Глава X
Её ошибка
В дверь постучали. Держа в голове всё многообразие событий, произошедших вчера, и памятуя, пожалуй, самое щекотливое, можно сомневаться, что за дверью Салли. Однако я обнаружил на пороге именно её.
Одетая в простенькую курточку, белые берет и шарфик, миниатюрная девушка чувствует себя неуютно: косится в землю, нервно теребит роскошные кудри. Вид у Салли донельзя виноватый и смущённый.
Вчера я её так и не встретил. Истериан сказал, что они с ней не присутствовали на церемонии. Парочка пошла прогуливаться по залам, и полукровка помогал детективу выпустить пар. Истер божился, что его умение находить подход к людям и природное обаяние быстро привели девушку в норму. А затем начался инцидент, Салли спряталась в безопасном месте, и они разделились.
– Как твоя рана? – заботливо поинтересовалась Салли.
– Затянулась, – подчёркнуто сухо ответил я.
Девушка кивнула, как и все люди в таких ситуациях, довольно безадресно. Люди всегда ведут себя вяло и отстранённо, когда чувствуют неловкость. Каков смысл поддаваться упадку уверенности в себе, собранности, напористости? Проще быть собой, размягчение никто не оценит.
– Прости за критику, – собравшись, выпалила Салли, – Я вчера погорячилась.
– Не забивай голову. Мне вовсе не обидно: уже привык к твоей капризности.
– Всё равно я чувствую свою вину, – чуть увереннее и бодрее надавила девушка, – Так что прости.
– Слушай, – огрызнулся я, – Меня раздражает, когда люди не понимают с первого раза! Говорю же, не забивай голову!
Салли отреагировала совсем не так, как отреагировали бы другие девушки: она повеселела, словно маленькая девочка, скрестила руки за спиной и стала миловидно улыбаться и хлопать большими глазами.
– Ты забавно злишься! – исковеркав голос, отметила Салли.
Глупые женские сопли. Даже мерзко, чего я скрыть не смог.
– Заходи, – я отошёл с прохода и махнул приглашающим жестом.
Арика и Истериан были рады видеть гостью. Девушки стали долго (по меркам смотрящих со стороны мужчин) щебетать, отмечая отличный внешний вид друг друга. Мы с товарищем молча ждали.
Вспомнив о деле, детектив Фер присоединилась к нам, позволив Арике пойти заниматься делами по дому. Из Салли прямо с искрами сыпется энтузиазм.
– Пять арестованных сектантов, – девушка принялась вводить нас в курс дел, – Сантибы готовы ходить по улицам и расстреливать подозрительных граждан – так сильно их разозлил вчерашнее нападение преступников! Экзорцисты разводят руками: от твари не осталось ни следа, а кровь оказалась человеческой, но клянутся, что следующая встреча с тварью закончится её поимкой! Сэр Фурьяже и мэр Чернуца рвут волосы на голове и требуют от Даха и Майера решительных действий. Ходом расследования все недовольны…
– Ты уже была в отделении Сантиба? – Истериан попытался закинуть ногу на ногу, но я своевременно остановил неудачную попытку.
– Да, но… это что-то удивительное: свидетелей того, как подошли сектанты, куда они скрылись с места преступления нет. Ни одного! По улице, от которой не идёт ни единого проулка, прошли тридцать преступников! Огромная группа, а никто даже и не заметил ничего подозрительного! И вся эта толпа по душу одного только Рокфеллера! Это дело становится очень странным…
– И каков план? – оживился Истериан и положил ладони на колени.
– Завтра мы наведаемся в университет Шроленсоуна. Сантибы были в нём не один раз, но мне кажется, мы найдём что-нибудь интересное. А сегодня у нас будет забитый вечер – поприсутствуем на допросе сектантов, ознакомимся с материалами расследования, сверим показания, поговорим с криминалистами – полно мелких дел… А сейчас собирайтесь, потому что Рокфеллер согласился на обследование артефакта.
Истериан довольно хлопнул в ладоши:
– Отлично! Разберёмся, зачем они нужны Хестеру.
– Вероятно, это даст нам что-то серьёзное, – улыбнулась Салли.
Утро какое-то недоброе: адские чувства ненависти к Гамильтону ещё не утихли, как бы не случилось непоправимого. Но я не какой-то там эмоциональный мальчик – могу держать себя в руках. Гадостно, что последние дни так много человек пытаются испытать мою сдержанность на прочность. Справедливость – редкий гость в клятом Гольхе, но я верю, что все они получат по заслугам. Трогать последнего иоаннита, ощетинившегося на весь мир, – гиблое дело.
Всякого, кто подъезжает к дому бывшего банкира Гамильтона Рокфеллера, должно быть, вводит в лёгкий шок то, что дом у человека, располагающего неисчислимыми денежными средствами, выглядит настолько неброско и просто. Двухэтажный домик, абсолютно не отличающийся от городских построек, стоит за простым кованым забором. Никогда не подумаешь, что один из богатейших людей Альбиона живёт здесь. Единственная эпатажная деталь жилища Рокфеллера – это, собственно, его положение: дом расположен по соседству с Платиновым дворцом, где заседает Парламент.
Мягко говоря, солидное соседство.
