Глава 15. Еврейский антифашистский комитет
При роспуске ОЗЕТа в мае 1938 г. репрессиям подверглась лишь малая часть руководства общества. Подавляющее число его членов, особенно именитые активисты, продолжали жить и трудиться в элитном столичном эмпирее. Еще до начала Великой Отечественной войны в недрах бериевского НКВД родился замысел использовать озетовские зарубежные наработки для привлечения в СССР дополнительных капиталов, но конкретного воплощения эта идея пока не имела.
Осенью 1939 г., вскоре после освобождения Западных Украины и Белоруссии от польской оккупации, на территорию СССР перебежали руководители польского Бунда Хенрих Эльрих (1882–1942) и Виктор Альтер (1890–1943). Эльрих был главным редактором центрального печатного органа польского Бунда ежедневной газеты «Фольксцайтунг», Альтер же являлся признанным лидером Бунда в 1919–1939 гг. Обоих почти сразу арестовали и обвинили в сотрудничестве с польской контрразведкой и с еврейским националистическим подпольем. Следствие велось почти два года. В допросах подозреваемых принимал участие лично Лаврентий Павлович Берия. Все историки ЕАК сходятся к единому мнению, что по ходу этих допросов и выкристаллизовалась идея создания Еврейского антигитлеровского комитета (ЕАГК). С его помощью предполагалось привлечь еврейские общины США, Великобритании, Латинской Америки и др. к всесторонней поддержке СССР в его борьбе против гитлеровского нацизма. Был разработан подробный план деятельности комитета и его Устав.
Видимо по инициативе Берии, в самом начале Великой Отечественной войны подследственные встретились с наиболее видными и деятельными озетовцами, сотрудничавшими с НКВД. Произошло это в конце лета или в начале сентября 1941 г. в московской квартире поэта Переца Маркиша – Х. Эльриху и В. Альтеру представили С. М. Михоэлса и И. С. Фефера. Итогом этой встречи стало окончательное оформление руководства ЕАГК. В президиум Комитета предполагалось ввести десять человек. Семеро должны были представлять евреев оккупированных гитлеровцами стран, а трое оставшихся – евреев СССР, США и Великобритании. Председателем президиума должен был стать Х. Эрлих, вице-председателем С. М. Михоэлс, ответственным секретарем президиума – В. Альтер.
Однако этим планам не суждено было осуществиться. 12 сентября 1941 г. Эрлих и Альтер были освобождены из тюрьмы и сразу же развили бурную деятельность по организации ЕАГК. «Комитет, по планам Эрлиха и Альтера, должен был заниматься мобилизацией евреев различных стран на борьбу с нацизмом, а также оказанием помощи евреям в оккупированных странах. Уверенные в благожелательном отношении советских властей к их плану, Эрлих и Альтер предложили сформировать в США еврейский легион для отправки на советско-германский фронт, а также создать антигитлеровские еврейские комитеты в странах, боровшихся против нацизма». Но потом Альтер и Эльрих совершили роковую ошибку: побывав в польском посольстве, они вознамерились выяснить судьбу польских офицеров в Катыни и других местах их интернирования. 4 декабря 1941 г. оба «энтузиаста» вернулись в тюрьму, уже как немецкие шпионы. Их держали в одиночном заключении инкогнито, следствие не вели, не судили. Эрлих не выдержал – 14 мая 1942 г. покончил жизнь самоубийством. Альтера тайно расстреляли 17 февраля 1943 г. по личному приказу Л. П. Берии. «…лишь в сентябре 1992 года стала известна истинная судьба Эрлиха и Альтера. Их уничтожили, чтобы скрыть тайные неофициальные контакты с влиятельными представителями зарубежных еврейских кругов».
* * *
С начала декабря 1941 г. инициатива по созданию новой общественной структуры перешла в ведение бывших озетовцев. Впрочем, как оказалось, бывших озетовцев не бывает. Правда, в 1940-х годах они вступили в период своей качественной трансформации. Изначально национальной элите озетовцев были присущи выделявшие ее из мировой диаспоры особые свойства. С одной стороны, это было галутное европейское еврейство идиша, не тайно, но официально и публично побывавшее на вершинах власти в крупнейшей мировой державе – СССР и в значительной мере все еще остававшееся при этой власти. Таково было важнейшее отличие озетовцев от сионистов и просто галутных евреев. С другой стороны, значительная часть озетовцев состояла из евреев-территориалистов; еще до учреждения ОЗЕТа их родоначальники, будучи во власти, от имени страны советов громогласно дали сами себе обещание учредить еврейскую национальную государственность на территории Крыма, а потому озетовцы-территориалисты представлялись многим более удачливыми соперниками сионистов. С третьей стороны, озетовцы в большинстве своем придерживались идей социализма и мировой революции (т. е. душой оставались троцкистами), они противостояли претендовавшему на Крым транснациональному капиталу и намеревались учредить (по крайней мере, первоначально) социалистическую республику в составе СССР. Хотя галутная еврейская переселенческая беднота и получала материальную поддержку от «Джойнта», на политике озетовцев американская благотворительность в целом не сказывалась. Исторический процесс качественно изменил все эти важнейшие отличительные свойства озетовцев: на них сказались трагедия холокостов советского народа и особенно галутных евреев Европы, долгожданное образование Израиля, противоборство за Крым транснационального капитала со сталинистами и др.
* * *
После вторичного ареста Х. Эльриха и В. Альтера планы создания ЕАГК вылились в учреждение чекистами Еврейского антифашистского комитета (ЕАК) под эгидой Совинформбюро. О последней структуре надо сказать особо. Советское информационное бюро (Совинформбюро) было образовано на третий день Великой Отечественной войны – 24 июня 1941 г. Его основные функции сводились к широкому освещению в отечественных и зарубежных СМИ международных событий, внутренней жизни СССР и хода военных действий.
Изначально в руководство бюро вошли шесть человек.
Возглавил его шурин члена Политбюро ЦК ВКП (б), секретаря ЦК ВКП (б) и первого секретаря Ленинградского обкома и горкома ВКП (б) Андрея Александровича Жданова – Александр Сергеевич Щербаков (1901–1945). С 1938 г. и до конца жизни он был первым секретарем Московского обкома ВКП (б), а в феврале 1941 г. его избрали секретарем ЦК ВКП (б) по идеологии, кандидатом в члены Политбюро ВКП (б). Щербаков признан историками одним из самых авторитетных в стране партийных функционеров своего времени. Достаточно сказать, что завизированные им документы Сталин подписывал, не читая. Более того, Щербаков был единственным партийцем, кому Сталин позволял править его доклады и даже вставлять в них собственные мысли! Щербаков и Жданов стали теми опорными столпами Сталина, благодаря которым вождь, невзирая на военные трудности, начал осенью 1942 г. великие социальные изменения в СССР. На энтузиазме и деловитости Щербакова держалась и выстояла городская жизнь столицы в дни гитлеровского наступления на Москву в 1941 г. Предположительно именно Щербакова готовил себе во вторые преемники (после А.а. Жданова) Иосиф Виссарионович. Даже скоропостижная кончина Александра Сергеевича оказала огромное воздействие на судьбу советского народа, но об этом будет рассказано в соответствующей главе.
Заместителем Щербакова в Совинформбюро стал Алексей Лозовский (наст. имя Соломон Абрамович Дридзо) (1878–1952) – заместитель наркома иностранных дел, член РСДРП с 1901 г. С 1921 по 1937 г. он был генеральным секретарем Профинтерна – Красного интернационала профсоюзов. Забавно, но этот человек готовил основную документацию Крымской конференции (февраль 1945 г.) и почти в те же дни сыграл выдающуюся роль при попытке учредить еврейскую государственность в Крыму (за что и поплатился).
Двое других членов бюро руководили главными информационными структурами СССР – Яков Семенович Хавинсон (1901–1989) был ответственным руководителем ТАСС, а Дмитрий Алексеевич Поликарпов (1905–1965) – председателем Радиокомитета.
Еще двое членов бюро были из спецструктур – Георгий Филиппович Саксин (1904–1982) являлся заместителем генерального секретаря народного комиссариата иностранных дел (в Совинформбюро он возглавлял международный отдел) и Филипп Иванович Голиков был начальником Разведывательного управления и заместителем начальника Генерального штаба Красной Армии (РККА).
Таким образом, из шести руководителей Совинформбюро двое были евреями по национальности, четверо русскими. Но в силу загруженности и направленности деятельности основной работой бюро занимались преимущественно Лозовский, Хавинсон и Поликарпов. Это к вопросу об антисемитизме советской власти времен И. В. Сталина.
