23
ВОЗВРАЩЕНИЕ ДЕ ГОЛЛЯ
С прекращением издания «Vaincre» в начале 1943 г. следы План-тара надолго исчезают из поля зрения. По крайней мере нам не удалось найти никаких следов его на протяжении последующих десяти с лишним лет. Тогда, в 1956 г., Приорат Сиона был формально зарегистрирован в «Официальном журнале». В то самое время орден передал экземпляр своего устава в субпрефектуру Сен-Жюльен-ан-Женевуа, что неподалеку от Анненмасса на границе со Швейцарией. Мы имеем копию этого устава. Впоследствии нам было сказано, что это устав — подложный, и мы получили копию «подлинного» устава. Однако, независимо от того, подлинный он или нет, этот устав, хранящийся в субпрефектуре, вновь привлек к Плантару внимание широкой общественности. Он был упомянут как человек, занимающий пост генерального секретаря Приората Сиона. По конфиденциальным данным, Приорат, как и Альфа Галаты, делился на две группы: «легион» и «фалангу». Первая из них «продолжает апостольское служение». Вторая выполняет функцию «стражей традиции». Согласно уставу, орден состоит из девяти градусов, представители каждого из которых носят титул рыцарей. Эта организация, если воспользоваться таинственным жаргоном устава, имеет следующую структуру.
Генеральная ассамблея представляла собой собрание всех членов ордена. В его составе — 729 провинций, 27 коммандарий и Верховного совета, именуемого «Кирия».
Каждая из коммандарий, а также Верховный совет, должны состоять из сорока членов, а каждая провинция — минимум из тринадцати членов.
Члены ордена делятся на две главных группы:
a). Дегион, продолжающий апостольское служение.
b). Фаланга, или стражи традиции.
Все члены ордена образуют иерархию из девяти градусов. Эта иерархия из девяти градусов насчитывает:
a). В 729 провинциях:
1. новициатов (послушников) — 6561 член:
2. крестоносцев — 2187 членов.
b). В 27 комманариях:
3. витязей — 729 членов;
4. оруженосцев — 243 члена;
5. рыцарей — 81 член;
6. командоров — 27 членов.
c). В Верховном совете «Кирия»:
7. коннетаблей — 9 членов;
8. сенешалей — 3 члена;
9. кормщиков — 1 член.
Ни в «Vaincre», ни в каком-либо другом документе или публикации мы не нашли никаких указаний, что Плантар или члены Приората Братства Сиона были исключительно католиками. Более того, в «Vaincre» сказано, что взгляды Плантара можно охарактеризовать как эзотерические, языческие и теософские. В более поздних источниках указывается, что и сам Плантар, и Приорат ориентируются на широкий спектр различных традиций, включая гностицизм и различные неортодоксальные и еретические течения христианства. Между тем, согласно уставу 1956 г., Приорат Братства Сиона — это исключительно католический рыцарский орден. Считается, что орден функционирует под официальным названием «Chevalerie d’Institutions et Regies Catholiques, d’Union Independante et Traditionaliste» («Рыцарство католических уставов и институтов союза независимых и традиционалистов»). Аббревиатура этого названия — «CIRCUIT», название журнала, который, согласно уставу, издается для распространения внутри ордена и циркулирует среди его членов.
Не вполне ясно, является устав 1956 г. оригинальным текстом или нет. Для нашего исследования он важен в первую очередь тем, что делает главный акцент на рыцарство, а, во-вторых, тем, что весьма напоминает устав ордена Альфа Галатов, опубликованный на страницах «Vaincre». Более того, он впервые за последние двенадцать лет вывел из тени имя Плантара. Начиная с этого момента, он сам и члены ордена Приорат Братства Сиона начинают все активнее ассоциироваться с загадкой пергаментов Беранже Соньера и Ренн-ле-Шато. Однако еще до этого Плантар успел стать видной фигурой в рамках более знакомого и привычного контекста.
КОМИТЕТ ОБЩЕСТВЕННОГО СПАСЕНИЯ
7 мая 1954 г. французская армия в Индокитае потерпела сокрушительное и окончательное поражение в битве при Дьен Бьен Фу, которая означала для Франции потерю колониальных владений в Юго-Восточной Азии. Через шесть месяцев после этой военной катастрофы началась жестокая террористическая компания в Алжире (Северная Африка), развернутая алжирскими националистами. Преисполнившись решимости не потерпеть еще одно унизительное поражение, Франция буквально за один месяц перебросила в эту североафриканскую колонию более 20 тыс. солдат и офицеров. Со временем численность этого контингента возросла до 350 тыс. Тем не менее ситуация в Алжире продолжала ухудшаться и закончилась крупномасштабной войной, длившейся целых восемь лет.
В отличие от Индокитая Алжир находился рядом с Францией, на противоположном берегу Средиземного моря. Французское население Алжира было не изолированным анклавом иноземцев, а давно сложившейся общиной поселенцев. Города Алжира по своему этническому составу были скорее французскими, чем североафриканскими. Алжир рассматривался во Франции не как заморское владение, а как неотъемлемая часть континентальной Франции. В результате этого конфликт в Алжире вызвал крупные волнения в самой метрополии.
По мере того как беспорядки в Алжире усиливались, в самой Франции также начались широкие волнения. К концу 1950-х годов Франция буквально бурлила, пребывая в состоянии перманентного кризиса. Правительства сменяли друг друга с пугающей поспешностью. Дважды Франция в течение более четырех недель оставалась вообще без правительства, а всевозможные партии тщетно пытались договориться о создании хоть какой-то коалиции. В народе начало нарастать чувство всеобъемлющей паники, а за всеми этими мятежами и хаосом на горизонте уже маячил зловещий призрак полномасштабной гражданской войны.
Посреди этого все усиливающегося хаоса процветали разного рода заговоры. В частности, особую опасность представляли заговоры в армии. В Алжире начала складываться широкая сеть полутайных обществ, составившая так называемый Комитет общественного спасения. Эта структура, образцом для которой служили комитеты общественного спасения времен Великой Французской революции, возникла в Алжире и намеревалась отстаивать интересы Франции путем сплочения французской армии и франкоязычного населения Северной Африки в единую мощную силу, которой предстояло стать несокрушимым бастионом на пути стремления Алжира к независимости и любой ценой удержать эту огромную колонию под властью Франции. В то же время комитет начал вести активную агитацию за установление в самой Франции власти «твердой руки», что вызывало немало симпатий. Такой твердой рукой в те годы мог быть лишь один человек — генерал Шарль де Голль. Таким образом, алжирский комитет развернул широкую кампанию за приход де Голля к власти, при необходимости — даже путем военного переворота. Члены комитета заручились поддержкой ряда высокопоставленных военных, в том числе маршала Альфонса Жюэна, который, по слухам, был одним из высших чинов в ордене Приорат Сиона. Кроме того, они пользовались поддержкой проголлистских сил во Франции (Объединение в поддержку республики), социал-республиканской партии, лидеры которой, включая Мишеля Дебре, ставшего министром юстиции в правительстве де Голля, а вскоре, в 1959–1962 гг., занявшего пост премьер-министра Франции. Другой видной фигурой голлистского лагеря был Жорж Бидо, бывший герой движения Сопротивления. В 1945–1954 гг. Бидо работал в тесном контакте с Робером Шуманом, давним другом профессора Луи Ле Фура, разрабатывая планы создания ЕЭС.
Проявляя некоторую наивность, алжирский комитет верил, что де Голль, как никто другой, сможет удержать Алжир в руках Франции. Де Голль не предпринимал ничего, что могло бы развеять эту веру. Однако, как показали дальнейшие события, таких планов в отношении Алжира у него не было.
В апреле 1958 г. вновь избранное правительство Франции объявило о своем желании решить алжирский кризис путем предоставления независимости мятежной колонии. Комитет общественного спасения в Алжире отреагировал на это решение, совершив 13 мая в Алжире государственный переворот и сформировав свое собственное правительство. Одновременно с этим они издали обращение к де Голлю, призвав его взять на себя всю полноту власти во Франции, сплотить все силы страны и сохранить прежний колониальный статус Алжира. В своем выступлении от 15 мая де Голль заявил, что он готов принять власть, но только если его призовут. Франция пребывала в пучине хаоса.
23 мая начали поступать первые сообщения о том, что комитеты общественного спасения начали возникать и на территории самой Франции. 24 мая комитет захватил власть на о. Корсика, откуда радиостанции «комитетчиков» начали вещать на Францию, предлагая ее народу «сделать выбор между звездой Москвы и лотарингским крестом». Противостоя стремлению Алжира к независимости и поддерживая де Голля, бывшие бойцы Сопротивления и сил Свободной Франции обнаружили, что выступают заодно с бывшими вишистскими чиновниками и деятелями крайнего правого крыла.
На той же неделе получила широкую огласку информация о том, что на 28 мая запланирован военный переворот и что армия возьмет в свои руки власть во Франции. Начали распространяться слухи о скорой высадке парашютного десанта в Париже^ 1) Действительно, 28 мая правительство ушло в отставку, расчистив для де Голля поле действий. 29 мая комитеты общественного спасения объявили всеобщую мобилизацию и многие тысячи их сторонников вышли на улицы. Вечером того же дня де Голль выступил в столице, объявив, что принимает на себя полномочия президента Пятой республики, и приступил к формированию правительства. В кабинете вместе с ним заседали Мишель Дебре и Андре Мальро. Комитет общественного спасения, несомненно, сыграл ключевую роль в этом процессе. Новый президент прибыл в свой офис и, видимо, опередил сколько-нибудь серьезную оппозицию. 29 мая, в тот самый день, когда де Голль фактически захватил власть, в столице Франции собрались главы 120 комитетов общественного спасения.
