Глава 2. Сестренка Рита и «Русская изба»
У мобильников есть одно отвратительное свойство: звонят они невовремя. Вот и сегодня, телефон запикал в тот момент, когда Арчи, застрявший в пробке на Невском, наконец-то получил возможность перестроиться в соседний ряд.
— Здравствуйте, это Катя Зорина, — послышался знакомый голос, — мы с вами недавно разговаривали насчет Марины…
— Да-да, — отозвался Иванов, в миг припомнивший недавнее происшествие с бой-фрэндом этой самой Кати, чуть было не прервавшим карьеру директора сыскного агентства, — неужели вы хотите немедленно организовать мне встречу с вашим добродушным другом Борей? — Честно говоря, мне пока с ним общаться неинтересно… Ой, извините, я не подумал: может, вы собрались устроить встречу с подружкой — Мариной?
— Не ошиблись. Именно собралась. И именно с подружкой. Но при одном условии, — отозвалась девушка, — ты… то есть вы… ну, в общем, твоя контора поможет мне. Только Боре, пожалуйста, ничего не говорите, — поспешно предупредила Катя.
Сыщику на миг захотелось возразить нечто вроде, что он ни сутенерством, ни «крышеванием» проституток не занимается. Но благоразумно сдержался, предложив было встретиться, дабы обо всем спокойно поговорить. Собеседница перебила его:
— Сначала позвони своим друзьям-ментам и пусть они выяснят, что это за фирма такая — АОЗТ «Ruskaja isba».
— Вы что, решили заняться консалтингом? — Иронично переспросил Арчи, — А на фига мне эта контора?..
— Позвоню через три часа, — перебила Катя, — к этому времени у тебя должна быть информация.
Ничего больше сыщик сказать ей не успел, хотя еще пара теплых фраз в душе родилась немедленно. Труба досадно загудела и Арчи еще полминуты в легком отупении сжимал в руках замолкший мобильник..
* * *
Причиной, из-за которой Катя неожиданно позвонила начальнику сыскного агентства, была Маргарита Огурцова — двоюродная сестра Катерины. Эта девушка выросла красивой, но очень глупой. И все бы ничего, однако Рита ко всему прочему, отличалась стервозным характером. И родня, и друзья боялись сказать ей вслух, что она дура, поэтому сестренка Рита оставалась со своими проблемами один на один.
Как и Катя, Рита выросла в городе Борисове. Как и Катя, она разочаровалась в родных краях еще до десятого класса и, проработав пару лет малозначащей сектретаркой в каком-то учреждении, решила найти счастье в Большом городе. Казалось бы, самое милое дело — поезжай в Минск, к родственникам. Но вот беда: все кому звонила Рита, говорили ей, что видеть-то рады, но на вокзале встретить не могут и дома их в этот день тоже не будет. Разозленная Рита набрала питерский номер Катерины и, крикнув: «Жди меня в Ленинграде», бросила трубку.
Встреча сестер началась задушевно. Весь вечер они говорили о родне, о том, как выжить в Питере. Всему виной оказались различные настойки и наливки, которые гостья хотела попробовать все. Уже заполночь разговор пошел о личной жизни и ничем хорошим он не закончился. Катя узнала от Риты много нового о себе: о том, как она уводила из-под носа сестры лучших парней, что потом бросала их, так как любила хулиганов, а здесь, судя по фотографии, тоже нашла себе бандита. Уже на лестничной площадке Катя попросила сестрицу никогда больше не переступать порог ее дома, а еще лучше — убраться из Питера. В ответ на это сестренка Рита неудачно плюнула ей в лицо сладкой ликерной слюной и сказала, что не позвонит ей, даже если ее похитят какие-нибудь отморозки, «такие, как твой хахаль».
Последний совет Кати оказался невыполненным. Ритина родня осмелела на расстоянии и намекнула дуре, что дома ее никто не ждет. Она, впрочем, и не стремилась в город Борисов, а вместо этого сняла тараканий угол на Малой Охте и начала искать работу.
Это Рите удалось сделать уже через час. Она покупала бананы в овощном павильоне и обнаружила потертое объявление, неровно приклеенное на стене: «Требуется продавщица». Не прошло и пятнадцати минут, как Рита встретилась с хозяином торговой точки, по счастью оказавшемся на месте. Хозяина звали Рафик. Условия контракта были изложены быстро и отличались простотой. Рита должна была пять раз в неделю стоять за прилавком, получать за это полтораста долларов в месяц, а кроме того, как заявил Рафик: «Быть хорошэй дэвушкой».
— Сколько раз надо быть «хорошэй дэвушкой»? — Сразу же уточнила Рита.
— Тоже раз в месяц, — ответил Рафик.
Месяц пролетел незаметно. Рита честно работала в павильоне и обсчитывала исключительно одних покупателей. Работа казалась ей легкой и она уже начинала строить планы на годы вперед.
Потом Рафик объявил ей, что сегодня день ВВС Азербайджана и она должна остаться на вечер. Рита вздохнула и отправилась в аптеку покупать таблетки. Кондомы, как ей объяснили коллеги по работе, Рафик не любил.
