История испанских завоеваний в Америке, тайна гибели великих индейских цивилизаций заставляет нас вновь возвращаться к книгам Керама и Косидовского, ярко описывающим грандиозные события тех времен и отличающимся глубокой литературной обработкой исторических материалов и описаний и записей свидетелей.

Эрнандо Кортес, сын обедневшего испанского дворянина из Эстрамадуры, смолоду был повесой и ловеласом, каких мало. Пьянками в компании таких же бездельников, скандалами и тайными амурными делами он в конце концов так разозлил добропорядочных мещан, что ему пришлось, спасаясь от гнева городских блюстителей порядка, пуститься в богатые странствиями путешествия. Это был 1504 год; после первой экспедиции Колумба не прошло и 12 лет. О золотых сокровищах Антильских островов ходили такие легенды, что от них могла закружиться голова не только у отчаянного Кортеса, но и у самого старого и почтеннейшего жителя Испании.

Кортес отправился в морское путешествие и высадился на острове Санто-Доминго. В 1511 году он вместе с Веласкесом двинулся завоевывать Кубу, где прославился не только как бойкий рассказчик историй, но и как жестокий колонизатор.

Захватив остров, Веласкес стал его губернатором, а Кортес получил в собственность немало земель и золотые копи. Вскоре он сколотил себе солидное состояние «Бог знает, ценой скольких жизней индейцев», как писал Бартоломе де Лас-Касас, испанский летописец XVI века.

В 1518 году Хуан де Грихальва исследовал северный и западный берега Юкатана. От местных племен индейцев он узнал, что в глубине материка есть могущественная, многолюдная и богатая золотом страна ацтеков.

Губернатор Веласкес решил послать в эти места военную экспедицию, и Кортес путем закулисных интриг, пообещав взять на себя часть расходов, в конце концов добился того, что стал во главе отряда.

На Кубе, в портовом городке Сант-Яго, новоиспеченный адмирал армады снарядил шесть кораблей и завербовал три сотни солдат. Однако Веласкес пожалел о своем решении и отменил назначение. Зная строптивый и отчаянный характер Кортеса, губернатор вскочил на коня и помчался в порт, чтобы лично сместить его с поста командующего экспедицией.

Но в момент его прибытия Кортес поспешно поднял паруса и вышел в море, хотя экспедиция еще не была готова к путешествию: не хватало кораблей, солдат и, самое главное, — провианта. Порвав с представителем власти, Кортес стал пиратствовать, чтобы обеспечить себя всем необходимым.

В порту Макака на Кубе он конфисковал все запасы продовольствия, опустошив даже королевские фольварки. В Тринидаде Кортес захватил торговый корабль с грузом, который только что прибыл из Испании.

В другом порту Кубы — Капе Сан-Антонио — армада, наконец, закончила последние приготовления и в феврале 1519 года вышла в открытое море, взяв курс на Юкатан. Она состояла из 11 кораблей, на которых было 110 матросов, 566 солдат и 200 индейцев-носильщиков. Главной силой этой малой армии являлась кавалерия из 11 лошадей, но прежде всего — артиллерия, насчитывающая 10 тяжелых пушек и 4 легких бронзовых орудия. На вооружении пехоты были луки, пики, рапиры, 32 арбалета и 14 аркебуз.

Флотилия бросила якорь в устье реки Табаско на Юкатане, так как ее русло оказалось слишком мелким для кораблей. Кортес с частью экипажа двинулся на лодках в верховья реки, чтобы посетить столицу табасков. Грихальва рассказывал, что это индейское племя приняло его весьма дружелюбно.

Но Кортеса ждал неприятный сюрприз: с берегов рек, где в чаще мангровых деревьев и лиан притаились сотни челнов с индейцами, посыпались стрелы и камни. Вскоре шлюпки испанцев столкнулись с индейскими пирогами; воины прыгали в воду, не прекращая ожесточенной схватки.

Через некоторое время испанцам удалось выбраться на берег, откуда они начали стрелять их аркебуз. Грохот неизвестного оружия произвел на индейцев ошеломляющее впечатление. Они бросились врассыпную, и Кортес захватил их столицу.