* * *
В первый год войны при Совинформбюро были сформированы пять Антифашистских комитетов – советских женщин, советской молодежи, советских ученых, Всеславянский и Еврейский. Все комитеты курировал А. Лозовский. О создании единственного из всех сугубо национального Еврейского антифашистского комитета было заявлено в открытой печати 7 апреля 1942 г. До этого, в феврале – апреле, учредители комитета провели огромную работу по восстановлению озетовских связей с зарубежными спонсорами, прежде всего с американцами. Сделать это было не сложно, поскольку уже в августе 1941 г. в Нью-Йорке был основан Американский комитет еврейских писателей, артистов и ученых, призванный оказывать всестороннее содействие Советскому Союзу в его войне против нацистов. Работающим главой комитета избрали Хаима Осиповича Житловского, а почетным председателем согласился стать великий Альберт Эйнштейн. Контакты с этой структурой было легко установить через советское посольство в США, которое с ноября 1941 г. возглавлял М. М. Литвинов, имевший обширнейшие связи с еврейской диаспорой. Правда, Литвинов недолюбливал сионистов, а в начале 1943 г. на посту посла его сменил молодой А. А. Громыко. Но связи-то посольства остались.
Исходя из опыта работы с ОЗЕТом, Сталин наложил на ЕАК два строжайших табу:
1) членами комитета могли стать только граждане СССР;
2) функционировать ЕАК имел право только за рубежом, деятельность комитета на территории Советского Союза была жестко ограничена.
Оба ограничения раздражали и возмущали комитетчиков, но что-либо поделать с этим они были не в силах.
В руководство Еврейского антифашистского комитета вошли 63 видных деятеля науки и искусства СССР. Председателем его назначили сотрудничавшего с НКВД Народного артиста СССР С. М. Михоэлса. Секретарем ЕАК стал А. Б. Эпштейн – сексот НКВД. В литературе Эпштейна нередко называют фактическим главой ЕАК, а Михоэлса – подставной фигурой. Так ли это было на самом деле, судить трудно. Эпштейн умер своей смертью в 1945 г., в ЕАК его сменил другой сексот НКВД – уже известный нам Ицик Фефер. В президиум ЕАК вошли такие знаменитые сегодня люди, как писатели И. Г. Эренбург, В. С. Гроссман, С. Я. Маршак, П. Д. Маркиш, Л. М. Квитко, С. М. Эйзенштейн, Д. Ф. Ойстрах, Э.Г. и Е. Г. Гилельс, Я. И. Зак, авиаконструктор С. А. Лавочкин, несколько генералов и академиков (в их числе единственный русский по национальности – академик П. Л. Капица) и др. Огромный вклад в работу президиума ЕАК внес врач Б. А. Шимелиович.
Особое место в судьбе ЕАК заняла Полина Семеновна Жемчужина (наст. имя Перл ‹на языке идиш – Жемчужина› Семеновна Карповская) (1807–1970). Видная революционерка, подпольщица в годы Гражданской войны, жена наркома иностранных дел СССР Вячеслава Михайловича Молотова, в прошлом доверенная подруга Надежды Сергеевны Аллилуевой и многолетний близкий человек в семье И. В. Сталина. Постоянно пребывая в высших политических кругах СССР, отлично зная подковерные течения и настроения кремлевской власти, Жемчужина фактически стала неформальным лидером озетовцев, а следовательно, и ЕАК. «Обращаясь в Правительство с разного рода вопросами, Михоэлс, как он сам говорил среди близкого своего окружения, предварительно обсуждал эти вопроси с Жемчужиной и получал от нее необходимые советы и наставления… В результате всего этого, связь Михоэлса с Жемчужиной для нас, окружающих Михоэлса, имела важное значение, так как мы видели в Жемчужине нашего заступника и покровителя». Точнее было бы сказать, в Полине Семеновне еврейская диаспора СССР видела полубогиню – защитницу и благодетельницу. Вот свидетельство Д. Н. Гофштейна: «В марте 1945 года во время моего приезда в Москву, я был приглашен в синагогу на траурное богослужение о погибших евреях во время Второй мировой войны. Мне бросилось в глаза, что в синагоге я встретил тех же самых лиц, которых я встречал в Еврейском антифашистском комитете, и что руководители комитета не только являются своими людьми в синагоге, а вместе с раввином занимаются организацией богослужения.
Появившись в синагоге вместе с Бергельсоном, Фефером, Квитко и другими (Михоэлс в Москве отсутствовал), я во время богослужения обратил внимание на прошедший в зале шум в результате появления в синагоге нескольких групп незнакомых мне лиц. Все они прошли на почетное место в синагоге и присутствовали там в процессе всего богослужения. На мой вопрос – кто эти лица, Квитко мне ответил, что среди пришедших в синагогу присутствуют артист Академического Большого театра Рейзен, академики Трайнин и Тарле, еврейский артист Зускин, а также несколько генералов, фамилии которых я не знаю.
Мне особенно бросилось в глаза появление женщины, одетой в траурное платье, которая была с почетом встречена членами правления общины и проведена не на хоры (второй ярус помещения), предназначенный по религиозным обычаям синагоги для женщин, а на возвышенность в первом этаже, где читают тору (пятикнижие Моисея), причем эта возвышенность предназначена только для почетных евреев мужчин.
Заинтересовавшись причиной отступления от вековых обычаев, установившихся на молебствиях в синагоге, я спросил сидевшего рядом со мной Квитко, кто эта женщина. Квитко мне с гордостью ответил, что это близкий нам человек – Жемчужина Полина Семеновна. Рядом с Жемчужиной в синагоге находился пожилой мужчина, который, как заявил один из служащих синагоги, вступивший с нами в разговор, является братом Жемчужиной. Характерно отметить, что до прихода Жемчужиной служба в синагоге не начиналась, несмотря на истечение времени, назначенного для начала молебствия…»
К сожалению, научного исследования роли Жемчужиной в ЕАК и ее националистической деятельности в СССР в целом не существует. Приходится пользоваться обрывками воспоминаний и слухами.
Из пяти комитетов, образованных при Совинформбюро, только ЕАК оказался коммерческим, остальные четыре изначально задумывались как затратные, предназначенные для пропаганды. За годы войны ЕАК выпросил у мировой еврейской диаспоры около 35 млн долларов США, более тысячи санитарных машин и прочих автомобилей, большое количество медикаментов, одежды и иную помощь. За это комитету огромная благодарность от всего народа. Активисты комитета (а это в основном были известные писатели, журналисты и артисты) сочинили тысячи агитационных материалов, выступали с концертами на фронтах, создавали художественные и документальные фильмы в алма-атинской ЦОКС.
Однако с первых же дней работы ЕАК руководство СССР столкнулось с дикими для военного времени проявлениями национализма. Об этом прекрасно рассказал советский и российский публицист А. И. Ваксберг: «Непосредственную задачу, поставленную перед комитетом, – сбор денег на оборону, – его руководители осуществляли неукоснительно, как, впрочем, это делали и разные другие “общественные” организации, не имевшие к еврейству никакого отношения. Свидетельством их активности является телеграмма, отправленная в город Куйбышев на Волге, куда был эвакуирован из Москвы Еврейский Антифашистский Комитет: “Председателю Еврейского Антифашистского Комитета в СССР народному артисту СССР товарищу Михоэлсу… прошу передать трудящимся евреям Советского Союза, собравшим дополнительно 3 294 823 рубля на постройку авиаэскадрильи ‹Сталинская дружба народов› и танковой колонны ‹Советский Биробиджан›, мой братский привет и благодарность Красной Армии. И. Сталин”.
Такие телеграммы, составленные по одной и той же модели, под которыми шлепались сталинские факсимиле (скорее всего, он сам понятия не имел об их тексте), сотнями отправлялись по разным адресам: кампания по сбору средств на оборону ширилась с каждым днем. Но можно поручиться, что, по сравнению с вышеприведенной, в них не было и не могло быть лишь одного аналога. Немыслимо представить себе, чтобы хоть в одной телеграмме Сталин передал благодарность “трудящимся армянам Советского Союза”, “трудящимся якутам…”, “трудящимся башкирам…”. И кому могла бы быть адресована такая странная благодарность? Кому еще, кроме евреев, у которых был “свой” комитет?»