В воротах нас встретили четыре человека: трое одинаковых, злобных на вид охранника и знакомый помощник миллиардера Кларк. Плюгавый паренёк не избавился со времени нашей последней встречи от сомнительного представления о стиле: внешний вид помощника наводит на воротящие желудок ассоциации…
Группа перегородила узкую дорожку к дому, довольно агрессивно прожигая нас взглядами. Очень зря, Гамильтону пора учиться ценить готовых помогать ему людей, пока не станет слишком поздно, и пьяный гробовщик не заколотит крышку его гроба, который, чёрт возьми, будет из королевского дуба!
Кларк быстро узнал и меня, и Салли, и Истериана, поэтому жестом приказал охранникам расступиться. Парни отошли в стороны, не сводя с нас подозрительных взглядов. От меня не укрылось, что под плащами они держат руки на рукоятках револьверов.
– Сэр Рокфеллер уже ждёт вас, – любезно осведомил помощник Гамильтона, – Прошу за мной.
Малыш повёл нас к дверям. Наблюдая за проводником со спины, хочется только одного – догнать парня и вырвать ему перья из розового цилиндра! Были ещё и альтернативные варианты, предполагающие жестокое насилие. Подобная неуёмная экстравагантность не вызывает ничего, кроме истеричного отвращения.
Словно Гамильтон использует любую возможность настроить меня против себя.
Первой комнатой дома оказалась, разумеется, проходная. Не позволяя себе ленного прохлаждения, на посту стоят три охранника. За стеклянной перегородкой гордо и грозно расположился СПН-1. Не удивительно, что от Негинва, чью работу спонсировал сэр Рокфеллер, богачу достался памятный сувенир. Нежданным гостям отныне вход заказан, а наглым – прописан душ из свинца. От трула, как помнится, мало что осталось, люди ненамного крепче будут…
В нашу сторону было двинулись телохранители Гамильтона, но помощник Кларк поспешил их остановить:
– Сэр Рокфеллер отдал распоряжение не проводить обыск этих гостей.
Двое сразу поскучнели, но последний, что стоит ближе всего ко мне, приобрёл в лице дополнительные нотки пренебрежения и нелюбви. Очень уж недоверчиво и при этом явно он пялится на мои карманы, с вызовом выглядывает исподлобья. Да гад нарывается.
Проходя мимо я просто не смог не наклониться к его уху и внятно прошептать:
– Ещё один такой взгляд, и я засуну тебе вон тот пулемёт в ноздрю.
Будем надеяться, суть претензий им понята.
Я не оглядывался, но уверен, что мне в спину косятся уже все трое.
Следующая комната – классическая прихожая двухэтажного дома, предлагающая на выбор сразу четыре направления. Из комнаты, заставленной фикусами и увешанной картинами, ведут три двери и лестница на второй этаж, которую и выбрал Кларк.
А ковры-то у миллиардера знатные – несколько приятно немного замарать их не самой чистой обувью. Я с ужасом отмечаю, что становлюсь мелочным.
Весь второй этаж представляет собой длинный коридор-галерею, связывающую множество комнат. Помощник Рокфеллера протащил нас через всю его длину и завернул в самую последнюю комнату слева.
За белой дверью оказался личный музей. Вдоль стен стоят витрины, заставленные самыми разными предметами, начиная от старинных монет и заканчивая военными шлемами многовековой давности. Свободное пространство в центре использовано для постаментов и витрин, среди которых мне запомнился постамент с крупной и точной моделью старинного альбионского галеона. Даже люстра на потолке несёт в себе явственное ощущение раритета.
Это всё замечательно, но ближе к хозяину дома. Сегодня, очевидно, приёмный день для бывшего банкира, ибо помимо сэра Рокфеллера в комнате-музее находятся двое, чьи лица я здесь увидеть никак не ожидал: Бьюло Дах и Чес Хленд ждут нас вместе с Гамильтоном.
Кларк подступил совсем близко к хозяину, готовый упасть на колени и целовать руки работодателю:
– Как вы и велели, гости доставлены.
– Отлично, Кларк, – похвалил цепного щенка старичок, – Можешь быть свободен.
Предано кивнув Рокфеллеру, помощник развернулся на каблуках и оперативно покинул комнату. Нас осталось шестеро.
– Добро пожаловать в мой маленький музей, – Гамильтон расплылся в широченной улыбке, – Как добрались?
– Что они здесь делают? – проигнорировав вопрос хозяина дома, я задал свой, строго поглядывая на экзорцистов.
Рокфеллер смущённо обернулся на красных, а затем снова на меня. В его лице застыло недоумение того, почему ситуация меня так сильно напрягает.
– Я сообщаю властям о любых своих действиях, так или иначе относящихся к расследованию. Узнав о нашей затее, начальник отдела по борьба с демонами и его помощник захотели присутствовать.
– Чтобы вы им не воспользовались в своих целях, – мягко уколол Хленд.
Тут же в разговор вмешалась и Салли:
– Но они будут только наблюдать, а не вмешиваться!
– Нам пхидётся, если Авхуст задумает недобхое, – протянул Дворняга. Отрадно видеть на его крючковатом носу пластырь, а под левым глазом небольшой синяк. Жаль, что в тебя не стреляли.