Праздник азербайджанских ВВС проходил как надо. На столе были фрукты, волжский балык, хозяин приготовил шурпу. Через час, Рафик взял ее за руку и отвел в соседнюю комнатушку, почти чуланчик. Из мебели там была лишь кровать.
Через двадцать минут Рита вернулась к столу. Она была утомлена, ей хотелось еще немного полежать на той же кровати, уже в одиночестве. Пока же сестренка Рита принялась за шурпу.
Но покушать ей не удалось. Рафик опять обратился к ней.
— Дэвочка, мой брат Тофик тоже хочет. Ты наш закон знаешь: брату нельзя отказать.
Рита вздохнула и направилась в комнату. Вслед за ней пошел Тофик.
Когда она вернулась, то даже за стол сесть не успела. За столом появился новый персонаж.
— Знакомься, — показал Рафик на очередного гостя, — это мой младший брат — Сафик. Он опоздал, сейчас выпьет штрафную, а потом, если захочет, то ты пойдешь с ним.
Сафик выпил штрафную до обидного быстро, после чего естественно захотел. Рите показалось, что этого она не переживет, однако к собственному удивлению пережила. Когда она полуползком добралась до стола, Рафик сам наполнил ее рюмку и через минуту указал еще на одного гостя.
— А это — Мофик. Он мне совсем как брат. Ты должна уважать его…
Следующий день был выходным, впрочем, Рита в любом случае не смогла бы выйти на работу. Даже к телефону она смогла подойти с трудом. Звонила напарница, тетя Маша. Ей было за сорок, поэтому во вчерашних торжествах она не участвовала.
— Ну что, права я была или нет? Познакомилась с братьями Рафика?
— Да, — еле-еле выдавила Рита.
— Имей в виду, через неделю будет день независимости Азербайджана. В прошлом году была та же компания, только еще приехал дядя из Баку и трое его сыновей. Наш Рафик своего дядю уважает как отца, а его сыновей — как своих братьев.
Естественно, трудовая книжка Риты была у нее на руках, а последнюю зарплату она получила два дня назад. Ничего у Рафика ее больше не удерживало.
* * *
Сестренка Рита опять начала слоняться по городу, правда, относясь теперь к процессу поиска работы с большей осторожностью. Обращаться к Кате она не собиралась.
На выходе со станции «Сенная» стояла блондинка и раздавала прохожим листовки. Как отметила Рита, иногда сочетавшая глупость с наблюдательностью, листовки получали исключительно девушки. Рита взяла ее тоже. Листовка сообщала о том, что «молодые девушки с привлекательной внешностью найдут для себя привлекательную работу в фирме «Русская изба».
«Наверное, официантки нужны», — решила Рита. Принципиальных возражений против такой профессии она не имела и решила заглянуть по указанному адресу.
Фирма нашлась не сразу. «Русская изба» занимала две комнатки в шестнадцатиэтажном здании бывшего НИИ. На каждом этаже было по пятьдесят таких же кабинетов, и в каждом из них существовала какая-нибудь компания или фирма.
Приемная показалась Рите роскошной: позолоченная люстра, как решила посетительница, из антикварного магазина, антикварные же бронзовые часы в углу, украшенные фигурками двух баб в платочках, и куда более современный широкоэкранный телевизор, чуть ли не в пол стены. Идиллию портили несколько картонных коробок, валявшихся на полу. Как чуть погодя объяснили Рите, на днях фирма должна переехать в отреставрированную усадьбу, а тут квартировалась временно.
Посетителей принимала высокая блондинка. Правда, Рита сразу же заметила, что ее естественные волосы, до окраски, были другого цвета.
— Вы умеете печь пироги? — осведомилась блондинка.
«Нет, им нужны поварихи», — огорченно подумала девушка. Профессия официантки казалась более престижной, однако в нынешнем положении выбирать не приходилось. Она ответила утвердительно.
— А корову доить умеете?
— Да, — почти машинально отозвалась Рита. Это было не совсем так, с коровами ей приходилось встречаться в колхозе, где она проводила летние каникулы. А бабушкину телку Милку она не доила, а дразнила, однако решила, что этого достаточно.
— А ткать вручную можете?
«Да». — Почти со злостью ответила Рита. Она не понимала, чего от нее хотят в этой фирме, однако ответить «нет» на третий вопрос, могло бы означать, что и два предыдущих ответа оказались бы бессмысленными. Сестренка Рита хотела узнать, чего же здесь от нее хотят?
— Замечательно, — обрадовалась референтка, — вы один из тех редких случаев, когда внешние данные полностью соответствуют профессиональным навыкам. После того, как мне стало ясно, что вы подходите нам, я объясню, чем занимается фирма «Русская изба». Вы когда-нибудь сталкивались с выражением «этнографическая деревня»?
Рассказ референтки занял почти полчаса. Он был обстоятелен и сопровождался демонстрацией проспектов и фотографий. В последние десятилетия туристы, приезжающие в какую-нибудь страну, желают не только познакомиться с музеями. Их хочется понять, как жили предки нынешних граждан: как пахали, шили, лепили горшки. Такие деревни существуют во всем мире, от Голландии до Малайзии. В соседней Финляндии есть этнографическая финская деревня и шведская, а вот русской пока нет. Фирма «Русская изба», занимающаяся возрождением народных промыслов на коммерческой основе и созданием народного быта, как раз и взялась сделать такую деревню для финнов.