Так начиналась история Конкисты, остановившей развитие цивилизаций Америки. Одним из первых историков исчезнувших цивилизаций Америки был Уильям Прескотт, слепой ученый из Нью-Йорка и автор сочинения «Завоевания Мексики», изданного в 1843 году. Эта книга, написанная с талантом настоящего художника в скромном домике на краю Манхэттэна, стала мировой сенсацией. Ослепший писатель, которому было около пятидесяти лет, подарил человечеству подлинную картину жизни ацтеков и майя, а затем «Историю завоевания Перу», в которой рассказал о разгроме государства инков испанским конкистадором Писарро. Почти 300 лет люди ничего не знали о существовании и гибели могущественных империй на американском континенте. Из небытия всплыли рукописи самих ацтеков и майя, история индейских народов, написанная на испанском языке талантливым потомком королей ацтеков князем Ихтлилхочитлом, сочинения и интересные сведения испанских миссионеров и соратников завоевателей Сахагены, Диаса, Торкемады, уже знакомого нам де Ланды и других. Произошел толчек, возобновивший раскопки древних реликвий в Мексике и Перу. Появились авантюристы и искатели индейского золота. История опять заговорила, заполняя копилку человеческих знаний и разжигая страсть к приключениям и наживе.

Продолжая читать Косидовского, мы не будем подробно останавливаться на событиях, связанных с войной испанцев и индейцев. Об экспедициях конкистадоров написано много книг и создано немало кинолент. Затронем менее известные стороны этой эпопеи. Почему, например, воинственные ацтеки не смогли справиться с горсткой пришельцев из-за моря?

Виновником был бог ацтеков Кетцалькоатль. Ацтеки представляли его себе белым человеком с волнистой бородой, хотя сами растительности на лице не имели. Легенда утверждала, что белый бог прибыл из «страны, где восходит солнце» на крылатом корабле (сами ацтеки парусов не знали), и сошел на землю как раз в том месте, где разбил свой лагерь Кортес. Белый бог научил индейцев ремеслам и добрым обычаям, дал им мудрые законы и религию, а также основал страну, где выращивали хлопок различных цветов, а кукуруза давала початки больше человеческого роста.

Исполнив свою миссию, белый бог возвратился туда, откуда прибыл. О его исчезновении у индейцев существовало несколько преданий.

Но о главном все легенды повествовали одинаково: бородатый бог предсказал появление белых завоевателей из-за моря, которые покорят все индейские племена и низвергнут богов, заменив их иноземным богом. Под впечатлением этого предания ацтеки легко поверили, что исполняется древнее пророчество. Белые пришельцы казались им существами из иного мира. Они владели громами и молниями (аркебузы, пушки) и обуздали каких-то четвероногих чудовищ, а табасков, несмотря на громадный численный перевес, разгромили с помощью удивительных чар.

Сохранились письменные источники, из которых неопровержимо следует, что вера в приход белого бога являлась одной из причин легкого завоевания ацтеков и перуанских инков. Эта вера лишила их воли в борьбе и повергла в уныние военный совет, возглавляемый Монтесумой. Вместо того чтобы объединить все силы и одним ударом покончить с горсткой наглых завоевателей, властелин ацтеков решил вести переговоры. Направленное им посольство должно было щедрыми дарами задобрить грозных иноземцев.

Дары превзошли самые смелые ожидания конкистадоров и, вместо того чтобы вселить в них робость, как предлагал Монтесума, разожгли в них необузданную алчность. Далее ситуация для Кортеса и его головорезов складывалась весьма благоприятно. На его сторону после кровопролитных боев перешли племена тотонаков и тласкаланцев, полвека противостоящих хищной активности ацтеков. Так, терпя поражение за поражением, ацтеки, наконец, применили против них тактику экономической блокады и отрезали далее подвоз соли. Тласкаланцы до такой степени от нее отвыкли, что уже в период испанского владычества еще несколько поколений этих индейцев не солило пищу.

8 ноября 1519 года испанские конкистадоры подошли к сердцу империи ацтеков — столице Теночтитлану или, как ее называли испанцы, — «Венеции Запада» — так красив и величественен был крупнейший этот город, насчитывающий 300 тысяч жителей (Лондон тогда имел 200 тысяч жителей). Вдоль берегов озера Тескоко раскинулись и другие города, связанные между собой и окруженные крепостными стенами из тесаного камня. По сути дела население всех озерных городов составляло порядка трех миллионов человек! Через неделю Кортес начал вынашивать планы завоевания страны и захвата ее богатств. По опыту он знал, что индейцы впадали в панику и прекращали борьбу, как только убивали или брали в плен их вождя. Поэтому он решился на беспримерно дерзкий шаг: схватить Монтесуму и от его имени взять власть в свои руки.

Вскоре произошел случай, который послужил поводом для организации заговора. Один из провинциальных ацтекских губернаторов убил несколько испанских пленников.

Побежденный в сражении, он сознался, что сделал это по наущению Монтесумы. Тогда Кортес во главе нескольких головорезов ворвался во дворец, обвинил короля в измене и под вопли и рыдания всего двора увел его в свой лагерь. Он лично заковал властелина ацтеков на несколько часов в кандалы; в это время на площади жгли на костре несчастного губернатора.

