Глава 14

Проснувшись ранним утром, он не стал разлеживаться в постели, а встал и первым делом выглянул в гостиную, увидев ту же картину, что и в предыдущие дни: на диване в одном легком халате, из-под которого виднелась белая ночная сорочка, спала девушка, обняв руками подушку. Окно было распахнуто, и легкий ветерок шевелил занавески.

К сожалению, как он ни пытался обустроить ей комнату, но с духотой ничего не мог поделать, и каждую ночь девушка перебиралась спать в гостиную, поближе к открытому окну. Если в первый раз ее обнаружил слуга Ренар и сообщил об этом ему, то впоследствии он запретил тому появляться, пока не позовут.

Делить комнаты с женщиной стало для него новым опытом. Вика любила купаться и принимала водные процедуры утром, вечером, а иногда и днем, перед тем как сменить наряд. Порой его раздражало, что он вынужден ждать, пока она освободит ванную комнату, но подгонять ее ему не позволяло воспитание, чего не скажешь о девушке. Как-то она заскочила в тот момент, когда его брил Ренар, но вместо того чтобы извиниться и закрыть дверь, сообщила, что забыла заколки для волос, и прошла за ними, отпустив по ходу шпильку, мол, считала его взрослым мальчиком, способным обращаться с острыми предметами самостоятельно, чем повергла в шок слугу и взбесила его самого. На двери ванной комнаты после этого появилась задвижка, чтобы обеспечивать уединение и всегда точно знать, занято там или свободно.

Он постоянно прислушивался, чем она занимается. Если была в ванной, то ждал, когда его Тень закончит гигиенические процедуры и он сможет вернуться к себе в спальню, если переодевался сам, то делал это быстро, пока ей не вздумалось выйти или войти. Как назло, они сталкивались в самые неподходящие моменты. Однажды она застала его в одном белье. Так вместо того чтобы смутиться, отпустила шуточку насчет его приверженности к дедушкиным фасонам и пошла себе дальше. Иногда он чувствовал, что вот-вот взорвется и поставит на место нахалку.

Ясарат попросил его не давить на нее и дать почувствовать себя свободной, но его терпение было уже на пределе. Еще он подозревал, что она остра на язык не только с ним, но и за его спиной отпускает колкие замечания, так как несколько раз он замечал, что на него смотрят и ухмыляются. Он знал, что его появление с девушкой вызовет волну сплетен, но не ожидал, что затихающие с его появлением разговоры начнут его напрягать. Главное, когда он прямо спрашивал своих людей о ходящих при дворе слухах, те мялись и отводили глаза, отделываясь общими фразами насчет того, что всех удивляет его выбор молодой девушки в качестве Тени, и почему-то спешили заверить: такую красотку грех не сделать любовницей, всегда под рукой и ходить никуда не надо. Но он чувствовал, что ему чего-то недоговаривают. Это выводило из себя!

Пока еще никто не знал, что Вика наярита. Ясарат дал всем понять, что благосклонно к ней относится, иногда она сопровождала его на прогулках, и всех мучило любопытство, о чем они говорят. Придворные уже поняли, что это не обычная Тень, и, держа нос по ветру, старались вести себя с девушкой приветливо.

Ясарат не мог больше ждать и, как он ни отговаривал короля, убеждая, что еще рано, собирался завести разговор с Викой сегодня. Ридгарн поймал себя на том, что нервничает, так как даже предположить не мог, какой будет итог беседы. В который раз он говорил Ясарату, что Вика не обычная наярита, неспособная пройти мимо чужой боли. Он сам тому прямое подтверждение, и на провокации — когда при ней кто-то жаловался на здоровье — девушка не реагировала. Даже на прямую просьбу приготовить советнику Фабриусу отвар от болей в желудке девушка фыркнула и посоветовала, чтобы тот не налегал на острые блюда.

Вот только Ясарат ничего не желал слышать, когда впервые появился шанс вернуть к жизни супругу. Он считал, что дал Вике время осмотреться и привыкнуть и тянуть дальше не стоит. У самого Ридгарна были сомнения на этот счет. Девушка хоть и не закатывала прилюдно скандалов, ограничиваясь язвительными шпильками в его адрес, но он-то знал, что она не смирилась со своим положением Тени, и мог поспорить, что помощь ее будет не бескорыстной.

