Глава 4. Слово опера
Даже самый горячий патриот Петербурга никогда не назовет свой любимый город санаторием. Вернувшийся домой Алексей был крепок почти как до своего ранения и болезни. Однако, когда, по окончанию бабьего лета, в городе воцарилось обычное ненастье, Нертов тотчас почувствовал ломоту в костях и тяжесть в груди. Поэтому он и пошел в сауну. Конечно, ходить по баням средь бела дня — не самое лучшее занятие. Но Нертов неплохо знал свой организм и прекрасно чувствовал, когда тому нужна пользительная процедура. Ибо лучше пролечиться пол дня, чем проболеть полмесяца.
Когда человек после массажа и третьего захода в парилку полулежит в кресле, обернувшись легкой простынкой, позвонить ему на трубу может только последний негодяй. Именно так Алексей заранее обозвал неизвестного абонента. Ведь просил же: до шести вечера не тревожить!
Заочные проклятия должны были пасть на голову Арчи, но тот так об этом никогда и не узнал. Ибо с первого слова своего друга, Нертов забыл о том, что сейчас он в предбаннике.
— Леша. Она в аэропорту.
— Кто она? — Переспросил Алексей, хотя уже догадался о ком идет речь.
— Любительница Бодлера в подлиннике.
— В каком аэропорту? В Орли?
— В Хурли. В нашем, в «Пулково-1». В кафетерии. Денег у нее только на кофе, поэтому ждет наш автотранспорт.
— Я прямо сейчас увезу ее на дачу. Но сперва мы должны покончить здесь с одним делом. Пошли двух ребят в аэропорт.
— Уже послал. Они не будут светиться, но прикрыть ее смогут.
— Пусть дождутся меня. Я выезжаю.
«С легким паром»! — Пожелал напоследок Николай, но Алексей уже выключил трубу и начал одеваться. Его настроение вряд ли кто-нибудь назвал хорошим и не только потому, что его лишили послебанного кайфа. Просто он забыл специфику ситуации: с одной стороны игра неизвестного Заказчика, с другой — контригра Арчи и его, Нертова. А с третьей — бесконечные шутки охраняемой. Нина, видимо, считает происходящее кинобоевиком, где ей досталась главная роль, поэтому берет инициативу на себя при каждом удобном случае.
Нертов прекрасно представлял психологию подопечной. Ей надоело торчать в доме Пьера и пялиться то на телеэкран, то на улицу (хотя Алексей, улетая, просил ее высовываться пореже). Да и предстоящий отъезд не принес бы ей особого удовольствия: дорога в аэропорт — под присмотром двух охранников, перелет рядом с охранником на соседнем сиденье и встреча на родине, когда ее передадут из рук в руки. Только наручников не хватает. Разумеется, не вынесла душа поэта… А, учитывая, что французы должны были охранять Нину, а не сторожить, выбраться из домика, доехать до Парижа и поменять билет на рейс днем раньше, труда не составило.
Алексей все это отлично понимал. И все же, он заранее готовил какую-нибудь особенно добрую фразу, которую он скажет Нине вместо приветствия. Вот, к примеру: «сколько в меня еще должны всадить пуль, ради того, чтобы маленькая девочка стала чуть ответственнее»? А потом — наказать как провинившуюся школьницу. Ну, не носом в угол, но засунуть в дом отдыха «Красный гидролог», где от спальни до удобства — двести шагов. А из развлечений — телевизор «Горизонт» и сломанный бадминтон. Шутки — шутками, но в городе оставлять ее нельзя. Только на дачу. Причем, не на ту, где проходили памятные именины, а в охотничий домик. Только тогда удастся спокойно доработать в городе.
Машина вышла на Киевское шоссе — прямой путь в Пулково. Алексей тотчас вспомнил, как совсем недавно здесь окончил свои дни Исполнительный директор «Транскросса» Неврюков. Почти одновременно погибли и два других члена совета директоров. Арчи уже начал выяснять: какова судьба акций, принадлежащих им, не расстался ли кто-нибудь с ними перед смертью? Надо к этому поскорей подключаться, а тут новая проблема с томиком Виойна под мышкой прилетела сегодня в Питер…
Но в глубине души Нертову было приятно. Сколько бы ни было дел в последние дни, он ждал, когда она вернется. И вот — это случилось.
Припарковав машину, Алексей помчался искать девушку. Разумеется, в кафетерии Нины не было. Алексей начал высматривать ее по всей округе и минут через пять нашел за тем занятием, за которым и ожидал. Девушка бродила в стороне от правого крыла здания, любуясь родными березками и прихлебывая родной напиток «Байкал-трава».
* * *
Если Алексея известие о возвращении Нины разъярило, то Борис был в первую очередь испуган. Он только отошел от прошедшей веселой ночи, только опохмелился, но мельничные жернова еще по инерции проворачивались под черепной коробкой, как ему позвонили из «конторы» — офиса охранной фирмы «Панцирь». Почти все люди Бориса числились сотрудниками этой организации, но, судя по их действиям, лучшим видом охраны было перманентное нападение.
— Боб. Даутовская девчонка объявилась. Из «Пулково» звонит. Просит за ней приехать. — Лениво сообщил Ушат, сидевший на прослушке, могучий, не очень умный браток, выделявшийся среди остальных размерами ушей, которыми он умел шевелить. То ли Ушат забыл о гибели Нины, то ли по непроходимой тупости, даже не удивился, услышав о воскресении покойницы. Однако, Бориса, казалось, ткнули раскаленным шилом. И он не мог не вспомнить слова какого-то мудреца: «труп врага, на самом деле, пахнет нехорошо. Но пока ты его не понюхал сам, он остается не трупом, а живым врагом». Труп дочери Даутова никто не нюхал, не щупал и, даже, не видел. Средиземноморские медузы в расчет не принимались.
— Ушат! — заорал Борис. — Кто еще в офисе?
— Я и Дуремар.
— Быстро в машину и в «Пулково». С собой возьмите маяк. По дороге я вам продиктую список номеров. Один из них должен за ней приехать. Поставьте маяк на машину и следите за ней.
— Бригадир, вообще-то, у нас сегодня…, - столь же лениво пробурчал Ушат, но Борис его перебил.
— Если она уедет из «Пулково» без маяка, ты позавидуешь Стасу. Понял?
— Да! — Уже гораздо живей крикнул Ушат, кидая трубку. Он был одним из свидетелей расправы своего бригадира с чересчур инициативным помощником и, вспомнив, окровавленный лом в руках начальника, удвоил прыть.
Минуты через три, когда Борис позвонил бойцам, они ответили ему уже с трубы, из машины. Бригадир перечислил им все номера. С этого момента, от него ничего не зависело. Оставалось ждать. Борис уже давно понял, что Заказчик, его школьный друг, работает не на себя. Что речь идет о таких деньгах, какие он не видел даже в кино. И этим суперзаказчикам нужен стопроцентный результат. В данном случае — смерть наследницы фактического владельца «Транскросса». Если выяснится, что он, Борис, не сделал порученную работу, Заказчик не сможет за него заступиться. А может и не захочет. Потому что Нина не должна была появиться в городе. Но она появилась.
