под подбородок киллера, пробила язык, небо, разворотила мозг и, дробя кости черепа, выплеснула наружу из района темени буро-серую смесь крови, осколков костей и мозгов.
Незнакомец, откинувшись назад, рухнул на ковер рядом с трупом Гоши Азартова.
Олюшка, для нервов которой увиденного было более, чем предостаточно, почти теряя сознание от ужаса и запаха смерти, с трудом села, а затем поднялась на ноги, чтобы поскорее убежать от всего кошмара, который ее окружал. Она недоуменно смотрела на пистолет, который продолжала сжимать немеющими пальцами, не смея верить, что только сейчас она из этого невзрачного предмета убила человека. В этот момент входная дверь с грохотом распахнулась, в квартиру стремительно вскочил еще один незнакомец, в руках которого холодно блеснул вороненой сталью «ТТ»…
* * *
…Прознав про некоторые эпизоды операций поставок оружия и боеприпасов, за головы схватились даже пронырливые фээсбэшники, за которыми как-никак стояла вся мощь государственной карательной машины. Что уж тут говорить о частных сыщиках…
Где-то в кулуарах больших кабинетов дело хотели было замять, обдумывая, куда бы девать не в меру ретивных оперативников, но просчитались: видимо, кто-то из оперов не захотел плавать где-нибудь в болоте с привязанной к шее железякой. Во всяком случае, пошла утечка информации и в газете «Калейдоскоп» одна за другой появились две сенсационных статьи некоего Юрия Нерсесова, в которых рассказывалось о весьма любопытных подробностях экспорта патронов для «Аграна» и МГ-42.
Буквально за полчаса до того, как Юрист дозвонился до руководителя сыскного агентства, один из его сотрудников, работавший по делу, успел доложить о результатах своих поисков. Выяснилось, что журналюга подстраховался и умудрился передать весь имеющийся в его распоряжении компромат в Гос. Думу Виктору Илюхину. Идея была, прямо скажем, неплохая: журналист опасен только до тех пор, пока он не успел написать материал и избавиться от компромата. Вышла газета в свет — писака может спокойно идти получать гонорар, а что касается компромата — это уж головная боль его очередного обладателя.
Как сообщил своему руководству сыщик, Юра Нерсесов продолжает жить, здравствовать и писать всякие гадости. Что же касается Илюхина, то вскоре после передачи компромата в этого депутата попытались стрелять, впрочем, к счастью, менее успешно, чем в генерала Рохлина…
Из всего сказанного Арчи выводы сделал очень быстро и, когда удалось соединиться с Юристом, руководитель сыскного агентства потребовал, чтобы тот немедленно прекращал самодеятельность.
— Леша, все гораздо серьезнее, чем мы считали. Немедленно бросай все и дуй ко мне! — Кричал в трубку Арчи в то время, как Нертов пытался объяснить необходимость срочно ехать домой к Азартовой. Чтобы там задержать киллера. — ты слышишь? Немедленно!..
— Коля, я не могу. Там убийца, пришли кого-нибудь из ребят, чтобы подстраховали, — пытался гнуть свое Нертов, — мы с коллегой тоже скоро подъедем.
— Послушай, Леша, я тебя никогда ни о чем не просил. А сейчас прошу. Прошу первый и последний раз: не езди туда сам. Ну, что мне, на колени перед телефоном бухнуться?..
Нертов был очень озадачен поведением друга и его крайним волнением. Поэтому, не желая вступать в дальнейшие дискуссии, он пообещал, что приедет в агентство. «Но я же не сказал, что сначала все-таки не загляну к Азартовой, — рассудил про себя он, разъединив связь, — значит, не соврал. Поэтому быстренько едем к господину Хрюкину»…
* * *
Олюшка недоуменно смотрела на пистолет. В этот момент входная дверь с грохотом распахнулась, в квартиру стремительно вскочил еще один незнакомец, в руках которого холодно блеснул вороненой сталью «ТТ».
Держа оружие перед собой в вытянутых руках, незнакомец шагнул в комнату и чуть не споткнулся о труп киллера. «Тим!.. Друг…». Пистолет чуть дрогнул в руке вошедшего, но тут же снова замер, уставившись прямо между глаз несчастной девушке.
— Ты его убила? — Ты. — Сам себе ответил мужчина. — Значит, я просчитался. Это ты, маленькая сучка, заказала Аленку. Ты решила устроить семейное гнездышко на чужой крови…
Олюшка отрицательно замотала головой и попыталась что-то пролепетать в свое оправдание, но незнакомец грубо прервал ее.