Ваксберг, бесспорно, пишет как типичный озетовец – без стыда и совести, в расчете на незнание читателя. Он вынужден признать, что советские люди постоянно делали личные материальные вклады в борьбу против фашистов – каждый в меру своих сил и возможностей: школьники целых городов и даже областей собирали средства на покупку танка или самолета; были семьи, которым удавалось на заработанные деньги купить для Красной Армии военную технику (семейный самолет-истребитель «Леночка – за папу»); были даже одиночки вроде знатного колхозника-пчеловода Василия Викторовича Конева, купившего на скопленные деньги знаменитый самолет-истребитель Ла5ФН «Георгий Конев», на котором воевали летчики-асы Иван Кожедуб, а затем Кирилл Евстигнеев и Павел Брызгалов. Никому из жертвователей даже в голову не приходило педалировать свою национальность или давать машинам свои имена. Каждый боролся за одно общее дела – за победу.
Что касается ЕАК, то через комитет Сталин добивался финансовой помощи у той диаспоры, в руках которой вот уже скоро шестьсот лет находится бОльшая часть мирового капитала. И это понимали и понимают все. Причем здесь названные Ваксбергом якуты или башкиры, ведь даже американским миллионерам армянского происхождения объемы богатств транснациональных корпораций даже не снились? Тем более странно, почему популярный в свое время публицист (сам читавший далеко не всю присланную ему в газету почту да и на прочитанное не желавший самолично давать ответы) предъявляет претензии Председателю Государственного комитета обороны, Верховному Главнокомандующему Вооруженными Силами СССР за то, что тот в годы войны не имел возможности знакомиться с делами частных лиц или даже организаций и лично подписывать отправлявшиеся от его имени письма и что кремлевская канцелярия рассылала ответы корреспондентам с факсимильной подписью вождя – ведь благодарность лично от руководителя страной за помощь обществу в лихое время была так важна духовно для каждого человека.
Необходимо отметить и тот факт, что благодарность была выражена не ЕАК за выпрошенную за границей помощь, а простым людям, собравшим личные средства на приобретение столь необходимой армии техники. Видимо, комитет выступил организатором сбора денег, от его имени было направленно в правительство сообщение о проделанной работе, потому и телеграмма была направлена Михоэлсу… Ну и что из этого вытекает? Искренняя благодарность и никакого подтекста.
О националистических выпадах членов ЕАК можно прочитать преимущественно в мемуарной и современной публицистической литературе еврейских авторов. Сведения там даны урывками, с многочисленными оговорками, оправданиями и доказательствами справедливости таких требований. В целом они сводятся к следующему:
а) требование различных преференций для евреев, как самого страдающего от рук нацистов народа;
б) требование направлять средства, выпрошенные ЕАК за рубежом, преимущественно на создание более высокого уровня жизни для еврейской диаспоры в СССР без учета военных тягот и положения других народов воюющей страны;
в) требование особого признания холокоста евреев (без каких-либо уточнений) как центрального события Второй мировой войны и игнорирования факта холокоста советского народа.
Все это и многое другое возмущало руководителей страны (Совинформбюро, в частности) и не только их. Серьезные опасения такая несправедливость к страданиям людей других национальностей вызывала возможностью спровоцировать в советском обществе антисемитские настроения. Об этом неоднократно предупреждали руководство ЕАК, особенно преуспел в таком беспокойстве глава Совинформбюро А. С. Щербаков. Результат оказался ожидаемый – все возмущавшиеся и беспокоившиеся уже в 1940-х гг. были прозваны антисемитами, представляют их таковыми и в современной еврейской литературе. Пример. В 1944 г. писатели из ЕАК создали т. н. «Черную книгу», в которой рассказали о страданиях исключительно еврейского народа в годы войны. Однако, по признанию того же Ваксберга, «Сталин никак не хотел выделять страдания только одного народа, тем самым как бы умаляя меру страданий других». Известный английский историк С. С. Монтефиоре вторит Ваксбергу: «Вождь постановил, что все советские граждане в равной мере страдали в результате оккупации и что никого нельзя выделять». Потому в СССР отказались от публикации этой книги, что стало очередным доказательством в копилке сталинского «антисемитизма». Правда, знаменитый историк Ж. А. Медведев утверждает, что «ни антисемитом, ни тем более юдофобом Сталин не был. Юдофобия – это болезненная ненависть к любому представителю еврейской нации… У Сталина этого не было. Нет ни одного высказывания – ни в официальных его выступлениях, ни в архивных документах, которое можно было бы процитировать как антисемитское». Впрочем, для «обличителей» Сталина подобные уверения все равно что горох об стенку.
Отступление третье: возвращение русским статуса «государство образующий народ». Русский ренессанс
Если с 1927–1929 гг. перед сторонниками Сталина стояла задача восстановить и укрепить «единую и неделимую Россию», то во второй половине 1930-х гг. они столкнулись с более сложной проблемой, решение которой пришлось ускорить в связи с трагическими событиями первого года Великой Отечественной войны.
Всю историю своего бытия русский народ главенствовал в собственной стране. Даже онемечивание и офранцуживание национальной аристократии сказывалось на русских весьма относительно – житейские, политические и особенно военные коллизии перемололи аристократическую спесь и принудили правящие круги страны вернуться в русскость. Однако в феврале 1917 г. буржуазный переворот, ныне трактуемый как Февральская революция, впервые в истории лишил русских статуса «государство образующего народа». Одновременно русский язык де факто утратил статус «государственного языка», оставшись «языком делопроизводства». С этого начался Первый развал русского государства – Российской империи.
Настоящая революция, случившаяся в октябре 1917 г., поначалу была сориентирована на мировую революцию и интернационал народов, а потому только усугубила ситуацию и узаконила Первый развал. На начальном своем этапе социалистическая революция объективно носила характер «еврейской» революции, и если бы в то время сохранялся статус «государство образующего народа», то на него могли бы безосновательно претендовать галутные евреи России. Это в свою очередь наверняка привело бы к гораздо большему кровопролитию, чем случившееся в Гражданскую войну, и революция гарантированно потерпела бы крах. Не зря именно в те годы получили широкое распространение т. н. «двойные фамилии», что впоследствии чрезвычайно раздражало И. В. Сталина. Как было уже показано выше, русские фамилии у еврейских революционеров сбивали с толку малообразованных солдат и крестьянство, которые автоматически полагали их носителей русскими, восставшими против еврейского правительства капиталистов во главе с Керенским.
С другой стороны, развал Российской империи сопровождался первым геноцидом русского народа, осуществленным националистами вышедших из состава империи малых народов при поддержке правящих кругов большинства западноевропейских стран. Этот факт обычно замалчивается, прикрывается стенаниями о страданиях российских дворянства, интеллигенции и белой эмиграции в целом, якобы с распростертыми объятиями принятых националистами вновь образовавшихся государств.
Здесь проявилось пока еще мало изученное (а вернее, вообще не изучаемое по сей день) свойство численно больших и численно малых народов. А именно: у численно больших народов социальные противоречия обычно преобладают над национальными противоречиями, а потому их представители скорее поддерживают своих социальных единомышленников и агрессивно настроены против собственных единокровцев из иных социальных слоев; у численно малых народов национальные противоречия превалируют над социальными противоречиями, а потому их представители чаще предпочитают поддерживать своих единокровцев (интересы каких бы социальных слоев они не представляли) – при неизбежности выбора такие люди чаще отказывают в поддержке своим соратникам по социальному противоборству в пользу единокровцев. Подобные тенденции особенно присущи либеральной интеллигенции малых народов. Что касается либеральной интеллигенции больших народов, то она в значительной мере склонна к национальному предательству, отрицая при этом социальные противоречия. Объясняется это тем, что либеральная интеллигенция тяготеет к ложно понимаемому национальному равноправию и справедливости в пользу численно малых народов. На деле же такие национальные «равноправие» и «справедливость» оборачиваются геноцидом численно большого народа, а интеллигенты-либералы оказываются для своего народа псами-загонщиками в западню и оправдывателями геноцида. При этом такие интеллигенты-либералы обычно отсиживаются в национальных столицах больших народов.
Это свойство следует признать базовым при осуществлении геноцида больших народов руками националистов малых народов. Такой геноцид становится возможным только при дроблении государства большого народа на малые части – государства малых народов, власть в которых захватывают, как правило, местные националисты. Как показывает история, начинаются такие процессы дробления с лишения большого народа статуса государство образующего народа.