– Господа, – остановил разгоняющуюся перепалку Рокфеллер, – Сэр Хромер просто осматривает реликвию Ордена, чем существенно помогает делу. Давайте пока оставим свои догадки и предположения относительно зачинщика всего этого беспредела.
Неплохие слова, Гамильтон. Звучит так, будто ты сам веришь в мою невиновность.
Когда мёртвая тишина, выражающая всеобщее согласие, воцарилась в комнате, хозяин дома улыбнулся, собрав на лице сотни глубоких морщин, и махнул рукой, призывая следовать за ним.
Мы проползли цепочкой мимо стеллажей, постаментов и отдельных экспонатов большой коллекции богача. Возле одного стеклянного ящика Гамильтон сделал остановку и все шестеро взяли ящик в кольцо.
Хозяин дома аккуратно положил руку на стекло. Громадный перстень из чёрного золота породил тоненький звон, коснувшись прозрачной поверхности.
– Это он, – кратко представил свою (но это уж как сказать) ценность.
На подставках под стеклом лежит артефакт иоаннитов. Его силу я почувствовал так же хорошо, как противный женский парфюм Гамильтона. На вид это длинная, почти в фут, кристаллическая игла с остриями на двух концах. Она состоит из неизвестного материала насыщенного агатового цвета, всего такого блестящего и переливающегося на солнце.
Интересно, смогу ли я, иоаннит не закончившись основного обучения, разобраться в ней.
– Начнём, не будем терять времени, – в руках Гамильтона возникла связка ключей и он быстро открыл два сдерживающих замка, – Вы мне не поможете, господа?
Самыми расторопными оказались Истериан и Чес: осторожно взяв стеклянный колпак, они сняли его с постамента и поставили в стороне. Теперь вещицу можно потрогать.
Появилось стойкое желание схватить реликвию и выпрыгнуть с ней в окно. Боюсь только, меня неправильно поймут. Последствия выходки будут ещё долго мучить меня, как невыносимая зубная боль и одновременное отсутствие стоматолога.
– Прошу, – предложил начать Гамильтон.
Я протянул обе руки и взял длинную иглу, стараясь совершать все действия как можно аккуратнее, хотя и знаю, что многие артефакты способны крепостью и прочностью поспорить с каледонскими алмазами. Тонкая кристаллическая иголка оказалась странно холодной.
– У неё всегда такая температура?
– Да, – Гамильтон понял, о чём я, – Постоянно холодная, в каких бы условиях не оказалась.
– Что вы имеете в виду под условиями? – настороженно поинтересовался я, глянув из-под поля шляпы.
Рокфеллер задумался, стоит ли ему отвечать правду:
– Ну, я экспериментировал и засунул её в камин. Час пролежала в пламени, но это её так и не нагрело.
С магией редко удаётся что-то сделать обычными вещами: глупо пытаться. Она действует по совершенно иным законам, не укладывающимся в представления ни одного человека на земле. Жаль, что люди её растеряли.
Энергия артефакта показалась мне знакомой. Я бы даже сказал, что уже ощущал подобную и довольно недавно, но, так сказать, с точностью до наоборот. Словно что-то развернули задом наперёд, вверх ногами, вывернули наизнанку. Прочитать эту энергию было так же нелегко, как прочитать текст, смотря на его отражение в зеркале.
Но я, тем не менее, понял, что мне напоминает эта перевёрнутая структура. Столько всего сразу встало на свои места!
– Кажется, мне всё стало ясно, – огласил я завершение своих исследований.
– И что же это? – воодушевился мой друг Истериан.
– Рисунок его энергии сильно напоминает, точнее, полностью совпадает с рисунком энергии моего Ключа. Но с точностью до наоборот, что, как я предполагаю, говорит и о противоположных функциях реликвий.
– Он открывает порталы? – озвучила мою догадку Салли.
– Мы можем это проверить, – я приготовил на всякий случай Ключ.
Но меня остановил гневный выкрик Бьюло:
– Вы собихаетесь откхыть Блик? Пхямо здесь?
– Здесь присутствуют два охотника на демонов и два лучший экзорциста в Гольхе, – включился в дебаты мой друг, – И вы ещё чего-то боитесь, Бьюло? Можете выйти и подождать за дверью.
Дворняга желчно посмотрел на Истера, его верхняя губа непроизвольно дёрнулась, словно от нервного тика. Больше меня Бьюло не любит только полукровку.
– Я останусь, – сдерживая гнев, прошипел начальник падальщиков.
Все приготовились к эксперименту и отошли на почтительное расстояние. Я выбрал свободное пространство в комнате и направил иглу нужным концом на него. Какой из двух концов нужный я понял по строению рисунка энергии, так же я нашёл зону активации, по которой провёл большим пальцем. Признаться, активировать тёплый Ключ в разы приятнее.
Всё произошло абсолютно так же, как и при активации Ключа – началась завораживающая пляска символов и иероглифов. В этом артефакте она смотрится куда красивее, так как сами символы, линии, слагающие их, и прочие мелкие детали выглядят чётче, утончённее и изящнее из-за контрастов тёмного материала и молочно-белых знаков.