В гнетущем настроении он направился в душ и приводить себя в порядок, пока причина его головной боли безмятежно спала в гостиной. Еще он был уверен, что вспыхнувший к его персоне интерес всех вдовушек и женщин в возрасте ее рук дело. Уже не одна в разговоре с ним давала понять, что мужчина имеет право на причудливые желания и они с пониманием относятся к этому. Сначала он думал, что это намек на то, что его Тень женщина, но когда вдова Броншиля во время охоты многозначительно так щелкнула хлыстом, у него закрались подозрения, что здесь сокрыто что-то еще, и дал себе слово выяснить это.

Я проснулась от того, что, поворачиваясь на бок, чуть не упала с дивана, оказавшись на самом краю. Чертыхаясь и проклиная неудобное спальное место, села, протирая заспанные глаза. Уже несколько ночей подряд я сбегала спать в гостиную, так как в выделенной мне комнатке было невыносимо душно. Набегавшись за день, Бетти засыпала без задних ног и дискомфорта не ощущала, я же вертелась полночи, а потом тихонько кралась с подушкой в гостиную, поближе к окну.

Увидев, что уже утро, я подхватила свою подушку и пошла обратно. Осторожно заглянув в спальню, аттана не обнаружила. Шум воды в ванной комнате указывал на то, что он уже проснулся и там. Вот и ладненько! Я тихонько проскользнула к себе, радуясь, что и сегодня он меня не застал спящей в неположенном месте, иначе не упустит возможности съязвить, а это моя прерогатива.

Все эти дни я дергала тигра за хвост, проверяя его выдержку и рамки дозволенного. Наши пикировки с ним были остры, но так и оставались словесными битвами, без ответных репрессивных действий. Сдержанность аттана указывала, что меня приказано не трогать, и я с удовольствием испытывала его терпение на прочность. Также любезность и внимание короля к моей персоне наводили на мысль, что им от меня что-то надо, и я просто ждала, когда они заговорят об этом.

Не знаю, как с остальными Тенями, но меня замечали и со мной здоровались даже в присутствии аттана. Придворные лебезили, одаривали комплиментами, беря пример с монарха, который меня то на прогулку пригласит, то отобедать и рядом с собой посадит.

Из всех при дворе явно ненавидела меня лишь та брюнетка, с которой я встретилась в дамской комнате. Как потом узнала, она была фавориткой короля, да еще несколько девушек, которые метили на это место и видели во мне конкурентку. В остальном же ко мне было вполне доброжелательное отношение.

Местных женщин очень интересовал вопрос, как я уживаюсь с аттаном. Сплетня о том, что он не состоятелен как мужчина, распространилась по дворцу со скоростью пожара, и все жаждали подробностей. Черт меня дернул намекнуть, что он предпочитает более опытных женщин, что после перенесенных страданий Первый советник испытывает слабость к плеткам и только от них способен получить удовольствие. Видно, он действительно был лакомым куском на арене женихов, раз женское население приняло мои слова на вооружение и так и старалось попасться к нему на глаза с плеткой в руках. Вот так придуманная со злости пикантная подробность приняла угрожающие размеры, и мне уже было страшно, как отреагирует аттан, когда до него дойдет, чего это женщины перед ним плетками машут. Временами я жалела о своих словах, но стоило ему задеть меня, как голос совести умолкал.

Мое появление в спальне разбудило Бетти, но я сказала, что она может еще полежать, так как аттан занял ванную. Не знаю, может, кому-то и по душе придворная жизнь, но я уже мечтала о возвращении в городской дом. Хуже нет делить комнату с абсолютно чужим мужчиной. Меня раздражало его присутствие на личной территории, и это выливалось в колкие замечания, что еще сильнее нагнетало атмосферу между нами.

Бетти все же встала и начала приводить себя в порядок. Глядя на нее, я и сама взялась за расческу, размышляя на тему, что день грядущий нам готовит. Честно говоря, жизнь при дворе меня порядком утомила, невзирая на следующие одно за другим развлечения. Мне лишь от одного удалось отвертеться — охоты. Сослалась на отсутствие навыков верховой езды. Пришлось придумать слезную историю, как в юности моя кобыла понесла, я сильно расшиблась и теперь боюсь подходить к лошадям. Аттан, который не раз видел, как я тех подкармливаю или глажу, оспаривать мои слова не стал. Верхом я ездить не умела, так что не сильно и соврала.