Если здесь возможны параллели и обобщения, необходимо признать, что комитеты общественного спасения в Алжире и Франции ставили перед собой разные приоритетные задачи. Для алжирского комитета главным было сохранение колониального статуса Алжира, и генерал де Голль считался лишь средством достижения этой цели. С другой стороны, для большинства комитетов на территории самой Франции основной задачей было сделать де Голля президентом, а Алжир занимал в их планах второстепенное, малосущественное место. Впрочем, сегодня трудно судить об этом прежде всего потому, что сами комитеты, особенно во Франции, были тщательно законспирированы. Они были широко распространены, превосходно организованы, являя собой настоящую «секретную армию», которая поддерживала тесные связи с вооруженными силами. Но достоверную информацию о них получить совершенно невозможно, а подлинные документы, по-видимому, как бы не существуют. То, что они существуют, сомнений не вызывает, равно как и вопрос об их природе и роли. Но известно о них крайне мало. Представляется вполне возможным, что де Голль лично поддерживал контакты с их командными органами. Однако столь же вероятно, что он уничтожил все имевшиеся документы, подтверждавшие подобный контакт. Действительно, от биографа де Голля мы узнаем, что тот поддерживал контакты через посредников и что его распоряжения, как правило, не записывались.
В любом случае де Голль, придя к власти, понимал, что его позиция по отношению к комитетам является весьма и весьма деликатной. Он в огромной степени был обязан им тем, что встал во главе государства. Он сам поддерживал в них веру в то, что Алжир при его правлении останется французским. И вот теперь генерал выступал в роли ренегата, идя на закулисный сговор и сделку с лидерами алжирских националистов в вопросе о независимости бывшей колонии. Это, естественно, давало повод обвинить его в предательстве.
Де Голль был вынужден предвидеть ответную реакцию и месть со стороны комитетов. И такая месть не заставила себя долго ждать. Она приняла облик знаменитых отрядов ОАС (Секретной армейской организации), которые решили отомстить генералу, покарав его за измену. ОАС, состоявшая из закаленных боевых офицеров, ветеранов алжирского конфликта и бывших французских поселенцев, изгнанных из Алжира, в последующие несколько лет организовала ряд покушений на президента Франции. Даже сегодня имя де Голля вызывает у бывших боевиков ОАС гнев и ненависть.
Тем не менее, как это ни странно, алжирский комитет общественного спасения не представлял сколько-нибудь серьезной угрозы новому режиму, установленному де Голлем во Франции. Другое дело — французские комитеты. Они, опираясь на широкие круги оппозиции, действительно могли представлять куда более серьезную опасность. Поэтому с членством в французских комитетах необходимо было покончить, направив их энергию в другое русло и убедить их признать политику нового президента в отношении Алжира. Это требовало немалых пропагандистских усилий в средствах массовой информации. И поскольку все необходимое для этого имелось, дирижировать этими акциями было поручено Пьеру Плантару.
Когда мы впервые встретились с ним в 1979 г., Плантар поведал нам, что Шарль де Голль лично попросил его возглавить комитеты общественного спасения, а когда задача по возведению генерала на пост президента была выполнена, Плантару было поручено распустить эти комитеты. В памфлете, хранящемся с 1964 г. в Национальной библиотеке, Анн Ли Хислер (первая жена Плантара) писала:
«По распоряжению маршала Альфонса Жюэна резиденция генерального секретаря комитета общественного спасения в столице Франции находилась в Ольнейсу-Буа [пригород Парижа]. Комитет возглавляли Мишель Дебре, Пьер Плантар, известный как Путь, и Андре Мальро».
Мадам Хислер также цитирует письмо, направленное де Голлем Плантару 3 августа 1958 г., примерно два месяца спустя после сформирования нового правительства:
«Дорогой Плантар!
В моем письме от 29 июля 1958 г. я уже писал вам, сколь высоко я ценю участие комитета общественного спасения в осуществляемой мною деятельности по обновлению [страны]. И вот теперь, когда созданы новые учреждения, которые помогут нашей стране восстановить ее законный статус, я полагаю, что члены комитетов общественного спасения могут считать себя свободными от всех ранее принятых обязательств и провести демобилизацию».
Памфлет Анн Ли Хислер не имел широкого распространения. Действительно, вполне возможно, что экземпляр, хранящийся в Национальной библиотеке, — это единственный уцелевший экземпляр. Обе вышеприведенные цитаты — из рассказа мадам Хислер о роли Плантара в комитете общественного спасения и письма, написанного, как считается, генералом де Голлем — впоследствии были воспроизведены в книге Луи Вазара, которая вышла из печати семь лет тому назад. Насколько нам известно, никто с тех пор не усомнился в подлинности и достоверности ни той, ни другой цитаты.(2)
И все же мы испытывали неудовлетворенность. Мы стремились получить новые факты и информацию по этой теме. Мы просмотрели все опубликованные издания писем де Голля, его дневников и записных книжек. Нас не удивило, что мы не нашли там ни имени Плантар, ни псевдонима Путь, ни писем к нему от 29 июля и 3 августа. Точно так же Институт Шарля де Голля, являющийся хранителем всех архивных материалов, касающихся де Голля, не располагал никакой информацией о контактах между генералом и человеком по имени Плантар или Путь. Когда мы обратились за консультацией к историкам этого института, они были настроены весьма скептически. Они считали маловероятным, чтобы человек, занимавший видное положение и получивший два письма от де Голля за четыре дня, не оставил никаких следов в официальных документах. Директор архивного отдела института заявил, что он в свое время вел всю переписку де Голля и, насколько ему известно, в ней не встречались имена Плантар и Путь.
Мы начали было сомневаться в надежности сообщения мадам Хислер, как вдруг получили из института письмо. В нем директор сообщал, что никаких следов указанных нами писем от 29 июля и 3 августа 1958 г. он не нашел, но зато ему удалось отыскать ссылки на имена Плантар и Путь. К его удивлению, эти имена фигурировали не в его собственном архиве, а в старых экземплярах «Ле Монд», справедливо считающейся наиболее правдивой и достоверной из французских газет.
В номере от 18–19 мая 1958 г. «Ле Монд» поместила небольшую статью, озаглавленную «Тайный комитет общественного спасения в Париже?». В тексте статьи, в частности, говорилось:
«Американское агентство Юнайтед Пресс распространило текст обращения некоего «Комитета общественного спасения в Парижском регионе» в поддержку генерала де Голля. Коммюнике этого комитета предоставляются зарубежным агентствам, «которые уважают права (имеется в виду секретность) своих источников. Под обращением нет ни адреса, ни подписи».
6 июня в той же «Де Монд» появилась пространная статья под заголовком «Сколько же во Франции комитетов общественного спасения?». В статье сообщалось, что один из лидеров алжирского заговора раскрыл двум журналистам информацию о том, что в одном только столичном округе действует не менее 320 комитетов общественного спасения. Далее в статье приводилась выдержка из коммюнике, обнародованного Парижским центральным комитетом общественного спасения:
«Комитет общественного спасения должен выражать волю и желания людей, и во имя свободы, единства и солидарности все граждане Франции должны принимать участие в благородном деле возрождения нашей страны. Все добровольцы, которые откликнулись на наш призыв за последние пятнадцать дней, должны выступить сегодня в поддержку генерала де Голля… Патриоты, стойте на своих постах и доверяйте человеку, который уже не раз спасал Францию…»
Под этим коммюнике, сообщает статья в «Де Монд», стояла подпись «капитан Путь», представляющая собой, по всей видимости, псевдоним.
В номере от 8–9 июня «Ле Монд» опубликовала третью статью «Комитеты общественного спасения были созданы в Париже, в Парижском регионе и в четырнадцати департаментах». В этой статье опять цитируется коммюнике, которое со всей очевидностью показывает, что комитет общественного спасения существовал в Париже еще во время государственного переворота в Алжире 13 мая. 16–18 мая отделения этого комитета существовали в шести округах, двадцати двух коммунах на Сене и четырнадцати столичных департаментах. В коммюнике подчеркивается, что основная задача комитетов — это «возрождение нации» под твердой рукой генерала де Голля. Комитеты также сообщали, что они действуют в контакте с «различными ассоциациями ветеранов войны». Процитировав это коммюнике, статья в «Ле Монд» ссылается на другое коммюнике, упоминавшееся в номере за 18–19 мая за подписью «капитан Путь»:
«После этой публикации ее автор пожелал представиться нам в письме, в котором он, в частности, писал: «Центральный комитет был создан 17 мая, и его основной целью были пропаганда и установление связей между всеми комитетами общественного спасения в Париже. Поскольку Франция — свободная страна, где каждый имеет абсолютное право следовать своим убеждениям, наши действия выходят за рамки всякой политики и сосредоточиваются на чисто патриотическом уровне на концентрации всех наших ресурсов во имя обновления Франции.
Как мы уже писали в письме от 29 мая к генералу де Голлю, «мы строго следуем распоряжениям, получаемым нами от гражданских властей».
На этом письме, говорится далее в статье, стоит подпись Плантара. С ним можно было связаться, по всей вероятности, по его личному номеру телефона, причем паролем служили слова «ПУТЬ» и «РА1Х» («Мир»),
29 июля, в тот самый день, когда де Голль, как считается, направил Плантару письмо со словами признательности, «Ле Монд» опубликовала другую статью, извещавшую о роспуске Центрального комитета Парижского региона:
«Мы получили следующее коммюнике:
Окончательный роспуск Центрального комитета общественного спасения Парижского региона, в состав которого входят комитеты общественного спасения в самом Париже и других местах, влечет за собой роспуск боевиков, которые откликнулись на призыв 17 мая.
Лица, ответственные за создание и роспуск Центрального комитета, решили организовать федерацию национальных движений, программа которой предусматривает защиту нашей родины и свободы.
