Через час в кабинет Мономаха ворвался запыхавшийся Володька Пономарев. Он что-то энергично дожевывал на ходу, и Сергей сразу догадался, что Володька, как обычно, не успел позавтракать. Как подавляющее большинство холостяков он никогда не забивал свой холодильник едой про запас, предпочитая питаться где придется. Его обед состоял из одного — двух хот-догов или гамбургеров, бульона из кубиков «Магги», «Кнор» или «Галина Бланка» и стакана томатного сока.

— Ну, что произошло? — вместо приветствия спросил Пономарев и расстегнул куртку.

Мономах удивленно вскинул брови и жестом предложил Володьке присаживаться.

— А почему ты решил, что что-то произошло?

— Но я же журналист и моя профессия обвязывает меня уметь анализировать факты и делать определенные выводы. Вначале ты просишь у меня все интервью генерала Боброва, затем вдруг звонишь и требуешь приехать к тебе в офис… Ну вот я здесь, слушаю тебя очень внимательно и заранее готов помочь… Кстати, а как поживает наш друг Дардыкин?

— Дардыкин поживает не очень хорошо, — медленно проговорил Мономах. — А если точнее, то хуже некуда.

— А что с ним? Заболел?.. Или боевое ранение? — Пономарев опустился в кресло, в котором час назад сидела Саша Петрова и с выжиданием посмотрел на Толоконникова.

— Нет, не заболел. Его похитили.

— Как похитили? Когда?

— Несколько дней назад.

— И кто же?

— Чеченцы.

Володька открыл рот и несколько минут смотрел на Мономаха с недоверием. Затем спросил:

— А ты не шутишь?

— К сожалению, нет.

— Господи, — засуетился Володька, — и что же делать? Ты уже сообщил в милицию? Если нужно, я сегодня же обзвоню все каналы телевидения.

— Ни в коем случае. Забудь про журналистов и про милицию. Ради самого же Дардыкина. Если чеченцы заподозрят, что я нарушаю их условия, они убьют Леху. Понимаешь?

— Понимаю. Ради денег эти бандиты пойдут на все. Но каким образом им удалось зацепить Леху?

— Каким образом? — на мгновение Мономах задумался. В его планы не входило рассказывать Володьке обо всем, поэтому он выложил лишь часть правды: — Все дело в том, что Бог наградил Леху весьма опасным талантом — он с неимоверной быстротой ввязывается в чужие разборки. Слишком честен и не может пройти мимо, когда кто-то обижает женщину. Пусть даже и заслуженно. Именно из-за женщины Дардыкин и вляпался в эту неприятную историю. Что там у них произошло — я толком не знаю. Знаю, что Леха подстрелил несколько боевиков, за что и угодил в плен. За него требуют огромный выкуп, который я не в состоянии собрать. Из достоверных источников мне стало известно, что чеченцы держат Леху где-то под Москвой, а может быть, и в самой Москве. И мне необходимо его выручить. Чем быстрее, тем лучше.

— Хорошее желание, — согласился Пономарев, — но при чем здесь я? Если ты не хочешь придавать эту историю гласности, то, увы, ничем не могу помочь.

— Я почему-то уверен, что ты знаешь о чеченцах гораздо больше, чем может показаться с первого взгляда.

Пономарев медленно покачал головой.

— Нет, Сергей, ты ошибаешься. Я ничего о них не знаю. Я не специалист по чеченскому вопросу. Но если нужно, я найду тебе такого человека. Вроде бы на НТВ есть один толковый товарищ…

— Не надо, — перебил Мономах. — Не надо специалистов. Ты сам, Володя, специалист, только об этом никто не догадывается.

Глаза Пономарева стали похожи на два дореформенных пятака.

— Я?! Не говори ерунды!