«Приказать им, пусть пристрелят ее там, где увидят». — Борис, немного подумав, отказался от этой идеи. Во-первых, Ушат и Дуремар меньше всего подходили для такой операции. Долгое знакомство с этими людьми позволяло предположить (пять к одному), что промахнутся и будут прихвачены. А во-вторых, девчонка по-прежнему оставалась Черпахой Тортиллой, не только имеющей золотой ключик, но и знающей, где находится заветная дверца. Стрелять в нее — стрелять в собственные деньги. — «Если не обломится, то все к лучшему. Она — живой покойник. И Заказчик, до сих пор уверенный, что Нина, вместе с номерами тайных счетов, покоится на дне Средиземного моря, никогда не догадается — последним прибежищем девчонки стал пригородный карьер. А счетами воспользуюсь я. Заказчика же расстраивать не к чему, пусть дальше живет, свято веря: все кончилось во Франции. Тысячи и миллионы баксов, которые я из нее вытрясу — нормальная компенсация за эти минуты. Ибо, если она незамеченной проскользнет в город и об этом узнает мой партнер — покупай белые тапочки».
Поэтому Борис успокоился лишь когда ребята позвонили из аэпоропорта. Радиомаяк оказался присобаченным к машине, прибывшей за девушкой, без особых проблем.
Бригадир долго распрашивал Ушата: как выглядит встречающий. Услышанное удивило его. Сегодняшний день оказался днем вернувшихся мертвецов. Ибо это мог быть только погибший во Франции личный телохранитель Нины, что осложнило ситуацию. Такой парень мог помочь ей инсцинировать гибель и вместе с ней затаиться где-то в Европе. И вот она прилетела. А он, оказавшийся здесь еще раньше, ее встречает. Значит, предстоит решить очень серьезную проблему. И Борис начал сосредоточено думать: сколькими людьми он сможет располагать к вечеру? И сколькими — к утру?
* * *
Но самая большая неприятность этого вечера случилась у Заказчика. В очередной раз позвонил Карабас. Как всегда у него было мало времени и он сразу перешел к делу.
— Я слышал, независимая телекомпания снимает ролик о твоей работе?
Это означало — в Москве узнали о деятельности конторы Арчи, копающей вокруг акционеров «Транскросса».
— Все будет в порядке. Сейчас с ними сотрудничает Борис, и клип выйдет такой, какой нас удовлетворит.
— Борис уже показал, что работать не умеет. Это не его профиль. Поручи дальнейшее сотрудничество профессиональному пресс-секретарю. И пусть он постарается вступить в переговоры уже завтра.
Карабасу не нравилось медлительность Бориса и он распорядился, чтобы завтра «Главбух» нейтрализовал контору «Арчи».
— Теперь, что касается Бориса. Он слабый сотрудник, к тому же не всегда думающий о репутации фирмы. Поэтому, ты должен уволить его.
Заказчик вздрогнул. Нельзя было показывать недогадливость перед Карабасом, ибо это — признак слабости. Однако он все-таки переспросил.
— Уволить, без предупреждения? Окончательно рассчитать?
Карабас почти не изменил интонацию, но Заказчик понял — собеседник разъярен.
— Связь в порядке? Если да, то почему я должен повторять? Предупредить его ты был должен месяц назад. А теперь — уволить. Постарайся договориться с бухгалтерией. Если не сможешь — даю еще один день, чтобы провести всю процедуру самому.
И не прощай, не до свидания, ни, даже, приказа повторить. Трубка издавала обидные короткие гудки, Заказчик сидел рядом, обхватив лицо руками. Человеком сентиментальным его назвать было нельзя, но только что ему приказали за 48 часов убить школьного друга. И он знал, что выполнит приказ.
* * *
Нина уже перестала дуться на Алексея. Он не ругал ее, но обращался как папаша с малолетней дочкой, вздумавшей покормить голубей на вокзальной площади за пять минут до отхода поезда. Говоря проще, он молча таскал ее за руку. Мгновенно запихал в машину, не слушая лепет о том, как она рада встрече и с ним, и с родной землей. Промолчал, когда она спросила его: «Куда мы едем»?
Лишь когда машина проезжала под виадуком Варшавской железной дороги, Алексей сделал вид, что вспомнил ее вопрос о друзьях и знакомых.
— Все твои друзья живы и, в основном, здоровы. А вот знакомые — не все. На днях в этих местах подорвался Неврюков. У меня есть основания предполагать, что за три часа до этого он пристрелил еще двоих твоих знакомых — Михина и Куценко.
— Если ты хотел меня этим огорчить, то тебе не удалось, — язвительно ответила Нина, — конечно, мир праху, и о мертвых ничего, кроме хорошего. Но у нас малоизвестна другая прекрасная латинская поговорка («опять за старые штуки взялась» — подумал Алексей.). «De mortius — veritas» — «о мертвых — правду». Так вот, если говорить правду, я не знаю, кто из этой троицы мне наиболее противен. Склизкий Михин, хам Куценко или трусоватый хулиган Неврюков. Кстати, пока не появился Денис, все три негодяя имели наглость строить на мой счет планы…
— Нина, — прервал ее Алексей, — ты надеюсь, Денису не звонила?
— Конечно, нет. А ты ревнуешь?
— Ниночка, если бы здесь была твоя мать, я не позволил бы тебе позвонить и ей. А не только жениху, твои отношения с которым меня не волнуют. Ты думаешь, я сказал тебе про Неврюкова, чтобы ты знала, в каком месте бросить на шоссе две гвоздики? Вокруг «Транскросса» льется кровь. И ты не просто вернулась в Питер. Ты приехала в мясорубку.
Рассерженный нининым легкомыслием, Алексей ждал от девушки легкой истерики. Или серии грубостей. Но этого не последовало, и Нертов сказал примиряюще:
— Я надеюсь, такой режим будет не более трех-четырех дней. Потом все образуется. И ты снова будешь чувствовать себя в Питере как в Марселе…
Они долго колесили по городу, заглянули на квартиру Нины, сделали кое-какие неотложные дела. Из города выехали лишь под вечер. Нина чувствовала себя виноватой перед Алексеем. Поэтому она не спорила, когда он категорически заявил: только на дачу. Теперь они мчались по Выборгскому шоссе. Девушка рассказывала про Францию, но медленно и неохотно. Собеседник делал вид, что его не интересуют рассказы о том, как она проводила время. Рассказы, по преимуществу, сводились к пересказыванию прочитанных книг, ибо Нина не покидала пределов виллы.
Машина свернула с трассы, некоторое время шла проселком, потом вышла на лесную дорожку. Мелькнул покосившийся выгоревший знак, призванный указывать проезжающим: эти земли принадлежат охотничьему хозяйству.
Алексей слышал об этом «охотничьем домике», но увидел его впервые. Большая даутовская дача на берегу Финского залива предназначалось для гостей. А «домик» на территории бывшего охотхозяйства покойный владелец «Транскросса» берег для себя.
За невысоким заборчиком стоял небольшой, но высокий двухэтажный особнячок. Как ни странно, его вид гармонировал с окружающим лесом. Тот, кто вышел бы из чащи, мог подумать, что перед ним заброшенная часовня или замок. Правда, со спутниковой антенной.
— Замечательное место! — Воскликнула Нина. — Я полностью согласна с отцом (голос ее дрогнул, когда она поняла — отныне отчима можно упомянать лишь в прошедшем времени), здесь незваными гостями будут только комары. А званые сюда почти не ездили.