Покорность властелина и пассивность жителей привела к тому, что конкистадоры совершенно распоясались. Вскоре они вынудили Монтесуму выдать им всю ацтекскую сокровищницу якобы в качестве дани испанскому императору. Но верхом наглости была перестройка одного из храмов в католическую часовню, когда испанские наемники на глазах всего города столкнули статую бога со ступеней пирамиды.

В мае 1520 года, т. е. через шесть месяцев после того как Кортес прибыл в столицу, из Вера-Крус пришло тревожное известие. Там высадился корпус испанцев во главе с Нарваесом, которого послал губернатор Кубы Веласкес, чтобы схватить Кортеса и вырвать у него добычу.

Кортес передал командование в руки Альварадо, а сам, не мешкая, в сопровождении 233 солдат двинулся против нового врага. Нарваес вступил в столицу тотонаков и укрепился на вершине пирамиды. Но это был офицер бездарный и нерешительный. Под покровом ночи, во время тропической бури и ливня войско Кортеса подкралось к пирамиде и неожиданно захватило позиции неприятеля. Нарваес был тяжело ранен, а солдаты — 1200 пехотинцев и 100 кавалеристов — сложили оружие. Кортес не скупился на подарки и обещания — и всех солдат перетянул на свою сторону, значительно усилив свою армию.

Едва он успел уладить эти дела, как от Альварадо прибыл гонец со страшной вестью. В Теночтитлане вспыхнуло восстание. Разъяренные жители загнали испанцев в их квартиры и отрезали подвоз продуктов. В любую минуту индейцы могли начать штурм и перебить осажденных.

Что же произошло? По случаю торжества в честь бога войны на площади возле пирамиды собралось 600 высоких ацтекских сановников, чтобы отметить ежегодный праздник традиционным обрядом — пением и шествиями. Альварадо дал знак — конкистадоры напали на безоружных людей и вырезали их всех до одного. Потом стали сдирать с трупов драгоценности. Злодеяние ничем не было спровоцировано. Причиной зверства наемников явилась мерзкая жажда убийства и грабежа.

Кортес форсированным маршем поспешил на помощь осажденным и 24 июня вступил в город. На опустевших улицах и площадях царила зловещая тишина. По странному стечению обстоятельств никто далее не пытался помешать объединению двух армий.

Но едва Кортес успел закрыть за собой ворота, как в городе раздались грозные возгласы. Через минуту к крепостным стенам, словно надвигающаяся буря, стали приближаться громадные толпы индейцев, вооруженных до зубов. Прилегающие улицы, крыши и даже пирамида были запружены мужчинами, женщинами и детьми. На осажденных сначала посыпался град камней, а затем ацтекские воины в небывалом беспорядке, отталкивая друг друга, начали напирать на стены, не обращая внимания на то, что залпы пушек и аркебуз опустошают их ряды.

Испанцы не понесли серьезных потерь, но ярость штурмующих вселила в них страх. Кортес то и дело предпринимал вылазки с кавалерией и пехотой, но по существу это был сизифов труд. Индейцев топтали лошадьми, рубили мечами, они отступали, но через минуту возвращались снова, обеими руками хватались за коней, сталкивали с коней всадников. Взятых живьем они немедленно отводили к алтарю бога войны и закалывали. Воды каналов и озера бурлили от заполнивших их пирог с воинами. На плотинах ацтеки разрушили мосты и построили баррикады, отрезав испанцам путь к отступлению. Кортес рвал и метал, чувствуя собственное бессилие, затем приказал жечь дом за домом, квартал за кварталом. Вскоре город превратился в море огня.

В конце концов он понял, что единственная возможность уцелеть — это заключить перемирие и покинуть город. Кортес обратился к Монтееуме с просьбой помочь ему в этом деле. Повелитель ацтеков, то ли желая спасти столицу от окончательного уничтожения, то ли потеряв голову от страха, не отказал в посредничестве.

Облачившись в самый лучший королевский наряд, он появился на крепостной стене и елейным голосом приказал своему народу прекратить борьбу. Но повстанцы уже потеряли всякое уважение к королевскому сану Монтесумы. Над площадью разнесся всеобщий рев негодования, посыпались оскорбления. Монтесуму забросали камнями. Один из камней попал ему прямо в лоб, и смертельно раненый король упал на землю.

Последние минуты своей жизни Монтесума провел в одиночестве и отчаянии. Он срывал с себя повязки, отказывался от пищи, с нетерпением и тоской призывал смерть. Испанцы выдали тело Монтесумы ацтекам, и до сих пор неизвестно, где он погребен.