По поручению бюро комитета,
Капитан Путь».
Капитан Путь, подписавший это коммюнике, уже успел опубликовать в течение мая целый ряд призывов и деклараций от имени «Комитета общественного спасения Парижского региона». Как мы уже говорили, этот человек — Пьер Плантар, который, вместе со своими друзьями, выступил с инициативой создания этого комитета.
«Движение», явившееся предшественником комитета, возглавлял журналист Бонери-Клару. Его казначеем был Робен. Пьер Плантар занимал пост секретаря и отвечал за пропаганду…»
Из всех этих фактов складывается вполне определенная картина. Де Голль, бесспорно, приветствовал ту поддержку, которую оказывали ему комитеты общественного спасения как в Алжире, так и в самой Франции. В то же время он опасался возможной мести в случае, когда станет известной его позиция в отношении Алжира. Более того, опыт Великой французской революции, судьбы Дантона, Демулена и Робеспьера со всей очевидностью продемонстрировали, что комитеты общественного спасения — потенциально чрезвычайно опасные структуры, готовые обрушиться с нападками на тех, кого они ранее поддерживали. Вследствие этого необходимо создать нечто вроде централизованного директората, который (1) должен объединять и координировать действия комитетов общественного спасения на территории Франции; (2) привести деятельность комитетов общественного спасения в соответствие с новой программой правительства; и (3) при необходимости распускать комитеты общественного спасения на территории Франции, оставив в изоляции комитеты в Алжире. Это могло быть одной из причин, по которой Плантар учредил Центральный комитет в Париже, провозгласивший себя верховным органом, стоящим над всеми прочими комитетами, уже существовавшими к тому времени, и попытался взять их под свой контроль. Де Голль тем временем сохранял истинно олимпийское спокойствие, наблюдая за «подковерной возней» тех самых сил, которые привели его к власти, а также уклоняясь от потенциально опасной задачи — роспуска организационного аппарата того самого движения, которое привело его к власти, прежде чем оно успеет перегруппироваться и выступить против него.
Если допустить, что этот анализ ситуации более или менее справедлив, подобный шаг можно считать примером реализации маккиавеллиевского принципа. А это было бы абсолютно невозможно без доверительного тайного сговора между де Голлем и Плантаром.
«CIRCUIT»
Как мы уже отмечали, Приорат Сиона, согласно своему уставу, сданному в 1956 г. во французскую полицию, определял себя аббревиатурой «CIRCUIT», которая дала название журналу, циркулировавшему только среди членов ордена. Сохранились два комплекта журналов «CIRCUIT», один из которых датирован 1956-м, а другой — 1959 г.(3) Комплект 1956 г. поражает откровенной неуместностью своих статей. Так, одна из статей посвящена астрологии и отстаивает использование зодиакального круга, состоящее из тринадцати, а не из двенадцати, как обычно, знаков. За исключением этого, в журнале нет ровным счетом ничего интересного, не считая публикации ассоциации владельцев жилья. В ней представлена достаточно обстоятельная дискуссия проблем дешевого жилья, за которой следуют кроссворды, разного рода игры на свежем воздухе для детей, и реклама карандашей. Короче, здесь есть всего одно объявление, свидетельствующее о том, что ассоциация, к которой часто обращается журнал, поддерживает тесные контакты с другими ассоциациями домовладельцев. Вполне резонно предположить, что ассоциации домовладельцев, упоминаемые в «CIRCUIT», представляют собой прикрытия для каких-то иных структур и что сам журнал использует сложную систему шифров, подобную той, которая, как считается, применялась в «Vaincre». Эти «ассоциации владельцев жилья», вполне возможно, означали организационный аппарат, который спустя два года приступил к управлению комитетами общественного спасения во Франции. Но хотя подобные подозрения невозможно опровергнуть, их невозможно и доказать. Они ограничиваются сферой гипотез и домыслов.
Комплект «CIRCUIT» за 1959 г. — совсем другое дело. Первый номер датирован 1 июля 1959 г., а его директором назван Пьер Плантар. Но журнал не претендует на связь с Приоратом Сиона. Напротив, он заявляет о себе, что является официальным органом некой организации, именуемой Федерация французских сил. В номере приведена даже печать этой Федерации и следующий текст:
Publication periodique culturelle de la Federation des Forces Fran^aises
116 rue Pierre Jouhet, 116 Aulnay-sous-Bois — (Seine-et-Oise)
Tel: 929-72-49
В начале 1970-х гг. один швейцарский исследователь решил проверить указанный адрес. Насколько ему удалось выяснить, по этому адресу никогда не издавался никакой журнал. Номер телефона тоже, как и следовало ожидать, оказался фиктивным. Все попытки отыскать следы Федерации французских сил, предпринятые как нами самими, так и другими исследователями, оказались тщетными. Никакой информации об организациях такого рода получить не удалось. Но в то же время вряд ли можно считать случайным, что адрес на Ольнэ-су-Буа совпадает с адресом генерального секретариата комитетов общественного спасения в центральной Франции, указанным Анн Ли Хислер. Более того, во втором номере журнала сообщается, что Плантар получил второе письмо с выражением признательности от генерала де Голля, на этот раз датированное 27 июня 1959 г., то есть одиннадцать месяцев спустя после писем, о которых речь шла выше. Таким образом, очевидно, что Федерация французских сил — это некое продолжение административного аппарата комитетов, возможно — средство поддержания контакта между их членами. Если это так, то это свидетельствует о том, что Приорат Сиона использовал этот журнал для каких-то иных целей, помимо дискуссий о внутренних делах.
Комплект «CIRCUIT» за 1959 г. часто отсылает читателя к журналу «Vaincre», указывая, что «Vaincre» в те годы был доступен и достать его не представляло никаких проблем. Действительно, «CIRCUIT» повторяет многие темы и вопросы, затронутые ранее на страницах «Vaincre». Как и в «Vaincre», в нем много места уделялось эзотерике, мифологии и вопросам рыцарства. В нем тоже были помещены статьи Анн Ли Хислер и других, включая и Пьера Плантара, который иногда подписывался своим собственным именем, а иногда — псевдонимом Ширен. В тексте статей встречались высказывания типа «Все сущее существует в символической форме. Тот, кто умеет интерпретировать скрытый смысл, поймет это. Человечество всегда спешит, стремясь получить готовые решения…»; «место, которое кажется надежным, может оказаться самым непрочным-
Мы склонны забывать, что живем на вулкане, в самой гуще грозных разрушительных сил»; «…все совершается в соответствии с предопределенными циклами. «Кормщик» ведет ковчег по волнам потопа». И далее:
«Мы не стратеги; мы стоим над всеми религиозными деноминациями, политическими волнениями и финансовыми интересами. Мы предлагаем тем, кто приходит к нам, моральную поддержку и неиссякаемую манну духа. Мы — всего лишь вестники, обращающиеся и к верующим, и к неверующим с единственной целью — открыть им частицу истины. Мы не сторонники всем известной и часто ошибающейся астрологии. Звезды сами по себе не оказывают никакого влияния. Они всего лишь точки в космическом пространстве».
За этим следует изложение структуры зодиака, состоящего из тринадцати знаков, которым Плантар пользовался для прогнозирования будущего Франции. Кстати, любопытно, что он действительно предсказал, что 1968 г. станет годом катаклизмов и волнений.
Разумеется, это не единственные материалы, которые можно найти на страницах «CIRCUIT». Есть там статьи о винограде и культуре виноградарства, а также обстоятельная экзегетическая публикация о виноторговле. Есть и статьи патриотического толка, выдержанные в духе «Vaincre» и коммюнике, выпускавшихся комитетами общественного спасения. В одном из таких материалов, за подписью Адриана Сервета, автор утверждает, что существующие проблемы решить невозможно,
«…если не привлечь новые методы и новых людей, ибо политики — народ конченый. Самое забавное в этом — то, что люди не желают этого признавать. Существует лишь один реальный вопрос: есть ли еще люди, способные думать о Франции так, как в годы оккупации, когда патриоты и бойцы Сопротивления не заботились о политических убеждениях своих боевых товарищей?»
И в другой статье:
«Мы хотим, чтобы 1500 «CIRCUIT» явились тем включателем, который включает свет. Мы хотим, чтобы голос патриотов преодолел все трудности подобно тому, как это было в 1940 г., когда они ушли из оккупированной Франции и постучали в дверь кабинета лидера Свободной Франции. Сегодня сложилась такая же ситуация. Прежде всего мы — французы. Мы — сила, которая так или иначе борется за создание новой, очищенной от врагов Франции. Это необходимо совершить в том же патриотическом духе, действуя с той же волей и солидарностью. Мы говорим здесь о том, что считаем устаревшими взглядами».
Ниже следовал подробный план, по которому правительство должно было возродить былое величие Франции. План этот предусматривал, например, упразднение департаментов и создание провинций:
«Департамент — это административная единица, созданная во времена революции, единица, обусловленная требованиями той конкретной эпохи. Сегодня она больше не отражает ничьих интересов. Напротив, провинция — это живой орган живой Франции; это — дорогой для нас след нашего прошлого, основание, на котором стало возможным само существование нашей нации. Провинция — это наш фольклор, наши обычаи, наши памятники старины, часто — уникальные местные диалекты, которые мы должны ценить и хранить. Провинция должна иметь свой собственный аппарат для самозащиты и управления, адаптированный к конкретным потребностям данной национальной группы».
Проект подробно излагается по девяти разделам, озаглавленным: «Совет провинций», «Государственный совет», «Парламентский совет», «Налоги», «Труд и производство», «Медицина», «Национальное образование», «Проблемы молодежи» и, наконец, «Дом и школа».