Дождавшись, пока наш хозяин оденется и покинет комнату, мы пошли умываться и собираться. Если бы знала, что позавтракать мне сегодня не судьба, то поспешила бы, а так… Стоило мне выйти из ванной комнаты, как аттан передал послание от короля, который желал меня срочно видеть. Лакей от него уже ждал меня за дверями, и пришлось спешно влезать в платье и делать прическу. Все же монарх — это не тот человек, которого стоило заставлять ждать. Еще меня удивило, что на встречу я шла одна, без аттана. Когда я уходила, почувствовала, что мужчина порывается мне что-то сказать, но, так и не получив ценных указаний, ушла.

— Осторожно, здесь ступеньки, — предупредил король, придерживая меня за руку Мы шли потайным ходом. Для верности мне еще и глаза завязали.

— Надеюсь, наша экскурсия не связана с желанием проверить мое умение ориентироваться на местности? Предупреждаю сразу — заблужусь в двух соснах, а по вашему дворцу буду бродить, пока не состарюсь. Тогда у вас появится личное привидение, которое будет являться к вам по ночам и давить на совесть за загубленную молодость, — нервно произнесла я. Было страшно идти непонятно куда, а цель нашего путешествия мне не озвучили.

Раздался приглушенный мужской смех и веселый ответ:

— Любой мужчина был бы счастлив, если бы вы являлись к нему по ночам, но желательно в живом виде. Я не исключение. — Такие слова заставили меня напрячься и невесть что подумать, но меня успокоили: — Это я к тому, что предпочитаю живых женщин и надеюсь на вашу помощь в моем затруднении.

У меня появились некоторые предположения на счет цели нашего путешествия. Я немного успокоилась и больше не задавала вопросов.

— Это место видели лишь несколько человек, — поделились со мной, снимая повязку с глаз.

— Только не говорите, что после этого вы вынуждены будете меня убить, — мрачно пошутила я, с опаской открывая глаза.

— Сведения об этом месте секретные и любое разглашение приравнивается к измене, — «успокоил» меня король. — Я хотел показать вам степень своего доверия. Не разочаруйте меня.

Женское любопытство неистребимо, и я с интересом огляделась. Совсем не ожидала оказаться в будуаре, обставленном с варварской роскошью. Под потолком горели магические светильники, заполняя просторную комнату мягким светом. Возле туалетного столика располагалась скульптура сидящей женщины. В зеркале отражалось ее красивое лицо с аристократическими чертами. Заинтригованная, подошла поближе.

Можно было бы восхититься талантом мастера, который изваял с поразительной точностью каждую деталь туалета и женского тела, отчего скульптура выглядела как живой, если бы не легкий глянцевый блеск. Притронувшись кончиком пальца к ее обнаженному, в пене кружев, точеному плечу, ощутила холод, как будто прикоснулась ко льду.

— Мы познакомились еще в академии. Я был на последнем курсе, когда однажды столкнулся с первокурсницей и был сражен ее красотой наповал. Это была любовь с первого взгляда. Мне пришлось многое преодолеть, чтобы всем доказать, что никакая иная женщина не станет моей женой. О нашей любви слагали сонеты. Она мое сердце, мой свет, смысл жизни.

— Что с ней произошло? — севшим голосом спросила я. Мужчина смотрел с такой неприкрытой любовью и тоской на скульптуру, что екнуло сердце.

— Это был праздник в честь дня ее рождения. Она собиралась на бал, и одна из фрейлин закрепила прическу гребнем, — указал он мне на него. Виновник всего сверкал в темных волосах драгоценными камнями, и при этом имел такой же характерный глянцевый блеск, как и вся скульптура. — В тот же миг Мирэль заледенела.

Бросив еще один измученный взгляд на жену, король заходил по комнате.

— Никто не в силах помочь. Мы нашли в древних манускриптах упоминание о похожем гребне. Один из древних королей безумно ревновал свою фаворитку и приказал магу изготовить этот гребень. Когда он отправлялся в поход или надолго уезжал, то вдевал ей его в волосы, и она превращалась в статую, дожидаясь его.

«Неплохой способ гарантировать верность», — хмыкнула я про себя.

— Только мы так и не нашли ответа, каким образом он возвращал ее к жизни. Я знаю, что она жива, но понятия не имею, как оживить! — ударил он кулаком в стену.