Как только наступили безлунные ночи, Кортес решил тайком вырваться из ловушки. Индейцы не имели обыкновения выставлять в спящем городе караулы, поэтому замысел мог увенчаться успехом. По заранее приготовленному переносному мосту испанцы и их союзники-индейцы уже успели перейти первый канал, пересекающий плотину, и приближались как раз ко второму, как вдруг какая-то индианка, несмотря на позднюю пору, заметила их в темноте и подняла тревогу.

С жителей моментально слетел сон, и они бросились в погоню за беглецами. Плотину заполнили толпы воинов, на озере показались пироги — и закипела битва. В растянувшуюся колонну завоевателей полетел смертоносный град стрел и камней. Воины с пирог стягивали испанцев в воду и брали их живыми на жертвы ацтекским богам.

Захватчики отчаянно защищались, но потери росли с каждой минутой. От окончательного разгрома их спасли сокрушительные атаки конницы, а также залпы орудий, которые разбивали пироги в щепки и сметали индейцев с узкой плотины. Воспользовавшись минутным замешательством, испанцы бросились в воду, чтобы вплавь добраться до берега, где они могли маневрировать с большей свободой. После сражения войско Кортеса представляло собой жалкую толпу окровавленных и ободранных недобитых завоевателей. Испанцы потеряли почти третью часть солдат, а тласкаланцы свыше 5 тысяч воинов. Среди тех, кто вышел живым из битвы не было ни одного без легкой или тяжелой раны. Пропали все пушки и аркебузы, много арбалетов и большая часть лошадей. На дно озера пошло также золото ацтеков, которое испанцы поделили между собой перед битвой и пытались вынести из города.

Затем Кортес направился в столицу тласкаланцев.

Во владениях союзных воинов в ноябре 1520 года он одержал еще одну победу в битве с ацтеками, но на этот раз самую крупную и тяжелую.

Тем временем среди ацтеков вспыхнула эпидемия черной оспы, привезенная завоевателями из Европы. Жертвами болезни оказались тысячи индейцев и среди них вождь восстания Куитлауак, брат Монтесумы. И хотя его преемник Куаунтемок (по другим источникам Квантимосин) объявил священную народную войну, стараясь привлечь на свою сторону тласкаланцев, отдельные города и племена наперегонки посылали Кортесу заверения в своей лояльности, подписывая тем самым приговор и себе, и своим соотечественникам.

Судьба, казалось, улыбалась Кортесу. Отовсюду стали приходить подкрепления, которых он даже не ожидал. В порту Вера-Крус бросил якорь посланный Веласкесом корабль с Кубы, на борту его имелось большое количество огнестрельного оружия и боеприпасов.

В результате армия Кортеса стала сильнее, чем когда бы то ни было, она состояла теперь из 818 солдат-пехотинцев (из низ 118 были вооружены арбалетами и аркебузами), 110 кавалеристов, 75 тысяч тласкаланских воинов и имела три больших железных орудия и 15 легких бронзовых пушек, так называемых фальконетов.

Кортес помнил, как их сильно потрепала флотилия ацтекских пирог, поэтому решил противопоставить ей свой собственный флот. Он приказал построить 13 парусных бригантин, использовав такелаж, паруса и железные части сожженной некогда армады. Вскоре на ацтекских повстанцев обрушился страшный удар: союзник и брат — город Тескоко, лежащий напротив Теночтитлана, на берегу того же озера, в результате династических интриг предложил Кортесу союз и пригласил его к себе. Таким образом, благодаря измене в самом ацтекском государстве, конкистадоры получили базу почти под боком у столицы.

Транспортировка тяжелых бригантин из столицы тласкаланцев через высокие перевалы на расстояние 100 километров — случай беспримерный. И совершили это тысячи тласкаланских носильщиков под охраной 20 тысяч тласкаланских воинов.

В течение нескольких месяцев Кортес старался окружить Теночтитлан кольцом блокады: его люди заняли ее близлежащие городки и селения, разрушили акведук, и город оказался без воды. Готовясь к штурму, Кортес разделил свою армию на три оперативные группы, которые должны были одновременно форсировать три плотины, соединявшие город с материком.

Куаунтемок организовал хорошо продуманную оборону. Плотины он укрепил рвами, баррикадами и редутами, защищаемыми с фланга громадным количеством воинов на пирогах.

Кортес предпринимал атаку за атакой, но всякий раз завоеватели отступали под градом камней и стрел, устилая плотины трупами. Вскоре ситуация изменилась в пользу конкистадоров. Из Тескоко прибыла флотилия бригантин.

Неожиданное появление огромных лодок с белыми парусами, которые с неимоверной скоростью резали поверхность озера, вызвало среди индейцев изумление и ужас. Бригантины стремительно налетали на утлые челны индейцев, поливая их огнем из фальконетов и мушкетов. Озеро тотчас покрылось трупами и остатками разбитых в щепки пирог.