Однако, несмотря на почти навязчивую сосредоточенность на проблемах Франции, Плантар в другой статье, опубликованной в «CIRCUIT», подчеркивает еще одну тему, затронутую в «Vaincre»:
«…создание Конфедерации земель перерастает в образование Конфедерации государств — Соединенные Штаты Евро-Африки, которые представляют собой в экономическом плане (1) Афро-Европейское сообщество, основанное на принципах общего рынка, и (2) свободное перемещение капиталов, которое должно служить благополучию всех, ибо это — единственный прочный фундамент, на котором можно установить мир во всем мире».
24
ТАЙНЫЕ СИЛЫ,
СТОЯЩИЕ ЗА СЕКРЕТНЫМИ СЛУЖБАМИ
Давно стало трюизмом утверждение, что политика — прерогатива случайных людей. Народ или государство, оказавшиеся в опасности и борющиеся за собственное выживание, готовы заключать альянс когда и с кем угодно, и часто — даже с народами и государствами, теоретически враждебными по отношению к ним. В каком-то смысле история — это целый компендиум странных, подчас безумных коалиций и гротескно неравных браков. На протяжении большей части семидесяти с лишним лет своей истории Советский Союз воспринимался на Западе как угроза и противник, не только потенциальный, но и вполне реальный. Однако в эти годы был период — 1941–1945 гг., — когда Запад объединился с Советским Союзом в борьбе против общего грозного врага. Можно вспомнить множество более мелких примеров такого же рода. В 1982 г. откровенно антисоветская военная хунта, захватившая власть в Аргентине, объявила о готовности приобрести советские вооружения и военную технику, чтобы одержать верх над Великобританией в войне за Фолклендские острова. В годы войны в Персидском заливе Иран неоднократно выступал с нападками на Израиль, однако постоянно получал военную технику через территорию Израиля, потому что Израиль считал Ирак потенциально более серьезной угрозой для себя. После встречи в 1985 г. с Михаилом Горбачевым Рональд Рейган, настойчиво сворачивавший международные отношения с Москвой до уровня Диснейленда, заявил, что настал момент, когда все народы мира, в том числе Соединенные Штаты и Советский Союз, должны объединиться перед лицом угрозы вторжения инопланетян. Как видим, даже у Рональда Рейгана случались проблески здравого смысла. Перед угрозой конфронтации с пурпурными пожирателями людей с Сириуса, обладателями смертоносного лучевого оружия, которое мигом зажаривает заживо любого противника, даже такие люди, как Ян Пэйсли и Джерри Адамс, бросили бы в общий котел все свои средства (хотя мы лично перед лицом альянса с такими персонами предпочли бы встать на сторону пожирателей людей).
Согласно всем свидетельствам, которые нам удалось собрать, а также сведения, «утечку» которых организовал для нас Плантар, Приорат Сиона рассматривает Соединенные Штаты Европы как бастион, противостоящий советской империи, но прежде всего — как самостоятельный военный блок, самодостаточную и нейтральную силу, способную поддерживать равновесие сил между Советским Союзом и Соединенными Штатами.
В этом отношении позиции приоров почти совпадают с взглядами сторонников пан-Европы, организации за объединение Европы, которую сегодня возглавляет Отто фон Габсбург и которая, как и Крейсауский кружок и другие, использует в качестве своего символа кельтский крест в круге.
В то же время существуют и другие организации и институты, рассматривающие объединенную Европу в качестве бастиона против советской империи и подчеркивают ее тесные связи с Соединенными Штатами. Но в какой мере сторонники обоих блоков будут подчеркивать разногласия между ними, если цели их одинаковы? В какой мере каждый из них готов поступиться чем-либо, чтобы создать объединенную Европу, готов пойти на компромисс при распределении приоритетов и прерогатив?
В рамках дискуссий по вопросу о создании объединенной Европы в любом виде и любой форме Приорат Сиона неизбежно должен был установить контакты и соглашения с широким спектром других организаций. Попытавшись проследить историю самой идеи объединенной Европы, сразу же сталкиваешься с множеством союзов и династических браков. Подобно тому, как во время алжирского кризиса бывшие бойцы Сопротивления и ветераны Свободной Франции действовали заодно с недавними вишистскими чиновниками и коллаборационистами, мечта об объединенной Европе иногда объединяет умеренных консерваторов или христианских демократов с куда более радикальными и даже неонацистскими группировками правого крыла. Таким образом, неудивительно, что наши поиски следов Приората Сиона завели нас на мрачную почву памфлета, подписанного «Корнелиус», — почву, на которой «хорошие парни», действующие из лучших побуждений и с самыми благими намерениями, орудуют в перчатках заодно с такими организациями, как П2.
ЕВРОПЕЙСКОЕ ДВИЖЕНИЕ
Как мы уже говорили, идея Соединенных Штатов Европы активно пропагандировалась в годы войны журналом «Vaincre» во Франции и Крейсауским кружком, организованным Гельмутом Якобом фон Мольтке в Германии. Разумеется, это были далеко не единственные и даже не самые влиятельные силы, поддерживавшие эту идею. Ее с готовностью разделяли многие участники французского Сопротивления, особенно в пограничных районах, таких, как Арденны, где национальные симпатии человека буквально разрываются между Францией, Бельгией, Люксембургом и Германией. Эту идею с энтузиазмом воспринял Андре Мальро, который еще в 1941 г. ратовал за создание «Новой Европы, федеративной Европы без СССР». Ее активно поддерживал маршал Альфонс Жюэн, который, в отличие от Мальро, резко спорил с де Голлем из-за будущего Алжира. Ее сторонником был Жорж Бидо, возглавлявший отряды ОАС после поворота на 180° в отношении проблемы Алжира, совершенного де Голлем. Ее поддерживал Уинстон Черчилль, который в своей речи 19 сентября 1946 г. в Цюрихе объявил, что «мы должны построить нечто вроде Соединенных Штатов Европы». Еще в октябре 1942 г. Черчилль писал британскому военному кабинету: «Как ни трудно сегодня об этом говорить, я верю, что европейская семья сможет действовать заодно под руководством Совета Европы. Я смотрю вперед, в Соединенные Штаты Европы».
По окончании Второй мировой войны Европа чувствовала себя крайне измотанной, опустошенной и утратившей всякие иллюзии. В то же время европейцы, каковы бы ни были их взгляды и убеждения, ощущали, что их сближает совместно пережитая трагедия — трагедия, которая все больше напоминала гражданскую войну. Императивом политики послевоенной Европы было любой ценой избежать нового конфликта, новой братоубийственной бойни. Пожалуй, самым действенным средством достижения этой цели было общеевропейское единство, и поэтому призывы к созданию Объединенной Европы зазвучали в самых отдаленных уголках континента.
В конце 1947 г. отдельные фанатики и целые организации сторонников Объединенной Европы образовали организационный комитет для координации своих действий. В мае 1948 г. этот комитет созвал Конгресс Европы, аналогичный тому совету Европы, за создание которого Черчилль ратовал еще пять с половиной лет назад. Конгресс состоялся в Гааге, и в нем приняли участие представители шестнадцати стран. Почетным председателем был избран Уинстон Черчилль. На итоговом заседании было принято коммюнике, в котором говорилось: «Мы хотим объединить Европу и обеспечить на всей ее территории свободное перемещение людей, идей и товаров».
Вскоре после этого было создано Европейское движение — неофициальный, постоянно действующий орган, цель которого — всемерное содействие и пропаганда концепции единой Европы. Почетным председателем движения также был избран Уинстон Черчилль.
В июле 1948 г. Жорж Бидо, тогдашний министр иностранных дел Франции, стал первым членом правительства, которому было официально предложено приступить к созданию европейского парламента. Бидо вместе с Жаном Моне сегодня считается крестным отцом ЕЭС, а Робер Шуман, старый коллега Луи Ле Фура, работал совместно с ними над созданием структуры, которую они условно именовали Федерация Запада.
Другой значительной фигурой в движении за единство Европы был поляк, доктор Юзеф Ретингер. Начиная с 1920 г. Ретингер вел активную деятельность в поддержку европейского единства и, по всей видимости, вступал в контакт с Гельмутом Якобом фон Мольтке, лидером Крейсауского кружка, и Гансом Адольфом фон Мольтке, самопровозглашенного члена ордена Альфа Галатов.
В годы Второй мировой войны он жил в Англии и поначалу служил политическим советником при польском генерале Сикорском, который, по-видимому, был связан с Гансом Адольфом фон Мольтке, когда последний занимал пост немецкого посла в Польше. В 1943 г. Ретингер вступил в британские войска специального назначения и, хотя ему исполнилось уже пятьдесят шесть лет, десантировался с парашютом на территории Польши. После войны он вновь стал играть видную роль в деле установления европейского единства. Он помогал организовать Гаагский конгресс в мае 1948 г. В июле того же года он совершил поездку в Соединенные Штаты вместе с Уинстоном Черчиллем, Дунканом Сандисом и бывшим премьер-министром Бельгии Полем-Анри Спаком, чтобы заручиться за океаном финансовой поддержкой организации будущего Европейского движения.
Эта поездка завершилась созданием 29 марта 1949 г. Амери канского комитета в поддержку Объединенной Европы (АКОЕ). При посредстве АКОЕ процесс формирования Европейского движения начали активно «раскручивать» американские агентства, работающие в интересах США.
Так были посеяны семена, взрастившие теневую подпольную субкультуру, в которой вскоре махровым цветом разрослись тайные и полутайные общества — религиозные, политические и финансовые. К концу 1950-х гг. эта субкультура пережила свой апогей, создав особую закулисную атмосферу, которая начала оказывать все более и более ощутимое влияние на общественные дела.