Еще Ольга — так звали референтку, подробно расспросила Риту о ее родне, вдруг она хранит какие-нибудь особые секреты народных промыслов. Новость о том, что абсолютно вся родня посетительницы осталась в Борисове, Ольга приняла спокойно. Похоже, даже обрадовалась.
— Я сразу поняла, вы девушка умная (Рита в душе расцвела, ей нравилось, когда так говорили) и догадались, что от вас потребуется. Восемь часов в день ходить по деревне с коромыслом, сажать в печь хлеб, доить корову или, делать вид, будто вы доите. Главное, чтобы все было наглядно. Потом переодевайтесь в нормальную одежду, вешаете в шкаф сарафан, принимаете ванну, одним словом, пользуетесь всеми благами цивилизации до следующего дня. Зарплату получаете в валюте — примерно сорок долларов в день. Еда и проживание за счет фирмы. Согласны?
— Я должна подумать… но, скорее всего, я соглашусь, — немного растерянно промямлила Рита.
— Если согласны, то приходите завтра с документами. Загранпаспорта у вас нет? Тем более, мы должны сделать его в срочном порядке. Имейте ввиду, вакансий было всего восемь и семь уже заполнены. Кстати, я не хочу вас окончательно обнадеживать: если до вечера появится еще более подходящая кандидатура, придется вам отказать.
— Хорошо, я приду завтра, — поспешно закивала головой Рита.
Она попрощалась и уже направилась к выходу, но на пороге остановилась, о чем-то вспомнив.
— Извините, у меня в аттестате тройка по английскому. Может мне сходить на краткосрочные курсы?
— Голубушка, — ласково, почти по домашнему, обнадежила референтка. Все мы знаем английский на тройку. Но разве русская баба прошлого века должна «спикать»? Разумеется, туристы будут обращаться к ней через переводчика. Хотя, специальное обучение пройти придется.
* * *
Рите Огурцовой крупно повезло. В огромном Питере до следующего утра не нашлось более подходящей кандидатки для работы в «этнографической деревне». У нее взяли документы, необходимые для оформления загранпаспорта и объявили о том, что она принята на работу. Рита быстро подмахнула два листка бумаги с условиями контракта. Так как она не могла понять вариант на финском, то не стала слишком внимательно читать и на русском.
Паспорт был изготовлен за три дня, а следующим ранним утром, она уже стояла возле офисного здания. В Финляндию отправлялся микроавтобус с тремя сотрудниками «Русской избы». Это были веселые, бритоголовые парни в дорогих плащах. Рита уже поняла, что любой нормальный бизнесмен должен выглядеть именно так.
Потом пришел начальник — Андрон Ираклиевич. Он оглядел Риту, и она ему явно понравилась. Он ее не просто осмотрел, ощупал глазами, улыбнулся еще шире и попросил Риту подумать над новым, рабочим именем.
— Какое больше понравится, такое и возьми. Можно Аграфена, можно Олимпиада, можно Фекла. Вот, Фекла. Отличное русское имя.
Как и в случае с доением, Рита заранее со всем соглашалась. Ничего страшного в том, чтобы за сорок долларов в день поработать Феклой она не видела.
Пригороды Питера, сестренка Рита знала еще хуже, чем сам город. Кроме того, Андрон Ираклиевич сообщил, что город они покинут объездными дорогами, во избежании пробок. Пусть пока спит, а за полчаса до пограничного пункта их остановят. Там тоже пробки, но есть знакомый офицер, которому покажут все паспорта одновременно. Пока же ей паспорт не нужен.
Рита согласилась и с этим. Она уютно устроилась на заднем сидении микроавтобуса — окна были зашторены — и, действительно, минут через пятнадцать заснула.
Сколько спала она, естественно, не помнила. Машина все мчалась и мчалась, сперва по хорошему шоссе, потом, видимо, начался ремонтируемый участок дороги. Автобус стало трясти, приподняв занавеску, Рита увидела еловые ветви почти рядом со стеклами.
Некоторое время спустя, машина остановилась, и Андрон Ираклиевич обратился к единственной пассажирке.
— Вот мы и приехали. Не удивляйтсь, это уже Финляндия. Мы решили вас не будить, пограничник пропустил без формальностей. Ольга предупреждала, что перед тем, как приступить к работе в этнографической деревне, вы будете должны пройти специальное обучение?
— Да, — ответила Рита. Все шло настолько гладко, что она даже обрадовалась небольшому препятствию перед ежедневным получением сорока долларов.
— Это хорошо. Считайте, что обучение началось. Снимите трусики и лифчик.
Рита пыталась возразить, но слишком неубедительно, она почти мямлила. Андрон Ираклиевич перебил ее почти сразу же.