Разгром ацтекской флотилии открыл фланги и тылы возведенных на плотинах баррикад.

Окруженные со всех сторон, ацтекские воины защищались, правда, с исключительной храбростью, но не могли сдержать атак и гибли. Кортес одну за другой захватывал баррикады, продвигаясь вдоль плотин к столице.

С крыш, с вершин пирамид — со всех сторон — мужчины, женщины и дети засыпали их камнями и стрелами из луков. Завоевателям пришлось поспешно отступить, оставив трупы людей и лошадей.

Не имея возможности сломить народное сопротивление, Кортес приказал поджечь город и уйти в середину плотин. Пожар превратил дома в пылающие факелы, разбрасывающие миллионы искр. Отважным жителям казалось, что наступил конец света. Шатаясь от голода и усталости, они, как привидения, блуждали по городу и вдоль каналов, переполненных трупами. С вершин пирамид доносились мрачные заклинания жрецов и глухая дробь военных барабанов.

Как-то ночью испанцы схватили вождя повстанцев Куаунтемока, когда тот пытался на пироге выскользнуть из осажденного города. Кортес принял его с почетом и заверил, что отнесется с уважением к его королевскому сану. Куаунтемок обратился к Кортесу с просьбой, чтобы он позволил жителям города покинуть город и поселиться в окрестных деревнях. На рассвете из дымящихся руин высыпали жители столицы, оставшиеся в живых. 70 тысяч мужчин, женщин и детей в течение трех дней и ночей брели измученные вдоль плотин. Их ожидали тяжкие скитания.

Блокада длилась три месяца. Потери ацтеков исчислялись от 120 до 240 тысяч убитыми. Среди тласкаланцев погибло 30 тысяч воинов. И только испанцам победа досталась ценой незначительных потерь. Итак, вся тяжесть войны легла на плечи индейских племен, хотя выгоды от нее имели только белые пришельцы из-за моря.

Заняв город, конкистадоры немедленно стали искать затопленные в озере сокровища Монтесумы. Ныряльщики обыскали дно озера и каналов, солдаты обшарили все закутки города, но удалось найти лишь пятую часть сокровищ, отложенных в Свое время для испанского императора.

И тогда Кортес совершил подлость, которая навсегда покрыла имя его позором (с точки зрения морали вся деятельность Кортеса была сплошной подлостью и позором — ред.). Нарушив свое слово, он подверг Куаунтемока пыткам, чтобы тот выдал спрятанные сокровища. Но мужественный индейский вождь не произнес ни слова. Через несколько лет Кортес приказал повесить Куаунтемока якобы за то, что он подстрекал народ к бунту.

Остатки сокровищ ацтеков Кортес отправил в Испанию, но они туда не попали. В письме от 15 мая

1522 года капитан корабля сообщил, что на него напал корсар, состоявший на службе короля Франции. Случай — этот охотник до шуток — сделал так, что золото Монтесумы, предназначенное для Карла V, попало в руки его лютого врага Франциска I.

Сразу лее после одержанной победы испанцы стали систематически разрушать столицу. Обломками дворцов и храмов засыпали каналы, пирамиды сровняли с землей и на месте Теночтитлана построили город, назвав его Мехико. Там, где на пирамиде возвышался храм бога войны, ныне стоит кафедральный собор, а на руинах дворца Монтесумы высится резиденция испанского губернатора. Не прошло и пяти лет, а столица ацтеков — богатейшая сокровищница скульптуры и архитектуры — оказалась настолько окончательно погребенной под фундаментами испанских зданий, что от нее не осталось и следа.

Планы захвата и разграбления страны ацтеков испанцами исполнились. После интриг, ожесточенных битв, заговоров, убийств индейских вождей, осады, варварского разрушения Теночтитлана одна из самых экзотических цивилизаций того времени пала.

Однако корни поражения ацтеков можно проследить и в расколе самого индейского общества. Здесь налицо все противоречия, присущие человечеству и по сей день.

Добавим лишь, что ацтеки добились руководящего положения благодаря своей воинственности, вызывавшей всеобщий страх, но главным образом железной дисциплине своей общественной организации, напоминающей дисциплину у крестоносцев. Мужчины, за исключением жрецов, жили группами, которые подразделялись на несколько ступеней и отличались друг от друга особыми знаками, а также одеждой и вооружением. В группу самой высокой ступени входили воины аристократического происхождения, но даже в их рядах существовали различные ранги. Военный кодекс ацтеков был чрезвычайно суровым: самая незначительная провинность каралась смертной казнью.