— Сожалею… — тихо произнесла я, но он как будто меня не слышал, рассказывая дальше:

— Однажды он не вернулся, и королева приказала освободить покои фаворитки, а саму статую отнесли в самую заброшенную часть дворца и забыли о ней. Шло время, века… Молодой король руководил реконструкцией дворца и нашел статую. Он был очарован красотой девушки и захотел узнать, кем она была. Поняв, что это не статуя, но не имея понятия, как оживить, он отвез красавицу в храм к наяритам, и те вернули ее к жизни. Они поженились и были счастливы.

— Почему же вы не отвезете ее туда?

— Дело в том, что последняя наярита умерла полвека назад, — произнес Ясарат и пристально посмотрел на меня.

— А может, всего-то и нужно, что гребень вытащить? — предположила я.

На меня посмотрели таким взглядом, что я тут же поняла, какую глупость сморозила. Можно подумать, я одна такая шибко «умная».

— Гребень, монолитный с волосами. Если применить физическую силу, есть большая вероятность повредить Мирэль.

— Может, что-нибудь знает та фрейлина, которая его заколола в волосы?

— Она пустышка. Похитили ее младшую сестру и шантажом заставили пронести во дворец гребень.

— Что с ними?

— Пусть их судьба вас не волнует, — холодно произнес Его Величество, и я поняла, что эта самая судьба у тех не завидная.

Я еще раз посмотрела на королеву и произнесла:

— Не так давно вы мне сказали, что иногда судьба сама выбирает пути, по которым нам предстоит идти, — повторила я его слова. — Сочувствую вашей потере, я и сама оторвана от любимых.

Совсем не эти слова ожидал услышать от меня король, и взгляд его, устремленный на меня, потяжелел. Я с умыслом заговорила о своей семье. Слишком хорошо помнила, как он и слушать не захотел о них, отмахнувшись. Конечно, чужое горе сердце не трогает. Еще мне в память врезались его слова, которые я также не могла не напомнить:

— Поделитесь, вы нашли, чем отвлечь себя от потери? Жизнь засияла красками?

Король молчал, но в гнетущей тишине, повисшей после моих слов, я услышала скрежет его зубов. Слишком крепко он их сжал, сверля меня взглядом.

Рывок ко мне, и нависший надо мной мужчина, вмиг растеряв всю свою доброжелательность, тихо процедил:

— Мне безразлично, откуда ты взялась и что за чудо привело тебя ко мне пусть даже из самого разлома! Ты наярита. Неужели не поможешь?

С бьющимся сердцем я отступила и еще раз посмотрела на застывшую королеву.

— О том, что я наярита, я узнала, лишь попав сюда. У меня мать умерла от болезни, а я и подумать не могла, что была в силах ее спасти. — Сглотнув комок в горле, перевела взгляд на короля. — Даже если бы и хотела, то понятия не имею, что здесь можно сделать.

— Даже если бы хотела? Значит, не хочешь?! — прожег он меня взглядом.

— Каждый из нас несет свою ношу потерь, — с вызовом посмотрела я на него.

— Поверь, твою я могу сделать непосильной.

Прозвучало с угрозой, но я не испугалась, лишь печально улыбнулась в ответ:

— Я в разлуке с грудным ребенком и мужем, обманом меня лишили власти над собственным телом. Вы считаете, что можете придумать для меня что-то более мучительное?

Несколько долгих мгновений мы мерялись взглядами, пока он не сдался и не задал сакраментальный вопрос:

— Чего ты хочешь?

— Я готова приложить все усилия, чтобы помочь, но у меня есть свои условия, — медленно произнесла я.

— Какие? — прозвучал отрывистый вопрос.

Я видела, что Ясарат не тот человек, который позволит загонять себя в угол, по крайней мере безнаказанно, но выбора в данный момент у него не было. И пусть мне это еще аукнется, но это был тот самый шанс изменить свою судьбу, и мне нужно было подумать.

— Вы хотите обговаривать условия здесь? — спросила я, желая выиграть время. — Надеюсь, вы не ждете, что я взмахну рукой, и она оживет? Хочу сразу признаться, что сама до конца не понимаю, как действуют мои силы.

— Если ты не знаешь, как помочь, то это наглость что-то от меня требовать!

— Сами сказали, что в прошлый раз наяриты вернули девушку к жизни, а значит, шанс есть, — возразила я. — Во всяком случае, со своей стороны я готова на любые эксперименты, чтобы помочь вам.