— Послушай, Фекла. Ты разве не помнишь условия контракта? Сотрудник обязан выполнять все распоряжение своего непосредственного начальника, под угрозой немедленного увольнения. Ты хочешь уволиться? Отлично, мы можем сами отвезти тебя в полицейский участок, где ты будешь долго объяснять офицеру, каким образом оказалась в Финляндии.
— Не надо в полицию, — поспешно согласилась Рита. Она разулась, стянула чулки и поколебавшись, избавилась от трусиков. С лифчиком возникло затруднение, и тогда ее новый начальник достал нож. Она взвизгнула со страха и зажмурилась, но он всего лишь расстегнул пуговицы на кофточке, потом на платье и разрезал лифчик.
— Пока будет продолжаться обучение, ты будешь ходить без чулок, трусиков и лифчика. Кроме того, ты не имеешь права пользоваться часами. Дай их мне. У тебя ничего не будет из того, чего не могла иметь русская деревенская баба. И еще ты будешь должна научиться покорности.
* * *
«Учебный центр» оказался большим бревенчатым домом. Вокруг располагались постройки поменьше. Весь комплекс окружал высокий забор. Никаких других признаков жилья в окрестности Рита не обнаружила. Ее привели в одну из пристроек: тоже жилое помещение. Изнутри комната выглядела вполне современно: стены были оклеены моющимися обоями, вместо лучин — современные лампы. Однако две девицы, встретившие Риту в комнате, были наряжены в сарафаны, а на их ногах были лапти.
— Да у вас тут прикольно, девчонки, — Рита осмелела и даже развеселилась.
К ее удивлению девушки не рассмеялись, а одна как-то странно взглянула на Риту. Потом они помогли ей раздеться догола и отвели в соседнюю комнату, где была душевая. Когда Рита вышла оттуда, ее прежней одежды уже не было. На кресле лежали сарафан, такой же, как и на девушках, длинная юбка и косынка. Возле кресла лежали лапти.
— Это вся одежда? — изумленно спросила Рита. — Ведь сейчас же не лето.
— В наших горницах тепло, а если нужно выйти во двор, в сенях всегда висит полушубок, — бесцветным голосом отозвалась одна из «крестьянок».
Не без труда, Рита оделась. После этого коллеги обильно нарумянили ей губы, щеки и нос. После того, как она надела сарафан, Рита уже ничему не удивлялась и ничему не противилась.
Через двор, выложенный бетонными плитками, сестренку Риту отвели в большую избу. Она поднялась на высокое крыльцо и вошла в широкую комнату. Обе девушки поклонились и неслышно вышли, оставив Риту стоять на пороге.
Комнату (или горницу) освещали только свечи, впрочем, их было много. Посередине был широкий стол, обильно уставленный напитками и закусками. За столом сидели трое мужчин: Андрон Ираклиевич и двое незнакомых. Однако внимание Риты привлекли не только они. Возле стола стояла длинная и широкая скамья, покрытая белой простыней. Рядом со скамьей — высокая деревянная бадья, а в ней — длинные прутья.
— Подойдите сюда, — велел Андрон Ираклиевич, строго глядя на девушку.
Рита повиновалась.
— Сейчас последний случай, когда я обращаюсь к тебе на «вы», — продолжил он. — Видите ли Маргарита, по моему глубочайшему убеждению, ни одна из современных русских девушек не способна проникнуть в психологию русской девушки начала прошлого века. Вам предстоит пройти полный курс обучения, после которого вы станете настоящей крепостной девкой Феклой. Первое и самое главное правило, которого тебе предстоит придерживаться: ты обязана подчиняться любому приказу любого мужчины, находящегося в этом доме. У мужчин своя иерархия, которая не имеет к тебе никакого отношения. Ты раба и больше никто. К этому правило есть важное дополнение: приказы не обсуждаются и не комментируются. Ты должна стать не просто рабыней, а идеальной рабыней. Ты даже не смеешь ответить: «хорошо», а только сказать: «я выполнила ваш приказ».
Андрон Ираклиевич сделал паузу и отхлебнул квас из большой глиняной псковской кружки.
— Если тебе, когда ты ешь, прикажут вымыть нужник, ты встанешь из-за стола и сделаешь это и лишь после этого вернешься за стол. Но перед этим ты обязательно умоешься, ибо каждый из мужчин, который захочет тебя, имеет право в любой момент тобой воспользоваться, причем в такой форме, в которой он сочтет это нужным. Если он прикажет тебе петь, когда имеет тебя сзади, ты будешь петь, а если прикажет молчать — ты будешь молчать. Если тебе прикажут покормить грудью щенка…
— Но у меня…
— Двадцать розог, — не меняя интонации, подвел итог Андрон Ираклиевич. — Это очень легкое наказание за нарушение первого правила — приказы не комментируются. Если тебе прикажут покормить грудью собаку, о том, есть у тебя молоко или нет, будет думать тот, кто отдал приказ. Точно так же, если на тебя натравят собак, никто не спросит тебя, нравится это тебе или нет. Дальнейший разговор возможен только после освоения первого урока.
С этими словами он негромко хлопнул в ладоши. В комнату вошли двое парней в красных рубашках. Как не была испугана Рита, она узнала в одном из них одного из попутчиков.
«Двадцать розог девке Фекле», — последовал приказ.