Грянула вспышка, и результат оказался именно таким, каким и ожидался – в воздухе возникла нить искрящегося сине-зелёного портала. Расположилась кривая линия необычным образом по диагонали, хотя они чаще всего вертикальные. Но это ещё не диковинка – мне попадался экземпляр, закрученный крутой дугой, а другой – разветвляющийся рогатиной.
Вот только Блик не имеет ничего общего с, например, громадным незатягивающимся на вокзале. Высотой всего в четверть ярда он провисел над полом всего десять секунд, за которые стремительно затянулся – не пришлось даже пользоваться запирающим артефактом.
Но смысл игл теперь понятен.
– С их помощью сектантам и удавалось открывать порталы, – заключил я.
– Скажите тепехь, как они это делали? – ехидно прокартавил Дворняга.
– Мне какая разница…
– Я поясню, – не унимался возбуждённый Бьюло, – Как люди, не владеющие способностями членов Охдена способны упхавляться с вашими ахтефактами? А у вас так легко получилось…
– Ещё раз говорю: оставьте свои намёки! – у экзорциста получилось разозлить меня.
– Никто, кхоме иоаннита не откхоет такой игхой похтал! – в ответ начал повышать тон красный.
– Если вы не видели, то мой Блик только что не продержался и десяти секунд, так что не сравнивайте меня с теми, кто открыл портал на вокзале!
В перепалке за меня вступился Истериан:
– Кроме того, на тот случай у Августа есть алиби.
– Подобных случаев было уже восемь, – как бы невзначай проронил помощник Бьюло, – У вас на все случаи найдётся алиби?
Пока выяснение отношений не начало переходить со слов на жесты, большая часть которых будет со скоростью впечатываться в лица друг друга, Гамильтон взял дело в свои руки и властно выкрикнул:
– Так, господа, я понимаю цепь совпадений, но давайте не превращать всё в балаган! – хозяин дома осторожно забрал у меня из рук агатовую иглу, – Мы не на Рыночной площади, соблюдайте приличия! Если вы, сэр Дах, уверены, что виновен сэр Хромер, то идите и ищите неоспоримые доказательства, а не стройте теории. Вы же, сэр Хромер, если желаете доказать свою невиновность, идите и поймайте нам настоящих преступников, ведь именно для этого я вас и нанял.
– Этим я сейчас и занимаюсь, сэр, – я отошёл в сторону и засунул руки поглубже в карманы, – Вот только меня хотят от этого отвлечь сие джентльмены. Очевидно, они считают, что в одиночной камере я добьюсь больших успехов.
Дворняга не сводит с меня взгляда. Почесав крючковатый перебитый нос, он пробубнил:
– Но этого-то никогда не случиться…
– Никогда не случиться? – Салли внутренне напряглась, – Как вас понимать?
– Вчера группа членов Парламента во главе с Нектором Саммарлейном продвинула особое распоряжение относительно этого дела, – ответил за начальника Чес, – Организаторов и зачинщиков ждёт виселица.
Повисло щекотливое молчание. Рокфеллер в тишине поставил артефакт на место.
– При подобном раскладе тем более не следует торопиться, – поучительно произнёс Гамильтон, – Джентльмены, не поможете мне со стеклом?
Истериан и Чес вернули крышку на место, после чего коллекционер запер замки.
– Вы удовлетворены осмотром реликвии? – поигрывая связкой ключей, обратился ко мне Рокфеллер.
– Полностью.
– Сэр Дах, сэр Хленд?
– Пожалуй, даже больше, чем хотех, – загадочно ответил Дворняга.
– В таком случае, – затянул хозяин дома, – Вынужден просить у вас прощения, но я человек довольно занятой, так что всего доброго. Кларк вас проводит.
Рокфеллер подал сигнал небольшим, но очень звучным колокольчиком и уже через пару секунд в комнату-музей зашёл мелкий щёголь. Нас долго выпроваживать не пришлось – все пятеро оставили владения одного из самых богатых людей на Альбионе.
– Знаете, Авхуст, – я даже не успел обнаружить, как отделился от Салли и Истериана и оказался рядом с Бьюло. Худосочный экзорцист ловко прихрамывает на опасно близком расстоянии, – Вчеха твахь могла вас убить, но что-то слишком долго тянула… Не скажите ли, почему?
Я вот как-то припоминаю, что сам алый демонолов в тот момент лежал без чувств в стороне. Значит, его верная шавка Хленд всё в деталях рассказала.
– Вы не уймётесь?
– Ваш ответ важен для следствия.
– Вам ведь тоже могли оторвать голову! – с сарказмом процедил я, переходя на пониженные тона, – Наверно, это нападение ваших рук дело…
Бьюло надменно усмехнулся и плюнул мне прямо под ноги. Хорошо, что не попал на туфли, иначе я бы тут же размазал сволочь по полу! Усиленно работая тростью, Дворняга быстро заковылял вперёд, обогнав даже нашего проводника Кларка.
– Чтоб тебе вышестоящие весь мозг разнесли! – в сердцах пробубнил я себе под нос.
– Уже, Август, – беззаботно отозвался Чес, прекрасно всё расслышавший, – От Бьюло, как и от многих других, требуют скорейшего результата, а его нет…
– Следы аронакеса так и не нашли?
– Отнюдь.