Ацтеки изо дня в день усиливали политический и экономический гнет. Порабощенные племена, как, например тонаки, видели в Кортесе союзника и освободителя, другие же оказывали вначале сильное сопротивление, как это было с тласкаланцами, но в конце концов становились его ярыми сторонниками и представляли огромные армии для борьбы против общего врага. Со временем ацтеки так изолировались, что оказались в меньшинстве. Кортес сделал то, чего никогда не смогли бы сделать сами покоренные индейцы: объединил их. Победа Кортеса явилась по существу победой индейцев над индейцами.

Еще один немаловажный, а может быть и главный фактор гибели империи ацтеков — «пожирателей человеческих сердец» — их чудовищная кровожадная религия, ритуал которой поглощал бесчисленные человеческие жертвы, тем самым уничтожая государство изнутри.

Богов у ацтеков было такое множество, что только одно перечисление их заняло бы целую главу.

Среди громадного количества божеств мы уже знаем Кетцалькоатля, которому, несмотря на его доброту, также приносили человеческие жертвы. Ацтеки очень почитали бога солнца и его жену — богиню луны. Восход солнца жрецы встречали псалмами и кровавыми жертвами. Затмение солнца воспринималось как величайшее несчастье: в храмах тогда трубили тревогу и били в барабаны, а люди захлебывались в рыданиях и расцарапывали себе губы.

Верховным божеством считался бог солнца, источник всякой жизни, однако ацтеки поклонялись прежде всего грозному богу войны Уицилопочтлю. В его лице и в приносимых ему жертвах нашли свое отражение кровожадные инстинкты ацтеков. Этот омерзительный бог, едва появившись на свет, запятнал себя кровью собственной семьи: он отрубил головы своим братьям и единственной сестре. Его мать, отвратительное существо с черепом мертвеца вместо головы и когтями ястреба вместо пальцев, вызывала у всех ужас.

Человеческие жертвы ацтеки приносили следующим образом. Четыре жреца, размалеванные в черный цвет, в черных одеждах, хватали юношу за руки и ноги и бросали его на жертвенный камень. Пятый жрец, облаченный в пурпурные одежды, острым кинжалом из обсидиана распарывал ему грудную клетку и рукой вырывал сердце, которое затем бросал к подножию статуи бога. У ацтеков существовало ритуальное людоедство: сердце поедали жрецы, а туловище, сброшенное со ступеней пирамиды, уносили домой члены аристократических родов и съедали его во время торжественных пиршеств.

Кроме 18 главных празднеств в году, нередко продолжавшихся по нескольку дней, едва ли не каждый день отмечался праздник какого-нибудь из богов, поэтому человеческая кровь лилась непрерывно.

Самым любопытным был праздник в честь бога Тескатлипока. Уже за год до торжества выбирали жертву — статного юношу без физических недостатков. Избранник получал одежды, имя и все атрибуты бога. Люди поклонялись ему как Тескатлипоку на земле. На протяжении всего подготовительного периода избранник жил в роскоши, беспрестанно развлекался; его постоянно приглашали на пиры в аристократические дома. В последний месяц ему давали в жены четырех девушек.

В день праздника его несли в паланкине к храму, где жрецы убивали его уже известным способом.

Богине плодородия приносили в жертву молодую девушку. Раскрашенная в красный и желтый цвета, что символизировало кукурузу, она должна была исполнять изящные ритуальные танцы, а потом гибла на жертвенном алтаре.

В религии ацтеков существовал даже особый покровитель человеческих жертв — божок Хипе. В его честь жрецы сдирали кожу с живых юношей, которую натягивали на себя и носили в течение 20 дней. Даже сам король надевал кожу, снятую со стоп и ладоней.

Верхом дикости представляется ритуал, связанный с культом бога огня. Жрецы разжигали в храме этого бога огромный костер, потом раздевали догола военных пленников и, связав их, бросали в огонь. Не дожидаясь, пока они погибнут, вытаскивали их крючьями из пламени, клали себе на спину и исполняли ритуальный танец вокруг костра. Только после этого жрецы закалывали их на жертвенном камне.

Религия ацтеков не щадила даже детей. Во время засухи жрецы убивали мальчиков и девочек, чтобы бог дождя смилостивился. Младенцев, купленных у нищих родителей, наряжали в праздничные одежды, украшали цветами и в колыбелях вносили в храм. Закончив ритуальные обряды, их убивали ножами.

Как только появлялись первые ростки кукурузы, детей умерщвляли по-иному: им отрезали головы, а тела хранили в горных пещерах как реликвии. В период созревания кукурузы жрецы покупали четырех детей в возрасте пяти-шести лет и запирали в подвалах, обрекая на голодную смерть.