Сестренка Рита даже не пыталась сопротивляться, а ее одежда была достаточно простой, поэтому не прошло и десяти секунд, как она уже была на лавке, без сарафана и с задранной юбкой. Парни держали ее за руки и за ноги. Андрон Ираклиевич лично подошел к лавке и, достав из ведра несколько прутьев, начал неторопливо стряхивать с них воду.
— Нормальная русская девка, — продолжил он, — отличала господина от мужика, но знала, что она всегда должна повиноваться мужчине. Ее мог высечь отец, муж, даже брат, если она позорила семью своим поведением. Поэтому запомни второе правило: любой мужчина может не только отдать тебе приказ, но и наказать за провинность.
С этими словами он взмахнул розгами, но, передумав, поднес их к ее лицу и заставил лизнуть один из прутьев. Несмотря на полное душевное смятение, Рита успела понять: что розги не просто посолены, а пересолены.
После этого Андрон Ираклиевич взмахнул розгами, но на этот раз уже ударил, причем со всей силой. Решимость Риты молча терпеть боль испарилась после первого же удара. Она визжала, выла, пыталась вырваться, но, судя по поведению парней в красных рубахах, свое дело они знали.
После десятого удара, один из сидевших за столом, остановил ее мучителя.
— Сделай-ка паузу. Я, похоже, созрел.
После этого он подошел к сестренке Рите, приказал ей встать и перевернуться на спину. Несчастная продолжала скулить, но повиновалась.
— Если ты будешь вырываться и сейчас, холопы удержат тебя и лучше тебе не будет, но за неповиновение ты получишь еще тридцать ударов, — предупредил он и овладел Ритой. Сопротивляться та даже не пыталась.
Когда, минут через пять, мужчина счел себя удовлетворенным, и встал с нее, парни опять перевернули ее на живот, и Андрон Ираклиевич продолжил экзекуцию. Перед этим Рита заметила в углу то, чего увидеть совсем не ожидала: человека с видеокамерой.
— Тебя может утешить только одно, — изрек Андрон Ираклиевич, нанеся двадцатый удар, — первую неделю тебя будут сечь каждый вечер, чтобы ты привыкла к новому положению. Если никто из господ не захочет высечь тебя лично, это сделает холоп. В дальнейшем, тебя будут наказывать или за провинности, или если кто-нибудь из господ просто захочет тебя высечь. Не пугайся: это одна из самых безобидных прихотей, с которыми ты столкнешься в этом доме.
* * *
Оставшийся вечер стал для Риты вечером учебы. Прикрепленный к ней холоп, подробно объяснил ей распорядок в доме, ее обязанности и наказания за их нарушения. То, что розог бояться не следует, сестренка Рита поняла, посетив конюшню — сарай, в которой не было лошадей, зато было много сена и орудий наказаний. Кроме кнутов разной длины, ременных плетей и нагаек, там висели проволочные плети, обтянутые кожей хлысты из бамбука и еще множество все прочего. Больше всего запомнилась Рите, пожалуй, плетка сделанная из металлической цепочки, с шипастым шариком на конце. Как объяснил холоп, последняя штучка предназначалась для тех, кто пытается убежать.
— Впрочем, — заметил он, — в последнее время она не применялась. Видишь ли, надо быть последней дурой, чтобы нестись в сарафане по финскому лесу. А если и убежишь? Через час в полицейский участок позвонят из психиатрической лечебницы и спросят: не появлялась ли сбежавшая пациента с садомазохистскими фантазиями. Тебя вернут в больницу, из которой ты не сбегала, а потом ты попадешь сюда. Одну девку мы в прошлом году, кстати, собаками затравили.
Рита также узнала, что Андрон Ираклиевич и его друзья — не самые важные персоны в Русской избе. Время от времени тут бывают очень серьезные господа. У них могут оказаться самые разнообразные фантазии. Нетрудно догадаться, что им надо повиноваться так же, как и хозяевам. Наоборот, лучше самой обращаться к ним с встречными предложениями, например, говорить: «Я буду любить тебя еще больше, если ты высечешь меня». Иначе они могут сами придумать чего-нибудь повеселее.
После этого холоп отвел ее в отведенную ей комнатушку. Там он приказал ей раздеться, но ограничился тем, что две минуты пристально рассматривал. Потом приказал Рите лечь на кровать, приковал руки и ноги наручниками, которые были прикреплены к каждой из ножек. После этого он высек ее на ночь, задул свечу и, собрав всю одежду, ушел, заботливо прикрыв одеялом. За стеной вздыхали другие девки. Как догадалась Рита, они тоже были прикованы своим кроватям, поэтому ворочаться не могли при всем желании.
* * *
Потянулись дни, которые Рита не могла бы назвать серыми. Так на второй из них, после того, как она все утро мыла полы, ее вызвали на съемку видеоклипа. Съемки проходили в отдельной горнице, напоминавшей небольшую телестудию. Режиссер сперва овладел ею, а потом объяснил задачу.