— Ладно, идем, — произнес король и завязал мне глаза. В этот раз он отнюдь не нежно сжимал мою руку, ведя за собой.

Проделав весь путь обратно, мы вернулись в его кабинет. Повязку с глаз снял лишь после того, как усадил меня в кресло, а сам оперся о край стола, скрестив на груди руки.

— Чего ты хочешь? — холодно поинтересовался мужчина. — Денег?

— Зачем они той, кто не может свободно распоряжаться своим собственным телом? — невесело усмехнулась я.

— Тогда чего?

— В первую очередь свободы.

— Ты желаешь, чтобы я убил своего Первого советника? — Холодом в голосе Его Величества можно было заморозить.

— Разорвите наши узы!

— Извини, но это не в моей власти. Узы рвутся лишь со смертью.

— Поклянитесь, что иного пути нет! — Я не могла поверить, что нет никакой лазейки.

— Клянусь! — не задумываясь, произнес король.

— Именем своей королевы.

Меня одарили убийственным взглядом и на этот раз уже более вдумчиво произнесли:

— Клянусь своей супругой Мирэль, что разорвать узы можно лишь со смертью одного из вас. По крайней мере, ни о каком ином способе я не слышал. Ну так как? Ты желаешь, чтобы я убил своего друга? — ядовито поинтересовался Его Величество.

Закусив губу, я напряженно смотрела на него. Потребовать этого у меня язык не поворачивался, несмотря на все, что сделал мне аттан. Борясь с чувством поражения, я взяла себя в руки, ища иные пути.

— Вы можете запретить ему пользоваться моим телом.

— На каком основании? Ты его собственность.

— А он ваш подданный, — парировала я. — Вы можете проверить степень вашей дружбы и узнать у него, пойдет ли он ради вас на это условие.

— Это все?

— Не спешите. Думаю, лучше позвать аттана и выяснить ответ на этот вопрос у него.

— Ты мне указываешь?

— Нет. Лишь хочу сказать, что имеет смысл узнать позицию Первого советника в этом вопросе, прежде чем вести дальнейший разговор, — нейтральным тоном произнесла я.

Пока мы дожидались аттана, я обдумывала свои условия, а Его Величество не сводил с меня изучающего взгляда, как будто видит впервые. Меня не смущало, что я его несколько разочаровала, и собиралась использовать ситуацию по максимуму. Другой такой шанс вряд ли представится.

Аттан, как только вошел, окинул нас напряженным взглядом и вопросительно посмотрел на короля.

— Ты был прав, в этой наярите слишком мало душевной доброты, и просто так она помогать отказывается, — прозвучала в мой адрес шпилька, выражая недовольство монарха.

— Каковы условия? — сдержанно спросил Первый советник. Вот он-то удивлен не был.

— Она не желает быть твоей Тенью. Так как узы уже разорвать нельзя, то готова удовлетвориться тем, что ты не будешь пользоваться ее телом. Радуйся, смерти твоей не требует.

— Удивлен, — стрельнул в мою сторону глазами аттан.

— Не спешите благодарить. Я желаю свободы, и мне безразлично, какими путями я ее получу.

— Подобного еще не было. Татуировки на твоих руках не убрать, в глазах всего света ты так и останешься моей Тенью.

— Без разницы. Я желаю уехать.

— Нет! — отрезал король, и я с удивлением посмотрела на него, так как слишком категорично это прозвучало. — За последние полвека ты первая наярита, и что я за правитель, если отпущу тебя?

Меня как будто оглушило это заявление. Может, и глупо, но я совсем не предполагала, что желанная свобода окажется иллюзией. Какая мне от нее польза, если, освободившись от аттана, я и шага не смогу сделать без разрешения короля?

— Вижу, у вас на меня большие планы? — процедила я.

— Людям нужна наярита. Ты слишком большая ценность, чтобы так просто с тобой расстаться. Даже ради обретения своей королевы.

— Как вы уже заметили, я не обычная наярита, и мне плевать на хромых, больных и убогих. Какая вам с меня ценность, если я не буду лечить? А заставить меня даже он не может, — кивнула я в сторону аттана.

— Всегда можно найти пути давления, — угрожающе заметил король.

— Успехов! Я слышала, что наярит нельзя принуждать. Поройтесь в своих архивах и узнайте почему, — наобум парировала я, и мой оппонент лишь скрипнул зубами. Наверное, причины действительно имелись. Неплохо бы мне их и самой узнать.

