Глава 7
Габриэла
Как говорил ее отец, нет смысла совершать самоубийство, так как в любом случае ты сделаешь это слишком поздно.
Никто не знал ее отца лучше, чем она. Ни одна женщина! И никто не любил больше, зная все его недостатки. Ведь эти же недостатки передались и ей, по наследству. Одна кровь!
И оба они, конечно же, из избранных. О, эти избранные! Уверенные, что они не из просто званых. В том смысле, что бог не фраер и не супермаркет — знает, на кого позволить искре упасть.
Габриэла откупорила вторую бутылку шампанского — пьянее, чем она была от природы, уже не будешь. Тем более что день прошел на удивление удачно — она добилась своего. Как всегда, когда она чего-нибудь очень хотела, она это получала. Ее жертва билась в ее сетях, как рыбка, и, похоже, не очень-то стремилась освободиться. Малышка была прелестна. И напрочь забыла о сопротивлении. Одна из папочкиных протеже — это Карл настоял, чтобы она использовала ее в рекламе банка. Она и использовала.
Секретарша принадлежащего Габриэле рекламного агентства назначила милашке рандеву на десять утра, у нее дома — все должно выглядеть максимально естественно, объяснила она, фотосессию будет проводить непосредственно наш босс.
Лапусик открыла ей дверь — умытая, с раскосыми глазами татарского разбойника под припухшими спросонья веками. Виновато улыбнулась — на щеках заиграли неожиданно детские ямочки. Жест — входите — длинное худое предплечье. Босыми, вычлененными, как у ящерицы, ступнями прошлепала на кухню. Узкая спинка с выступающими, как у птенца, лопатками.
— Кофе? Извините, я только проснулась.
Габриэла огляделась — интерьер, как по заказу, — роскошный, безвкусный, с вкраплением неожиданных шедевров — небольшой Баския и шикарная фотография Мэн-Рэя, наверняка вклад Карла в убранство.
Пока малышка принимала душ, Габриэла скрутила две пахитоски — она была большим мастером в изготовлении этих жуантиков счастья. Уговорить крошку не составило никакого труда — сеанс должен пройти в максимально расслабленном состоянии, и ничто так не расслабляет, как пара затяжек хорошей травки.
Они пили кофе и покуривали. Габриэла не скупилась на комплименты, крошку нужно было как следует разогреть.
— Ты должна впрыгнуть в бренд, детка, а бренд, он вечный — эротика на грани. Имеет смысл похулиганить на всю катушку.
Малышка слушала, изо всех сил делая заинтересованное еблышко. И плыла прямо на глазах.
Пока Габриэла расставляла несложную аппаратуру и свет, малышка Мая примеряла нижнее белье ведущих марок — «Шанталь Томаз», «Виктория Сикрет», «Триумф» — они все готовы были материально поучаствовать в рекламе, при условии, что выберут именно их лейбл. Делала Маечка это с удовольствием, принимая самые что ни на есть откровенные позы, совершенно не стеснялась и, меняя трусики, мило отклячивала попку. Габриэла, щелкая ее во всех видах, успевала впихивать в маленькую головку всяческие банальности по поводу нарушения «идиотизма» буржуазных запретов и «божественной дозволенности» распоряжаться своим телом. И о том, что постель — прекрасный трамплин для любой карьеры.
Но крошка, похоже, не нуждалась ни в каких обоснованиях, да и как можно нарушить то, чего у тебя нет — это маленькое животное не обладало ни принципами, ни внятной моралью. Ей было важно заработать денег и получить удовольствие. А про «трамплин» она, похоже, знала с рождения. Ну что ж, тем лучше — никаких угрызений совести в дальнейшем за «соблазнение невинной души».
Очень скоро они уже валялись на широченной кровати, причем старлетка очень ловко избавила Габи от одежды и с неподдельным интересом рассматривала ее наготу. «Жертва» оказалась вполне ненасытным маленьким хищником.