Другими словами, националисты малых народов, невзирая на свою кажущуюся малочисленность и слабость, с успехом осуществляют геноцид больших народов – не сразу целиком, но частями, отрывая от большого народа отдельные группы (в силу сложившихся обстоятельств оказывающиеся запертыми во вновь образованных малых государствах) и расправляясь с ними по своему усмотрению. Благо, что такие группы всегда численно малы и находятся в неожиданно ставшей для них чужеродной общественной среде. Происходит это подобно тому, как группы дельфинов отбивают от огромных косяков сардин небольшие стаи, которые потом поголовно пожирают как сами дельфины, так и привлеченные ими бакланы – с неба, акулы и касатки – из океанских глубин. Биологам известны случаи, когда от таких многомиллионных косяков сардин в конце концов не оставалось ни одной рыбешки – всех съели по частям алчные хищники. Подобные процессы, как правило, проходят под уверения руководителей ослабленных государств больших народов в необходимости жертвовать малым ради выживания целого большого, но заканчиваются полным физическим исчезновением больших народов и их государств. Ярчайшим примером тому служит гибель таких великих народов, как древние римляне и византийцы. Можно назвать и другие народы (тех же монголотатар), но я намеренно использую знаменитую триаду из «Москва – третий Рим, а четвертому не бывать». Первый Рим был основан великим римским народом, который ушел в небытие, будучи поэтапно разодранным в мелкие клочья и отдельными частями подвергнутым геноциду со стороны тогда еще малых народов. Ту же картину наблюдаем и в судьбе Византии, столицей которой был Константинополь – второй Рим.
Москва – третий Рим. Сегодня русские переживают то же, что и их предшественники по триаде. Другое дело, что исторически мы находимся в самом начале длительного процесса гибели народа. Совсем недавно произошел Второй развал русского государства – СССР. Оно уменьшилось еще на несколько частей, в каждой из которых теперь орудуют националисты малых народов. Летом 1989 г. (когда состоялся знаменитый горбачевский I съезд народных депутатов СССР) русские второй раз де-факто утратили статус государство образующего народа, после чего развернулся их третий геноцид – националистами отколовшихся республик при участии правящих кругов Западного мира.
Наивно полагать, что развал и тем более геноцид русских остановлены в начале XXI в. Просто в границах одной человеческой жизни они мерещатся несостоявшимися, хотя на самом деле просто не завершены, но имеют все перспективы победоносного завершения в силу удачного приспособления носителей развала и геноцида к сложившимся обстоятельствам. К тому же сегодня статус государство образующего народа русским не возвращен даже в Российской Федерации. Свидетельством этому может служить ставшее знаменитым благодаря Н. С. Михалкову заявление генерального продюсера и заместителя генерального директора редакции спортивного холдинга «Газпром-медиа» Т. Г. Канделаки: «У меня все время создается ощущение, как будто мы говорим о России как о стране русских. Русские, поднимите руку. Кто вы здесь? Где вы здесь?.. Нет уже давным-давно русских. Это уже давным-давно всеми доказанный факт, что российский этнос изменился, и он не состоит из русских. Он многонационален, точно так же, как и американский народ». В этих словах нет ни оскорбления, ни отрицания русского народа. В эмоциональном порыве дамочка всего лишь констатировала очевидный факт того, что Российское государство лишило русских статуса государство образующего народа со всеми проистекающими из этого последствиями. Таков один из главных признаков неразрывно единой системы власти – горбачевщины-ельцинщины. А потому и развалы, и геноциды неизбежно будут периодически и поэтапно повторяться, пока с разодранным в клочья русским народом не будет покончено навсегда – останутся только мертвый русский язык на специализированных кафедрах нескольких иноземных университетов да элементы национальной, прежде всего советской культуры, о которых опять же единицы будут помнить, что творцами их были русские.
Впрочем, сегодня и возвращение русским статуса государство образующего народа вряд ли поможет, поскольку в стране сохраняется капиталистическое общество. Капитализм от природы несет в себе потенциал геноцида собственного народа. Этот неизлечимый порок был временно законсервирован социалистической революцией в России, а точнее – явлением сталинской социалистической державы, столь ненавистной и оплеванной нынешней мировой буржуазией и тявкающими из-под полы ее собольей шубы маломыслящими российскими недоумками-либералами. Не было бы сталинского СССР – не было бы и социальных благ современного капиталистического мира. Развалили СССР – и теперь мировой капитал ринулся на ликвидацию социальных государств не только на постсоветском пространстве, но и повсеместно.
Специфика российского капитализма в том, что он вернулся из небытия как разрушитель социалистического общества, а потому ему (в отличие от капитализма Западной Европы и США, мимикрировавшего под социальное общество Советского Союза) органически присущ перманентный геноцид собственного народа, какими бы филантропическими акциями и разговорами о социальном государстве он не прикрывался. Природу не обманешь и против собственной природы не пойдешь.
Свидетельством неизбежности описанной выше перспективы является третий геноцид русского народа, последовавший через сорок четыре года после окончания холокоста советского народа в Великой Отечественной войне. Исторически ни один большой народ мира не подвергается столь длительному, регулярному и массовому уничтожению националистами других народов, как русский!
* * *
С первых дней Октябрьской революции новое общество строилось преимущественно на энтузиазме той части населения, кто искренне приняли идеи всеобщего равенства, но без государство образующего народа. Считалось, что таковым являются все жители страны, независимо от их национальной принадлежности. Однако в процессе строительства социалистической экономики стало ясно, что без восстановления такого статуса дальнейшее развитие страны невозможно. Необходимы были скрепы для столь огромного пространства, где периодически появлялись центробежные силы, стремившиеся к националистическому распаду. Вековая общественная практика давно доказала, что такие скрепы может дать обществу только государство образующий народ.
Я не берусь формулировать понятие «государство образующий народ». Выработка его – дело многих специалистов и длительного времени. Но существует это понятие столетиями – на уровне интуитивного ощущения каждым. Яркий пример такого интуитивного ощущения «государство образующего народа» привел историк А. И. Фурсов в беседе с И. С. Новиковой: «Помните, лет десять назад было цунами в юго-восточной Азии? Мощное очень. Мне рассказывали такую ситуацию. На одном из пляжей люди увидели, что идет волна и через несколько минут обрушится на берег. И вдруг кто-то закричал: “Все русские – сюда!” И побежали не только русские, но все, кто говорил по-русски. Там были и эстонцы, и грузины… Они сбежались вместе, и тот, кто это закричал, скомандовал: “Все бежим туда!” Они забежали на крышу двухэтажного дома, сцепились там руками – и никто не погиб. Мне это рассказал участник событий. А европейцы погибли почти все… Вот эта взаимовыручка, которая связана с советскими традициями и еще с досоветскими традициями, позволяет выживать вместе и погибать вместе. А как вы обратитесь к иностранцам, которые не поймут русский язык? Призыв был обращен не исключительно к русским. Но так выразился принцип: кто может меня понять – бегите ко мне!
И.Н.: Если говорить о зарубежных курортах, то как раз те же итальянцы, да и немцы, французы, англичане любят собираться на пляже, болтают, а русские как раз более разобщены…
А. Ф. Да. Но вот когда приходит момент серьезных испытаний, вот эти, кто вместе болтают, почему-то разбегаются. А те, кто мрачно и угрюмо друг на друга смотрят, они почему-то складываются вместе…»
К этому рассказу необходимо добавить одно уточнение: в данном случае речь идет не о традициях (каковыми бы они ни были), но об остаточных проявлениях государство образующего народа русских, сформировавшегося трудами И. В. Сталина и А. А. Жданова в конце 1930-х – 1940-х гг.
И в самом деле, в СССР претендовать на объединяющую страну роль исторически мог только русский народ. Лишь к началу 1980-х гг. стало возможным заговорить об исторической общности советский народ, да и тогда теоретики в этом понятии запутались, намешали в него полудохлой риторической политики, и в итоге живоносная идея лопнула, будучи насильно обращенной в мыльный пузырь.
* * *
1 декабря 1934 г. в Смольном в Ленинграде был убит глава ленинградской парторганизации, член Политбюро, Оргбюро и секретарь ЦК ВКП (б) Сергей Миронович Киров. 15 декабря 1934 г. первым секретарем Ленинградского обкома и горкома ВКП (б) назначили Андрея Александровича Жданова (1896–1948), ближайшего сподвижника, ученика и доверенное лицо И. В. Сталина. Он уже был секретарем ЦК ВКП (б), членом Оргбюро, вторым после Сталина идеологом партии. Все эти посты неожиданно для многих партийцев Жданов занял в самом начале 1934 г., еще до убийства Кирова – выскочил из небытия как черт из табакерки. До 1934 г. он являлся всего лишь региональным партийным руководителем в Нижнем Новгороде.