— Клип, который я хочу снять, называется: «Дура и лампочка Ильича». Это уже другая историческая эпоха, что абсолютно не должно тебя смущать, ибо ты выполняешь мои приказы. В твоей деревне впервые провели электричество и ты будешь играть с электропроводом. Так как нам предстоит несколько эпизодов, ток в проводе будет не 220 вольт, а 110. У тебя есть вопросы?
Рита вспомнила металлическую плеть и решила обойтись без вопросов.
Съемки начались. В горницу вошел бородатый мужик в ватнике и очках. Из кармана ватника высовывалась газета «Правда». Он показал Рите на провод, который тянулся по всей комнате. Часть провода была оголена.
— Смотри, Феклуша, какую штуку большаки изобрели, — сказал он. — Можешь подержать в руках, только не балуй.
Рита взяла в руки провод. В ту же секунду помощник режиссера что-то нажал и Рита с криком выронила провод.
Режиссер взглянул на нее, коротко сказал: «ничего страшного» и велел продолжать работу.
Рита взяла провод губами, поцеловала, чтобы через секунду с криком выронить на пол. После этого съемка шли своим чередом. Рита уже научилась натурально визжать, даже когда ее не било током и режиссер иногда ее жалел. Она целовала провод, прижималась к нему щеками, клала в подмышки, однажды сунула между ног. Мужик с «Правдой» в кармане то и дело смеялся над ней, давал подзатыльники, но потом отворачивался, и Рита опять начинала баловаться с проводом. Потом мужик внезапно повалил ее на стол, раздел и взял прямо под качающейся голой лампочкой (Рита сообразила, что этот эпизод является частью сценария). Она была почти без сознания, тело гудело как провод, в глазах мелькало что-то желтое, да лишь откуда-то доносились команды режиссера.
Когда Рита пришла в себя, съемка была окончена. Холоп помог ей одеться и вывел во двор, чтобы отвести в ее комнатушку.
Во дворе снимали другой ролик на тему более древних эпизодов российской жизни. По двору ходила на четвереньках абсолютно голая девка. На ее шее был хомут, а сама девка была запряжена в небольшую тележку с грудой капустных кочанов. Рядом двигался парень с накладной бородой и погонял плетью, а из динамика на весь двор разносилась разудалая народная песня:
Дед на теще капусту возил,
Молоду жену в упряжке водил.
На свою кровать Рита упала уже без сознания…
* * *
Надежда на спасение родилась у нее две недели спустя. В этот день была истоплена баня и «крепостные девки» — всего в «Русской избе» их было четыре, ждали особых посетителей. Часть стены между предбанником и парилкой представляла собой окно, причем со стороны предбанника был настоящий подоконник, как стойка в баре. На этой доске стояли бутылки, чтобы те, кто еще не созрел до парилки, могли с особым комфортом наблюдать за моющимися девками.
Внимательно разглядев своих подружек по несчастью, Рита ужаснулась. Все они были в самых разнообразных рубцах и шрамах. Одной, судя по всему, довелось даже отведать металлическую плеть.
— Сколько ты здесь? — Негромко спросила Рита.
— Год. Мне еще очень повезло. Столько тут не прожить, — еще тише ответила девушка.
Тут в парилку ворвались Андрон Ираклиевич и трое гостей: судя по разговору русские. Они вылили на камни бутылку шампанского и тут же, прямо на мокрых лавках набросились на женщин. Они то и дело возвращались в предбанник, выпивали, закусывали, угощали девок, продолжали развлечения. Рита часы не считала, но было уже заполночь.
Потом прямо в предбаннике началась карточная игра. Играли на деньги и девушек. Никто не жульничал, всем везло поочередно, поэтому один из гостей сперва проиграл все, даже мобильник, но потом отыгрался. Когда восстановился первоначальный баланс, мужики уже не могли стоять на ногах. Андрон Ираклиевич и один из гостей, пошатываясь, ушли спать, остальные свалились прямо в бане. Рядом на лавках заснули девки, постанывая во сне.
Однако Рита, умудрившаяся выпить меньше всех, не спала. Она глядела на храпящего гостя, рядом с которым валялась чуть не проигранный им мобильник, тряслась от страха, но, наконец, решилась, осторожно взяла трубу и пошла с ней в парилку, где все еще пахло березой и шампанским.
Трясясь еще больше, она набрала единственный знакомый ей номер в Питере. В последний момент, она сообразила, что не знает, каков код России. Но, к ее удивление, трубку подняли и послышался недовольный голос Катерины.
— Кто это?
— Это я, Рита, — едва вымолвила сестренка и заплакала.
— Какая проблема? — Голос Кати стал совсем уж недовольным. — Звезда в три часа ночи зачесалась или тебя и вправду бандиты похитили?
— Да, похитили, каждый день бьют и все это снимают.
В течение десяти минут она, не переставая плакать, поведала сестре о приключениях последних дней, причем с самого начала. При этом она глядела в окно. Когда Рите показалось, будто в предбаннике зашевелился один из гостей, она выключила трубку, на цыпочках вернулась туда и положила телефон на место.