Кое-чего важного я помощнику Даха так и не сказал, хотя следовало сделать как можно раньше:
– Вы спасли меня от демона, Чес. Благодарю.
Экзорцист скосился на меня с некоторым сомнением, но каменное лицо его так и осталось нейтральным.
– Благодарность принята, – кивнул Хленд и начал тереть ногтями большого и среднего пальца друг об друга, с интересом за этим наблюдая, – Мне следует догнать Бьюло. Удачи вам, Август.
Так нас осталось четверо. Воспользовавшись бегством красных падальщиков, ко мне приблизились коллеги.
– Что ж, мальчики, – с энтузиазмом начала Салли, – Мы поняли одну важную деталь, но по ней найти Гроула не выйдет.
– По крайней мере, это объясняет, зачем сектантам артефакты, – заметил Истер.
– Не совсем, – приостановил я товарища, – Мы знаем, что артефактами они открывают порталы, но мы не знаем, зачем им это.
– Им в ряды нужны аронакесы, – удивлённо, словно мы не понимаем очевидной вещи, сказал Истериан.
– Но убийство Борна Длассини уже совершил демон, – с нотками сомнения в голосе возразила Салли, – К тому моменту они уже имели в строю пару тварей.
– И самое главное, – дополнил я, – Гроулу нужны именно все три реликвии. Иначе бы он не стал дважды посылать стольких людей на то, чтоб достать последний. А открывать порталы вполне можно и одним.
– Кстати, а почему твой Блик так быстро затянулся? Совсем не похоже на серьёзный портал…
– Понятия не имею, скорее всего, тут нужно больше опыта, – пожал я плечами.
На проходной на нас вообще не посмотрели, быть может, потому, что мой стиль агрессивного внушения сработал. Нас не попытались тронуть и у ворот. Пожелав от души всего доброго, Кларк спровадил нас с территории дома Рокфеллера.
Могучий Том пробил ровно полдень. Оглушающий звон городской достопримечательности не позволил произнести ни слова в течение целой минуты, так как ничего бы мы не услышали за его курантами.
– Что ж, нужно ехать в отделение Сантиба, – сказала девушка, когда звон стих, – К тому же, нам теперь тоже есть, что сказать им.
– Я – пас, – сразу предупредил я.
– А я с тобой, Салли, – вызвался Истериан. От него я ничего иного не ожидал.
– В таком случае, до завтра, Август.
Девушка и мой друг забрались в единственный наш экипаж, предоставив мне возможность добраться до дома на своих двоих. Как же я люблю этот мир, за то, что он так обходителен со мной.
Когда с неба посыпались скромные, но постепенно смелеющие капли, моя неземная «любовь» к миру усилилась до неимоверности!
Мне понадобилось целых два часа, чтобы доковылять до дома. Сегодня просто ужасный дефицит транспорта: за все эти часы мне не попался ни один экипаж. В этом частично виноват и я сам, потому что выбирать старался малооживлённые улицы. На одной из них ко мне пристала стайка ятлеросов – ряженные в платки, увешанные бижутерией, черноволосые женщины долго преследовали меня с целью рассказать судьбу за скромную плату. Галдящих с гадким акцентом баб не останавливали самые грубые отказы, и мне пришлось волочиться дальше, слушать их щебетание и держаться за кошелёк: ятлеросы – знатные мастера незаметно стащить что-нибудь из карманов.
Сильным дождь так и не стал, но за целых два часа прогулки под моросью не мудрено и подмокнуть. По разбитым плитам дорожки я уже просто бежал. На четыре родных ступени я влетел одним прыжком.
В доме тихо. Не то, чтобы мой дом должен быть царством шума и грохота, но и к такой гробовой тишине я не готов. Слышно только, как в окна остервенело колотят маленькие капли. Что-то не так – в воздухе стойко висит беспокойство.
Глаза метнулись в глубины дома и тут же обнаружили первую улику – сапожки Арики. Вспомнилось, как они грязные были свалены в углу, теперь они такие же замаранные валяются прямо посреди прихожей.
Я перевёл взгляд на пальто служанки – на полах мелкие крапинки грязи, какие возникают, если быстро бежать по слякоти. Только бы не случилось чего ужасного…
Бедная Арика…
Я рванул к ряду вешалок, выбрал третью справа, снял с неё верхнюю одежду и потянул вверх – часть стены открылась на петлях, и я заглянул в тайник служанки, обнаруженный Истером уже очень давно. В маленькой нише пусто.
Спокойнее, однако, не стало. Не раздеваясь, я тихо двинулся внутрь дома. Половицы ворчливо скрипят под ногами, но не слишком громко, чтобы морщиться от производимого шума.
Добравшись до перекрёстка, я осторожно заглянул в сторону гостиной, а затем и своей комнаты – ничего необычного не заметно. Первым делом, всё же, проверим комнату Арики…
Совсем тихо. Ни единого живого звука. Девушка должна была слышать, как я вошёл, и поинтересовалась бы, кто это, а тут – тишина. Из всего, что можно услышать, всё так же бьют по стёклам и крыше капли дождя, и ещё добавилось тиканье часов…
Дверь в комнату служанки первая направо. Она наглухо закрыта. Я взялся за круглую ручку, но… не мог заставить себя отворить дверь, потому что побоялся увидеть страшную картину. Ладно, воля в кулак, дурные мысли прочь, и я открываю – в прибранной аккуратненькой комнатке никого.