Жданов познакомился со Сталиным в 1926 г., когда как руководитель нижегородской парторганизации был вызван в Кремль после представления в Оргбюро уничижительного для него доклада-доноса Г. М. Маленкова, накануне инспектировавшего Нижегородскую губернию. «Прорабатывал» Жданова лично И. В. Сталин. И случилось невероятное: по ходу беседы всегда осторожный в кадровых вопросах Сталин с ходу увидел в Андрее Александровиче умнейшего человека, интеллектуала-идеалиста высочайшей культуры и образования, ту настоящую опору, на чье плечо он мог опереться при осуществлении задуманных планов по реорганизации СССР. С этого времени и началась их теснейшая дружба – дружба старшего с младшим, когда младший всегда соблюдал уважительную дистанцию ученика с учителем.
Благодаря родителям – отцу Александру Алексеевичу Жданову (выпускнику Московской духовной академии, доценту по кафедре Священного Писания Ветхого Завета, известному в стране толкователю Апокалипсиса, инспектору народных училищ) и матери – урожденной Екатерине Павловне Горской-Платоновой (дочери инспектора Московской духовной академии) – Жданов вырос убежденным патриотом русского народа и все годы пребывания во властных кругах боролся за восстановление русских в их исторических правах. Видимо, именно это обстоятельство и сблизило Андрея Александровича со Сталиным.
А еще их сближало отношение к христианству. Оба не отрицали веру в Бога. Мне довелось неоднократно и близко общаться с внучкой Иосифа Виссарионовича – Галиной Яковлевной Джугашвили (1938–2007). После гибели ее отца в фашистском плену, она долгое время (с пятилетнего возраста) жила в доме деда и лучше кого-либо знала его образ жизни. Однажды Галина Яковлевна очень удивила меня, мимоходом сказав, что крещена в раннем детстве и тогда же выучила несколько молитв. На мой немой вопрос она пояснила, что в быту Сталина обслуживали преимущественно члены одной семьи, и все они оставались искренними православными верующими. Специально для обслуги на ближней даче вождя была обустроена отдельная молельная комната с небольшим иконостасом. Сам Сталин туда не приходил, но и никто не стал мешать няньке девочки, когда та окрестила внучку вождя в церкви и научила Галину молитвам.
О своем отношении к христианству Сталин открыто сказал в феврале 1947 г. в беседе с кинорежиссером С. М. Эйзенштейном и актером Н. К. Черкасовым: «Конечно, мы не очень хорошие христиане, но отрицать прогрессивную роль христианства на определенном этапе нельзя». Речь, бесспорно, шла об исторической роли христианства, но и такое заявление в устах руководителя социалистической части человечества многого стоит.
В данном случае ненавистники Сталина и Жданова традиционно обвинят их в ханжестве и коварстве. Однако реалистично мыслящие люди понимают, что в послереволюционной общественной атмосфере иного поведения от обоих ожидать не следовало: ведь руководители страны были такими же зависимыми от незыблемых идейных установок большевизма и конкретной ситуации людьми, как и любой рядовой гражданин. Менять что-либо в обществе следует осторожно, поэтапно и весьма длительное время. Что и делалось.
* * *
Кому принадлежит идея восстановления русского народа в его историческом объединяющем страну статусе, мы можем только предполагать. Гипотетически, если судить по последовательности и продуманности действий, правомерно предположить, что идеологом и вдохновителем этого процесса был А. А. Жданов. Сталин поддерживал его, исправлял допущенные ошибки и прикрывал своим авторитетом. Прочее сталинское окружение, включая Л. П. Берию, оставалось всего лишь слепыми исполнителями.
Восстановление русских в статусе государство образующего народа прежде всего требовало воспитание нового, подготовленного к должному восприятию таких изменений слоя руководителей-государственников и одновременное отстранение от власти несостоятельных руководителей – революционеров первой волны. Сказать это легко, а как сделать, если во власти в СССР никого, кроме младшего поколения революционеров первой волны не имелось, да и те в большом числе своем были либо троцкистами с зиновьевцами, либо возомнившими себя местными царьками – вершителями человеческих судеб. Последние в значительной части проворовались или оказались дураками-фанатиками, напившимися человеческой крови в годы гражданской войны и социальных репрессий 1920-х гг. и готовыми продолжать свое пиршество во имя идеи.
Выход был найден: зачистку советской бюрократии первой волны решено было проводить силами самой же бюрократии. Так начался период советский истории, с легкой руки диссидентствующей фронды получивший название «большой террор». Сам Жданов охарактеризовал этот период одной фразой: «Социальная база – бунт чиновников против партии».
Не стоит преувеличивать значение в этом деле убийства С. М. Кирова. Для Сталина эта трагедия оказалась столь же неожиданной, как и для любого советского гражданина. Ведь Киров был самым близким его соратником и единомышленником, отчего именно его продвинули в январе 1926 г. на место Г. Е. Зиновьева – в руководители наиболее оппозиционного к столице города СССР. После убийства Кирова Сталин, уже будучи полновластным хозяином страны, поставил во главе Ленинградской парторганизации, города и области свое самое доверенное лицо – А. А. Жданова. При этом он не смог отказаться от Жданова как от руководителя в центральном партаппарате – Андрей Александрович сохранил за собой все партийные и государственные должности. Особыми решениями Политбюро, которые периодически возобновлялись, Жданов обязывался 20 дней в месяце работать в Ленинграде (на город и область) и 10 дней – в Москве (на весь СССР). Так что уже с конца 1934 г. Жданов рассматривался и в Политбюро, и в стране как единственный преемник Сталина. Умопомрачительная карьера была им сделана менее чем за год – ведь в высшие правительственные круги Жданов вошел лишь в начале 1934 г.!
* * *
Зачистка бунтующей бюрократии руками самой же бунтующей бюрократии определила многие черты этого процесса: его поэтапность (когда одних власть имущих репрессировали другие власть имущие, которых, в свою очередь, репрессировали третьи власть имущие и т. д.), вынужденный временный отказ от преследований зачистителей и т. д. В целом, прорусски переориентированная сталинская власть Кремля справедливо репрессировала: 1) по политическим мотивам; 2) по националистическим мотивам; 3) за бюрократические и уголовные преступления.
Однако объективно бюрократия никогда не расстается с властью добровольно и в одиночку. Она всегда утягивает за собой невинных людей, как из собственного окружения, так в еще большей степени – сторонних. Более того, там, где за социальную чистку берется бюрократия, многочисленные невинные жертвы случайных людей неизбежны. Повторяю: как показала и доказала история человечества начиная с древних времен, нет в природе таких сил, которые могли бы избавить общество от трагических преследований невинных там, где бюрократия репрессирует бюрократию. В таких случаях всегда и везде находится большое число желающих поживиться или решить иные собственные проблемы за чужой счет. Для них бюрократ – и мать, и благодетель. А в СССР оболгать человека было относительно легко, поскольку в силу сложившихся обстоятельств (в частности, интенсивного поиска для финансирования индустриализации страны похищенного в годы революции и гражданской войны национального достояния) были разрешены пытки. Предполагалось, что применяться они будут ограниченно и в исключительных случаях (как это сегодня фактически принято в большинстве государств мира), но о какой ограниченности и исключительности может идти речь в мире бунтующей бюрократии? Тем более, что репрессии 1930-х гг. вынужденно осуществлялись преимущественно по сократовскому типу.
* * *
Страдания многочисленных невинных жертв, утянутых бунтовавшей бюрократией в горнило очистительного пожара, стали в руках диссидентствующей фронды последних лет СССР и в наши дни обвинительной базой для компрометации прорусского периода сталинизма. Де факто речь идет о дикой мировой кампании клеветы на русский народ в статусе государство образующего народа. Как раз эта ЦЕЛЕНАПРАВЛЕННО раздуваемая по всему Земному шару кампания мордования нашей страны за победоносное правление И. В. Сталина и за восстановление им русских в статусе государство образующего народа и является сегодня базовым основанием мировой гибридной войны против России за ее природные ресурсы (прежде всего за пресную воду и тайгу). Не будет русского народа как государство образующего народа – неизбежно саморазрушится и государство Российское. Оно уже саморазрушается, поскольку ельцинский неокапитализм гораздо сильнее боится русского народа, чем разгрома и капитуляции в гибридной войне.
Следует особо подчеркнуть, что репрессии в СССР до 1934 г. ни к Сталину, ни к сталинизму существенного отношения не имеют – это были репрессии, проводившиеся ленинским большевизмом, в котором Сталин всегда оставался приметным, но все же одним из винтиков общего механизма. Наша внутренняя клеветническая кампания против «культа личности Сталина» (возобновленная группой Яковлева – Горбачева в продолжение хрущевского балагана и не прекращающаяся по сей день) изначально выполняет роль подрывного механизма, предназначенного для полного разрушения национального самоуважения, самоидентификации и чувства самосохранения у населения страны. Заодно эта кампания стала индульгенцией на государственные преступления и незыблемой гарантией неприкасаемости для постсоветской высшей капиталистической бюрократии. Скорее всего, так было задумано изначально и реализовано в 1980-х гг. Сознательно или по недомыслию (не суть важно!), но эта бюрократия соучаствует в гибридной войне против народов России на стороне врага. К сожалению, кампания запугивания населения эпохой подавления бюрократического бунта прорусским сталинизмом пресекает любые попытки назвать происходящее ныне с нами своими именами.