Так сестренка Катя узнала о маленьких неприятностях сестренки Риты. Посвящать в эту историю Бориса она не хотела: тот пообещал выкинуть ее на улицу, если хоть раз случится чего-нибудь, вроде недавнего неудачного покушения на мента. Единственным, кто, по разумению девушки, мог бы оказаться сейчас полезным, был частный сыщик. Катерина здраво рассудила, что он кровно заинтересован в беседе с Мариной, а услуга, которую придется оказать за это — пустяк для конторы отставных ментов, которые, по словам Бориса, только и ждут, как бы «замочить» очередного беспредельщика.
Конечно, Катины представления о фирме Иванова были далеки от истины, а спецподразделения по ликвидации бандитов — не более чем легенда. Тем не менее, девушка угадала точно одно: у Арчи было очень сильное желание пообщаться с Мариной, и ради этого он готов был ввязаться в очередную авантюру…
* * *
— Проверил я твою «Рюсскую избу», — по обыкновению ворчливо заявил Александрыч.
— И что? — Вопросительно посмотрел на него Арчи.
— Нет никакой «Избы». И не было.
Раздражение бывшего оперативника понять было нетрудно. Он был вынужден оторваться от всех насущных дел и почти три часа искал проклятую фирму, но так и не обнаружил. Раза три за время этих занудных поисков он даже позвонил патрону, уточняя: «Может, дуре этой все приснилось»? — «Надеюсь, что нет». — С не меньшей злобой отрезал Арчи.
— Знаешь, что, — вдруг сменил гнев на милость Александрыч, — давай-ка, попробуем другой вариант. Ты только свое ментовское выражение с физиономии убери. А то ничего не получится… Как там у нас — вечер свободен?
— День — псу под хвост, ладно, вечер тоже будет свободным, — отозвался Арчи…
Через два часа оба сыщика уже колесили по Петроградской. Возле одного из домов руководитель сыскного агентства остановил машину: «Вроде здесь».
Они подошли к небольшому подвальчику, с вывеской «Пещера интима». Кроме слов на вывеске была изображена голая девица, нецензурные части которой закрывала кожаная упряжь.
К радости Николая, в магазине никого не было. Новых посетителей в ближайшее время не предвиделось тоже, так как Александрыч, перед тем как спуститься, повесил на дверь табличку «Закрыто», специально взятую из офиса.
— Здорово дружище, — обратился к продавцу Арчи, наиболее развязным голосом. — Нам резиновые бабы не нужны. Тут у нас небольшой мальчишник наклюнулся, пацаны хотят оттянуться как следует и посмотреть нормальное кино. Да, чтоб не мальчик на девочке или мальчик на мальчике. Такое, что жене никогда не показывают.
Тучный Александрыч, почесывая грудь, на которой болталась толстенная желтая цепь, специально припасенная для подобных визитов, радостно засмеялся, как бы подтверждая сказанное товарищем.
— Поискать можно, — равнодушно заметил продавец, плюгавый мужичонка, с маленькими, бегающими глазками, — только хорошее кино хороших денег стоит.
— Нет проблем, парень, — еще дружелюбней улыбнулся Арчи, — мы за ценой не постоим. Ну, чего там у тебя есть?
— Ну, к примеру, новинка сезона, натуральная фантазия на древнеримские темы: «Дефлорация перед форумом». Или натуральные съемки из жизни амазонского племени Красных кайманов: «Изнасилование анакондой».
— На хрен нам кайманы-фуйманы, — перебил Александрыч. — Нам чего-нибудь родного, — я, блин, патриот, в натуре. Не понял, что ли?
Естественно, продавец все понял и торопливо закивал головенкой: «О, я тоже патриот», — «есть новинка — «Лампочка Ильича». Сперва девка сама себя мазохирует электричеством, смеется, а потом ее трахают».
— Вот это по кайфу, — наигранно обрадовался Арчи, хотя больше всего ему сейчас хотелось вбить похотливую физиономию продавца в стену, — правда, электричеством? — Покажи-ка, братан.
Продавец, пакостно улыбаясь, повел сыщиков в подсобку, где пахло мочой и какой-то скисшей жратвой. Он включил видик и через минуту на экране появилось изображение девушки, игравшей с электрическим проводом. Лицо актрисы назвать веселым было бы трудно. Вот она скинула сарафан и сунула провод между ног. В эту минуту продавец выключил видик.
— А продолжение — за деньги, — подхихикнул он.
— Идет, берем, — кивнул Арчи.
Продавец нагнулся к видику, чтобы достать кассету, но распрямиться не успел, ибо Александрыч от души ударил его по затылку.
— Извини, Коля, ну не сдержался, — извиняясь, пророкотал он, доставая из кармана наручники, — только у меня на эту мразь всегда аллергия была.
«Ну, раз ты такой умный — сам и поговори с ним», — отреагировал Арчи, — «Только боюсь, что теперь это надолго» — и он кивнул в сторону лежащего. Но бывший оперативник ошибся: через несколько минут продавец очнулся.
Продрав глаза, он с трудом сообразил, что прикован к одному из стеллажей. Рядом стояли оба покупателя. Чтобы продавец скорее пришел в себя, Александрыч тыкал ему в лицо резиновым членом, взятым с витрины.
— Пацаны, вы не знаете, какая у нас крыша, — начал было пленник.
