ГЛАВА 4
В первый раз он очнулся в каком-то микроавтобусе, очень похожем на машину «скорой помощи», и понял, что лежит на носилках. Сидящий рядом смуглый, темноволосый парень в белом халате сразу заметил, что Дардыкин открыл глаза и быстро сделал ему укол. После этого Леха снова впал в бессознательное состояние. Второй раз он пришел в себя в какой-то комнате, напоминавшей больничную палату, и попытался встать. Но тут же с недоумением обнаружил, что накрепко привязан к кровати. Правда, в отличие от больничных палат в этом помещении не было ни одного окна. Высоко под потолком мерцала тусклая лампочка под бумажным абажуром. Стены были выкрашены в грязно-зеленый цвет.
«Вот те раз, — растерялся он. — Кто и зачем меня сюда притащил?.. Да еще и привязали, сволочи! Я что, маньяк какой-нибудь, что меня надо изолировать от общества таким варварским способом! Я даже не знаю, день сегодня или ночь!»
Леха закрыл глаза и попытался собраться с мыслями. Он желал только одного — по памяти восстановить все события, предшествующие тому моменту, когда он очнулся. Дардыкин хорошо запомнил только одно — ехидную улыбку того милиционера, который выпустил ему в лицо струю какого-то газа. Что было дальше — полный провал.
В этот момент дверь бесшумно распахнулась, и порог переступил высокий, темноволосый мужчина.
Он выглядел моложаво, лет на двадцать пять, но эта моложавость была весьма относительной. При ближайшем рассмотрении его лица в глаза бросались кое-какие недостатки: сухая, как пергамент, кожа с сеточкой мелких морщин, чуть припухшие веки. Но в общем это ничуть не портило незнакомца. Может быть, потому, что он держался весьма уверенно. Как хозяин.
Леха подумал, что, несмотря на внешнюю привлекательность, вошедший имеет кучу проблем в личной жизни, особенно, в отношениях с женщинами. Если те и спали с ним, то не потому, что им это нравилось. Скорее всего, незнакомец платил хорошие бабки за свои развлечения, а что в наше время не покупается?
Все эти рассуждения промелькнули в голове у Дардыкина за какую-то долю секунды. Он даже испугался, что вошедший сумеет прочесть его мысли — уж слишком проницательным был его взгляд. Но незнакомец оказался не Богом и не обладал такими сверхъестественными способностями, как чтение чужих мыслей на расстоянии. Он приветливо поздоровался, словно зашел в гости к своему давнему приятелю. Приблизился к кровати вплотную и заглянул Лехе в глаза.
— Добрый день… Меня зовут Тугус. А ты, Алексей Дардыкин, да? — в его голосе чувствовался легкий кавказский акцент.
Леха едва заметно кивнул. Он вдруг ощутил, что от Тутуса исходит опасность. Даже приветливая улыбка и мягкие интонации не могли ввести в заблуждение. Этот человек был коварен, умен и жесток. Увы, в данной ситуации Дардыкин не мог бороться с этой опасностью. Разве что морально…
— Не бойся, — вдруг сказал незнакомец. — Пока тебе ничего не грозит. Если, конечно, ты будешь вести себя правильно.
— А я и не боюсь, — разжал губы Дардыкин. — Чего мне тебя бояться?
— Ну, еще бы! Ты, по-моему, никогда ничего не боишься.
— Это вопрос?
— Это утверждение. — Тугус криво усмехнулся. Он наконец-то перестал разыгрывать из себя доброго дядюшку, и это понравилось Лехе гораздо больше.
Дардыкин скосил глаза вправо, пытаясь рассмотреть выражение лица собеседника. Но тот, словно нарочно, отступил в тень.
— У тебя хорошая репутация, Алексей, — вдруг сказал он.
— Ты это о чем?
— Ты хороший боец. Смел, решителен, напорист, благороден… Я иногда удивляюсь, как столько положительных качеств могут уживаться в одном человеке…
Тугус говорил тихо, его голос звучал ровно, спокойно и убедительно, от чего Дардыкину стало вовсе не по себе.
— Кто вы?
— Я же сказал — Тугус. Или этого недостаточно?
— Нет. Меня, например, зовут Лехой Дардыкиным. И у тебя должно быть какое-то имя.
— Для тебя я — Тугус. Тебе и вправду интересно, как меня зовут?
— Послушай, Тугус, — раздраженно проговорил Леха. — Хватит играть в кошки-мышки. Чего ты хочешь?
— Поговорить.
— Тогда развяжи меня. Я не привык разговаривать лежа.
— Ну еще бы! Но, учитывая некоторые особенности твоего характера, я бы не рискнул сделать это. Ради своей собственной безопасности.