— Но ведь ты столько времени общался с Бобровым и его телохранителями. А особенно тесно, когда писал для генерала книгу. Помнишь, на поминках полковника Рахмедова ты мне рассказывал, что у некоторых из ребят Боброва очень хорошие отношения с чеченцами. Еще с тех пор, когда Бобров ездил в Грозный на переговоры. Они перезваниваются, поддерживают отношения. Если кто-то из чеченцев приезжает в Москву, то сразу же приглашает в ресторан охранников генерала.

— Да, есть у них такая традиция, — кивнул Пономарев. На его лице неожиданно появилось озабоченное выражение. Несколько секунд он молчал, а затем медленно начал: — А ведь ты прав. Если я не ошибаюсь, один из телохранителей генерала, он, кстати, недавно погиб…

— Окоркин, что ли?

— Окоркин, — подтвердил Пономарев и вдруг с удивлением уставился на Мономаха: — А ты откуда знаешь?

— Бобров рассказывал… — соврал Толоконников. — Не отклоняйся от темы!

— Так вот, Окоркин мне говорил, что где-то под Москвой у чеченцев есть военный полигон. И он якобы там был. Я тогда не поверил, потому что Окоркин, рассказывая мне эти байки, находился под хорошей мухой. Он вообще любил поддавать, хотя специалист был прекрасный, царство ему небесное…

— Слушай, Володька, ты прямо как Леха — начинаешь про одно, затем перескакиваешь на другое. Давай по существу: Окоркин рассказывал тебе о чеченском полигоне. Что конкретно?

— Дай вспомнить. — Пономарев закрыл глаза и попытался сосредоточиться. — Так, начну с того, что я встретил Окоркина в ресторане. В «Арагви». Я был с девушкой, а он один… Нет, погоди, он был с какой-то сомнительной компанией, человек двадцать… Напились они, конечно, как цуцики… Ну, это к делу не относится… Так вот, заметив меня, Окоркин подсел за наш столик, заказал бутылку шампанского и почему-то вдруг разоткровенничался.

— Что он говорил?!

— Погоди, не спеши. Я плохо помню, потому что слушал его вполуха. Мне было не очень-то приятно видеть этого мужлана за своим столиком.

— Постарайся воспроизвести ваш разговор как можно точнее, — попросил Мономах. — Это очень важно, Володя.

— Да-да, я понимаю… Он отмечал в ресторане какую-то удачную сделку… Нет, не сделку. А удачную операцию. Нес какую-то несусветную чушь про какую-то глобальную катастрофу, которую ему удалось предотвратить. Затем перешел на личности. Упомянул какого-то Тугуса…

— Тугуса?

— Кажется, да. Потом начал пугать мою девушку чеченцами. Вроде бы совсем недалеко от Москвы у тех имеется свой лагерь. Бывшая воинская часть, которую чеченцы арендовали лет этак на пять. Окоркин утверждал, что совсем недавно побывал там… Вскоре после этого он стал клевать носом, а затем вообще пересел за свой столик. Вот, собственно, и все.

— Ну, не так уж и мало.

— Думаешь, тебе это пригодится?

— Надеюсь, — вздохнул Мономах. — Очень надеюсь. Спасибо тебе, Володя, за помощь.

Пономарев улыбнулся одними глазами и встал.

— Я так понимаю: спасибо, Володя, за помощь и до свидания? — со смехом уточнил он и принялся застегивать куртку.

Мономах пожал плечами и тоже улыбнулся.

— Приятно иметь дело с такими умными собеседниками. Понимают с полуслова… Кстати, о том, что случилось с Дардыкиным, никому не рассказывай. Ладно?

— Ладно.

Когда Володька ушел, Мономах сразу же бросился к телефону. Он искренне надеялся, что по его поведению Пономарев так и не догадался — насколько важной для Мономаха оказалась эта информация. Теперь оставалось узнать только одно — кто такой Тугус, и какая из воинских частей в Подмосковье была сдана в аренду. Не прошло и пятнадцати минут, как Мономах получил ответы на интересующие его вопросы. Естественно, пришлось в очередной раз задействовать приятелей из аналитического отдела ФСБ, а затем потрясти Министерство обороны.