Я прикрыл дверь и тут услышал! В полной тишине это прозвучало, как канонада валарийских пушек посреди ночи! Отчётливый всхлип, который сменили глухие рыдания…
Звук идёт из кухни!
Я моментально забыл про тишину и влетел в комнату. То, что я увидел, буквально перемешало во мне все до единого органы. На душе стало очень тяжело, пришло бессилие. В дом не проникали ни воры, ни убийцы, ни насильники, не произошло никакого преступления. Для меня всё было гораздо хуже.
На полу на коленях сидит Арика. От вечной ухоженности девушки мало что осталось: волосы перепутались, одежда измята. По заплаканному лицу стекают слёзы, она рыдает и всхлипывает. Стоило ей взглянуть на меня и узнать, как ей стало ещё тяжелее, она опустила голову и с болью разрыдалась чуть громче.
Левая рука Арики безвольно висит вдоль тела, а правой она держит левую ниже локтя. Кожа служанки побледнела.
Перед ней, возле колен, лежит пустая ампула и использованный шприц. Спустя целый год она сорвалась…
В такие моменты я совершенно теряюсь, не знаю, как себя вести, что делать. Взяв девушку на руки, я для начала поднял её с холодного кафельного пола и понёс к ней в комнату.
Арика появилась на пороге моего дома очень давно. Она только ушла из семьи, чтобы найти работу, обзавестись домом, стать самостоятельной. Я, как человек несобранный, нехозяйственный, очень нуждался в служанке и сразу взял её на работу. Девочка росла у меня на глазах, старательно работая, общаясь со мной робко, но с неимоверным терпением. Так она стала настоящей взрослой девушкой за эти пять или даже больше лет. Мы стали очень близки. После пары лет абсолютного одиночества впервые появился дорогой мне человек.
Но у Арики свой скелет в шкафу. Кривой оскал его черепа я обнаружил спустя полтора года – девушка оказалась наркоманкой. Одна из причин, по которой она пришла работать ко мне, – ей требовались деньги на дозу. Первый раз я застал её примерно так же, как сегодня. Она долго плакала…
В её сознании боролось желание бросить, завязать, но не хватало силы воли. Она с ненавистью орала сама на себя, пыталась сделать себе больно, но продолжала принимать редкий сильнодействующий наркотик Чёрный День…
Я старался помогать держаться. Со временем случаи употребления Чёрного Дня стали более редкими, пока она совсем не принимала наркотик уже целый год.
И вот теперь…
– Успокойся, Арика, – я положил девушку на кровать и достал из тумбочки специально заготовленные на подобные случаи таблетки, которые помогают снизить последствия употребления Дня, – Ты меня слышишь?
– Что я наделала? – сквозь слёзы пробормотала девушка.
– Мы всё исправим. Мы справимся с твоей тягой, – я поддержал Арику под голову и протянул таблетки, – Надо это принять.
Девушка обессилено кивнула и приоткрыла рот. Я последовательно вложил ей три целебных кругляшка и помог проглотить. Девушка обмякла и продолжила тихо рыдать.
– Всё будет хорошо.
– Не будет, Август, – прошептала Арика, – Эта дрянь убьёт меня через пару лет.
– А мы больше не будем её принимать, – я старался, как мог, подбодрить девушку.
– Я вечно срываюсь, я не смогу…
– Мы поможем тебе.
– У вас ничего не выйдет: я безнадёжно слаба, я уже не могу остановиться, – на бледное, измученное лицо Арики больно смотреть.
– Это всего лишь одна ошибка, мы её исправим! – уверил я девушку.
– Август, ты же сам не веришь в это…
Это неправда или… нет, я уверен, что это неправда!
– Я в это верю, Арика! – я взял девушку за совсем слабую руку, – Мы всё исправим!
– Ты обещаешь? – хрипло спросила Арика.
– Обещаю, но и ты должна обещать!
Глаза девушки слипались, она готова уснуть.
– Я постараюсь…
– Нет, обещай! – настоял я.
Служанка продолжает проваливаться в забытьё. Её покрасневшие глаза слипаются, чтобы на ближайшие часы не видеть мир.
– Я обещаю, – произнесла она наконец.
– Хорошо, Арика, я горжусь тобой, а теперь скажи мне, пожалуйста, его имя.
– Доломер Ивнар, – прохрипела девушка.
– Адрес?
– Дом номер пять, улица Гражданская.
– Пароль? – я чуть крепче сжал слабую ладонь Арики.
– Капля тщедушия в руке…
– Спасибо. А теперь засыпай.
Арика спит пятый час. Первое время я не решился оставлять бедняжку одну, но, когда убедился, что оковы сна завладели ею, дал ей отдохнуть в одиночку.
В такие минуты я начинаю сильно и искренне жалеть, что не умею находить подходов к людям, не умею правильно подобрать нужных слов, не могу помочь. У Арики больше нет надежды ни на кого, кроме нас с Истерианом. Она, конечно, рассказывала про свою семью, но, если честно, я думаю, они выгнали её из дома за пагубное пристрастие…
Иоанниты действительно выродились. О каком мировом главенстве может идти речь, если последний не способен помочь всего одному человеку.