И на этот раз Алексей ничего не ответил. Он быстро и профессионально оглядывал дачу. С верхнего этажа хороший обзор. Плохо, что лес подходит слишком близко. Относим к плюсам: почти нет хозяйственных пристроек. Если кто-то вышел из бора, при хорошем наблюдении до дома ему незамеченным не дойти. Забор невысок, но крепок. А вот ворота, на удивление, хилые. Их можно таранить даже на «Москвиче» и мгновенно подъехать к крыльцу. Надо попросить ребят чего-нибудь придумать. Если тут есть какая-нибудь машина — поставить сразу за воротами. Алексей поймал себя на том, что уже принял решение — на ночь здесь не оставаться. Не век же Нине скрываться по дальним дачам. Вот когда все проблемы будут решены, тогда можно здесь и заночевать.
Затягивать было нельзя. За несколько дней Нертов смог проанализировать все материалы, собранные агентством Иванова за два месяца. Алексею казалось, что он знает имя неизвестного заказчика. Не хватало самой малости — доказательств. Их можно было получить, познакомившись поближе с некоторыми сотрудниками охранной фирмы «Панцирь». А еще лучше, с их бригадиром Борисом. Ключом к откровенности стал бы и французский компромат, и некоторые другие факты, добытые здесь. Но хватит ли их? — Ведь не подошьешь же к делу окурки, найденные на заброшенной ферме, пусть даже знакомый эксперт и уверяет, что слюна на них принадлежит конкретному человеку…
Возле самого крыльца, на уютной сосновой скамейке курили пожилой мужчина и совсем ветхий старик.
— Это — дядя Коля, наш сторож, — сказала Нина. — А с ним Сергей Иванович, единственный сосед. Интересный дяденька, сказать по правде. Но это — долгая история.
Алексей, Нина и двое сотрудников Арчи, которым предстояло здесь остаться, вышли из машины. Старики поздоровались с гостями. Сергей Иванович почти сразу куда-то заковылял. Дядя Коля начал рассказывать гостям новости, как свирепствовала мошкора минувшим летом, об успехах на ягодно-грибном фронте. Слушали его два охранника, ибо Алексей и Нина отошли в сторону.
— Чудный здесь воздух, Алеша.
— Поэтому я и стараюсь надышаться впрок. Через пять минут двинусь обратно. Если б не гаишники, пробыл бы подольше.
— Зачем? Мы же так давно не виделись. Здесь не хуже чем там, откуда я сегодня прилетела. А чудо все-таки эти самолеты. Утром поднялась над Парижем. Вечером — хожу по бруснике.
Нина присела, сорвала несколько прихваченных легким морозцем ягодок с кустика, проникшего за ограду, и поднесла ладонь ко рту Алексея.
— Ешь. Ешь, а то рассержусь.
— Хочешь всю жизнь кормить меня из рук?
— Мне нетрудно. Опыт уже есть.
Алексей взял ягоды из ее руки и сжал челюсти. Рот наполнила кислинка. «Первый раз в этом году ем бруснику». — Подумал он.
— Извини. Мне пора.
Нина с надеждой взяла его за руку: «А может, все-таки останешься»? Но Алексей всего лишь еще раз поцеловал ее и повторил: «Мне пора».
— Позвони завтра.
— Хорошо, — ответил он и быстро пошел к машине. Он испугался: вдруг передумает и останется?
* * *
К вечеру Борис опять был в хорошем расположении духа. По прежнему опыту он давно согласился с простой рыбацкой мудростью: если по жизни не везет, щучка выскочит даже из лодки. А если все складывается как надо, рыба заглотит пустой крючок. Сегодня явно была вторая полоса.
Два придурка поставили на машину радиомаяк и при этом не засветились. То ли юрист, прикативший за Ниной, был слишком погружен в свои мысли, то ли появление даутовской сиротки произвело на него глубоко личное впечатление, но «хвост» он так и не заметил. Правда, судя по рассказу Ушата, в этот день тупой бандюк превзошел самого себя: держал такую дистанцию, что срисовать наружку не удалось (если, конечно, это кто и пытался сделать). Отслеживаемый объект долго колесил по городу. Пару раз девица и телохранитель заходили в какие-то здания, а может и конторы. Машину они так и не сменили.
Борис тоже не сменил наружку. Правда, в конце каждого сеанса связи, оба приятеля кричали наперебой, что они хотят жрать и ср…ь, но бригадир каждый раз отвечал: голодный легко переносит позывы. Терпите парни, потом и отожретесь, и отоспитесь и отосретесь на всю оставшуются жизнь.
Следующим подарком судьбы стала информация, что машина выехала из города. Конечно, операцию можно было провести и в Питере. Но это всегда шумно и хлопотно. Случись так, Борис долго бы колебался: брать живой или уничтожить на месте. Поэтому, услышав от озверелых братков, что они на Выборгском шоссе, бригадир разрешил им остановиться у первой же забеголовки и за пять минут справить все потребности. Сделал он так не по нахлынувшему приступу доброты. Просто, объект далеко не уйдет.
Недавно Заказчик оставил Борису координаты поста ГИБДД. Конечно, дежуривший там лейтенант — парень осторожный и ни в какую авантюру не полезет. Но это и не требовалось. В его задачи входило всего лишь остановить машину под определенным номером, продержать на шоссе какое-то время и потом описать тех, кто сидел в салоне. Борис знал, что человек, которого гаишники продержали пятнадцать минут, а потом отпустили без денежного урона, на радостях быстро забывает о происшедшем.
Борис связался с лейтенантом. Через полчаса можно было уверенно сказать: девушка в машине. А поевшие братки без трудов догнали объект и теперь шли с дистанцией в километр. Правда, потом объект не свернул на известную Борису дачу Даутова, а углубился в проселочные дебри. «Нам что, вести их до Карелии»? — заикнулся было рассерженный Ушат, но получил ответ: будет надо — и до Африканды. Потом связь прервалась. Лишь через час Ушат вернулся в зону слышимости и передал: машина с девушкой свернула в избушку лесника, километров десять за Ляйпясуо. Дуремар остался гулять по дорожке, издали поглядывая на дачу, а он, Ушат, ждет дальнейших указаний, надеясь, что прикажут вернуться.
«Завтра отоспитесь». — Борис добавил, что за этот день каждый получит по пятьсот баксов. Пацаны выразили тихую радость, а бригадир подумал: если дело выгорит, то можно дать и тысячу, если же нет… Им пришлось бы долго искать плательщика.
Учитывая, что связь с Ушатом снова пропала, Борис позвонил на пост ГИБДД и попросил остановить машину, которую они уже прежде тормозили, если она поедет в город. Через два часа выяснилось: машина действительно вернулась в Питер. В ней был всего один человек. И ни девушка.
Борис повеселел. Объект оказался в западне. Как бабочка под сачком. А команда, которая ее вытащит, не помяв крылышек (помять можно потом), уже почти подобрана. И утром проблема решится.
* * *
Последние годы жизнь Сергея Ивановича Савельева была бедна на события. По правде говоря, она и прежде большим разнообразием не отмечалась, но тогда Сергей Иванович пять раз в неделю ездил на работу. Теперь не было и этого.
Савельев принадлежал к поколению, которое не знало вопроса «почему»? Паренек из-под Костромы отшагал (а правильнее сказать, отлежал в госпиталях) почти всю войну. Ему не дали вернуться в родной дом. Карельский перешеек стал советской землей, а значит, там должны были поселиться советские люди, ибо прочие оттуда убежали.
Десять лет Сергей Иванович трудился в совхозе. Судя по развалинам окрестных хуторов, тут можно было растить и хлеб, и картошку, и яблоки. Но у измочаленных войной крестьян центральной России дела здесь не спорились. И Сергей Иванович был рад, когда смог устроиться на работу в Выборге. Каждый день проходил пять километров пешком до автобусной остановки, приезжал в город, столярничал в детском саду, а вечером проделывал тот же путь обратно.