Своеобразной традицией была бескровная битва, которую ацтеки и тласкаланцы ежегодно устраивали в условленном месте. Воины не использовали тогда оружия и боролись друг с другом, как атлеты, голыми руками; каждый старался взять противника в плен. Посадив пленников в клетки, ацтеки и тласкаланцы отвозили их в свои храмы и там приносили в жертву.

Другой обряд живо напоминал римские бои гладиаторов. Пленника привязывали к тяжелому камню длинной веревкой и давали ему в руки щит и палицу настолько миниатюрных размеров, что ими трудно было что-либо сделать. На бой с ним выходил нормально вооруженный ацтек. Привязанный и почти безоружный пленник не имел никаких шансов выйти из боя победителем, но если ему все-таки удавалось одолеть одного за другим шестерых противников, а сам он не получал ни единой царапины, то ему дарили свободу.

Точно неизвестно, сколько человеческих жертв приносилось ежегодно в государстве ацтеков. Ученые считают, что 20–30 тысяч. Возможно, эти цифры преувеличены, но нет сомнения, что они все-таки были внушительными. Доказательством служат настоящие склады с десятками тысяч черепов, найденные конкистадорами во всех ацтекских городах, и в особенности уже упомянутое сооружение в Теночтитлане, где Берналь Диас насчитал 136 тысяч черепов.

Ацтекскому государству постоянно приходилось беспокоиться о том, чтобы обеспечивать ненасытных богов жертвами. Особая группа воинов только тем и занималась, что захватывала пленников и доставляла их в храмы. Не одну войну ацтеки начали лишь затем, чтобы добыть пленников.

Монтесуму как-то спросили, почему он терпел в столь близком соседстве независимое государство тласкаланцев. Он ответил, не задумываясь: «Чтобы оно поставляло нам людей для жертв богам».

Во время торжественного освящения храма бога войны в Теночтитлане, состоявшегося в 1486 году, было убито 20 тысяч пленников, а Монтесума, чтобы отметить свою коронацию, послал на смерть 12 тысяч воинов. Нетрудно представить себе атмосферу, царившую в Мексике к моменту прихода туда испанцев.

Исторические факты говорят о том, что массовые человеческие жертвы были введены ацтеками только в начале XIV века, т. е. в тот период, когда племенная община уже разложилась и возникла правящая верхушка во главе с королем. Эта верхушка, несомненно, воспользовалась древним ритуалом как орудием террора, чтобы защитить полученные привилегии.

Тот, кто осмеливался протестовать, кончал свою жизнь на жертвенном камне бога войны. Уже только один вид жрецов мог лишить людей далее мысли о сопротивлении. Облаченные и раскрашенные в черное или пурпурное, со сгустками крови в волосах, они производили жуткое впечатление хищных демонов, которым не свойственны человеческие чувства.

Из сообщений конкистадоров мы знаем, что в религиозных торжествах в Чолуле и Теночтитлане принимали участие главным образом члены аристократических родов, а также то, что население, как правило, относилось с безразличием к фактам профанации их богов и храмов. Поэтому молено смело утверждать, что религия ацтеков являлась исключительно религией ацтекской аристократии.

Характер лее народа был полнейшей противоположностью жестокости мрачных жрецов. Обычный индеец, независимо от того, из какого племени он происходил, отличался гостеприимством, добродушием и трудолюбием муравья. Он с увлечением и далее с некоторой беззаботностью отдавался всем радостям леизни, охотно принимал участие в играх, народных гуляньях и массовых танцах, предпочитал спокойные живописные и многолюдные религиозные обряды, во время которых пел и приносил божествам жертвы в виде цветов и фруктов.

Несмотря на беззаботный характер, индейцы в случае необходимости проявляли исключительное мулеество. Они смело сражались со страшными и непонятными иноземцами, убивая палицами их лошадей и идя под огонь пушек конкистадоров.

Индейский народ не запятнал своей чести в этой трагической борьбе. В пропасть уничтолеения его втянула немногочисленная верхушка одичавших, темных и тупоголовых сановников и жрецов, поведение которых перед лицом опасности по сути дела явилось предательством.

Каково же наследие ацтекской цивилизации?

Развиваясь на континенте, отрезанном от остального мира, культура ацтеков не могла использовать опыта других народов. Отсюда вытекает странная диспропорция в ее развитии, которую трудно даже объяснить.

Ацтеки были замечательными строителями, достигли высокого мастерства в скульптуре, прикладном искусстве, ткачестве, в изготовлении золотых украшений (хотя частично это умение заимствовали у своих предшественников майя и тольтеков), выработали собственное письмо и календарь, основанный на точных астрономических наблюдениях, словом, создали богатую, совершенно самобытную культуру, которая свидетельствует об их творческих способностях и высоком умственном развитии.