— Твоя крыша — крышка гроба, — прервал Александрыч его речи короткой, но увесистой пощечиной.
Продавец поспешил заткнуться.
Тем временем, Александрыч взял небольшой магнитофон, стоявший на столе, размахнулся и двинул им с размаха о стену. После этого принялся деловито зачищать электрический провод. Когда работа была окончена, вразвалку подошел к пленнику, расстегнул у него ширинку, сунул туда оголенную часть и сделал вид, будто намерен вставить штепсель в розетку.
— Не-е-а! — Завизжал продавец.
— Значит, говоришь, девки смеются, когда играют с электричеством? Я хочу понять: ты будешь смеяться или нет? Если этого не хочешь, ответь на один вопрос: откуда в вашем поганом заведении такая видеопродукция?
— Меня за это убьют, — на глаза продавца навернулись слезы.
— Может быть. Но если не скажешь, мы убьем тебя прямо сейчас, медленно и отвратительно. Братан, вставляй!
Штепсель уже был почти в розетке, когда продавец изменил свое мнение.
— Нам эти кассеты… ну где девки в сарафанах… привозят раз в две недели. Условие есть: самим не копировать и не продавать тем, кто будет копировать. Иначе — убьют…
После недолгих уговоров, продавец согласился немедленно позвонить поставщикам продукции и сообщить им, что на «Лампочку Ильича» неожиданно возник супер-спрос, поэтому требуется как можно скорее пополнить запасы. Продавец, опасливо косясь на оголенный провод, набрал необходимый номер и попросил как можно скорее подвезти еще кассет. На том конце линии пообещали прислать партию в одиннадцать утра. После этого продавец решил, что его мучения завершились. Но он ошибся. Арчи сказал ему, что останется здесь до времени приемки продукции, «составлять акт приема-сдачи» порнушки.
* * *
Когда поставщик видеопродукции, очевидно только недавно связавшийся с этим гнилым бизнесом, прибыл в магазин, то, казалось, не очень удивился нелюбезной встрече. Разговор с ним оказался непродолжительным и очень конструктивным. Бандит так и не понял, кого представляют собой двое мужчин и две девушки, поджидавшие его в магазине. Он понял одно: эти люди настроены решительно и хотели бы его убить. В итоге, поставщик согласился показать им загородную усадьбу.
Но у Арчи были свои соображения по поводу дальнейшего участия в развитии событий. Поэтому микроавтобус поставщика для начала немного задержался у Лахтинского КПП. Там Катерине пришлось смириться с тем, чтобы пересесть в машину сыщиков и отправиться на ней назад в город. В микроавтобус же резво забрались несколько здоровых парней в камуфляже с надписью ОМОН. Еще один автобус с такой же «группой товарищей» стоял неподалеку.
В дальнейшем никаких проблем не предвиделось. Шофер уже успел рассказать почти все о фирме «Русская изба». Естественно, базировалась она не в Финляндии, а в Ленинградской области и клиентами ее были любители «особых развлечений», время от времени посещавшие это место. Еще «Русская изба» занималась выпуском специфической видеопродукции, причем не только такой, образцы которой Арчи и Александрыч увидели вчера вечером, но и более стандартной. Как заявил им еще до встречи с омоновцами вдруг раскаявшийся шофер, приблизительно «на двадцать кассет расходуется одна девка». Куда уходят «отходы производства» он пояснять не стал.
Николай еще не успел сесть в свою машину, когда к нему подошел мужчина в штатском. Пожав сыщику на прощание руку, он проговорил: «Бутылка, конечно, с меня. Но учти: если твоя контора еще раз хоть боком прикоснется к чему-то подобному — останешься без лицензии. И помочь тебе я уже не смогу». Затем, обращаясь уже к недовольно ворочавшейся в машине Катьке, строго погрозил ей пальцем: «А ты, коза, сиди смирно и не рыпайся. И скажи спасибо ему (кивок в сторону Арчи), что бандюганам тебя показывать не будем». Потом, несколько смягчившись, добавил: «А за сестру не волнуйся: вернем в целости и сохранности»…
* * *
Пока возвращались в город, у Арчи сработал мобильник. Звонили сыщики, самостоятельно занимавшиеся в этот день нертовскими проблемами и отрабатывавшие возможные связи Войцеховской.
В результате Катька была срочно высажена из машины с напутствием побыстрее добраться до дома, пока не вернулся «с работы» Борис; Марина под бдительным надзором Александрыча поехала на такси к нему домой на проспект Металлистов ожидать возвращения Арчи. Сам же руководитель сыскного агентства, спешно поехал в контору, а затем, ознакомившись с отчетом своих сотрудников, — в Озерки. Именно там находился один весьма интересный дом.
Что же касается организации скорой встречи Нертова и Марины — сыщик решил не торопить это событие: ему в голову пришла одна очень простая, но ужасно неприятная мысль. Исходя из тех сведений, которые удалось собрать за последние дни, одним из главных подозреваемых становился сам Нертов: именно его отец при определенных допусках мог выиграть и от смерти Лишкова, и от прочих проблем, которые закручивались вокруг истории с Мариной Войцеховской…