— Молчи, дрянь, пока тебя не спрашивают. Ты уже сделала все, что могла: хотела убить женщину, которую я люблю. Ты пыталась сделать это руками моего лучшего друга, а потом застрелила его, когда поняла, что он хотел спасти Аленку. Но ты, мелкая и подлая дрянь, просчиталась. И больше из-за тебя никто не погибнет…
Павлу показалось, что в этот момент девушка попыталась выстрелить в него, хотя, на самом деле, ее рука, судорожно сжимавшая пистолет, лишь предательски дрогнула. Но Том не стал разбираться в нюансах поведения «заказчицы». Ему было и так ясно, что перед ним — хищница, готовая на все ради собственного спасения. Поэтому, не ожидая, когда Олюшка нажмет на спуск, Павел выстрелил первым. Промахнуться с метрового расстояния было невозможно и через мгновение тело Олюшки уже распростерлось с простреленной головой на ковре.
Том, опустив оружие, некоторое время опустошенно стоял, уставившись на погибшего друга. Он все еще не мог поверить, что опоздал, ведь за последние дни он столько успел сделать для спасения Петра и Леночки Азартовой. Это он, Томаков Павел, сумел принять на себя то бремя, которое не решилась взвалить на одноклассников Аленка: из-за недостатка времени на поиск конкретного заказчика ликвидировать всех потенциальных врагов Азартовой. Да, некую Софью Сергеевну убили и без него, но это была лишь случайность: Том заранее успел облюбовать уютный чердачок во дворе дома, где жила компаньонша Леночки. Из окна этого чердачка, находившегося не более, чем в сорока метрах от противоположной стены дома, было плевым делом пустить пулю в потенциальную заказчицу убийства. Но тогда Тома опередили. За то все остальные…
Как бы сильно не задумался Том, но он услышал тихий звук осторожно открываемой входной двери. Моментально собравшись, Павел шагнул в сторону, укрывшись за платяной шкаф. Практически одновременно он взвел курок своего «ТТ»…
* * *
…В то время, как машина с Нертовым и охранником мчалась по новенькой Ушаковской развязке по направлению к центру города, осиротевший олюшкин «Котик» тоже размышлял о делах насущных. Он правильно рассчитал: частные сыщики заглотили наживку с письмом.
«Теперь вы будете разбираться с Хрюкиным, как миленькие, — думал «Котик», — на Олюшку, которая дала этому придурку поручение бросить письмо («Ах, у меня влюбленная подружка! Ах, у нее ревнивый муж! Ах, Ромео и Джульетта»…), они выйти уже не успеют, так как будут играть по моим правилам. А вот свидетелей событий в порту скоро совсем не останется. Совсем. Я, естественно, не в счет, потому что не свидетель, а скромный труп». И «Котик» беззвучно рассмеялся…
— Да перестань же мелькать перед глазами, — пробурчал Юрий Александрович, смотря на своего шефа, нервно расхаживавшего по кабинету, — сядь и жди спокойно. Сейчас Юрист подъедет и все вместе свалим отсюда.
— Подъедет, — задумчиво отозвался Арчи и вдруг, прекратив расхаживать, быстро повернулся с своему коллеге, — а ты знаешь, куда он подъедет? — Не знаешь? Так я тебе скажу: он сейчас где-то в районе дома этой самой Азартовой и вот-вот начнет разбираться сам со всеми киллерами и заказчиками. Неужели ты еще не понял нертовский характер?..
Последние слова руководитель сыскного агентства произнес уже выскакивая из кабинета и чуть ли не бегом направляясь к выходу, чтобы немедленно ехать на выручку друга. Следом за Николаем грузно запереваливался и старый оперативник, по пути проклиная «молодых да горячих», которым, дескать, спокойно не живется…
А в это время Нертов, добравшись, наконец, до заветного дома, указал спутнику на пожарную лестницу во дворе — колодце.
— Видишь ее? Слева, на четвертом этаже два окна. Это — та самая квартира. Я иду наверх, а ты страхуй здесь. Если что — действуй по обстановке.
Убедившись, что спутник все понял правильно, Алексей не спеша направился к парадной.
Убедившись, что Юрист не торопится, охранник решил, что до того, как напарник поднимется в квартиру, вполне можно успеть справить малую нужду. Рассудив таким образом, он подошел к пожарной лестнице, благо внизу от большей части двора ее прикрывал навес над запертым на огромный замок входом в подвал.