Мономаху повезло — в Подмосковье оказалась только одна воинская часть, которую сдали в аренду на пять лет какому-то малому предприятию. Естественно, что это малое предприятие служило своеобразной ширмой. Это было и ежу понятно. Мономах подозревал, что кое-кто в министерстве получил огромную взятку и прервать этот договор законным путем вряд ли возможно.

«Вообще-то, это неважно, — подумал он, внимательно рассматривая карту местности, где располагалась злополучная часть. — Главное, изучить все возможные подходы, чтобы в случае чего не попасть впросак… Сомневаюсь, чтобы чеченцы все там перестроили. Значит, мне необходимо отыскать кого-нибудь, кто знает эту часть как свои пять пальцев».

Не успел Мономах как следует поразмыслить над своими дальнейшими планами, как позвонила Надя и сообщила, что к нему рвутся Иванов и Степашкин. Через минуту охранники переступили порог кабинета. Судя по всему и тот, и другой горели желанием поделиться своими успехами. Первым начал Паша Иванов:

— Как мы и предполагали, пройти в хранилище банка постороннему практически невозможно. Два охранника — один снаружи, другой внутри. Клиент должен расписаться в регистрационной книге. После того, как сверяется подлинность его подписи, его пускают в хранилище. Два ключа, куча видеокамер, полный контроль…

— Погоди, — перебил Мономах. — Не суетись. Сядь в кресло, расслабься и попытайся вспомнить каждый свой шаг, начиная с того момента, когда ты вошел в банк. Особенно меня интересует время — сколько минут, например, ты потратил на то, чтобы спуститься в хранилище?

— Ну, минуты три.

— Ровно три минуты?

Подумав, Паша уточнил:

— Две, сорок пять… Я хорошо чувствую время.

— Значит, я в тебе не ошибся.

Пока Иванов подробно пересказывал все свои действия, Мономах, слушая его очень внимательно, помечал у себя в блокноте кое-какие факты. Когда же Паша закончил, откинулся на спинку кресла и широко улыбнулся. За последнюю неделю шеф улыбался столь редко, что охранники даже растерялись.

— Хм-м, сегодня, признаюсь вам честно, у меня удачный день, — выдержав обычную паузу, сообщил Мономах. — Во-первых, я узнал, где чеченцы держат Леху. Во-вторых, разработал операцию по захвату чемоданчика до нюансов. А в-третьих, сегодня позвонили чеченцы и сообщили мне время и место встречи — четверг, девять утра, старая дача генерала.

Степашкин и Иванов молча переглянулись.

— Значит, у нас остался один день? — дрогнувшим голосом спросил Юрий Сергеевич.

— Да, — кивнул Мономах. — Но не волнуйтесь. Завтра чемоданчик будет у нас. А теперь садитесь и внимательно слушайте.

Он положил на стол перед охранниками кольцо, полученное от Саши, и отпечатанную на принтере карту Большой Садовой улицы, на которой располагался банк. Вооружившись фломастером, Мономах поставил крестик на здании банка и поднял глаза на Пашу Иванова.

— Примерь этот оригинальный перстень, — попросил он. — Только очень осторожно.

Паша недоуменно пожал плечами, однако послушно исполнил приказание.

— Как, не жмет? — уточнил Мономах.

— В самый раз… Только зачем он мне? Если это подарок, то спасибо, конечно, но… Признаться честно, он мне не очень нравится.