* * *
Но вторая половина 1930-х гг. в действительности стала началом возрождения русского народа из революционного небытия – Русским Ренессансом. Причем этот Ренессанс по праву равно следует называть Ждановским, поскольку целиком и полностью связан с государственной деятельностью этого великого человека. В муках и терзаниях шло возрождение русского народа как государство образующего народа.
Прежде всего, изменилась государственная идеология. Как по мановению палочки в прессе и литературе прекратились обвинения русских во всех бедах и страданиях бедняков других национальностей. К народу стали возвращаться национальные герои (к какому бы классу они не принадлежали); национальные праздники и обычаи; национальное творчество и национальная культура. Качественно изменилось отношение к многонациональному классическому наследию, а тем народам, у кого таких классиков не было, их создали и возвеличили – для равноправия.
В подробности вдаваться нет возможности – книга посвящена иной теме. Поэтому приведу наиболее наглядный для современной аудитории пример происходивших в годы Русского Ренессанса процессов. В 1920-х гг. в СССР снимались преимущественно фильмы о революции, революционерах и гражданской войне, о страданиях еврейского народа и угнетенных русскими народов Востока, о гнусности служителей культа, на худой конец появились бытовые комедии и несколько экранизаций классических произведений на тему народных страданий. И вот в 1937 г. на экраны выходит ошарашивающий для зрителей, небывалый, снятый по государственному заказу, сделанному еще в 1935 г., фильм – «Петр I», где впервые в истории советского кинематографа провозглашается здравица русскому народу, русскому воинству, государству Российскому и воздается хвала первому российскому императору! В том же году зритель увидел картину «Юность поэта», в которой молодые дворянчики, подростки Царскосельского лицея – Саша Пушкин и его друзья – готовятся к встрече победоносной русской армии и императора Александра I, возвращающихся из Франции после разгрома полчищ Наполеона. Дальше – больше. 1938 г. – «Александр Невский» С. М. Эйзенштейна, вторая часть «Петра I», «Волга-Волга», «Детство Горького», «Сорочинская ярмарка» (по повести Н. В. Гоголя). 1939 г. – «Василиса Прекрасная», «Минин и Пожарский», «Моряки» (воспоминания о Цусимском сражении). 1940 г. – «Суворов», «Мои университеты». В каждом из названных фильмов открыто и ярко сказано о русских, как о государство образующем народе. Если учесть, что в среднем в год в СССР выходило 20–25 фильмов (включая мультфильмы) и преобладала советская тематика, то такое количество прорусских патриотических шедевров, за очень короткое время (всего за четыре года, три из которых приходятся на пик «большого террора»!) снятых преимущественно не русскими по крови людьми, но россиянами-патриотами, говорит о коренных изменениях в идеологической жизни общества.
И это только в кинематографе. Но подобное и даже более мощное возрождение Феникса русского народа произошло практически во всех сферах жизни советского общества. Правда, понятно это, как правило, специалистам, ориентирующимся в своем деле, а не широкой публике дилетантов. Не даром именно с 1934–1935 гг. начинают современные либеральные обличители причитать о разжигании русского шовинизма и открытого сталинского антисемитизма.
* * *
Современную международную и отечественную антисталинскую истерию можно сравнить с огромным слоем нравственного дерьма, которым вандалы-завоеватели с вожделением забросали и забрасывают полотно гениального художника. Но едва за работу берутся опытные непредвзятые реставраторы, как под их скальпелями и шкурками начинают отваливаться огромные куски вонючей лжи, и на свет проступают светлые черты лика Русского Ренессанса. Вдруг оказывается, что т. н. «большой террор» и «репрессии» есть лишь очистительные муки переболевшего тяжкой болезнью организма, гнойная короста, под которой была скрыта живая плоть выздоравливающего страдальца. И как эта, со временем отвалившаяся, короста не есть вечное клеймо для некогда болевшего, не есть единственный смысл его последующей жизни и главное его воспоминание, так и память о частично несправедливых репрессиях не имеет права быть упреком и тем более обвинением против потомков революционного народа. И беды, и радости, случавшиеся в СССР все годы его существования, были и объективны, и закономерны. А потому сердца наши переполняются благодарной любовью к нашим победоносным предшественникам.
Русский Ренессанс второй половины 1930-х – начала 1950-х гг. и есть та единственная истина и та единственная основа, на которой пытается возродиться современное российские общество после катастрофа 1991 г. О каких бы древних исторических корнях не вещали проповедники традиционализма, о каком бы имперском величии не грохотали сторонники государственного могущества, о каких бы великих открытиях и достижениях не рассуждали велимудрые интеллектуалы – всё при ближайшем скрупулезном рассмотрении берёт начало не в далеких временах, но из первого опыта национального возрождения, случившегося после двадцатилетнего революционного погрома начала XX столетия. Потому преднамеренные творцы нынешнего развала в преддверии его внушали и взращивали в сознании неведающего правды населения ненависть и омерзение именно к Русскому Ренессансу.
Постыдное духовное состояние советских людей времен горбачевщины-ельцинщины необычайно ярко выразил через описание Русского Ренессанса английский историк С. С. Монтефиоре: «Ждановская кампания по усилению русского патриотизма вскоре приняла такие абсурдные формы, что Андрей Сахаров запомнил ходивший в те годы по стране анекдот о “России, как о родине слонов”. Самым зловещим в ждановщине оказалось то, что она “спустила с цепи” русский национализм и дала сигнал атаке на космополитов». В этой цитате ложь современная весьма тонко вплетена в историческую канву, но не оттого, что автор коварный обманщик, но потому, что он оказался таким же доверчивым дурачком, как и миллионны советских людей, раззявив рты, зачитывавшихся бредом яковлевских СМИ о злобных, бессмысленных и даже корыстных репрессиях – лишь бы замучить побольше хороших людей. О каком русском национализме в 1940-х гг. англичанин ведет речь? Ответа на этот вопрос нет, потому что отвечать нечего – как раз национализма-то и не было. За национализм выдается процесс восстановления статуса русских как государство образующего народа.
Кто жил в 1990-х гг., тот наверняка помнит, до какого срамного отношения к своему недавнему прошлому было доведено наше общество посредством провокационных и уничижительных для русских вбросов журналистов всех мастей. Как буйствовал по стране антирусский национализм, обвинявший русских людей во всех смертных и не смертных грехах. В те годы антирусским национализмом болели многие русские, что уж говорить о других народах. И даже сказочный герой Иванушка-дурачок с его «по-щучьему велению» был объявлен тогда преступным бездельником, испокон века символизирующим русский народ-лентяй, который сидит на шее у настоящих тружеников – прочих народов СССР.
Не следует смешивать русофобию – ненависть к русским – с антирусским национализмом. Антирусский национализм направлен исключительно против государство образующего статуса русского народа. Отсюда проистекает бред о русской оккупации и засилии русского языка в национальных регионах. Антирусским националистам глубоко безразличен собственный народ, они его продавали и продают с потрохами любому, кто выгоднее купит. Однако самым жестким и опасным препятствием для торгашей в их грязном деле был государство образующий народ, одним своим существованием соединявший многие народы в единое целое, а потому делавших всех непотопляемыми, как в приведенном выше фурсовском примере. Только через разрушение статуса русского народа стало возможным ограбление и самоистребление народов погубленного СССР. Так случилось и до того, в феврале 1917 г., так стало и продолжается после 1989 г., в чем все мы можем сегодня убедиться на собственной шкуре.
Сталин изначально боролся против развала России и против местнического национализма. В этой борьбе он постепенно осознал неизбежность и жизненную необходимость возрождения статуса государство образующего народа, а также объективную историко-природную принадлежность этого статуса русскому народу. Харакрены строки из воспоминаний Милана Джиловича:
«На что он заметил:
– А мы… делаем все, чтобы в России стало лучше.
Мне врезалось в память, что Сталин сказал именно Россия, а не Советский Союз. Это означало, что он не только инспирирует русский патриотизм, но и увлекается им, себя с ним идентифицирует».