Шли годы. Соседи разъехались или спились и от небольшой деревушки, построенной в 1946 году, остался лишь домик Сергея Ивановича, где он жил с женой, уроженкой Брянска. Совхозные поля опустели, а лес стал охотничьим угодьем, благо лосей и кабанов почти никто не тревожил.
Потом (Сергей Иванович уже давно вышел на пенсию) детский сад начал экономить. Первое — на должности плотника. К этому времени СССР стал именоваться Россией, а на государственном флаге появились две дополнительные полосы, синего и белого цвета. Кого-то это возмущало, но только не Савельева. Во-первых, начальству виднее, а во-вторых, возмущаться было не с кем. Разве что со своей молчаливой женой. За пенсией приходилось ходить в поселок не раз в месяц, а три-четыре раза. Однако большинство походов были бесплодны. Конечно, пенсию выдавали, но иногда с опозданием в месяц, а то и в два. Происходит ли такая неприятность с ним одним, или со всей страной, Сергей Иванович узнать не мог. Линия электросвязи и прежде рвалась несколько раз в год. Тогда ее чинили. Теперь же в районе решили, что ради одного потребителя электроэнергии возиться не стоит. И Савельев на старости лет вернулся к керосиновой лампе. А телевизор он и прежде не любил, поэтому обо всем, что происходило в стране, узнавал у дяди Коли — сторожа охотохозяйства. Теперь на территории охраняемой им организации появилась дача ленинградского начальника.
Даутов нравился Сергею Ивановичу. Старик делил начальников на две категории: хорошие и плохие. Анатолий Семенович был хороший начальник. Каждый раз он здоровался с Сергеем Ивановичем, а иногда вручал какой-нибудь мелкий городской презент: бутылку водки или коробку конфет для супруги. Такой же вежливой была и дочка Хорошего Начальника.
Целыми днями Сергей Иванович бродил по лесу, собирая грибы и ягоды, копался на огороде, ходил ловить рыбу на ближайшее озерце и пару раз в неделю добирался до большого шоссе (восемь километров по лесной тропке), где продавал картошку или рыбу. Именно на шоссе с ним и произошло происшествие, повергшее его в полное смятение.
Сентябрьским вечером он стоял на шоссе, с ведром картошки. Уже давно моросил дождик, и Савельев хотел как можно скорее уйти домой. Но шоферам, видно, не хотелось вылезать-мокнуть, поэтому никто не останавливался.
Наконец рядом затормозила иностранная машина. Из нее вышли двое парней и помочились в придорожную канаву. Сергей Иванович решил, что это его последний шанс. Он подошел к парням и показал им на ведро.
— Возьмите, молодые люди. Отдам недорого.
Один из парней обернулся к нему.
— Дед, твоя картошка грязная. Вымой и предлагай.
После чего парень пнул ногой ведро. Картошка высыпалась в канаву, а он сел в машину, машина фыркнула и умчалась, оставив Сергея Ивановича в глубоком недоумении. Он стоял по колено в канаве, складывал картошку в ведро и не понимал, что же произошло. Его поразило вовсе не хамство этих молодых ребят, хотя в другой ситуации, поразило бы именно оно. Перед тем, как парень пнул ведро, Савельев успел разглядеть его машину. На радиаторе была бело-синяя эмблема.
Савельев мгновенно перенесся в пылающий июль сорок первого года. Его полк, вырываясь из окружения под Минском, уничтожил немецкий мотопатруль. Он помнил, как неуклюже, в истертых ногах, перебегал шоссе — скорее бы, в спасительную поросль! Рядом догорал вражеский мотоцикл. Водитель, наполовину разорванный гранатой, все еще сжимал руль обгорелыми руками. Взгляд Савельева упал на него, и он увидел на немецкой машине еще не тронутую огнем бело-синюю эмблему. Если бы тогда Сергею Ивановичу попался знающий человек, он бы объяснил: это марка концерна «БМВ». Но Сергей Иванович это так и не узнал. Но с той поры, в его мозгу навеки впечаталась комбинация: горящее железо, запах горелой человечины и ничего не значащий значок.
Собрав картошку, Савельев призадумался. Увиденное говорило: Они вернулись. Это было особо удивительно, ибо никто его, Сергея Ивановича, об этом не предупредил. Савельев с юности знал, что Правительство всегда умнее тех, кем оно правит. Когда-то Правительство считало, что с немцами надо дружить. Потом началась Война. Во время Войны Правительство дружило с японцами и запрещало солдатам петь песню про злых самураев. Потом Правительство начало с ними войну. Сперва Правительство считало китайцев лучшими друзьями, а потом — они оказались почти фашистами. Возможно и сейчас, Правительство подружилось с врагом, разрешило ему ездить по стране и вот так обращаться со стариками.
Правительство сделало только одну ошибку: оно не объяснило Сергею Ивановичу о том, что наступили новые времена.
* * *
За долгие годы своей полувоенной службы «Главбух» так и не смог решить, снятся ли перед боем особые сны? Или все, как обычно? Он так же не успел вспомнить, какой ему снился сон на этот раз, когда раздался телефонный звонок. Было три часа утра.
— Извините, Павел Олегович, — сказал Денис, исполняющий должность Генерального директора «Транскросса», — тут только что нашу контору чуть не взорвали.
— Был взрыв?
— Нет. Охранник сам выдернул какой-то провод и обезвредил эту штуковину.
— Позвоните ему и скажите, чтобы ничего не трогал. Я буду через полчаса.
Через полчаса «Главбух» был возле дирекции «Транскросса». Возле парадного входа стоял Денис, а рядом охранник. Оба они глядели на обувную картонку, лежавшую между ними, как буржуазные жандармы глядели на паспорт Маяковского.
— Милицию вызывали? — С ходу спросил «Главбух».
— Нет. — Запинаясь ответил охранник.
— И правильно. Лишняя морока. Коробку трогал?
— Трогал. Подхожу, слышу — тикает. Нагнулся, выдернул провод — перестало.
«Главбух» почти незаметно поднес палец к виску и отдал «честь сумасшедшего». Потом он внимательно посмотрел в глаза постового героя.
— Ты уверен, что там тикало, а потом нет?
— Уверен. — Почти шепотом ответил охранник.
«Главбух» вздохнул, присел на корточки и заглянул в коробку, как рассматривают новорожденных котят. Потом он выпрямился.
— Запомни эту ночь. Второе рождение. По-настоящему, твои мозги должны были быть на фонаре.
— Так это не хлопушка? — Испугался Денис.
«Главбух» посмотрел на него с отцовской участливостью:
— Если бы эта хлопушка сработала, то здание, конечно, уцелело. Но стекла пришлось бы вставлять по всему фасаду. И строить новое крыльцо. А тот, кто оказался бы в пяти шагах от хлопушки, уже не задавал бы вопросов. Скажи («Главбух» обратился уже к дежурному), как ты это заметил?
— Я вышел на улицу, осмотреть здание снаружи. И увидел отъезжающую машину.
— Номер, конечно, не запомнил?
— Нет, номер я видел. Даже записал. Сейчас принесу бумажку.
Через минуту охранник принес измятый листок. На нем был написан номер.
— Ты мне нравишься, парень, — сказал «Главбух», — если не будешь часто хватать руками взрывные устройства — далеко пойдешь. Я надеюсь, — «Главбух» взглянул на Дениса, — этому сотруднику премия уже выписана?