ДЕЙСТВИЯ ЦРУ
Человеком, который внес наибольший вклад в дело реализации американских интересов в движении за Объединенную Европу, был граф Ричард Куденхоу-Калерги, основавший в 1922 г. движение пан-Европа как паневропейский союз. И хотя эта организация мало что сумела сделать в практическом плане, тем не менее пан-Европа в период между двумя мировыми войнами была весьма и весьма престижной организацией. В числе ее членов были влиятельные политические фигуры, такие, как Леон Блюм и Аристид Бриан во Франции, Эдвард Бенеш в Чехословакии, а также Уинстон Черчилль. В числе ее членов были Альберт Эйнштейн, а также такие светила культуры, как Поль Валери, Мигель де Унамуно, Джордж Бернард Шоу и Томас Манн.
Вынужденный покинуть Австрию в результате аншлюса, совершенного Германией в 1938 г., граф Куденхоу-Калерги в 1940 г. эмигрировал в Соединенные Штаты. Там он с неутомимой энергией приступил к пропаганде идей пан-Европы, настаивая, что достижение общеевропейского единства должно стать приоритетом американской политики в послевоенные годы. Его усилия помогли убедить целый ряд крупных американских политических деятелей, таких, как Уильям Баттлитт и сенаторы Фулбрайт и Уилер. Когда Америка вступила в войну, многие установки Куденхоу-Калерги послужили готовой моделью действий. Их положило в основу своей деятельности OSS, предшественник ЦРУ.
OSS, Управление стратегических служб, было создано по образцу и при активном содействии британской MI6 и SOE. Первым его директором стал генерал Уильям Донован («дикий Билл»). Агенты Донована должны были образовать своего рода кадровое ядро будущей послевоенной ЦРУ. Один из них, Ален Даллес, стал директором ЦРУ в период с 1953 по 1961 г., когда политический кризис вынудил его в 1961 г. подать в отставку. В годы войны Даллес был резидентом американской разведки в Швейцарии, где ему удалось установить контакты с Гельмутом Якобом фон Мольтке и прочими членами Крейсауского кружка.
На посту директора OSS Уильям Донован быстро осознал потенциальную важность Ватикана для осуществления разведывательных операций. По Европе были рассеяны многие десятки тысяч католических священников, несших службу в каждой стране, в каждом большом и малом городе, практически в каждом селении. Тысячи католических прелатов служили капелланами в армиях воюющих держав. Эта широко разветвленная сеть принимала активное участие в разведывательных акциях, собирая и передавая в управление контрразведки Ватикана массу разнообразной информации. Главой одного из четырех отделений разведки Ватикана был монсеньор Джованни Монтини, впоследствии — папа римский Павел VI. Итак, Донован решил установить тесные связи с Ватиканом.
Вскоре после того, как Америка вступила в войну, Донован сумел создать нечто вроде альянса с Феликсом Морлионом, основателем европейской католической разведывательной службы, именуемой Pro Deo (лат. «За Бога»), резиденция которой находилась в Лиссабоне. По настоянию Донована Pro Deo перенесла свою штаб-квартиру в Нью-Йорк, и ОSS начало активно финансировать ее действия. Когда в 1944 г. был освобожден Рим, Донован и отец Морлион немедленно перенесли штаб-квартиру Pro Deo в Ватикан. Здесь разведка занимала весьма удобное положение для сбора информации от католических священников, которые несли служение в Германии и даже в ее действующей армии. Особенно ценными кадрами для сбора разведывательных материалов явились отцы иезуиты — прекрасно вымуштрованная, соблюдающая строгую дисциплину, тесно сплоченная организация.
В послевоенный период Соединенные Штаты спешно расширили аппарат, созданный Донованом в Италии. В 1948 г., когда в Италии был намечены всеобщие выборы, вновь образованное ЦРУ предприняло ряд закулисных шагов, чтобы не допустить победы коммунистов на выборах. При посредстве Джеймса Энглтона, бывшего шефа представительства OSS в Риме, а впоследствии — начальника управления контрразведки ЦРУ, христианские демократы по секретным каналам получили многие миллионы долларов. Кроме того, внушительные средства были вложены в проамериканские печатные издания и средства пропаганды. Эта практика была с успехом применена и во Франции.
Как было сказано выше, поездка доктора Юзефа Ретингера в Соединенные Штаты по поручению Европейского движения привела 29 марта 1949 г. к созданию Американского комитета в поддержку Объединенной Европы (АКОЕ). Председателем этого комитета был назначен Уильям Донован. Его заместителем стал бывший глава резидентуры США в Швейцарии Ален Даллес. Секретарем новой структуры стал Джордж Франклин, занимавший пост директора частного совета по международным отношениям, а впоследствии ставший сопредседателем трехсторонней комиссии. Исполнительным директором АКОЕ стал кадровый сотрудник ЦРУ Томас Брэйден, тогдашний глава управления международных организаций. По настоянию этих деятелей АКОЕ решил оказать поддержку европейскому движению Юзефа Ретингера. Фонды, поступавшие из Государственного департамента США, по секретным каналам доставлялись в штаб-квартиру Европейского движения в Брюсселе. Когда Советский Союз распространил свое влияние на Восточную Европу, началась эпоха «холодной войны». Задуманное первоначально для поддержки идеи общеевропейского единства, Европейское движение постепенно трансформировалось в структуру, целью которой стало содействие в «возведении бастиона против коммунизма». Этот бастион способствовал возникновению атмосферы, в которой процветали разного рода секретные организации.
Пользуясь солидной финансовой поддержкой ЦРУ, Юзеф Ретингер и прочие видные члены Европейского движения установили контакт с принцем Нидерландов Бернхардом, премьер-министром Италии, с сэром Колином Габбинсом, бывшим директором британского SOE. Вместе с генералом Уолтером Беделлом Смитом, тогдашним директором ЦРУ, эта группа приступила к созданию «интеллектуальной бригады», которая впервые собралась в мае 1954 г. в «Отель де Бильдерберг», расположенном в голландском городке Остебек. Так возникли Бильдербергские конференции.
Тем временем ЦРУ приступило к реализации своей собственной инициативы, целью которой была выработка крупномасштабной программы действий в поддержку любых структур, содействующих укреплению «бастиона против коммунизма». Политические лидеры, разного рода партии и группы влияния, союзы, газеты и издатели получали щедрые субсидии при условии, что они будут придерживаться прозападной и антикоммунистической ориентации. В 1950-е гг. в одной только Италии на поддержку культурных акций, молодежных программ, издательских проектов и католических движений разной направленности, как считается, тратилось от 20 до 30 млн. долларов в год. (1)
Миссионерская деятельность церкви, создание приютов для сирот и бездомных часто финансировалась при участии ЦРУ. Оно не скупилось на финансовую поддержку епископов и кардиналов, один из которых впоследствии стал папой римским Павлом VI. Вряд ли стоит напоминать, что в фокусе спонсорской деятельности ЦРУ оказалась христианско-демократическая партия Италии. Так, Джорджо Монтини, отец будущего папы римского, в 1919 г. был соучредителем партии, которая впоследствии стала именоваться христианско-демократической, а его старший брат стал сенатором от тех же христианских демократов.
Европейское движение Юзефа Ретингера, финансировавшееся ЦРУ, действовало в Италии, способствуя укреплению связей между американской разведкой и Ватиканом. Ретингер заручился поддержкой доктора Луиджи Гедды, своего старого личного друга, который был медицинским советником при папе Пие XII и главой Ационе Католика («Католическое действие») — силы, стоявшей за христианско-демократической партией. Через посредство Гедды Ретингер получил возможность выполнять поручения будущему папе римскому Павлу VI, и «Католическое действие» стало еще одним крупным получателем финансовой помощи от ЦРУ.(2)
Отношения между ЦРУ и Ватиканом стали еще более тесными в 1963 г., когда папа Иоанн XXIII скончался, и его преемником стал Павел VI, ранее — Джованни Монтини, архиепископ Миланский. Как мы уже отмечали, Монтини ранее был связан с ЦРУ и получал от него финансовую поддержку. Даже в годы войны он сотрудничал с американскими разведывательными службами, служа посредником при обмене информацией между Ватиканом и OSS. В послевоенный период, уже став архиепископом Миланским, он тайно передал ЦРУ подробные досье на многих прелатов, активно участвовавших в политике. Эти досье использовались для оказания влияния на исход выборов в Италии в 1960 г.
Тесные связи между Ватиканом и ЦРУ поддерживаются и в наши дни. По словам Гордона Томаса и Макса Гордон-Уиттса, в ноябре 1978 г. состоялась приватная беседа между папой Иоанном Павлом II и главой представительства ЦРУ в Риме. В результате этой встречи было достигнуто соглашение, согласно которому папа римский еженедельно получал по каналам ЦРУ важную разведывательную информацию. Что получало взамен этого ЦРУ, в соглашении не оговаривалось, но, как нам кажется, об этом нетрудно догадаться.
Другим наиболее влиятельным сотрудником ЦРУ из числа первоиерархов католической церкви был кардинал Нью-Йорка Френсис Спеллман. В 1954 г. он открыто действовал от имени ЦРУ в Гватемале, помогая в осуществлении заговора, организованного ЦРУ. Одновременно Спеллман был замешан и в деятельности американских спецслужб в Италии. Он сыграл ключевую роль в получении от правительства США крупных сумм из «черной кассы» для подкупа иерархов Римско-католической церкви. Спеллман был тесно связан с Бернардино Ногара, неформальным главой Ватиканского банка, и с графом Энрико Галеацци, который вместе с Микеле Синдона в начале 1960-х гг. отвечал за распределение авуаров Ватикана.(3) Именно он, кардинал Спеллман, в 1963 г. первым обратил внимание папы римского на отца Павла Марцинкуса из Чикаго. В 1971 г. Марцинкус, являющийся сегодня архиепископом, стал главой Ватиканского банка, близким другом многих членов ложи П2 и самого Роберто Кальви, бывшего членом ложи П2.