К счастью, на пути возрождения страны Иосиф Виссарионович встретил Жданова, который сумел собрать группу единомышленников и железной рукой хотя бы частично провести задуманные преобразования в жизнь. Главными здесь являются слова «сумел собрать». Потому что собрать вместе настоящих патриотов в любые времена и везде сложно, а в послереволюционном Советском Союзе да еще в высшей власти – царстве бюрократии – было во сто крат труднее.
У чиновников редко бывает нормальный патриотизм. По преимуществу он у них больной: им присущ либо лживый патриотизм, либо – ложный патриотизм.
Лживый патриотизм – это патриотизм по приказу или по одобрению начальства. Сегодня начальство желает, чтобы чиновники были патриотами России и любили Родину – и они все как один искренние патриоты России и любят Родину. Завтра придет другой начальник и пожелает, чтобы вокруг него были патриоты США и чтобы они обличали пороки России и русского народа – и все как один станут убежденными патриотами США, презирая и третируя порочное Отечество. Им просто все равно с кем и за кого быть, главное, чтобы всегда оставаться во власти. Это не отстраненный пример, а реальная картина, которую приходится наблюдать в общероссийских властных кругах вот уже тридцать лет. Сегодня все вчерашние американофилы вновь стали патриотами России и учат нас, как правильно любить Родину. Но до этого они агрессивно насаждали западные стандарты как самые совершенные и единственно возможные. Пройдет время, и цикл любви-нелюбви повторится, но в кабинетах по-прежнему будут сидеть одни и те же лица.
Ложные патриоты иные. Они отрицают государство образующую роль русского народа в общегосударственном масштабе и призывают нас закуклиться в пределах Малой родины, отстраниться от Большой родины. На них лежит огромная часть вины за расчленение и геноцид по частям русского народа.
Жданов научился избегать лживых патриотов, но после его смерти ждановцев поразил недуг ложного патриотизма, что и привело многих из них на скамью подсудимых по Ленинградскому делу 1949 г.
Исходя из всего вышесказанного, можно дать объективное определение сталинизма как явления. Сталинизм – это политика государственного национализма, направленного во вне государственных границ, и политика жесткого интернационализма при условии такого же жесткого соблюдения культурно-национальной автономии каждого автохтонного народа внутри государственных границ. Существование такого общества обусловлено соблюдением статуса государство образующего народа – русского народа.
Проводниками сталинизма в СССР были сам Иосиф Виссарионович Сталин и его ближайшие соратники Андрей Александрович Жданов и Александр Сергеевич Щербаков. Любопытно, что из ближнего круга вождя в течение восьми лет 1945–1953 г. умерли только трое – Щербаков, Жданов и сам Сталин. Все умерли при весьма странных обстоятельствах, но медицина зафиксировала смерть каждого как естественную. Все трое были отцами-идеологами Русского Ренессанса. Все трое уже при жизни за глаза были оклеветаны и объявлены главными антисемитами СССР.
* * *
Оставаясь руководителем ленинградской партийной организации, Жданов одновременно возглавлял идеологическую работу всей партии и кадровую политику в высшем руководстве страны.
Благодаря Андрею Александровичу было устранено важнейшее препятствие на пути восстановления статуса русского народа – назначание на руководящие должности «по биологическому признаку». Это означает, что советское государство отказалось от социальных, партийных, образовательных цензов для интеллигенции, крестьян и других непролетарских сословий. Такой подход и репрессии 1936–1938 гг. позволили качественно обновить и омолодить руководящий состав страны. В конце 1939 г. средний возраст руководителей в СССР был 35 лет, а руководителей старше 40 лет было мнее 20 %.
За все время работы Жданов выдвинул на руководящие должности около 3,5 тыс. человек. Самыми сильными стали участники т. н. «ждановского десанта» ленинградцев в Москву. Именно эти люди в годы Великой Отечественной войны организовали и поставили на службу фронту советский тыл, а после войны возглавили восстановление страны. Некоторые из них до самой своей смерти создавали мощь Советского Союза. Наиболее громкие имена: Александр Сергеевич Щербаков (в центральных руководящих органах СССР с 1935 г.: руководитель Совинформбюро; технический организатор обороны Москвы; начальник Главпура Красной Армии); Николай Алексеевич Вознесенский (в центральных руководящих структурах СССР с 1937 г.: председатель Госплана СССР; заместитель Председателя СНК И. В. Сталина, главный экономист старны), Алексей Николаевич Косыгин (в центральных руководящих структурах СССР с 1939 г.: заместитель Председателя СНК И. В. Сталина; заместитель председателя Совета по эвакуации при СНК СССР; председатель СНК РСФСР; впоследствии реформатор экономики СССР; Председатель Совета Министров СССР), Дмитрий Федорович Устинов (в центральных руководящих структурах СССР с 1941 г.: нарком вооружения СССР; организатор эвакуации промышленных предприятий, технический организатор советского ракетостроения; руководитель космической программы СССР от государства, в частности, за полет Ю. А. Гагарина был удостоен звания Героя Социалистического Труда; министр обороны СССР) и др.
* * *
Однако кадровая политика Жданова постоянно сталкивалась со все возраставшим сопротивлением. В стране уже сложилась четкая система круговых личностных связей. Не то что на должности, в Москву или Ленинград возможно было перебраться на постоянное жительство только при наличии родственной или дружеской поддержки от верхов. Репрессии и ждановская кадровая политика хотя бы частично восстановили независимую систему социальных лифтов, что позволило одаренным людям из российской глубинки выдвигаться на ведущие роли в различных областях жизнедеятельности страны. Это, бесспорно, возмущало, обижало и вызывало продозрения у тех, кто уже обосновался в столицах и во власти. Конкуренты их пугали.
Судоплатов писал о том времени: «Во всех крупных ведомствах евреи в то время занимали влиятельное положение. Мне припоминается, что в 1939 году мы получили устную директиву, обязывавшую нас – это происходило уже после массовых репрессий – следить за тем, какой процент лиц той или иной национальности находится в руководстве наиболее ответственных, с точки зрения безопасности, ведомств. Но директива эта оказалась куда более глубокой по своему замыслу, чем я предполагал. Впервые вступила в действие система квот. К счастью, большинство моих товарищей по оружию успели к этому времени достичь больших успехов, доказали свою преданность партии и не подпали под действие этой новой директивы».
* * *
Когда началась Великая Отечественная война, оказалось, что никакая армия и никакой энтузиазм не защитит страну, если в ней отсутствует патриотически сориентированный государство образующий народ. Именно он является цементирующим началом любого многонационального общества, объективно проникает в каждую его частицу и, даже не сознавая того, вносит в общую структуру различных по языковой, религиозной и культурной принадлежности народов основы единения и взаимодействия. Государство образующий народ есть фундамент любого многонационального общества.
Но это уже вопрос идеологии. Потому так и получилось, что только в годы войны перед страной встала насущная потребность внедрения ждановской программы социальных лифтов в идеологическую жизнь советского общества. Однако здесь безраздельно господствовали озетовцы во главе с еврейской элитой, окончательно сформировавшейся еще в 1920-х гг. Они определяли оценочные критерии талантливости в творческих сферах и были более сориентированы на западноевропейскую культуру, оставляя самобытному национальному творчеству задворки общественного бытия. Фактически сложилась дореволюционная структура двух культур: столичной для «сливок» общества и «быдла» в глубинке страны.
Равзбираться с этой ситуацией взялся глава Совинформбюро А. С. Щербаков. «Щербаков был, конечно же, не антисемитом, не юдофобом – развитой человек им быть не может по определению, как не может он быть англофобом, японофобом или любым другим “…фобом”. Однако гипертрофированно непропорциональный процент евреев во всех важнейших сферах деятельности советского общества и прежде всего в сфере культуры, образования и науки Щербакова не мог не тревожить».
Не смотря на это, отдуваться за те робкие попытки добиться социальной справедливости уже покойному Щербакову приходится по сей день. Самого Александра Сергеевича и его ближайшего помощника Г. Ф. Александрова в постсоветской литературе иначе как сталинскими мерзавцами не называют. Правда, Щербаков стараниями Н. С. Хрущева еще был объявлен горьким пьяницей, а Александров – содержателем бордели. О последнем в советскую интеллигенцию даже был запущен пошлый еврейский анекдот: «Александров доказал единство формы и содержания: когда ему нравились формы, он их брал на содержание».
17 августа 1942 г., в самый разгар Сталинградской битвы, Г. Ф. Александров представил секретарям ЦК ВКП (б) Г. М. Маленкову и А. С. Щербакову докладную записку «О подборе и выдвижении кадров в искусстве». Там говорилось:
«Секретарям ЦК ВКП(б)
тов. Андрееву А. А.
тов. Маленкову Г. М.