«Черт, да он же издевается надо мной! — разозлился Дардыкин. — Вот сволочь!.. Правда, для простого чеченского боевика этот Тугус слишком образован. Судя по всему, он не боевик и пришел сюда не для того, чтобы убить меня. Уж слишком вежливо он со мной обращается…»
— Так уж и быть. Для тебя я сделаю исключение, — как бы нехотя согласился он. — Так что тебе от меня надо, Тугус? Если поговорить, то давай, валяй! Только для этого не стоило тащить меня за тридевять земель, привязывать к кровати и осыпать комплиментами. Ты что, не мог отыскать меня в Москве? Или ты думаешь, что я бы не согласился с тобой встретиться?
Наступила пауза. Тугус потер ладони, словно ему вдруг стало холодно, и отрывисто произнес:
— Ты сам прекрасно понимаешь, почему ты здесь. И что мне от тебя надо.
— Не понимаю.
Холодно усмехнувшись, Тугус подошел к двери и поступал по ней согнутым указательным пальцем. Дверь мгновенно распахнулась, и в комнату вошла Жанна в сопровождении двух охранников. Если быть до конца откровенным, то определение «вошла» никак не подходило к данной ситуации. Девушку просто перекинули через порог, втолкнули в помещение силой, и затем один из боевиков резким ударом кулака опрокинул ее на пол.
Горло Дардыкина перехватил спазм. Он слышал, что чеченцы даже к своим женщинам относятся весьма специфично. А об иноверках, тем более русских, и говорить нечего. Он знал об этом, но никогда не думал, что станет свидетелем подобного зрелища.
Все тело Жанны было в огромных синяках и ссадинах, губы разбиты. Она так и осталась в том самом домашнем халатике, в котором ходила по квартире. Только теперь этот халат превратился в самые настоящие лохмотья. Пуговицы оборвались, поясок где-то потерялся. Нижнего белья вообще не было. Лежа на полу, девушка дрожала, словно в лихорадке, и боялась даже поднять голову. Один из охранников пнул Жанну ногой, затем нагнулся и задрал подол халата. Брезгливо поморщившись, раздвинул ее ягодицы и сунул в задний проход указательный палец. Жанна резко дернулась и заскулила, как собака.
Преодолев первоначальный шок, Дардыкин попытался оторваться от кровати, но у него ничего не получилось — узлы были завязаны слишком крепко. Тогда он отчаянно закричал:
— Сволочь, Тугус, ты мне ответишь за это! При чем здесь она?!
— Как ни странно, но в отличие от тебя Жанна знает, зачем она здесь, — рассмеялся Тугус и спросил у девушки: — Правда, детка?
— Да, — чуть слышно прошептала та.
— Прикажи своим парням оставить ее в покое, если ты считаешь себя настоящим мужиком! — взорвался Дардыкин. — Ты, вижу, совсем охренел, если вздумал воевать с бабами.
Тем временем второй охранник схватил Жанну за волосы, приподнял ее голову, а второй, свободной рукой принялся расстегивать джинсы. Девушка шарахнулась в сторону и тут же получила звонкую пощечину за строптивость. Она попыталась отвернуться, плотно сжать губы, но после нескольких ударов ее решимость пропала.
Не в силах больше смотреть, как какой-то грязный чеченец измывается над Жанной, Дардыкин повернулся в сторону Тугуса и, сдерживая ярость, сказал:
— Хватит!
Тугус прикусил губу и медленно покачал головой.
— Нет, Алексей, придется немного потерпеть. Может быть, тогда ты поймешь, насколько далеко все зашло. Поймешь и не станешь упорствовать…
— Я сделаю все, что вы хотите, — заторопился Леха. — Только не трогайте ее!
— Извини, дорогой, но несколько минут назад ты мог все исправить. Сейчас, к сожалению, уже поздно. Так что терпи.
Леха скрипнул зубами и закрыл глаза. В сложившейся ситуации это был единственный выход — не видеть, как боевики по очереди насилуют Жанну. Но, к сожалению, он не мог заткнуть уши, поэтому стоны, вопли, тяжелое дыхание, мат — все это Дардыкин слышал весьма отчетливо. Его воображение рисовало картины одну страшнее другой, но изменить ход событий он, к сожалению, не мог.
Внезапно наступила тишина. Вопли резко прекратились. Холодея от страха, Леха приоткрыл один глаз, затем второй и увидел Жанну, лежащую на боку. Кривясь от боли, девушка молча плакала. Слезы текли по ее покрасневшим щекам и капали на свежевыкрашенные доски пола. Перехватив Лехин взгляд, она попыталась прикрыть руками волосы на лобке, но тут же один из боевиков вновь пнул ее ногой.