Опрокинув ее на спину, Габи в свою очередь наслаждалась изучением тела маленького звереныша. У нее были тонкие ребра, напоминавшие прутики, на которых мальчишки сражались в детстве. Вокруг мелкого пупка вихрился золотистый пух. Раздвинутые бедра похожи были на фруктовую вазу, из которой и пахло соответствующе — прелыми фруктами, готовыми потечь сладчайшим соком. На вкус она была по-младенчески медово-сладкой, с разбросанными там и тут кислинками раздавленных ягод. Тело ее было абсолютно расслаблено и отвечало на малейшие прикосновения пальцев Габриэлы. Малышкины же пальчики исполняли искусное тремоло на самых чувствительных зонах звенящего от восторга тела искушенной партнерши. Руки и ноги их переплелись змеями, языки трепетали, превращаясь в разящее орудие любви. Наконец они в абсолютном изнеможении откинулись на подушки.
— Ну что?! И кто тебе больше понравился, — с коротким смешком выдохнула Габриэла, — я или Карл?
— С Карлом у нас никогда ничего не было, — спокойно ответила Мая.
— Не ври, — вскинулась Габи. — С чего бы это он стал так настаивать на твоей кандидатуре?
— А я и не вру, — также безразлично отозвалась малышка. — Мне одним карлом больше, одним меньше — никакой разницы. Это он никогда не проявлял интереса. А помогает, я сама не знаю почему. Может, я напоминаю ему кого — так иногда странно смотрит, прямо растроганно как-то.
— Грех замаливает, — хмыкнула Габи.
Теперь Габи разглядывала крошку совершенно другими глазами. Если в невинности есть что-то привлекательное, то это только пока ее не соблазнили. Потом она представляет собой жалкое зрелище.
— Я, между прочим, часто бываю в церкви, — зачем-то объявила маленькая лицемерка.
— Ну и как? Надеюсь, тебя хоть слегка возбуждают витражные святые и мученики?
В ответ Мая только надула свои прелестные губки, что доставило Габи массу наслаждения. И еще Габи очень нравилась ее плебейская решимость, нежелание размышлять о последствиях — она вела себя как человек, которому нечего терять в этой жизни. И была права.
Сейчас Габриэла, приканчивая вторую бутылку шампанского, размышляла, сказала ли ей правду маленькая негодяйка или решила попользоваться всей семейкой, разведя кого на секс, кого на жалость. На серьезную интриганку она не похожа — мозгов маловато. И чего она тогда сдалась папочке?! Этот стареющий ловелас умел наложить руку на все, что плохо лежало. Правда, нужно признаться, в связях с малолетками он замечен не был, его больше интересовали зрелые женщины. Поговаривали, что у Карла роман с любовницей ее, Габриэлиного, мужа — с той самой, что работает у Карла в банке. Лора Линкс. Очень удобно, все под рукой. Таким образом, Дэнис являлся обладателем сразу двух пар развесистых рогов, хихикнула Габи, скоро в дверь пройти не сможет. Так ему и надо — ничтожество, не умеющее за себя постоять. Хотя с виду жеребец жеребцом. А на деле кобель по сучьему типу — довольно распространенное явление у современных мужчин.
Как же она презирала всю эту мужскую особь, включая собственного отца и мужа! И как же легко их можно обыграть практически на любом поле. В любой весовой категории. Хочешь, нокаутом. Хочешь, изысканно нюансированной банальностью. Что не мешало ее влюбленности, по крайней мере, в одного из них.
Какое счастье, что свою неадекватность невозможно зафиксировать, так же как и собственную смерть — идиот и покойник всегда кто-то другой.
Однако пора было собираться, завтрашний день у нее заполнен до отказа, а вечером она убывала в свой ежемесячный тайный вояж, в свою Мекку. Целых три дня пребывания в другом теле, другой ипостаси, на другой планете. И вернется она заряженной новой энергией, новой жизненной силой, которой ей хватит на следующий месяц.