Тем более нас удивляет и поражает то, что ацтеки (не говоря об их диком религиозном ритуале) не приручили ни одного вьючного животного, но самое главное — не изобрели колеса и гончарного круга. Их металлургия до последнего времени находилась в зачаточном состоянии: ацтеки не открыли сплава бронзы, а медь ковали, не разогревая. Не знали они и железа, их инструменты и оружие были очень примитивны кинжалы ацтеки изготовляли из обсидиана, иголки — из шипов агавы, а наконечники для стрел и копий — из кости или кремня.

Любопытны представления ацтеков о ценности камней и металлов. Выше всего у них ценилась яшма, затем шла медь, потом серебро и, наконец, золото. Из меди ацтеки выковывали маленькие звоночки, которые использовали в качестве денег. Серебро в Мексике встречалось гораздо реже, чем золото, поэтому из него изготавливали только декоративные и ювелирные изделия.

В искусстве мозаики никто в мире не смог превзойти ацтеков. В музеях Мексики и Соединенных Штатов Америки находится много экспонатов демонстрирующих утонченный художественный вкус и несравненное мастерство ацтекских ремесленников. Среди бесчисленных предметов, украшенных мозаикой из бирюзы, металлов, перламутра, драгоценных и полудрагоценных камней, особое внимание привлекает замечательный щит, который хранится в музее индейской культуры в Нью-Йорке. Этот щит покрыт сложным картинным орнаментом, выложенным из 15 тысяч кусочков бирюзы.

Скульптуры из черепахи, дерева, кости и камня говорят о том, что искусным ацтекским ваятелям был по силам любой материал. В музеях имеются статуэтки из горного хрусталя, изображающие людей, животных и божков. Все они прекрасно отполированы, несмотря на миниатюрные размеры. Кроме горного хрусталя ацтекские скульпторы обрабатывали яшму, агат, топаз, сапфир, аметист и все другие драгоценные камни, которые встречаются в Мексике. Некоторые скульптурные работы настолько малы, что остается непонятным, как их молено было изготовить без лупы.

Но больше всего славились ацтекские мастера-ювелиры. Они выковывали, не разогревая металл, тысячи художественных предметов чрезвычайно сложной и изящной формы, а также украшали золотом и серебром каменные изваяния богов: словом, создавали шедевры ювелирного искусства. Большая часть этих предметов, к сожалению, погибла во время ацтекского восстания или оказалась на дне Мексиканского залива вместе с затонувшими кораблями или была переплавлена в слитки золота и серебра.

В науке ацтеки не могли похвастаться особыми достижениями. Их математика не вышла за пределы элементарных арифметических действий, причем в основе счета у них лежала двадцатичная система. Год у ацтеков состоял из 18 месяцев, по 20 дней в каждом, что в результате давало только 360 дней. Чтобы увязать календарь с солнечным годом, они ежегодно добавляли пять дней, в которые не работали, а каждые четыре года накидывали еще один високосный — и этим целиком выравнивали календарь с периодом обращения Земли вокруг Солнца. Медициной занимались исключительно жрецы. В ее основе главным образом лежала магия, но некоторые болезни лечили травами, компрессами и паровыми ваннами. Производились также хирургические операции — жрецы лечили переломы, делали кесарево сечение и трепанацию черепа.

Необычайно интересным представляется законодательство ацтеков. Так, например, пьянство считалось тягчайшим преступлением и каралось смертью. Если глава семьи напивался, то семья имела право убить его палицей на том месте, где пьяницу находили в бесчувственном состоянии. Напиваться могли только мужчины, которым перевалило за 70 лет, а также все другие мужчины во время некоторых религиозных праздников.

За кражу, а особенно за кражу кукурузы с поля, тоже грозила смерть (вора убивали камнями) или в некоторых случаях пожизненная неволя. Однако странникам разрешалось брать с поля столько кукурузы, сколько им нужно для того, чтобы утолить голод. Смертью карали также чернокнижников и прелюбодеев, а клеветникам отрезали губы и уши.

Наряду с этими по варварски суровыми правовыми нормами существовали гуманные законы. Так, например, ребенок, родившийся от связи свободного гражданина с рабыней, являлся свободным и должен был быть взят на воспитание отцом. Беглый раб, которому удалось скрыться в королевском дворце, сразу же обретал свободу.

Ценнейший дар, который получил мир если не от самих ацтеков, то во всяком случае при их посредничестве от индейских народов Центральной Америки, — это разнообразнейшие растения, плоды которых мы часто употребляем в пищу, не зная, откуда они происходят. Следует прежде всего назвать кукурузу, ваниль, какао, дыню, ананас, зеленый и красный перец, различные виды фасоли, а также табак. Уже одними достижениями в области сельского хозяйства ацтеки и другие индейские народы навсегда заслужили нашу благодарность.