«Кайф, вечный кайф!» — вспомнил охранник старый анекдот, обильно смачивая стену дома. Но все удовольствие оказалось испорченным криком какого-то жильца с пятого или шестого этажа, явно находившегося если и в трезвом, то в весьма неблагодушном настроении.
— Ты чо, падло? Ссать больше негде? — Возмущенно проорал лысоватый мужчина в застиранной майке. — Я, блин, сейчас тебе устрою орошение!.. — И в растерявшегося охранника полетела трехлитровая банка с водой, до того, очевидно, стоявшая на подоконнике квартиры любителя порядка, рядом с цветочными горшками. — Получи, фашист, гранату!..
Охраннику удалось увернуться от летящей банки, но, тем не менее, отскочившие от асфальта осколки стекла и вода попали на светлые брюки незадачливому сотруднику сыскного бюро.
— Ты что, козел? — закричал парень на гражданина. — Тебе жить надоело? Блин, сейчас поднимусь — рыло тебе начищу!..
Но «бомбометатель» оказался не из робкого десятка и следом за трехлитровой банкой в окно один за другим полетели два горшка с цветами. А следом за ними — увесистый том какой-то энциклопедии и флакон с дихлофосом. Последний при падении взорвался, вызвав новый приступ энтузиазма защитника порядка и поспешное отступление охранника («Я, блин, сейчас тебя достану»!)…
Дальше слов дело не пошло, так как сотрудник сыскного агентства должен был работать во дворе, а не разбираться с его обитателями. Поэтому парень просто отошел подальше с глаз негодующего «бомбометателя» и затаился под аркой, продолжая наблюдать за указанными ему окнами.
* * *
…Услышав тихий звук осторожно открываемой входной двери, Том шагнул в сторону, укрывшись за платяной шкаф и взвел курок своего «ТТ». Через короткий промежуток времени он услышал, в прихожей крадущиеся шаги. Потом в комнату ступил незнакомый Павлу мужчина. Он, вроде бы, не был вооружен, но плотное телосложение и манера поведения не порождали иллюзию безопасности. Поэтому, когда незнакомец сделал очередной шаг, Том, быстро отскочив чуть подальше от шкафа и, направив оружие на вошедшего, потребовал: «Стоять! Спокойно. Дернешься — убью».
Дальнейшее поведение незнакомца подтвердило опасения Тома в его опасности, но, в то же время, не давало оснований стрелять.
Услышав повелительный окрик, вошедший не дернулся перепугано, как бы на его месте поступило большинство граждан. Он плавно остановился, медленно повернул голову в сторону Тома и, улыбнувшись, негромко, чуть нараспев произнес концовку известного анекдота:
«— Стой, стрелять буду.
— Стою.
— Стреляю…». Держу пари, что в армии вы не раз слышали этот изумительный анекдот… Только умоляю, не уподобляйтесь чурке-часовому и не держите так судорожно палец на спуске, а то и правда, ненароком пальнете… Вы, как я понимаю, Тим? — Так у меня для вас большущий привет от Леночки Азартовой. Она, кстати, очень волнуется о вашем здоровье…
Внешне казалось, что говоривший очень миролюбив и спокоен. Но, на самом деле, он был крайне собран и лишь ожидал подходящий момент, чтобы, успокоив убийцу и притупив его бдительность, сделать то, за чем пришел сюда. «Пришел, но опоздал и, к тому же, влип. — С горечью подумал он про себя. — А киллер — вот он, живой и здоровый. И следующая жертва — я».
Тем не менее, последние слова незнакомца заставили Павла отказаться от своего намерения выстрелить или, по крайней мере, оглушить вошедшего, чтобы спокойно улизнуть из квартиры.
— К-какой привет?.. От какой Леночки?.. Впрочем, что тут придуриваться? — Я не Тим, а его друг. Мы опоздали. И вы тоже. Петр, вон он, справа от вас. А левее — его убийца, подлая дрянь. Кстати, к вы кто такой?
— Я-то юрист госпожи Азартовой. Меня Алексеем зовут. А с чего это вы взяли, что убийца — эта девушка? Она же, по-моему, любовница покойного Гоши и последнее время благополучно жила с ним на югах…
— Я же сказал, что опоздал, — ответил Том, — а она… Она стояла тут, посреди комнаты. И ствол у нее в руке чуть ли не дымился. Что, не чувствуете гари?
— Почему же, чувствую, — согласился Нертов, поглядывая на пистолет в руках собеседника, — только, простите, не от вашего ли «ТТ»?.. Не думаю, что девушка сама себе между глаз из пистолета засадила. Пусть даже она и была хоть киллером, хоть заказчиком.