Корни масонской ложи П2 весьма туманны, но предполагается, что она возникла в самом начале 1960-х гг.(4) Каковы бы ни были первоначальные приоритеты и цели ложи, ее Великий магистр Аичо Джелли, человек крайне правых взглядов, вскоре занял место в одной фаланге с группировками и организациями, которые образовывали «бастион против коммунизма». Некоторые из членов ложи получали субсидии от ЦРУ. Через таких лиц, как Кальви и Синдона, П2 координировала действия антикоммунистических институтов в Европе и Латинской Америке, используя для этого средства из фондов Ватикана и ЦРУ. Кальви признал, что он лично перечислил 20 млн. долларов из средств Ватикана организации «Солидарность» в Польше, хотя общая сумма средств, перечисленных «Солидарности», превышала 100 млн. долларов. Перед своей трагической гибелью Микеле Синдона был не только финансовым секретарем П2, но и советником Ватикана по вопросам инвестиций, помогая Церкви переводить свои авуары и выгодно размещать их в США. Его услуги ЦРУ включали в себя финансирование «друзей» в Югославии, а также перевод средств хунте греческих полковников перед их приходом к власти в 1967 г. По его каналам на счета христианских демократов в Италии были переведены многие миллионы долларов.
Когда существование ложи П2 стало в 1981 г. международной сенсацией, в верхних эшелонах власти — государственной администрации, полиции и финансовых структурах Италии — разразился скандал. По словам Дэвида Йеллопа,
«… существуют многочисленные филиалы [П2. — Пер.], функционирующие в Аргентине, Венесуэле, Парагвае, Боливии, Франции, Швейцарии и США. П2 тесно связана с мафией в Италии, на Кубе и в США. Она поддерживает контакты с целым рядом военных режимов в Латинской Америке и множеством неофашистских группировок. Наконец, она действует в тесном контакте с ЦРУ. Ее щупальца протянулись до самого сердца Ватикана. Главным и ключевым мотивом во всей этой вакханалии является ненависть и страх перед коммунизмом».
Сегодня практически всеми признано, что П2, несмотря на все свое кажущееся влияние и могущество, была (и, по-видимому, остается) структурой, контролируемой еще более могущественной закулисной силой, которая передавала ложе инструкции через Личо Джелли, Великого магистра ложи. Согласно данным парламентской комиссии Италии, «организация, стоящая за П2, находится за пределами Италии».(5) Относительно этой организации возникло немало слухов, как вполне вероятных, так и совершенно фантастических. Некоторые утверждают, что эта иностранная сила — американская мафия. Некоторые намекают на КГБ или какую-либо еще разведывательную спецслужбу из Восточной Европы. Другие полагают, что такой силой мог быть Приорат Сиона. Однако еще в 1979 г. журналист по имени Минно Пекорелли, человек, изгнанный из рядов П2, обвинил во всем ЦРУ. Два месяца спустя после этого заявления Пекорелли был найден мертвым.
В марте 1981 г. итальянская полиция совершила обыск на вилле Личо Джелли. Блюстители закона нашли подробные списки членов ложи. Они нашли также ключи к тайным бумагам Джелли, хотя сами эти бумаги исчезли, очевидно, по причине их особой важности, несопоставимой со списками членов. Имена и названия некоторых членов П2 были опубликованы в итальянских газетах. В их числе — организация Opus Dei. Кроме того, здесь же упоминалось имя Джулио Андреотти, бывшего министра иностранных дел Италии и, если верить полученному нами документу, члену ордена Приоров Сиона. В том же ряду фигурировала и организация под названием Суверенный и военный орден Иерусалимского Храма — организация, считающаяся сегодня прямой наследницей рыцарей-тамплиеров.
ОРДЕН РЫЦАРЕЙ
Суверенный и военный орден Иерусалимского Храма в теперешнем своем виде был воссоздан в 1804 г., когда он публично заявил о себе и был признан рядом других организаций. Однако он претендовал на куда более древнюю генеалогию. По утверждению лидеров ордена, перед своей казнью в 1314 г. Жак де Моле, последний Великий магистр ордена тамплиеров, оставил грамоту, в которой назвал имя своего преемника. Хотя тамплиеры были официально распущены эдиктом папы римского, они, действуя согласно этой таинственной грамоте, продолжали существовать на протяжении ряда веков. Подлинность этой грамоты остается среди историков источником споров, хотя целый ряд свидетельств говорит в ее пользу. Эта тема не представляла особого значения, поскольку Суверенный и военный орден Иерусалимского Храма никогда не заявлял о своих претензиях на власть, никогда не требовал возвращения ему прежних прерогатив, привилегий и владений тамплиеров, правопреемником которых он являлся. В наши дни он занимается по большей части антикварными изысканиями и благотворительной деятельностью. Его внутренние ритуалы временами напоминают некоторые ритуалы масонства, а временами — другие геральдические ордена, такие, как орден Золотого руна, Святого Распятия и св. Мориса. В наши дни его Великим магистром является португальский граф Антонио де Фонтес.
В 1982 г. мы имели первую из ряда встреч с официальным представителем Суверенного и военного ордена Иерусалимского Храма. Во время беседы он поведал нам о фракционной борьбе и расколе, которые в последнее десятилетие получили широкое распространение в его организации. Одна из фракций фактически откололась от ордена, стремясь создать свой собственный орден неотамплиеров в Швейцарии. От этой фракции, в свою очередь, отделилась еще одна «ренегатствующая» группа, которая под руководством Антонио Цапелли выработала новый устав и новую, более агрессивную программу действий. Резиденция Цапелли находилась в Швейцарии — в Сионе. В членах организации Цапелли числились ряд фигур, которые, по слухам, были связаны с швейцарской великой ложей «Альпина», название которой ранее фигурировало в ряде документов Приората Сиона.
Впрочем, все эти подробности не имели бы для нас ни малейшего значения, если бы не тот факт, что мы уже встречали имя Цапелли в совершенно ином контексте. В 1979 г., когда мы впервые попытались установить контакт с преставителями Приората Сиона и Плантаром, наш информатор в Париже назвал имя Цапелли. Он добавил, что за Приоратом Сиона стоит некая могущественная сила. Впрочем, это утверждение могло быть результатом ошибки. Организация тамплиеров, которую представлял Цапелли, базировалась в Сионе и носила официальное название великих приоров Швейцарии.
Удивленные и даже шокированные упоминанием имени Цапелли в связи с Суверенным и военным орденом Иерусалимского Храма, мы поинтересовались: не был ли он каким-то образом связан с приорами. Представитель Суверенного и военного ордена Иерусалимского Храма ничего об этом не знал. По его словам, он знал о существовании Приората Сиона. В его организации было известно, что приоры принимали активное участие в деятельности французского движения Сопротивления в годы войны. Однако он понятия не имел, был ли Цапелли каким-то образом связан с ними. По правде, заметил представитель, он был бы весьма признателен, если бы могли выяснить этот вопрос и сообщить об этом ему. По всей видимости, он опасался, что Приорат, действуя через Цапелли, может попытаться отодвинуть его орден на задний план.
Когда мы спросили Плантара, известно ли ему что-либо о Цапелли, он только иронически усмехнулся и заявил: «Мне известно все обо всех». Однако впоследствии мы получили документ, выпущенный для распространения в организации Цапелли. В нем особое внимание уделялось двум темам. Одна из них — банки и международные финансы. К 1982 г. организация Цапелли создала свой собственный банк или «общество взаимопомощи». Другой ключевой темой была объединенная Европа и «роль современных тамплиеров в объединении Европы». Первоначальные, исторические тамплиеры стремились создать объединенную Европу. Их преемники теперь вознамерились выйти из тени, чтобы совершить нечто куда более важное, чем антикварные изыскания, стремясь принять активное участие в политике, укреплении общеевропейского единства и распространении «идеи единой Европы». Структура, за которую ратовал Цапелли, была в определенной мере аналогом Швейцарской конфедерации. Европа мыслилась как единая территория, простирающаяся от Атлантики и Средиземноморья до Урала.
Мы не нашли убедительных доказательств связи Цапелли с Приоратом Сиона. Не смогли мы отыскать и свидетельств контактов между Цапелли и Аичо Джелли. Как и Приорат, он предпочитает действовать глубоко в тени, в той закулисной сфере, где тайные общества связаны с высшими финансовыми кругами и паневропейской политикой, где национальные границы не являются преградой ни для чего и где не существует никаких норм и законов. Но факт остается фактом: список членов, найденный в бумагах Аичо Джелли, явился своего рода предательством Суверенного и военного ордена Иерусалимского Храма, совершенным в интересах ложи П2.
Истинная роль и подлинное могущество современных тамплиеров остаются невыясненными. С другой стороны, существует организация, исторически тесно связанная с тамплиерами, роль которой известна и документирована гораздо лучше. Эта организация — извечные соперники тамплиеров, рыцари-госпитальеры (иоанниты), преемники которых более известны в наши дни под именем Мальтийских рыцарей.
Орден св. Иоанна возник при госпитале имени св. Иоанна в Иерусалиме и официально был основан в 1070 г., то есть почти за тридцать лет до Первого крестового похода, генуэзскими купцами для охраны паломников на Святой земле. Организация официально обрела статус ордена около 1100 г., сразу же после Первого крестового похода, когда у нее появился первый великий магистр. Таким образом, госпитальеры возникли несколько раньше тамплиеров, но поначалу они не участвовали в военных действиях, а охраняли госпитали. Однако в 1126 г., спустя восемь лет после появления тамплиеров на исторической сцене, рыцари св. Иоанна стали приобретать все более выраженный военизированный характер, который вскоре оттеснил на второй план, если не упразднил госпитальные функции ордена. В последующие годы госпитальеры вместе с тамплиерами и рыцарями Тевтонского ордена стали основной военной и финансовой силой в Святой земле и одной из наиболее могущественных сил во всем христианском мире. Как и тамплиеры, они славились несметными богатствами. Их орден превратился в огромную военизированную, церковную и административную организацию, в состав которой входили сотни рыцарей, регулярное войско, многочисленные вспомогательные отряды, широкая сеть замков и крепостей и обширные земельные владения не только в Палестине, но и во всем христианском мире. В то же время орден не забывал о своих госпитальных корнях, содержа на свои средства госпитали со штатом врачей и даже хирургов.