— Не надо, Ибрагим! — приказал Тугус. На этот раз в его мягком, вкрадчивом голосе послышались недовольные нотки. — Бедная крошка и так устала от всего этого кошмара… Правда, Жанна?
Девушка затравленно кивнула. Наверняка за это время, когда она находилась в руках у чеченцев, ею пользовались не один раз. Леха понял, что Жанна совершенно отупела от сношений, от страха, от побоев и издевательств. Он хотел помочь ей, но не знал, как.
«А ведь Тугус специально продемонстрировал мне свою мощь и силу… и жестокость, — вдруг подумал Дардыкин. — Но зачем? Я ведь и так нахожусь в его власти, и он может сделать со мной все, что хочет… Неужели он меня боится? Неужели ему и в самом деле что-то от меня нужно?»
Видимо, Тугус решил не перегибать палку, так как приказал своим боевикам увести Жанну. Он отдал приказ по-чеченски, но Леха понял все. Его так и подмывало вставить пару-тройку фраз, но он прекрасно понимал, что это не тот случай, когда стоит демонстрировать свою эрудицию.
Когда они остались одни, Тугус неожиданно вытащил из кармана пиджака нож. Нажатием кнопки достал лезвие и ловко перерезал веревки. В первое мгновение Дардыкин даже не поверил своим глазам — неужели свободен? Он резко сел, спустил ноги на пол и принялся массировать затекшие запястья.
Тугус стоял совсем рядом — в двух метрах, не больше. При желании Леха мог в прыжке переломить чеченцу шею. Мог, но не сделал этого, потому что знал — если ему удастся отсюда смыться, то он никогда больше не увидит Жанну. Ни живой, ни мертвой. Почти год Дардыкин провел в Чечне, и за это время он успел понять многое, а в частности нравы и обычаи этого странного народа. Очень часто чеченцы отрезали у своих пленных уши, носы, выкалывали глаза. Но это случалось тогда, когда они знали точно — у пленного нет богатых родственников, которые согласны платить выкуп. Когда же в воздухе начинало пахнуть большими деньгами, чеченцы относились к своим «трофеям» вполне сносно.
— Ну что, поговорим? — Тугус присел на противоположный край кровати и поправил стрелки на брюках.
«Пижон», — с неодобрением подумал Леха, а вслух мрачно сказал:
— Я тебя внимательно слушаю.
— Мне нужен чемоданчик, — просто ответил Тугус. — Ты сам знаешь какой. Тот, который украл генерал Бобров.
— По-моему, ты обратился не по адресу, — начал было Дардыкин, но тут же осекся, вспомнив искусанные в кровь губы Жанны. Помолчал несколько секунд, а затем продолжил: — Ладно, допустим, я знаю, о каком чемоданчике идет речь. И я знаю, у кого он…
— У генерала Боброва, — терпеливо повторил чеченец.
— Да, но я даже не представляю, где его прячут.
— Ты же работаешь у генерала.
— Он не настолько доверяет мне, что станет раскрывать свои секреты. Да и кто я? Мелкая сошка… Впрочем, ладно. Я не собираюсь торговаться. Достать этот чертов чемоданчик трудно, но возможно! Только у меня одно условие — не трогайте больше Жанну, ладно?
— Ты уверен, что ей это не нравится? — усмехнулся Тугус и с презрением добавил: — Она же проститутка!
— Даже с проститутками нужно обращаться по-человечески.
— Может быть, ты и прав. Со своей стороны, разумеется. У вас свои отношения к женщине, у нас свои. У вас свои понятия о чести, у нас совершенно другие. Вы живете по своим законам, а мы по законам шариата. Жизнь рассудит: кто из нас прав.
«Что-то тут не так, — подумал Леха. — Неужели он вот так запросто возьмет и отпустит меня?.. Хотя все может быть. Ведь у него в заложниках остается Жанна».
— Так я могу идти?
Брови Тугуса резко поползли вверх.
— Конечно, нет. Ты остаешься здесь.
— Но ты же только что сказал: тебе нужен чемоданчик. И как же я достану его, если буду сидеть в четырех стенах? — разозлился Леха.
— Но ты же не один на белом свете. У тебя есть друзья, которые могут выручить тебя из беды.
Дардыкину показалось, что он ослышался.
— Какие еще друзья?
— Например, майор Толоконников. Вы вместе воевали в Чечне. В наших краях, да и здесь, в Москве, он больше известен, как Мономах.
В голове у Лехи пронеслась буря. Он был так ошарашен, что не сразу нашелся, что ответить. Затем пришла масса всяких доводов, но, как впоследствии оказалось, эти аргументы показались вескими только самому Дардыкину.