тов. Щербакову А. С.
Докладная записка
О подборе и выдвижении кадров в искусстве
Отсутствие правильной и твердой партийной линии в деле развития советского искусства в Комитете по делам искусств при СНК СССР и имеющийся самотек в работе учреждений искусства привели к извращениям политики партии в деле подбора, выдвижения и воспитания руководящего состава учреждений искусства, а также вокалистов, музыкантов, режиссеров, критиков и поставили наши театры и музыкальные учреждения в крайне тяжелое положение. В течение ряда лет во всех отраслях искусства извращалась национальная политика партии.
В управлениях Комитета по делам искусств и во главе многих учреждений русского искусства оказались нерусские люди (преимущественно евреи). В Главном управлении театров заместителями начальника являются Фалковский и Гольцман; начальник Главного управления учебными заведениями – Владимирский (еврей). В главном управлении музыкальных учреждений Комитета по делам искусств при СНК СССР (начальник управления Сурин – русский) все дела по подбору, выдвижению и оценке кадров решают: Плоткин – зам. начальника управления – еврей и Шлифштейн – консультант управления – еврей. Комитет по делам искусств целиком передоверил этим людям, нередко чуждым русскому искусству, подбор и выдвижение кадров. В результате во многих учреждениях русского искусства русские люди оказались в нацменьшинстве.
В Большом театре Союза ССР, являющемся центром и вышкой русской музыкальной культуры и оперного искусства СССР, руководящий состав целиком нерусский:
И[сполняющий] о[бязанности] директора Большого театра Леонтьев еврей беспартийный
Главный режиссер и дирижер Самосуд еврей беспартийный. Дирижер Файер еврей член ВКП(б).
Дирижер Мелик-Пашаев армянин беспартийный.
Дирижер Штейнберг еврей беспартийный.
Дирижер Небольсин русский беспартийный.
До последних дней был зам. директора филиала Большого театра Габович еврей член ВКП(б).
Художественный руководитель балета Мессерер еврей беспартийный.
Зав. хором Купер еврей беспартийный.
Зав. оркестром Кауфман еврей беспартийный.
Главный концертмейстер Жук еврей член ВКП(б).
Главный администратор Садовников еврей беспартийный.
Дело подготовки и выдвижения музыкальных кадров в высших учебных заведениях также почти полностью находится в руках нерусских людей. Так, в Московской государственной консерватории директор Гольденвейзер – еврей, его заместитель Столяров – еврей. Все основные кафедры в консерватории (фортепиано, скрипка, пение, история музыки) находятся в руках евреев: Гольденвейзера, Фейнберга, Цейтлина, Ямпольского, Мострас, Дорлиак, Гедике, Пекелиса и др.
В Ленинградской государственной консерватории директор Серебряков (русский), заместитель директора – Островский (еврей), руководители ведущих кафедр – евреи (Штейнберг, Эйдлин, Гинзбург и др.).
Не случайно поэтому, что в консерваториях учащимся не прививается любовь к русской музыке, к русской народной песне, и большинство наших известных музыкантов и вокалистов (Ойстрах, Э. Гилельс, Флиер, Л. Гилельс, Фихтенгольц, Гинзбург, Пантофель-Нечецкая и др.) имеют в своем репертуаре главным образом произведения западноевропейских композиторов. Оканчивающие консерваторию вокалисты и музыканты не знают совсем русских народных песен.
Вопиющие извращения национальной политики допущены в Московской филармонии. Здесь всеми делами вершит делец, не имеющий никакого отношения к музыке, беспартийный Локшин – еврей, и группа его приближенных администраторов-евреев: Гинзбург, Векслер, Арканов и др. В результате групповой, узконациональной политики этого руководства, осуществляемой при содействии Главного управления музыкальных учреждений Комитета по делам искусств, проведенные в период войны филармонией сокращения штатов ударили прежде всего по составу известных русских исполнителей. Из штата филармонии были отчислены почти все русские: лауреаты международных конкурсов – Брюшков, Козолупова, Емельянова; талантливые исполнители и вокалисты – Сахаров, Королев, Выспрева, Ярославцев, Ельчанинова и др. В штате же филармонии остались почти одни евреи: Фихтенгольц, Лиза Гилельс, Гольдштейн, Флиер, Эмиль Гилельс, Тамаркина, Зак, М. Гринберг, Ямпольский и др.
С санкции Комитета по делам искусств за время войны ликвидированы оркестры народных инструментов в Москве и Ленинграде. Теперь в СССР нет ни одного оркестра народных инструментов, если не считать остатков Московского оркестра, подобранных Радиокомитетом.
На выдвижение и воспитание музыкальных кадров большое влияние оказывает музыкальная критика. Преобладание среди критиков также нерусских (наиболее активно в печати выступают: Шлифштейн, Рабинович, Гринберг, Коган, Альтванг, Гольденвейзер, Житомирский, Мазель, Цук[к]ерман, Хубов, Долгополов, Келдыш, Глебов) нередко приводит к неправильному, тенденциозному, однобокому освещению в печати вопросов музыки (например, длительное замалчивание концертов лучшего советского пианиста Софроницкого (русского) и пространные отзывы о концертах Э. Гилельса, Ойстраха, Фихтенгольца и др.).
Этому в значительной мере способствует то обстоятельство, что во главе отделов литературы и искусства наших центральных газет стоят также нерусские:
Газета “Правда” зав. отделом литературы и искусства Юнович еврейка
Газета “Известия” – Войтинская еврейка
Газета “Вечерняя Москва” – Орликова еврейка
Газета “Литература и искусство” зав. музыкальным отделом Рабинович еврей
зав. отделом театра Бассехес еврей
секретарь редакции Горелик еврей
Издательство “Музгиз” директор Гринберг еврей
Это положение с кадрами в искусстве, сложившееся на протяжении ряда лет, требует немедленного вмешательства и принятия решительных мер уже в ближайшее время.
Управление пропаганды ЦК ВКП(б) считает необходимым проведение следующих мероприятий. Вменить в обязанность Комитету по делам искусств при СНК СССР проводить последовательную и неуклонно правильную национальную политику в области искусства. Обязать Комитет по делам искусств:
разработать мероприятия по подготовке и выдвижению русских кадров (музыкантов-исполнителей, вокалистов, режиссеров, критиков и руководящего состава учреждений искусства);
провести уже сейчас частичное обновление руководящих кадров в ряде учреждений искусства (филармония, консерватория, управления Комитета и т. д.).
Начальник Управления пропаганды ЦК ВКП(б) Г. АЛЕКСАНДРОВ
Зав. отделом Управления пропаганды ЦК ВКП(б) Т. ЗУЕВА».
В принципе Александров и Зуева всего лишь констатировали реальные факты. Но именно эту Записку почему-то в еврейской литературе принято считать командой на развертывание широкой кампании антисемитизма в СССР. Оказывается, о существующей национальной диспропорции следовало молчать, тогда все было бы в порядке. Однако если эта Записка антисемитская, то что такое разумная государственная политика в многонациональном государстве? К тому же не будем забывать, что названные в ней руководящие работники имели право давать бронь от призыва в армию и назначать льготное обеспечение, что в тех обстоятельствах означало – получали рычаги блата в свои руки. Не даром по стране расползались слухи о том, что кремлевская власть выделяет евреев как особый народ и заставляет другие народы погибать за евреев. Безусловно, в каждом народе есть разные люди – есть герои, но есть и негодяи. Однако несправедливая национальная политика в творческой сфере была столь очевидной, что ею вынужденно было обеспокоиться даже ЦК ВКП(б)
Говорить, конечно, следовало бы не о евреях, но об озетовцах, потому что галутным евреям, которые составляли подавляющее большинство советских евреев, как и представителям все других народов СССР в элитных творческих сферах Москвы и Ленинграда без родственно-дружеских связей с элитой и носа казать не имело смысла.
Хуже всего обстояли дела в советском кинематографе. Практически 100 % кинорежиссеров художественного кино и большинство режиссеров документального кино были евреями. Но здесь Щербаков лишь развел руками и предложил оставить все как есть, но учредить новую киностудию «Русфильм», в которой можно было бы вырастить поколения кинематографистов других национальностей. К счастью, Сталин эту идею не одобрил. Иначе скатились бы к ложному патриотизму, к окукливанию в национализме одного народа.
Вот эти робкие попытки Щербакова разрешить проблемы социального лифта в идеологической сфере теперь объявляются и смакуются как антисемитизм русского народа и советской власти. И в этом нет ничего удивительного: было затронуто святая святых озетовцев – право возглавлять все базовые основы творческой мысли общества.