— Конечно. А нам надо кое-что обсудить.
Денис и «Главбух» поднялись в кабинет покойного Даутова и присели покурить.
— Номер я узнал сразу. — Нахмурился «Главбух». Эти ребята последние недели следят за вами. Они, даже, пробовали слушать мой офис.
— А почему вы ничего не предприняли?
— Во-первых, насколько я знаю, они работают на «Транскросс»…
— Работали, — перебил Денис, — покойный Неврюков сообщил, что больше не нуждается в их услугах.
— Во вторых, невозмутимо продолжал Главбух, — я собирал информацию. Обычная сыскная контора. Бывшие опера. Или, косят под оперов. После того, что случилось сегодня, думаю, только косят.
— Павел Олегович, больше медлить нельзя. Если б этот отважный придурок не обезвредил ее, мы бы понесли гораздо больший ущерб, чем лишившись стекол, крыльца и даже припаркованных машин.
«Главбух» кивнул. Он прекрасно понимал специфику работы тех, кого охранял. «Транскросс» — солидная фирма. Но недавняя гибель ведущих акционеров уже нанесла удар по котировке ее бумаг. А тут еще и непонятный взрыв. Собеседник прав — его прямой долг сделать все, чтобы на фирму не было бы наездов. По крайней мере, с этой стороны.
— Хорошо, Денис Петрович. С операми-взрывниками я завтра же поговорю. Проблемы будут исчерпаны.
— Павел Олегович! Есть еще одна проблема. Один из старых сотрудников фирмы, сейчас уже уволенных, начал активно играть против нее. Даже если во время завтрашнего разговора с теми сыщиками-бандитами его имя не всплывет, все равно я уверен: заказчик он.
— Кто это?
— Для вас это не должно иметь значения. Его необходимо нейтрализовать. И все. Я укажу вам место, куда он приедет, вы прибудете туда и решите эту проблему. Работа эта особая, поэтому и оплата будет по особому тарифу.
«Главбух» пристально посмотрел на Дениса. Тому стало неуютно.
— Это не мое амплуа, — отчеканил он. — И если вы хотите, чтобы мы сотрудничали и дальше, я больше ни разу не услышу подобное предложение. Я — не мелкий киллер. Понятно?
— Понятно, — ответил Денис. И все-таки, подумайте. Вам в любом случае придется столкнуться с этим человеком. А так — сможете его упредить.
«Главбух» поднялся и пошел к выходу. Денис — за ним.
А между тем, герой-охранник, уже смененный на своем посту, сидел в караулке, пил пиво и думал, про то, как все отлично для него сложилось.
В эту ночь он, действительно, волновался. Но не потому, что в любой момент взрыв мог оторвать ему голову. Не так и опасно обезвреживать бомбы голыми руками. Если ты знаешь час, когда она должна сработать. Потому, что сам на этот же час ее и поставил. Охранник улыбнулся. Пусть этот супермен считает меня олухом. Зато я заработал за ночь пятьсот баксов. Всего то и делов было: поставить у входа коробку, позвонить «Главбуху» и, изображая мелкую нервную дрожь, протянуть бумажку с номером машины, который подсказал один щедрый человек. Кстати, может, у него еще немного баксов попросить?
* * *
Хотя Алексей, ехидничая, называл Женевьеву супругой Иванова, она так и не смогла освоить одну из привычек русской жены: вставать раньше мужа и варить ему кашу. Вот и на этот раз, Арчи убежал в свою контору, а французская гостья только-только открыла глаза, встала, выпила кофе и направилась и отправилась по тому же адресу.
Женька любила гулять утром. Ближе к ночи — много пьяных и молодой женщине не всегда удобно медленно идти по улице, разглядывая прекрасные фасады. Но сейчас она не спешила и неторопливо шла к конторе. В такие моменты особенно не хотелось думать о профессии. Кто из прохожих: мальчишка, осваивающий роликовые коньки, старушка с пуделем, дворник, могли бы представить, что эта девушка думает о каких-то наружках, перехватах и прочих атрибутах сыска?
Женевьева свернула на улочку, где располагался офис сыщиков. Возле здания стоял микроавтобус с открытой боковой дверцей. «Что это, ланч что ли привезли»? — Подумала Женька, на всякий случай, сбавив шаг. Внезапно из офиса вышел неизвестный в камуфляже, оглядел улицу и махнул рукой. Тотчас же, вслед за ним вышли еще двое, держа человека за руки и за ноги. За нимипоказалась следующая пара, тоже с телом в руках.
Женька остановилась и еле удержалась от крика, потомучто вторым, которого выносили, был Арчи.
Первый похититель сел в кабину. Остальные закинули свою ношу в салон и быстро залезли сами. В последний момент Николай шевельнулся и Женевьева поняла, что ее друг только оглушен.
Еще до того как двери микроавтобуса закрылись, Женька поняла, что ей надо делать. Она неторопливо развернулась, будто вспомнила, что свернула не на ту улицу. Краем глаза заметила, что машина с похищенным руководителем сыскного агентства и его сотрудником тронулась с места и лишь тогда выскочила на проезжую часть, перед носом старого «Жигуленка». Ей уже объяснили, что в России любая машина является такси, и, учитывая специфику своей работы, Женевьева сочла это неплохой деталью местной экзотики.
Неизвестно, какие слова пожилой водитель подготовил для девки, чуть не залезшей ему под колеса. Но незнакомка опередила его.
— Сто баксов.
— Сто? — Переспросил водитель. Вам нужно в Выборг?
— Ехать за той машиной. Но не подходить близко.
Пока водитель соображал, как отнестись к такому капризу, девушка то ли с финским, то ли с литовским акцентом, уже села в салон. Она вела себя столь решительно, что владелец «жигуленка» понял: она расстанется с ним лишь когда захочет сама. А не тогда, когда он ей прикажет.
— Ну ладно. Муж что ли у вас сбежал?
— Быстрее! — Велела Женька.
— А стрелять в него не будете? — Поинтересовался шофер, нажимая на педаль.
— Нет, — Коротко ответила Женевьева. Она уже поняла, что подчинила себе этого человека, и он будет выполнять ее приказы, даже если бы она собиралась использовать подержанный «Жигуль» в качестве передвижной пулеметной установки.
Скоро шофер с удивлением узнал о так и не востребованном даре сыщика, издавна заложенном в его натуру. Он не приблизился к микроавтобусу, не выделился среди прочих машин, но и не потерял объект из виду. Правда, на это уходило слишком много сил, и он лишь отрывистыми фразами пытался выяснить у девушки, зачем ей нужно преследование. Ответа не последовало.
Наконец, они выехали на Синопскую набережную. Через пару минут микроавтобус скрылся в подворотне старого, неухоженного дома, не знавшего слово «ремонт». Машина проехала мимо подворотни на небольшой скорости. Женька увидела в глубине большие чугунные ворота, которые кто-то запирал. Даже если бы она захотела с ходу прорваться на базу похитетелей, это было невозможно.
— Поезжайте дальше. — Сказала она.
Через несколько секунд они миновали таксофон.
— У вас не будет жетона? — Спросила Женька.
Шофер протянул ей медный кружок, а она — бумажку в сто долларов. Шофер буркнул «спасибо» и рванулся по набережной, выжимая из машины скорость, на которую она вряд ли была способна, даже только сойдя с конвейера.
Женька набрала номер Алексея. По ее расчетам, он уже должен был вернуться в город.