— Господи, да Сергей не может передвигаться самостоятельно! — горячо заявил он. — А ездит на инвалидной коляске! Как он достанет этот чемодан?
В глазах Тугуса появилось презрение и неприязнь.
— Хватит корчить из себя идиота! Твой друг-инвалид вполне способен постоять за себя. И я это прекрасно знаю. Это во-первых. А во-вторых, насколько мне известно, Мономах весьма высокого мнения о тебе. Он тебя уважает и любит. Вот у него и появится шанс доказать свою преданность не на словах, а на деле. У него есть ровно неделя, начиная с сегодняшнего дня. Сегодня у нас что? Воскресенье? Так вот, в следующее воскресенье он должен привезти мне чемоданчик. Лично. Если этого не случится, я тебя убью.
— Интересно, а как я сообщу ему об этом решении? — язвительно поинтересовался Леха.
— Это не твоя забота. Я сам позвоню Монома-ху и все популярно объясню.
— Он может не поверить.
— Поверит, если ты поговоришь с ним сам. Только не сегодня. Мы позвоним ему… например, в четверг.
— Почему в четверг? — тупо спросил Леха.
— Для того, чтобы у него не оставалось времени на разные глупости. Мономах умен и за неделю может придумать, как перехитрить меня.
— Он не станет этого делать! — горячо заверил Дардыкин.
— Я в этом не уверен.
— Послушай, Тугус, но ты же умный человек! Простому смертному не под силу отыскать чемоданчик за три дня.
— Простому смертному, но не Мономаху!
— А вдруг он не сумеет? Если ты думаешь, что Толоконников с Бобровым на короткой ноге, то глубоко заблуждаешься. Генерал не доверяет никому — ни Богу, ни черту. Тем более, что он сейчас в Германии.
— Я в курсе.
В этот момент в камере послышался писк сотового телефона. Тугус сунул руку в карман, вытащил телефон и поднес его к уху.
— Слушаю…
Несколько секунд он молчал, а затем буркнул по-чеченски:
— Да, я договаривался с Мариком насчет «гонцов»… Возможно, это они и есть… Нет, пока не предпринимайте никаких серьезных действий.
Тугус прервал связь и собирался сунуть сотовый в карман, как вдруг Леха торопливо заговорил:
— Послушай, Тугус, а можно я звякну своей девушке?..
Чеченец недовольно вскинул брови.
— Это еще зачем?
— Понимаешь, я почти каждую ночь прихожу к ней, а тут вдруг взял и пропал. Она у меня жуткая истеричка. Впадает в панику по любому поводу. Возьмет и решит, что со мной что-то произошло. Тем более, сам знаешь, какая у меня работа. А Зойка начнет звонить в милицию, требовать, чтобы объявили всесоюзный розыск. Надо ее срочно предупредить, что я жив и здоров.
На лице Тугуса появилось сомнение. Было видно, что он гонит от себя тревожные мысли, всеми силами старается убедить себя, что он чрезмерно мнителен. Вот тут-то Дардыкину стало по-настоящему страшно.
«А вдруг он возьмет и откажет?.. И я не сумею связаться с Зоей? — подумал он. — Уж она, эта рыжая бестия, сразу поймет, что со мной приключилась беда. И найдет Мономаха, где бы он не был. Хоть в Москве, хоть в Питере. Зоя, если захочет, его из-под земли достанет… Главное, не впутать в это дело ее. Нельзя давать Тугусу лишний козырь».
— Знаешь, дорогой, эти глупости забудь раз и навсегда, — вдруг жестко проговорил Тугус. — Ты не на курорте, чтобы звонить всем своим бабам по поводу и без повода.
— Ладно, нельзя так нельзя, — легко согласился Леха и обиженно поджал губы. — Только потом не говорите, что я не предупреждал. В прошлый раз, когда я не пришел ночевать, Зоя подняла на ноги весь столичный ОМОН. Дело в том, что она — журналистка. Работает в «Совершенно секретно»…
— Фамилия?
— Метелкина. Читал? Нет?.. Классные статейки. Тебе должно понравится. Она специализируется по бандитским группировкам…
Тугус побледнел, но, к своей чести, сумел быстро справиться с нахлынувшим волнением. Дардыкин сразу смекнул, что «клиент созрел».
— Я не вру, ей-богу, — как можно равнодушнее сказал он. — Рыжая такая, живет в Химках.
— Знаю, что не врешь, — поколебавшись долю секунды, чеченец согласно кивнул и протянул Дардыкину телефон. — Ладно, звони. Только быстро.
Губы Дардыкина непроизвольно растянулись в широкую улыбку.
— Спасибо, я мигом: два слова и все, отбой.