— Не горячитесь, — примиряющим тоном вмешался Первый советник. — Всегда можно найти компромисс. Виктория, куда ты собралась ехать, если не помнишь, откуда ты?

— Разыскивать мужа с ребенком.

— Зачем ехать самой, если у нас больше возможностей найти кого-либо? К тому же путешествовать одной… — скептически посмотрел он на меня, — это прямой путь попасть в неприятности. Дай нам информацию, и наши люди разыщут кого угодно. По крайней мере, у нас больше ресурсов для поисков.

— Найти, чтобы потом шантажировать меня ими? Увольте!

— Мы должны доверять друг другу.

— Вот куда привело меня доверие! — продемонстрировала я ему свои руки с татуировками.

— Так мы ни к чему не придем, — сделал вывод король.

— Почему же, у вас есть шанс вернуть себе любимую, если пойдете на мои условия. Меня же интересует воссоединение со своей семьей. Жили же вы как-то раньше без наяриты и дальше проживете! Я не чувствую в себе моральной потребности помогать страждущим.

— Теперь я понимаю, почему их с детства забирали в храмы, — хмыкнул аттан.

— Возможно. Только я уже в том возрасте, когда поздно промывать мозги насчет служения людям и жертвенности собой ради всеобщего блага.

— Что-то я сомневаюсь, что она наярита. — Ясарат не скрывал своего скептицизма.

— Тогда это разговор ни о чем, — встала я, — но не могу не заметить, что иных у вас не имеется!

— Ясарат, дай мне самому с ней поговорить, — вмешался Ридгарн.

— Идите! — взмахом руки отпустил нас король с кислым выражением лица.

Через двадцать минут мы мерно тряслись в карете. Ничего не объясняя, аттан приказал запрягать, и мы выехали из дворца. Цель нашего незапланированного путешествия была мне неведома. Я даже не позавтракала и не переоделась для прогулки!

Мне ничего не оставалось, как смотреть в окно и гадать, куда мы едем. Постепенно богатые кварталы сменились ремесленными, а потом и вовсе бедными. Мы остановились у длинного двухэтажного здания.

— Что это? — спросила я, выходя из кареты.

— Больница для бедных. Здесь те, кому нечем заплатить лекарям и надеяться не на что. Я хочу, чтобы ты посмотрела в глаза тем, кому могла бы помочь, но до кого тебе нет никакого дела.

Поджав губы и так ничего и не ответив, я последовала за ним. Хороший ход, нечего сказать, а если б знала, куда идем, вообще гениальный.

Наш приезд вызвал суету, и к нам поспешило руководство. Аттан отправился разговаривать по делам, попросив все показать мне. Заметив на моих руках татушки, со мной разговаривали со всем почтением. Войдя в первую палату, я ожидала увидеть взрослых, но там были дети, подростки. Кого-то сбила карета, кто-то получил ножевое ранение в разборках, а кто-то метался в бреду. Переходя из палаты в палату, я не могла остаться безразличной. Были бы это взрослые, бомжи… возможно, сумела бы остаться безучастной, но дети… Со стороны аттана это был продуманный удар.

— Проведите меня на кухню, — распорядилась я сопровождавшим меня людям. Там приказала налить в ведро воды, мотивируя тем, что сейчас жарко и я хочу напоить детей. На меня странно посмотрели, но ослушаться не посмели. Не обращая внимания на косые взгляды окружающего персонала, считающего меня сбрендившей богатой дамочкой, я прошлась по палатам, собственноручно поя детей и желая им удачи. Я не знала, как действует мой дар, но у меня было просто желание помочь им и обычная вода.

Когда я дошла до палаты новорожденных, силы оставили меня. При виде детей моя собственная потеря резанула по сердцу. Малыши кричали, но я подошла к одному младенцу, который лишь кряхтел.

— Слабый совсем, — сказала мне сопровождающая меня женщина. — Вчера родился, мать умерла, его к нам принесли.

Я развернула мальчика. Пеленки оказались мокрыми, и я сама помыла ребенка и перепеленала его, вызвав удивление своими умениями. Распорядилась принести поесть и была шокирована, когда увидела, что детей кормят из рожка. Это не наши бутылочки с мягкой соской. Не знаю, как у них тут с гигиеной, но хуже, наверное, не будет. В моих руках ребенок немного поел и, отдав рожок, я подержала его, чтобы он срыгнул.