— А-а, — медленно протянул Том, — значит, об этом вам тоже известно? О том, что Аленку заказали? (Нертов неопределенно пожал плечами). Ну, и если вы такой умный, то, спрашивается, какие у вас есть идеи?..
Идеи у Нертова, конечно, были. Самая заманчивая из них — резко уйдя в сторону, из-под направления выстрела, переломать шейные позвонки человеку с пистолетом, до которого было теперь не более трех шагов. Правда, тут мог помешать стоящий посреди комнаты стол, ограничивая маневр и поэтому Алексей все еще выжидал. Была и другая мысль: поговорить с убийцей. Успокоить его. Получив заодно максимально возможное количество информации, а потом… Потом, опять же, бросок с уходом с линии огня и удар… Но, естественно, о сокровенных желаниях Юрист рассказывать не стал.
— Идеи у меня есть, безусловно. Самая основная, что вам не плохо было бы убрать ствол и сдаться… Нет-нет, — заметив, как напрягся собеседник, постарался успокоить его Алексей, — я не собираюсь тягаться с вами силами. Только, извините, внизу — машина с моими коллегами. А они вас так просто не выпустят. Если не верите, — продолжал блефовать Нертов, — выгляните осторожно в окно. Только не здесь — тут двор, а на улицу, из другой комнаты. Лишний труп вам ни к чему, прыгать в окно не советую — четвертый этаж, понимаете, асфальт внизу — жестко и неприятно…
— А про пожарную лестницу напомнить забыли, да? — Том недобро улыбнулся и, перейдя на «ты», добавил, — Послушай, парень, я не знаю, какие у тебя отношения с Аленкой, но я уйду, когда и куда захочу. А если кто-нибудь встанет на моем пути — пусть пеняет на себя. Кстати, давай-ка, аккуратно и медленно снимай пиджак и бросай его на пол, а я посмотрю, где у тебя может быть ствол…
Нертов повиновался, тем более, что оружия у него не было. Затем, по команде Тома, приподнял брюки, демонстрируя отсутствие «наножной» кобуры и показал спину (сзади, за ремнем брюк, посторонних предметов не оказалось).
— Так, — удовлетворенно констатировал Том, отходя к окну и продолжая держать Нертова на мушке, — один — ноль в мою пользу. Мочить тебя, пожалуй, я не стану в память о дружбе с хозяйкой квартиры, но и рисковать не буду. Сейчас ты будешь спокойно стоять. Намерения проверять, не блефуешь ли ты с машиной у меня нет. Поэтому, я уйду по пожарной лестнице. И не вздумай заорать — тогда уж я не промахнусь…
— Иди, — вздохнул Нертов, — только сколько ты еще сможешь пробегать после всех дел… Я имею в виду твои приключения в порту и стрельбу из «мухи»…
Том, который уже успел взобраться на подоконник и, высунув руку в открытое окно, нащупать металлическую лестницу, на миг задержался: «Ну-ка, объясни, не понял»…
Но объяснить ничего не удалось. С грохотом распахнулась входная дверь и в квартиру, громко топая, ворвался Арчи в сопровождении Юрия Александровича, за спинами которых Нертов успел заметить еще какие-то фигуры в тот момент, как убийца начал судорожно нажимать на спуск «ТТ».
Последнее, что успел сделать Алексей, до того, как прозвучал первый выстрел — броситься вперед, к убийце, но без ухода в сторону, прямо по линии огня, закрывая своей грудью товарищей. Удар и резкая боль в груди задержали бросок, Нертов попытался было еще шагнуть ближе к стрелявшему, но последовал очередной удар и сознание померкло.
Том, увидев ворвавшихся в комнату вооруженных людей, сделал несколько выстрелов в их сторону, но попал только в бросившегося на пистолет безоружного Юриста. Не теряя больше ни секунды времени, убийца схватился руками за пожарную лестницу и попытался поставить на нее ногу, чтобы немедленно спуститься вниз. В этот момент с подоконника квартиры, расположенной двумя этажами выше, прямо на голову Тома рухнула тяжелая тумбочка, отправляя его в свободное падение на дно двора-колодца.
«Не хрен ссать под окном!» — Удовлетворенно заметил лысоватый мужчина в застиранной майке, разглядывая внизу на асфальте распростертое тело и остатки выкинутой мебели, а затем пошлепал к столу, на котором уже начал выдыхаться откупоренный портвейн…