— Завтра ровно в девять тридцать ты должен войти в здание банка и спуститься в хранилище. Придумай какой-нибудь веский предлог — забрать документы или еще что-нибудь… Твои дальнейшие действия таковы: ты спускаешься в подвал, затем проходишь в хранилище и с помощью охранника открываешь свой сейф. Достаешь из него свои вещи и благодаришь охранника за помощь. Теперь слушай особенно внимательно! Ты протягиваешь ему руку и пожимаешь ее изо всех сил. Ясно? Из этого кольца выскакивает иголка, через которую в кровь охранника попадает наркотик. Наркотик, находящийся внутри кольца, действует мгновенно, и парень отключается на пять минут. За это время ты должен отыскать сейф Боброва, открыть его, достать чемоданчик и спрятать у себя в кейсе. А затем возвратиться к охраннику и постараться привести его в чувство. Главное, чтобы он ничего не заподозрил.

— Фантастика! — пробормотал Паша и покосился на кольцо.

— Не волнуйся. Оно не опасно. До первого сильного рукопожатия…

Степашкин, до этого молча слушавший Моно-маха, вдруг сказал:

— Но не забывайте, Сергей Владимирович, что хранилище напичкано видеокамерами. Если работник банка потеряет сознание, а клиент в это время начнет шарить по чужим сейфам, в подвал тут же ворвутся вооруженные охранники.

— Да, ты совершенно прав, — согласился тот. — Но не забывай, что человек — существо весьма любопытное. Ведь за мониторами сидят не роботы, а самые обыкновенные люди. А это значит, что все они подвержены всяческим человеческим порокам. На этом я и собираюсь сыграть…

— Что-то я не совсем улавливаю вашу мысль, — признался Паша.

— Все очень просто. В то время, когда ты будешь пожимать руку охраннику, рядом с банком произойдет авария. Какая-нибудь машина со всего размаху врежется в угол здания и загорится. Натурально, что все захотят поглазеть на это из ряда вон выходящее событие. И работники банка, и охранники, и простые прохожие. У людей так мало развлечений, так мало острых впечатлений, что никто, повторяю, никто не захочет пройти мимо! А если в толпе найдется парочка истеричных особ, которые будут истошно вопить, привлекая внимание общественности, то тут и мертвый из могилы встанет.

— Если я правильно понял, в этом горящем автомобиле должен буду находиться я? — мрачно уточнил Юрий Сергеевич Степашкин.

Мономах кивнул.

— Да. Именно вы. Главное, побольше шуму, дыму и всяческих пиротехнических эффектов… Ну, не мне вас учить… В тот момент, когда Паша управится с сейфом, вы, Юрий Сергеевич, покидаете салон горящего автомобиля и со всех ног улепетываете с места происшествия. Желательно сделать это до приезда ГАИ… И успех нашего предприятия гарантирован.

— А если охранники у мониторов все-таки сумеют преодолеть любопытство? — поинтересовался Иванов. — Ия засвечусь?

— Если вы сработаете четко, слажено, минута в минуту, то все пройдет как по маслу. Я могу твердо пообещать только одно — зевак, истеричных особ и ложных свидетелей на месте автокатастрофы будет много. То есть если у следователя вдруг возникнет желание найти нарушителя спокойствия, то у него ничего не получится. Ну как, рискнем?

Охранники почти одновременно опустили глаза. Несколько минут они молчали, стараясь не смотреть на шефа, и Мономах вдруг заволновался — неужели струсили? План, конечно, казался рискованным, и во многом зависел от простого везения, но ведь иного выхода у них попросту не было.

Первым не выдержал Степашкин.

— Ладно, я согласен, — вздохнул он и пояснил, почему он принял такое решение: — Думаю, будь Леха на моем месте, он бы не колебался… Ни минуты.

Мономах повернулся к Паше.

— А ты?.. Если ты боишься, так и скажи. В этом ведь нет ничего зазорного. Тогда мы отправим в банк кого-нибудь другого.

— Ну зачем вы так? — обиделся Иванов. — Конечно, я пойду. Только, Юрий Сергеевич, если вы опоздаете хотя бы на минуту, то… я на вас здорово обижусь…