Пока занималась одним, других новорожденных тоже перепеленали. Хватило лишь моего недовольного взгляда в сторону детей, как все зашевелились.

Там меня и нашел аттан, пока я агукала с ребенком, который заметно повеселел. Нехотя отдав его, я попрощалась.

— И что вы хотели мне этим показать? — спросила мужчину, когда мы отъехали.

— Что есть много людей, которые нуждаются в твоей помощи, а ты не такая уж и бессердечная, какой хочешь казаться.

Отвернувшись, я посмотрела в окно и, не глядя на него, заговорила:

— Я сейчас держала на руках малыша, который лишь немногим младше моего. В первую очередь я нужна своему ребенку, и меня здесь не удержат никакие больницы. В мире много несправедливости, насилия, болезней, а я одна и буду думать о своей семье, а не о язвах старых Советников и нужных вам людей. Хотите помочь неимущим? — с вызовом посмотрела я на аттана. — Так открывайте благотворительные больницы и повышайте уровень жизни людей!

— Никто в здравом уме не откажется от наяриты, — нарушил недолгое молчание после моих слов мужчина. — Даже такой бракованной, как ты. Ясарат будет искать пути давления на тебя и, можешь поверить, со временем найдет. Если хочешь поскорее обнять своего ребенка — мы поможем, но жить вы будете здесь.

— Я не ваша подданная и хочу вернуться домой.

— На это можешь не рассчитывать.

— Скажите, а что не так было с той водой, которую я подала вам в библиотеке?

— Почему ты спрашиваешь?

— Послушайте, мне же не сложно проверить, подавая напиться и мысленно желая гадость.

— И чего же пожелала ты мне?

— Подавиться, — не стала скрывать я.

— Вода стала затхлой, — ответил аттан.

Обдумав, я улыбнулась:

— Вот вам и ответ. Меня нельзя принудить лечить, иначе я пожелаю такого, что станет еще хуже. Так что не светит вам наярита. Я, конечно, могу посетить еще несколько раз эту больницу и помочь детям, но на большее можете не рассчитывать. Не хочу тратить свою жизнь на толпы страждущих, которым нужна помощь. Повторяю, я одна, а мир большой. Вы ничего не знаете о моих родных и шантажировать ими меня не сможете. Если хотите, чтобы я помогла королеве, вам придется меня отпустить. Народу хватит одного чуда, а возвращение к жизни супруги укрепит власть короля.

— Ехать неизвестно куда одной — безумие!

— Безумием будет дать вам рычаги давления на меня.

— Мы можем принести магические клятвы, что не причиним им вреда и не используем твоих близких против тебя.

— А что мешает найденному мужу «случайно» умереть по дороге ко мне, чтобы я не рвалась уехать? Разбойники на дорогах, лошадь понесла, и вы будете ни при чем.

— Магическая клятва не позволит отдать такой приказ.

— Иногда достаточно намека.

— Ты не понимаешь, клятва не позволит этого сделать. Решай, но я не отпущу тебя, чтобы ты опять не попала в неприятности. Хочешь видеть родных — дождись их здесь.

Мы непримиримо посмотрели друг на друга, и ни один не хотел уступать. Я отвернулась к окну, храня молчание. Некоторое время спустя меня посетила мысль, что визит в больницу был рассчитан не только на то, чтобы ткнуть меня носом в больных детей, но и чтобы проверить мои способности как наяриты.

— Что с детьми? — спросила я аттана. — Кому-нибудь из них стало лучше?

— У двоих спал жар, еще у нескольких пропали боли, один пришел себя после травмы головы. — Я помнила этого парня. Напоить подростка не удалось, но я его умыла. — Завтра будет видна более полная картина.

— Надеюсь, вы не раскрыли, кем я являюсь?

— Всего лишь попросил провести повторный осмотр и сказать, есть ли положительная динамика, — холодно ответил аттан.

Успокоившись, задумалась, как быть дальше. Все же как бы я ни хотела уехать, но в чем-то он прав, — бросила быстрый взгляд в сторону Первого советника, — без хорошей охраны мне не выжить, и я понятия не имею, где мне искать родных. Все же с агентурной сетью короля не сравниться ни одному детективу. Но как сделать так, чтобы не подставить семью и самой не угодить в ловушку?

— Я хочу прочитать книги, касающиеся магических клятв, — произнесла я.