Аппарат сперва молчал. Но, получив крепкий удар ребром ладони по металлической щеке, издал несколько протяжных гудков. А потом Нертов снял трубку.
— Арчи похитили! — Крикнула Женька.
— Кто? Откуда ты?
— Я возле здания, в которое его затащили. Это на набережной, которая идет за гостиницей Москва по левому берегу. А передо мной высокий мост.
Еще пару минут француженка перечисляла Алексею детали окрестного пейзажа, пока он, наконец, не разобрался.
— Не делай глупостей. Я буду через пятнадцать минут.
Больше ничего обсудить не удалось. Обиженный автомат прервал связь.
Женевьева отошла от автомата. Ждать надо было пятнадцать минут. Но она понимала, что для нее четверть часа растянется на полдня. Надо себя чем-нибудь занять. Хотя бы сделать разведку. Женька медленно прогулялась два раза перед подворотней. На улицу выходили две парадные. Одна была заколочена, а другая — открыта. Француженка вошла в подъезд. Под ногами была какая-то склизкая мерзость, но она все равно поднялась на один этаж. Лестничные окна выходили во двор, перегороженный высокой стеной, за которой возвышалось двухэтажное здание, типа котельной. Скорее всего, Арчи завезли именно туда…
— Заблудились, мадам? — Послышалось снизу.
«Почему в России каждую женщину принято называть на французский манер»? — Подумала Женевьева прежде, чем обернуться. Внизу стоял улыбающийся парень в камуфляже. Женька сразу узнала его. Это он держал Николая за ноги, когда забрасывал в машину.
— Мне тут надо найти одну квартиру. Там живет… Иванов. — После секундной замешательства Женька решила назвать фамилию друга. Потом она опять замешалась, думая, какое бы сказать имя, но незнакомец перебил ее.
— Очень хорошо. Позвольте, я провожу вас к управдому. Он сразу же найдет вам Иванова. — С этими словами парень в камуфляже одним прыжком очутился возле нее и взял за локоть.
— Не надо, спасибо, — возразила Женька, но незнакомец был настойчив. Он пошел вниз, слегка потянув за собой пленницу. Было ясно: если ему не поддаться, он поволок бы девушку как манекен.
Правая рука у Женевьевы была свободна и парня ждала большая неприятность. Но тут она поняла, что ничего этим не добьется, лишь уменьшив боевые силы противника на одну единицу. Поэтому она послушно поплелась за парнем, который столь же доброжелательным голосом, не вязавшимся с его решительными жестами, объяснял, как увидел девушку попавшую в затруднительное положение. Ходит тут, ищет кого-то. Теперь, можно считать, нашла.
Как и думала Женька, они вошли в подворотню. Парень свободной рукой набрал цифровую комбинацию. Открылась калитка в железных воротах. Он слегка подтолкнул Женевьеву, а затем прошел сам. Девушка ожидала услышать сзади щелчок, но его не последовало. «Сейчас наш управдом оторвется от разных дел и поговорит с вами». — Продолжал бормотать незнакомец. Они пересекли дворик, обойдя знакомый микроавтобус, подошли к дверям котельной. Парень позвонил в дверь, но безрезультатно.
— Чем они там заняты? — Спросил он удивленно сам себя, затем нашарил в кармане ключ и открыл двери.
За дверями оказался короткий и широкий коридор. Глядя на изящные абажуры и моющиеся обои, никак нельзя было назвать данное помещение «котельной».
— Но где же они? — Еще раз удивился парень, прислушиваясь. — А, — наконец сообразил он, — у нашего управдома физразминка и все пошли посмотреть.
Больше он ничего не сказал. Женька начала работу. Ее конвоир был сделан уже с первого удара. Он мог только ловить ртом воздух и думать, что даже в родной конторе нельзя расслабляться. Женевьева заломила его руку к затылку, а пальцами правой, свободной руки, начала давить парню на веки, будто готовясь более сильным нажатием лишить его глаз.
— Где они?
— Вперед и вниз. — Прошептал парень, не со страха, а просто воздуха на большее не хватило.
Женька рассталась с ним, напоследок ударив по сонной артерии. После этого вытащила его пистолет из кобуры, висевшей на поясе, и пошла указанным путем. Коридор вывел ее в другой коридор, в конце которого была лестница вниз. Еще по дороге она услышала ругань, звуки ударов и мужские голоса. Один из них принадлежал Арчи.
* * *
«Повязали, как чмошников». — Думал Арчи. Он лежал на бетонном полу, прикованный к батарее. Рядом, в такой же позе, лежал его товарищ, Александрыч.
Конечно, главным чмошником оказался все-таки дежурный охранник, позволивший визитерам в камуфляже проникнуть в офис, не оказав им никакого сопротивления и, даже, не успевший предупредить шефа. Когда за спиной послышались шаги, Арчи был уверен: пришел кто-то из сотрудников. Он не поднял глаз от монитора, а когда, уразумев — не все в порядке, наконец, обернулся — было поздно. Рядом стояли трое в камуфляже, один сразу применил электрошокер. Хорошая штука для гуманистов, не желающих даже случайно убить противника. Или, для тех, у кого накопилось немало вопросов к ближнему. В данном случае, скорее, был второй вариант.
— Ты как? — Осведомился товарищ по несчастью.
— Уже лучше. — Вздохнул Арчи. Он не считал нужным мучить в данный момент коллегу вопросами: как же он так лопухнулся у входной двери? Если потом будет достаточно времени, он спросит обязательно. О других вариантах думать не хотелось. Тем более, думать не дал мобильник на боку Арчи. Похитители так торопились, свернуть операцию на людной улице, что ограничились лишь кратким поиском оружия. Труба не разбилась во всех предыдущих перепитиях и сейчас звонила.
— Ты можешь дотянуться до трубы? — Спросил Арчи.
— Да.
— Сними с моего пояса. Так. Теперь поднеси к моему уху. Попробуй нащупать кнопку.
Напарнику удались все манипуляции, и Арчи услышал голос Анатолия — одного из двух сыщиков, оставленных Алексеем на даче Даутова.
— Коля, мне до Нертова не дозвониться. У нас, судя по всему, начинаются проблемы.
«Если бы ты знал, какие у меня». — Подумал Арчи. Но он понимал — Толя никак не поможет ему, будучи в Выборгском районе, да еще с какими-то проблемами.
— Слушаю.
— Что-то случилось со сторожем. Петр пошел его искать и сам исчез.
— Позвони… — начал было Арчи, но тут дверь в подвал открылось. На пороге стояли несколько человек в камуфляже. «Конец связи»! — Крикнул один, подскочил к Николаю и отшвырнул ногой трубу в дальний конец помещения.
— Поднять их. — Скомандовал мужчина лет сорока, с короткими, поседелыми волосами. Арчи сразу определил его самого, как главаря похитителей. Через минуту оба пленника были на ногах. Наручники, теперь, сковывали им руки. — Кто главный?
— Я. — Ответил Николай.
Мужчина ткнул пальцем в сторону Иванова. Пленника вытащили на середину подвала.
— Рекомендую отвечать быстро, четко и без утайки. Кто вы?
— Сыскная контора. Служат бывшие опера.
— Кто за вами стоит?
— Никто. Впрочем, извини, сейчас сзади твой человек стоит.
Арчи кожей почувствовал, как сзади кто-то замахнулся, но главный движением головы дал понять: пока не надо.