В 1307 г. тамплиеры были обвинены в целом ряде серьезных преступлений против учения католической церкви и в 1314 г. были распущены и подвергнуты жестоким гонениям. Между 1309 г. и его официальной секуляризацией в 1525 г. Тевтонский орден периодически подвергался подобным же обвинениям, хотя основная арена его действий, Пруссия и юго-восточное побережье Балтики, находилась вне досягаемости папских властей и делала орден практически неуязвимым. В отличие от двух своих собратьев орден иоаннитов никогда не навлекал на себя подобных гонений. Иоанниты пользовались неизменной благосклонностью со стороны пап. Им были переданы бывшие владения тамплиеров в Англии и других концах Европы.
После падения в 1291 г. последних оплотов христианства в Святой земле рыцари ордена св. Иоанна на какое-то время перебрались на Кипр. Затем, уже в 1309 г., они устроили свою резиденцию на острове Родос, которым управляли как своим исконным владением. На Родосе они оставались более двух веков, выдержав две крупномасштабные осады со стороны турок. Наконец, в 1522 г. третья осада вынудила их покинуть остров, и в 1530 г. они перебрались на Мальту. В 1565 г. Мальта также была взята турками в кольцо осады, и этот конфликт стал одной из самых трагических осад в военной истории. В этом поистине эпическом сражении 541 рыцарь и слуга ордена госпитальеров, которым помогали около 9 тыс. вооруженных повстанцев, успешно отражали нападения от 30 до 40 тыс. нападавших. Спустя шесть лет, в 1571 г., флот ордена при поддержке военных кораблей Австрии, Италии и Испании одержал решающую победу над турками в знаменитом сражении при Лепанто, резко подорвав мощь турецкого флота в Средиземноморье.
Осады Родоса и Мальты, а также сражение при Лепанто явились кульминационными пунктами в истории госпитальеров, которые затмили собой даже ратную славу ордена на Святой земле во время Крестовых походов. В середине XVI в. госпитальеры оставались одной из самых могущественных военных и морских сил в христианском мире, влияние и финансовые возможности которой были сравнимы с наиболее крупными королевствами. Однако в этом могуществе ордена уже пустили корни семена его упадка. Протестантская Реформация, ширившаяся и набиравшая силу в Германии, Швейцарии, Голландии, Шотландии и Англии, начала подрывать шаткое единство католической Европы, и те глубокие трещины, прорезавшие массив западного христианства, как в зеркале, получили свое отражение в микрокосме ордена св. Иоанна. Английские и немецкие братья-госпитальеры начали создавать свои собственные конкурирующие филиалы. В XVII в. резиденция рыцарей, по-прежнему находившаяся на Мальте, оставалась где-то на задворках истории, но этот изолированный католический анклав продолжал отстаивать идеалы рыцарства, тогда как в остальной Европе наступил век торгашеского меркантилизма, индустриализации и гегемонии среднего класса.
В 1798 г. рыцари по-прежнему находились на Мальте, хотя их статус резко снизился, и они воспринимались как странный анахронизм, бессильный в политике и возглавляемый некомпетентным Великим магистром, а их католические идеалы были сильно искажены масонскими идеями. В самом конце XVIII в. на острове побывал Наполеон, переправившийся через Средиземное море на пути к своему бесславному походу в Египет. Рыцари, с успехом отражавшие нападения турок два с половиной века тому назад, были не в состоянии оказать ему сопротивление. Наполеон с легкостью изгнал их и объявил Мальту владением Франции, но вскоре уступил ее превосходящим силам британского флота во главе с адмиралом Горацио Нельсоном. Для ордена св. Иоанна наступили смутные времена. Наконец, в 1834 г. рыцари получили возможность открыть свою новую резиденцию в Риме. Несмотря на потерю своей островной базы, они вновь приняли титул Мальтийских рыцарей, чтобы отличаться от протестантских орденов св. Иоанна, сформировавшихся в Англии и Германии. Рыцари вновь посвятили себя госпитальному труду и уходу за больными, что в последующие полтора века резко повысило их престиж. В первые годы после окончания Второй мировой войны, накануне создания Государства Израиль высказывались настоятельные предложения передать суверенитет над Иерусалимом Мальтийским рыцарям.
В 1979 г. Мальтийский орден насчитывал 9652 полных рыцаря, около тысячи из которых были американцами, а более 3 тысяч — итальянцами. Сегодня из своей резиденции, Палаццо Мальта, расположенной на Виа Кондотти в Риме, Мальтийские рыцари управляют организацией госпитальеров, распространенной буквально по всему миру. Они располагают отделениями по чрезвычайным ситуациям, готовыми оказать помощь в случае природных катастроф. Под патронатом ордена работают госпиталя и лепрозории, организованные во многих странах. И, как и аналогичные протестантские, орден св. Иоанна в Великобритании, Германии, Голландии и Швеции, Мальтийские рыцари имеют собственную службу «Скорой помощи». В Северной Ирландии можно одновременно увидеть на улицах машины «Скорой помощи» английского ордена св. Иоанна и Мальтийских рыцарей, спешащие по вызовам представителей каждая своей деноминации и конфессии.
Согласно международному закону современный статус Мальтийских рыцарей соответствует независимому суверенному княжеству.(6) Великий магистр является главой государства; его светский ранг равен титулу князя, а церковный — кардинала. Мальтийский орден поддерживает официальные дипломатические отношения с целым рядом стран, особенно в Африке и Латинской Америке, а также с теми государствами, в отношениях с которыми он пользуется традиционными дипломатическими привилегиями. Верхушка ордена и сегодня состоит исключительно из аристократов. Рыцари, занимающие высшие посты в иерархии, должны быть потомственными обладателями доспехов, передаваемых по прямой линии от отца к сыну в течение не менее чем трех веков.
Мальтийский орден XX в., естественно, занимает просто идеальное место для разведывательной работы. Сеть его членов носит международный характер и в то же время достаточно дисциплинированна. Его госпитали и медицинские учреждения расположены в кризисных точках, например в Северной Ирландии. В числе его членов — и медицинский персонал, и водители машин «Скорой помощи», и крупные фигуры в политике, бизнесе и финансовой сфере, имеющие доступ к таким областям, который не могут иметь рядовые священнослужители. Вследствие этого у Мальтийского ордена установились тесные связи с разведывательным управлением Ватикана. По всей видимости, орден не испытывает враждебности к подобным контактам. Напротив, он приветствует всякую возможность подчеркнуть ту роль, которую он играл в XII в., — роль передового отряда Крестовых походов.
Сегодня Мальтийский орден считается одним из основных каналов контактов между Ватиканом и ЦРУ. Для такого утверждения существуют веские основания. В 1946 г. Джеймс Энгл-тон, бывший глава представительства OSS, а затем ЦРУ в Риме, пропустивший через свое ведомство многие миллионы долларов для поддержки христианских демократов в Италии, получил от Мальтийского ордена награду за службу в контрразведке. Такую же награду получил и доктор Луиджи Гедда, лидер группы «Католическое действие», служивший связующим звеном между ЦРУ, Европейским движением Юзефа Ретингера и будущим папой римским Павлом VI. В 1948 г. рыцари наградили своим высшим орденом, орденом Большого Креста за заслуги, генерала Рейнхарда Гелена, главу западногерманской разведывательной службы, которая в те годы мало чем отличалась от филиала ЦРУ. Ранее генерал Гелен возглавлял гитлеровскую разведку в СССР. Примерно с начала 1940-х гг. Мальтийский орден принимал участие в тайной войне против коммунизма, начинавшего распространяться по Европе.
Работе ордена во многом способствовал целый ряд высокопоставленных американских чиновников, входивших в число его элиты. Когда набрала силу пресловутая «холодная война», численность американского контингента в составе ордена резко возросла. Наиболее влиятельной фигурой в этом контингенте был нью-йоркский кардинал Фрэнсис Спеллман, который ранее активно сотрудничал с ЦРУ в Гватемале и сеть личных контактов которого тянулась прямо в ложу П2. Спеллман стал «протектором и духовным наставником» американских рыцарей. Он также сделался их фактическим главой. В силу своих полномочий он располагал громадными суммами денег, поскольку каждый из Мальтийских рыцарей должен был ежегодно вносить в фонды ордена десятки тысяч долларов всевозможных взносов и пожертвований. При этом в представительство ордена в Риме поступала лишь малая часть этих средств, большинство из которых предназначалось для других целей. Спеллман также был в сговоре с кардиналом, который в 1950-е гг. предпринял попытку захватить власть в ордене и воспользоваться им в собственных политических целях.
Среди директоров ЦРК также встречались Мальтийские рыцари. Так, например, рыцарем был Джон Мак-Кон. Нынешний директор ЦРУ, Уильям Кейси, также является рыцарем Мальтийского ордена. Прежний директор, Уильям Колби, постоянно получал предложения вступить в члены ордена, но упорно отклонял их со словами: «Я — всего лишь маленький винтик». В числе видных политиков — членов ордена — Уильям Вильсон (посол Соединенных Штатов в Ватикане), Клэр Бут Люс (бывший посол Соединенных Штатов в Италии), Джордж Рока (бывший заместитель главы управления контрразведки ЦРУ) и Александр Хейг (государственный секретарь США).