Францу я тоже не смог помочь…
Скоро станет совсем темно. В начале октября ночи начинаются рано особенно в подобную мерзкую погоду. Мелкие, словно ледяные иглы, капли моросящего вечера колотят в стёкла пулемётными очередями.
Я продолжаю ждать…
Моя помощь будет нелепой, несущественной, но… я хотя бы отведу душу. Возможно, помогу кому-то другому. За здоровье, физическое и моральное, Арики мы будем бороться завтра, послезавтра и каждый день. В голове ничего, кроме этой мысли нет.
И тут отворилась дверь. Напряжённый, как струна, как тетива лука, я моментально вскочил навстречу. Истериан ошарашено отшатнулся, недоумённо уставился на меня, напористо рвущегося в его сторону.
Следовало поскорее поставить его в известность:
– Арика сорвалась, Истериан.
Жуткая информация не сразу уложилась в голове полукровки. Пару секунд он очумело глядел на меня, а затем его лицо тронула боль. Он необычайно умеет сочувствовать, каждое событие важного для него человека переживает так же остро, как и прямой его участник.
Истериан жутко растерян, он просто не желает верить:
– Как? Не… не понимаю… не могло такого произойти, – полукровка отчаянно схватился за голову, – Как она?
– Спит. Побудь с ней, – я заспешил мимо друга к выходу.
Товарищу не нужно было объяснять, куда я ухожу.
– Ты там держи себя в руках, – посоветовал на прощание Истериан.
– Постараюсь. Помоги Арике – ты же знаешь, я в этом деле ничего дельного сделать не могу.
– Конечно, – убито кивнул полукровка.
Мне нужно бежать.
Южная окраина Гольха. Далеко от моего дома – такие расстояния так быстро я ещё не преодолевал. Улица Гражданская – яркий представитель окраин, неказистая, заваленная мусором вдоль домов, застроенная рассыпающимися зданиями. Вот где задница нашей столицы, вот где больше всего дерьма, здесь же и больше всего ублюдков. Тут они не такие жуткие, как в центре, но их очень много.
С существами из Бликов бороться полезно, но гораздо плодотворнее было бы зачистить южный район города.
А вот и дом номер пять. Одноэтажная халупа, к хозяину которой у меня самый серьёзный разговор. На ступенях растеклась какая-то дрянь – обувь явно сильно испачкается. Я постучал – спустя небольшой промежуток времени из-за двери раздался хриплый голос:
– Ну, чего там?
– Ищу Доломера Ивнара, – крикнул я через деревянную преграду.
– На кой чёрт он тебе сдался?
– У меня тут капля тщедушия в руке.
Услышав ключевую фразу, продавец наркотиков загремел замками. Хлипкая преграда распахнулась и хозяин дома отступил на пару шагов назад, впуская меня. Я вошёл.
Посреди грязной комнаты стоит немытый, кривой лицом торговец крепкого сложения. С частыми залысинами, с жидкими усами под громадным носом, мужик и сам явно наркоман, судя по очумелому лицу и вздувшимся синим, как могильные черви, венам на руках. Подслеповато щурясь, Доломер ждёт, когда я попрошу нужный товар.
– Привет, – я резко протянул крепышу руку.
Доломер опешил – подобной реакции от клиента он не ожидал.
– Привет, – пожал мою ладонь грязный наркоторговец с глупой улыбкой.
– Чёрный День, две ампулы, – заказал я.
– Деньги есть? – буркнул Доломер.
Я молча показал мужику полный кошелёк. Не нуждаясь больше в доказательствах, торгаш ушёл в комнату с тайником. Он провозился примерно минуту после чего вернулся довольный. В его пухлой ладони лежат две ампулы с бледно-жёлтой жидкостью.
Когда он приблизился на достаточное расстояние, я выполнил молниеносный удар в отвратительное лицо, чем опрокинул торговца на спину и отшвырнул к стене. Из его руки вывались оба пузырька и покатились по полу. Словно жирных мерзких тараканов, я раздавил ампулы. Желтоватая дрянь брызнула из-под ступни и начала впитываться в трухлявых пол.
Торговец продолжает лежать на полу, стеная и мыча. Ни капли сожаления к этому выродку, пощады не будет! Сейчас передо мной не человек – это создание для меня отвратительнее трула! Мораль и уважение к человеческой жизни, о которых я в данный момент ещё что-то помню, не позволят мне его убить; а ведь руки чешутся…
Пинок в бок отбросил тушу гниды немного в сторону и сломал пару рёбер. Сокрушающий удар ногой сверху в голень должен сломать ублюдку ногу.
Я согнулся над подонком, взял его за шиворот, чтобы приподнять плешивую голову и от души прописать в неё пару-тройку ударов. Лицо торговца смертью быстро залило кровью, но я ударил ещё, затем ещё и ещё! Мне хочется, чтобы ему было очень больно, чтобы он проклинал свою мать, породившую его на свет!
Стремительно разогнувшись, я поднял избиваемого в воздух и швырнул об стену. Громыхнувшись об кирпичи, Доломер свалился на стол рядом со стеной. Несмотря на массивную тушу гада, ножки выдержали, но это ненадолго!