— А еще любим шутить шутки. Ладно. Кто приказал наехать на «Транскросс»?
— Ребята, не пора ли назваться? — Вопросом на вопрос ответил сыщик.
Главный отошел на шаг в сторону, встав в полоборота к пленнику.
— Да мы, знаешь ли, парень, — медленно начал он будто не знал, что сказать в ответ и вдруг широко, ударил Арчи ногой в скулу. Тот в последнюю секунду понял, в чем дело и начал уходить, но все равно полетел на пол.
— Считай, мы назвались. — На лице главного не дрогнул ни один мускул. — Так кто приказал наехать на «Транскросс»?
— Ван-Дамм ты, хренов. — Почти без злобы констатировал Арчи, которого уже поднимал человек в камуфляже. — Впрочем, чего с вас, отморозков возьмешь?
— Это почему же? — Вдруг заинтересовался главный.
— У человека наручники на руках, а ты…
— По твоему это имеет значение? — Главный кивнул своему помощнику. Тот освободил Арчи от наручников. — Языком ты трепать умеешь, так покажи еще чего-нибудь.
— Дай отдышаться. — Николай начал разминать руки.
— Дыши. Нам торопиться некуда. Знаешь, парень, давай внесем в это развлечение дополнительный интерес? Будем работать, пока один не назовет сам себя «хреновым Ван-Даммом». Или просто, «сукой». И тогда честно ответит на любые вопросы.
— А если этим существом окажешься ты, мы сможем отсюда уйти?
— Что за вопрос? Если ты победитель — у тебя все. И свобода, и информация. Но в противном случае ответишь без шуток. Даешь слово?
— Слово опера. — Согласился Арчи и немного подумав, добавил. — А ты слово даешь?
— Слово опера. — Ответил противник. — Я сам раньше занимался операциями. И разработкой, и проведением. Сейчас тоже занимаюсь, но по мелочам.
— Как тебя звать, разработчик?
— Еще меня не обломал, а уже задает вопросы. Называй пока «Главбухом». Отдышался?
Арчи кивнул. Люди в камуфляжах расступились. Подвал был большим, с высоким сводом и подошел бы для любой игры, кроме баскетбола.
Главбух не торопился идти в атаку. Вместо этого он, играя, делал стойки, вытягивал перед собой обе руки и издавал журчаще-воркующие звуки. Арчи зло посмотрел на него и тоже стал быстро вращать руками и трясти бедрами. Главбух рассмеялся.
— Ну ладно. Хватит корчить мартовского кота, которому не дали поразмножаться.
— Ладно, хватит. — Согласился Николай и нанес удар ногой. Ему показалось, что удар достиг цели, но, Главбух не отлетел, а отскочил в сторону, сорвав атаку.
— Неплохо. — Ухмыльнулся он. — Еще!
Арчи попытался снова атаковать, но первый же удар был блокирован ногой противника, а самому сыщику показалось, будто ему двинули в скулу прикладом. Он рухнул посередине, попытался подняться и получил ногой в живот. Ему на одну секунду даже показалось — в дело вмешался один из помощников. Но нет, это Главбух успел подскочить к нему. Николай собрался с силами и два раза описал правой ногой эллипс вокруг себя, заставив противника снова уйти в сторону уворачиваясь от удара.
— Вставай, вставай, — подбодрил Главбух, — игра только началась. Но если она тебе надоела — я не обижусь.
— Не надоела. — Прохрипел Арчи, поднимаясь с холодного пола.
В этот момент послышались звонкие шаги. Кто-то быстро спускался по металлической лестнице. Главбух лениво взглянул на звук и замер от удивления. В подвале оказалась девушка с пистолетом в руке. Ребятам в камуфляже стало неуютно, ибо пистолет был наведен на них.
— Всем лицом к стене! — Приказала она.
Никто не отреагировал на команду. Всем смотрели на Главбуха. А тот с удивлением рассматривал вошедшую.
— Костя, — наконец сказал Главбух, — а мы ведь ее видели перед конторой.
— Лицом к стене. — Повторила девушка.
— А я и не понял, чего она сразу занервничала, — столь же невозмутимо продолжал Главбух, — старею, появляются проколы. Деточка, — наконец обратился он к вошедшей, — ты что, собираешься в нас стрелять?
— Женька, — вмешался Арчи, — не стреляй в него. У нас обычный мужской разговор.
Огорошенная этим девушка на мгновение потеряла бдительность. И Главбух сделал то, что Николай не видел ни в одном кино. Он прыгнул на пол, прокатился несколько метров как брошенный кубик и, уже поднимаясь, ударил-выстрелил ногой по руке Женевьевы. Пистолет полетел в потолок, как если бы его оттянули пружинкой. Одновременно Главбух хлестнул кулаком Женьку по виску и та, как подкошенная, упала ничком на пол.
Победитель обернулся, чтобы как-нибудь прокоментировать своим соратникам проведенную комбинацию. И в эту же секунду на него ринулся Арчи. Единственное, что успел сделать Главбух — запаздало начать ставить блок, но нога сыщика уже пробила его защиту. Главбух долетел почти до стены. Ему удалось вывернуться из-под Арчи и перехватить правую руку. Он почти вывихнул ее, однако сыщик левой ударил его по локтю, и хватка Главбуха ослабла.
«Лежа-ать»! — Раздалось над ухом Арчи. И тут же грохнул выстрел.
* * *
Еще не успела Женевьева повесить трубку неисправного таксофона, как Алексей понял — глупостей она сделает немало. Поэтому он пулей вылетел из квартиры, успев проверить только наличие пистолета в кобуре и лицензии в кармане. Лишь отъехав от дома, он обнаружил отсутствие трубы. Однако, не возвращаться же.
Алексей был в дурном настроении со вчерашнего вечера. Километрах в пяти от дачи, он увидел «БМВ», стоявшую на обочине. В Питере такие машины попадаются на каждой улице. На Выборгском шоссе, от города до финской границы их можно встретить штук двадцать. Но здесь до шоссе далеко. И никаких населенных пунктов поблизости, вроде нет. Откуда же такая иномарка? Надо было бы позвонить, может, даже, подъехать или послать подкрепление. Конечно, один шанс из десяти, что она представляет потенциальную опасность. Но все-таки… А тут он мчался неизвестно куда, чтобы сойтись в бою неизвестно с кем.
Как он и ожидал, набережная была пуста. Алексей увидел таксофон, пожалуй, единственный в этих краях. Левее располагались производственные мощности «Ливиза», там искать не было смысла. Поэтому, Нертов обратил внимание лишь на правую сторону. Его внимание привлекла одна из подворотен. Она вела во двор обычного обветшалого дома, но при этом была закрыта на мощные железные ворота. Подойдя поближе, Алексей увидел, что калитка не заперта. Надо было рискнуть.
Двор, в который он проник, был мал и чисто убран. Перед небольшим зданием стоял микроавтобус и две легковушки. Дверь же в здание была приоткрыта. Не снимая руку с рукояти пистолета, Алексей проник внутрь. Первое, что он увидел, был парень в камуфляже, лежавший в коридоре.
— Тебя девушка нокаутировала? — Спросил Алексей.
— А тебе чего? — Попробовал было нагрубить начавший приходить в себя охранник, но дуло пистолета, слегка ткнувшее его в левый глаз, тотчас заставило вспомнить хорошие манеры.
— Да, девка какая-то.
— Тогда дальше лежи. — Алексей, ударил его по шее и пошел вперед. Нельзя было сзади оставлять проблемы.