Однако орден вербует в свои ряды высокопоставленных представителей не только американской администрации. Аичо Джелли, Великий магистр ложи П2, тоже связан с орденом, по всей вероятности — будучи рыцарем, но подтвердить это сегодня совершенно невозможно. Однако ближайший коллега Джелли в П2, Умберто Ортолани, является мальтийским рыцарем и в свое время служил послом ордена в Уругвае, где был владельцем банка. В числе других рыцарей были Александр де Маранш (бывший глава французской разведки), генералы де Лоренцо и Аллавена (бывшие руководители итальянской разведки), генерал Джузеппе Сантовито (бывший начальник военной разведки Италии) и адмирал Джованни Торризи (начальник итальянского генерального штаба). Трое последних были членами П2.
Конечно, было бы ошибочным и не вполне корректным рассматривать нынешний Мальтийский орден как «передовой отряд» ЦРУ. Орден был и остается автономной структурой, преследующей благотворительные и дипломатические цели, многие из которых заслуживают всяческого одобрения. Однако существует целый ряд свидетельств, подтверждающих участие ордена в разведывательных акциях. Часть этих акций не обязательно является отражением официальной политики ордена.
Так, например, кардинал и, скажем, высокопоставленный офицер разведки, являющиеся рыцарями, могут действовать совместно, выполняя одну из функций социального служения ордена. Они могут представить друг друга какому-нибудь могущественному банкиру или влиятельному политику. Благодаря этому проект может быть одобрен без всяких официальных директив, письменных инструкций или формальных процедур, которые могут затянуть дело. При этом не понадобится никакой переписки, груд документации и т. п.: документы — это всегда риск компрометации, и дело крайне трудно оформить, не оставив никаких следов. Подобно масонским ложам, Мальтийский орден как нельзя лучше подходит для осуществления таких операций. Он функционирует как идеальный канал передачи информации. Его свобода маневра обеспечивается его дипломатическим престижем, разветвленной сетью международных контактов и тем уважением, которое снискали его гуманитарные акции.
Современная ситуация в Центральной Америке рассматривается рядом обозревателей как наглядный пример использования возможностей Мальтийского ордена, свидетельствуя о том, как подобная организация может быть подчинена интересам той или иной политической идеологии. Нынешний глава ордена в Соединенных Штатах — видный бизнесмен Питер Грэйс.
До 1971 г. Грэйс поддерживал контакты с радио «Свобода» и радио «Свободная Европа», которые были созданы Рейнхардом Геленом и финансировались по каналам ЦРУ. Сегодня Грэйс, в числе помощников которого еще один мальтийский рыцарь, бывший секретарь министерства финансов США Уильям Саймон, возглавляющий организацию под названием «Америкейрс». Основная задача «Америкейрс» — сбор финансовых средств в помощь странам Центральной Америки. Каналом, через который распределяется эта помощь, является Мальтийский орден, действующий через свои филиалы в Сальвадоре, Гватемале и Гондурасе.
В то же время у «Америкейрс», как оказывается, есть общие интересы со Всемирной антикоммунистической лигой, которую сегодня возглавляет генерал-майор в отставке Джон Синглауб, который в 1978 г. был отправлен в отставку за открытое несогласие с президентом США. Когда Белый Дом потерпел неудачу, стремясь заручиться поддержкой Конгресса в вопросе о выделении средств для поддержки оппозиции («контрас») в Никарагуа, Рональд Рейган постарался заручиться поддержкой Всемирной антикоммунистической лиги и других аналогичных организаций.
Организация, возглавляемая Синглаубом, действовала совершенно открыто, переправляя оппозиционерам деньги и оружие. Американские журналисты выразили вполне законное удивление тем, сколько же денег и оружия было собрано организацией «Америкейрс» Питера Грэйса и распределено через посредство Мальтийских рыцарей. А если это так, возникает вопрос: не использовали ли Грэйс и «Америкейрс» в своих интересах Мальтийских рыцарей, или же в этом, и притом вполне сознательно, принимал участие весь орден, действуя в собственных политических интересах.
НЕИЗВЕСТНЫЙ ФАКТОР
На нашей встрече с Плантаром в октябре 1984 г., когда он, о чем мы еще не знали, говорил уже не как Великий магистр Приората Сиона, упоминался и Мальтийский орден. В рядах Приората Сиона, доверительным тоном заявил Плантар, насчитывается целый ряд Мальтийских рыцарей. У нас это сообщение не вызвало никакого удивления. Ведь Мальтийских рыцарей, как мы выяснили к тому времени, можно было найти практически везде. Почему бы им не быть и в рядах Приората Сиона? Ведь даже аббат Франсуа Дюко-Бурже, который, по собственному признанию Плантара, рекомендовал его в ряды Приората Сиона и в глазах многих считался Великим магистром ордена, в период с 20 сентября 1947 по 18 ноября 1961 г. был магистром-капелла-ном ордена Мальтийских рыцарей. Учитывая связи рыцарей с предшественницей ЦРУ в годы войны, эта роль вполне вписывалась в деятельность аббата в рамках французского движения Сопротивления, когда прелат находился в Париже, но, тем не менее, распоряжался поставками оружия для боевых отрядов Сопротивления — заслуга, за которую он впоследствии был награжден медалью Сопротивления.
Агентство Франс Пресс в кратком коммюнике об избрании Плантара в 1981 г. на пост Великого магистра ордена Приоров Сиона сообщало, что «121 высший представитель Приоров Сиона являются видными фигурами в высших финансовых кругах и в международных политических и гуманитарных организациях». Нечто подобное можно сказать и о Мальтийских рыцарях. Естественно ожидать, что оба ордена, близких по самой своей природе, будут действовать практически в одних и тех же сферах подпольного или, лучше сказать, теневого плана, где политика, финансы и религия, переплетаясь, смыкаются с деятельностью разведывательных служб. Несомненно, Приорат Сиона и Мальтийские рыцари преследуют немало схожих целей и имеют ряд одинаковых интересов. Оба ордена, пусть даже руководствуясь разными мотивами и выдвигая разные приоритеты, стремятся к одной цели — созданию некоего подобия Соединенных Штатов Европы. К тому же пути обоих орденов (если допустить, что генеалогия Приората подлинная) тесно переплетались друг с другом на дорогах истории. Оба возводят свое возникновение ко временам Крестовых походов, а это происхождение подразумевает, что их пути множество раз пересекались в ключевые моменты истории. Оба они представляют собой неорыцарские институты, и каждый часто фигурирует в архивах своего коллеги. Оба давно и досконально знают друг друга и, по всей видимости, знакомы с секретами и тайнами своего коллеги. Сам факт, что у обоих орденов — общее прошлое, неизбежно предполагает наличие связей между ними.
В то же время между двумя орденами существуют и конфликтные моменты. Мальтийские рыцари всегда отличались неизменной лояльностью по отношению к папству и Римско-католической церкви, и эта лояльность сохраняется и в наши дни. Приорат Сиона, напротив, по традиции вел себя подчеркнуто враждебно по отношению к Ватикану и создал свою собственную, теневую структуру папства. В качестве хранителя прямой родословной, идущей от Иисуса или его семейства потомков рода Давида, Приорат Сиона всегда воспринимался церковью как враждебная секта. Таким образом, их позиции по отношению к Римскому престолу с неизбежностью делают Приорат и Мальтийских рыцарей врагами друг другу.
Не исключены и разногласия между двумя орденами в вопросе о современных приоритетах и сферах приложения усилий. По словам Плантара, главной сферой интересов Приората Сиона была и остается Европа. Хотя Мальтийские рыцари также имеют жизненные интересы в Европе, большая часть их усилий — как, впрочем, и усилий Opus Dei, П2 и ЦРУ, направлены на Латинскую Америку. В известном смысле Мальтийские рыцари могут считаться агентами ЦРУ. Если в рядах ордена Приората Сиона насчитывается немало Мальтийских рыцарей, почему бы последним не опасаться ответной реакции? Быть может, Плантара преследовали и довели до отречения те самые элементы внутри ордена, которые выступали за перенос акцентов с Европы в Латинскую Америку? Может быть, эти элементы, в числе которых были и Мальтийские рыцари, составляли тот самый «англо-американский контингент», который Плантар обвинял в создании раскола в рядах Приората?
Так это или нет, между Приоратом Сиона и Мальтийскими рыцарями остался один важный аспект. Это — несколько пергаментов, найденных Беранже-Сонье в Ренн-ле-Шато в 1981 г. В той мере, в какой эти пергаменты компрометировали папство или хотя бы помогали Приорату в его закулисной борьбе с папством, они представляли интерес для Мальтийских рыцарей. По собственному признанию лидеров Приората Сиона, эти пергаменты были приобретены и «обманным путем» переправлены в Англию, а затем нашли место в архивах Мальтийских ры-царей.(7)
Пытаясь выйти на след пергаментов Соньера, мы столкнулись с причудливыми лабиринтами лжи, измышлений, фальшивых документов, поддельных подписей и тщательно организованной дезинформации. Мы пришли к неизбежному заключению, что в этом деле замешана какая-то другая сила, — и оказались в самой гуще незримой вражды между Приоратом Сиона и кем-то еще. Поначалу мы были склонны полагать, что к этому делу причастна та или иная разведывательная спецслужба. Но не могли ли оказаться этой силой Мальтийские рыцари? Или, возможно, некая разведка, действующая через посредство Мальтийских рыцарей? Конечно, мы не можем с полной уверенностью подтвердить эти подозрения. Но в нашем уравнении остается одно неизвестное. И вряд ли стоит удивляться, если этим неизвестным окажется орден Мальтийских рыцарей, действующий от чьего-то имени или в своих собственных интересах.