С разбега я прыгнул и приземлился двумя ногами на живот наркоторговцу. Этот удар стал роковым для стола, и мы оба упали на пол.
Я сошёл с негодяя, который только чудом не потерял сознание. Мне это на руку…
Окровавленного можно пока оставить – никуда не денется. Я же пока могу заняться тайником торговца. В соседней комнате почти нет мебели за исключением большого платяного шкафа и рассохшейся кровати, и всё припорошено слоем газет. Даже в таких пустых комнатах некоторые умудряются делать такие тайники, что найти потом невозможно. Меня же такие трудности не волнуют: я начертил безымянным пальцем прямо на ладони несложный рисунок, на что мне тут же отозвалась белая вспышка из-под шкафа.
Когда я пожимал руку наркоторговца, то оставил на его ладони метку, которая отпечаталась на том месте, где он дотрагивался. Помеченный хозяином тайник теперь найти несложно.
Я легко опрокинул тяжёлый шкаф и осмотрел затухающее пятно на полу – на глаз даже не заметно, что здесь может оказаться люк или створка. Пытаться открыть тайник правильным образом – пустая трата времени, сильный удар с ноги разнёс доски в щепки и открыл углубление в полу. В нём на специальных полочках расфасованы разные виды наркотиков. Здесь хватит бы, чтобы подсадить целую улицу…
Отойдя на шаг назад, я достал из внутреннего кармана Слезу Гидры и метнул в нишу. Разбитая склянка звякнула осколками, и кислота принялась разъедать пакетики, склянки и пузырьки.
Солидные запасы адской дряни уничтожены… Одуряющий запах поднимается над тайником, прогоняя меня из комнаты.
Доломер продолжает стонать. На полу я нашёл очень кстати подвернувшийся кувшин с водой и выплеснул его весь на лицо избитому. Тот хрипнул от неожиданности, но немного пришёл в себя. Взяв его за грудки, я придал туше полусидящее положение.
– У кого ты приобрёл эту гадость? – сквозь зубы прошипел я.
– Я не скажу, – пробормотал разбитыми губами торговец.
Всего одним точным движением я сломал выродку руку.
– Ты мне всё скажешь! У тебя не так много лишних конечностей!
– Он убьёт меня, – плюнул кровью и заплакал Доломер.
– Одумайся! Где он, а где я? Терпеть тебя, гнида, я не собираюсь! Говори!
Напуганный до смерти наркоторговец, судя по запаху, обмочился. От боли мужику перекрутило лицо, он продолжает рыдать, но всё же отвечает:
– Торговец с севера, раз в неделю приезжает в Гольх, чтобы распродать товар. Его все зовут Часовщиком, он обычно распространяет наркотики в двадцать втором складе в Доках по пятницам…
– Отлично, урод, – я оттолкнул измочаленного наркоторговца, – Теперь у тебя появился шанс сдохнуть от старости…
Избитого не жалко было оставить прямо так. Не имея причин больше здесь оставаться, я покинул гнилой дом. Уже совсем темно и холодно, а дождь так и не сбавил темпа, но перед тем, как пойти домой, я заглянул в отделение Сантиба и оставил пару адресов. Ивнара арестуют уже этой ночью, а в пятницу наметится облава на распространителей наркотиков в Доках.
Когда я вернулся домой, свет в комнатах нигде не горел. Учитывая, что уже около полуночи, то всё вполне объяснимо. Войдя в немой дом и проверив тишайшие комнаты, я обнаружил, что Арика по-прежнему мирно спит, но теперь к ней присоединился Истериан, сваленный сном прямо на стуле. Я оставил их в покое и ретировался в свою комнату.
Серебряная ручка двери. И почему серебро для меня единственный достойный металл?
Я полностью вымотан: если вчера из меня были выжаты все физические силы, то сегодняшний день выпил все силы душевные…
В конце концов, в случившемся есть и наша с Истером вина, а именно мы совсем забыли об Арике, забыли, что девушка так нуждается в постоянной поддержке. Тут же вспомнилось всё: как она суетливо уезжала куда-то, как я обнаружил спешно брошенные ею в угол сапоги, как во время разговора у девушки дрожали руки…
Я упустил момент, когда можно было всё предотвратить…
Не к лицу мне убиваться. За долгие годы своей бесконечной жизни я подвергался столь сильному упадку самообладания всего три раза. Не к лицу мне проявлять мягкость.
Присев на стул, я уронил руки на столешницу и постарался отвлечься. Как же я сейчас завидую людям, которые могут в один момент заснуть, выключить больной мозг, сделать паузу и погасить часть уничтожающих серое вещество огней. Мне гораздо сложнее очистить разум…
В самые трудные минуты помогают чётки. Лежащие в костяной шкатулке бусы помогают расслабиться, помогают отречься от тяжёлых мыслей, чем я и пользуюсь в подобные минуты.
Вспомнился отец. Не так много осталось о нём, я могу вспомнить лишь пару моментов, как мы ходили по лесу, как он учил меня охоте и как выходил из дома отогнать волков, но не вернулся…
Я дал ему всего одно обещание: никогда не отступать. Но его я уже однажды нарушил. Отступать впредь я не имею права. И Арике я не позволю больше отступить.
И я больше не буду терять близких людей…