Нертов ускорил шаг, потому, что услышал в отдалении голос Женевьевы. Когда он оказался в подвале, девушка лежала на полу, Главбух и Арчи перекатывались вцепившись друг в друга, а остальные охранники столпились вокруг, не зная: ждать окончания боя или вмешаться.
После приказа Алексея, подкрепленного выстрелом, охранники на миг застыли на своих местах, но затем, согласившись со столь убедительным аргументом, плюхнулись на пол. Правда, один из людей Главбуха попытался в последний момент прыгнуть в угол, куда упал пистолет Женевьевы. Но Нертов успел ударить его ногой в голову и парень распластался на полу, лишь слегка дернув руками прежде, чем впасть в забытие.
— В следующий раз просто пристрелю. Всем — не рыпаться!
Рыпаться больше никто и не собирался. Охранники лежали, как положено, смирно, лицом вниз, положив ладони руки на затылки. Арчи и Главбух разжали объятья. Сыщик массировал правую руку, а его противник ощупывал лицо, видимо, стараясь определить нанесенный ущерб. В это время Женевьева, понемногу пришедшая в себя, дотянулась до своего пистолета и села на пол, прислонившись к стене, держа оружие обеими руками.
— Лицом на пол. Руки — в «гору». — Повторил Алексей Главбуху. — К тебе команда не относится?
— У меня с твоим коллегой был договор — разобраться по-мужски.
Ничего не ответил, направив пистолет в сторону Главбуха.
— Юрист, стой! Я дал ему слово опера. — Еле отдышавшись, ответил Иванов.
— Коля, я не понял. Это же бандитская контора. Какое, на фиг, слово? Нам надо выйти отсюда, пока живы.
— Идите. Ее прихвати. — Столь же загнанно выдохнул Арчи. А я дал слово. И должен с ним закончить.
— Знаешь, — Нертов разозлился, — можешь играть хоть в пионеров-героев, хоть в юных барабанщиков. Но сам с собой. А лично я никому никаких слов не давал. И прямо сейчас этого пахана в камуфляже пристрелю.
— Леша, он мог в эту игру не играть. Но раз уже начал…
— Стоп, ребята. — Окончательно пришел в себя Главбух. — Мы зашли в тупик. Пора прояснить ситуацию. Ты веришь, слову своего друга?..
Алексей неопределенно пожал плечами, словно раздумывая, а не стоит ли просто окончить бесполезный разговор, пристрелив говорившего. Главбух, видно, правильно понял молчание, но, тем не менее, осторожно продолжил.
— Поверь и ты моему. Мы — не бандиты. Я обещаю, что пока мы говорим, мои ребята и я сам не сделаем ни одного резкого движения (Нертов хмыкнул, кивнув в сторону недавно получившего по голове охранника: «Один уже сделал», но говоривший не обратил внимания на эту реплику). А ты можешь присесть на ступеньку и положить пистолет на колени. Мне приходилось видеть, как профессионалы уровня президентской охраны, нечаянно нажимали на курок, устав долго держать.
Алексей промолчал.
— Слушай, парень, — теперь Главбух обратился к Николаю, — дерешься ты здорово. Давай отменим наш договор и поиграем в другую игру под названием «Честный разговор». Каждый из нас задает вопрос, а другой — прямо отвечает.
— А вот это — попробуй, — согласился Алексей (Арчи кивнул), — только теперь наша очередь. Чьи интересы защищает твоя контора?
— Фирмы «Транскросс».
— Мы защищаем те же интересы. Поэтому, прошу уточнения: чьи указания вы сейчас исполняете?
— Исполняющего обязанности исполнительного директора Дениса Петрова.
Алексей внимательно взглянул на Николая: пора ли раскрывать карты? «Пора» — был безмолвный ответ.
— А я представляю интересы владелицы «Транскросса», Нины Климовой, к которой, согласно завещанию ее отчима, генерального директора Анатолия Семеновича Даутова, перешел контрольный пакет акций.
Недоуменный взгляд Главбуха стал изумленным. Этот взгляд перевести можно было так: люди не похожие на сумасшедших, ведут себя как сумасшедшие.
— Ребята, я рад, что мы заняты одним делом. Но, как мне известно, Нина Климова полгода назад погибла во Франции. А ты, — Главбух кивнул в сторону Алексея, — уже некоторое время пасешься в Питере и нарушаешь правила дорожного движения у Спаса-на-Крови. Не так ли?
Нертов промолчал, подумав, насколько быстро удалось вычислить его прибытие. «Интересно, а бандиты знают об этом»? Но, как бы угадав мысли собеседника, его визави усмехнулся: «Я ни перед кем отчитываться не обязан».
— Главбух, — вступил в разговор Николай, — я не буду задавать глупые вопросы, вроде: «Кто видел, как она погибла?», «Кто видел тело?» и «Кто присутствовал на похоронах?». Вопрос проще: ты узнаешь ее голос?
Главбух задумался, пытаясь понять, какой подвох может таиться в ответе. Потом согласился: «Узнаю».
Арчи, пошатываясь, поднялся, отошел к стене и поднял свою трубу.
— Будем надеяться, твои охламоны ее не разбили. Леша, набери номер. Кстати, один из моих парней звонил минут пятнадцать назад. И говорил о каких-то заморочках.
Алексей вырвал трубу из рук Арчи и мгновенно набрал номер. Около минуты были слышны длинные гудки, а потом послышался Нинин голос.
— Леша, куда ты пропал? Куда вы все пропали? Один охранник — Петя ушел на улицу и не вернулся, а Толя сидит внизу с пистолетом и запрещает мне высовываться. Говорит, видел в лесу незнакомых людей.
Главбух подошел к Алексею и взял у него трубу.
— Алло. Это Павел Олегович. Нина Анатольевна, вы узнаете меня?
— Да. Павел Олегович. Отец говорил мне, что вы можете помочь, если происходят неприятности.
В этот момент Алексей отнял трубу у Главбуха.
— Нина. Я выезжаю. Никуда не выходи, слушайся охранника. Жди!
После этого Алексей повернулся к Главбуху.
— Больше заниматься трепом нет времени. Я должен быть там как можно скорее.
— Ребята, мы будем работать вместе, если вы ответите на последний вопрос, — сказал Главбух. — Кто мог на машине с вашими номерами подкинуть ночью под окна «Транскросса» одноразовый будильник?
— Из нас — никто. — Ответил Арчи. — А теперь наш вопрос: откуда информация?
— От милиционера вневедомственной охраны.
— А его вы проверили? — Вскипел Арчи. — А вы узнали, что это за тип? Нет, сразу же полезли бить людей по головам. Да я мало тебе врезал!
— Спокойное. — Нахмурился Главбух. — Во дворце Амина несостыковка была посильней. А тут обошлось без трупов. Давайте прикинем, какая получается картина. Во-первых, я больше не считаю вас бандюками. Надеюсь, вы нас — тоже. Во-вторых, Нина Климова жива и вы представляете ее интересы. Я не могу препятствовать вам.
— Тогда может быть вы наоборот, поможете ей, если у нее начались проблемы? — Предложил Николай.
В этот момент их компания сократилась на одного человека. Алексей вскочил и кинулся к выходу с трубой Арчи в руках.
— Ладно, надеюсь, он позвонит оттуда и нас успокоит, — Главбух направился к выходу, — пойдемте наверх, тут холодно.
И уже обращаясь к одному из своих сотрудников, добавил: «Никому не расходиться. Готовность № 1».
