Глава сорок первая. Спешная эвакуация
Мнения о ящерах у меня остались самые неприятные.
Обманули они меня, однозначно насмеялись и обидели. Слишком ушлыми оказались и хитрыми. Специально, наверное, драться начали между собой, чтобы я расслабился, посмеялся и уверовал в свое умственное превосходство. Потом взяли и подложили мне свинью. Или подвели под монастырь? А может, правильнее: пошили меня в дурни?
Чего хотели, того и добились. На фоне сидящей у меня на плече радости припрятанный и не возвращенный владельцам крииль виделся откровенной насмешкой. Несущественная мелочь, не иначе.
Тогда как с живой посылкой хлопот, чувствую, мы не оберемся. Корми его, лелей, оберегай. И что там еще этой мелочи надо?
«Кушать! Мне давно пора кушать! – чуть не заплакал Алмаз. – Мне уже плохо… Я слабею…»
«Забыл спросить, чем его кормят! – спохватился я в тот момент, когда уже перелетал через крепостную стену Пупсограда. – Надо было ему хотя бы веток наломать…»
«Сам ешь свои ветки!»
«Или травы нарвать?..»
«Сам жуй свою траву!» – капризничал опекаемый.
«Э-э!.. А что ты вообще употребляешь в пищу?»
«Грибы, ягоды, наше зерно и прочие злаки. Улипах в грибном или ягодном соусе», – порадовал меня детеныш.
Но сомнения не рассеял: «Так ведь улипахи вроде как не подходят вегетарианцам?»
«Могу кушать все, что ест мой Лайд!»
Ягод с грибами у нас хватало, все равно все запасы с собой не заберем. Так что, как только приземлились возле нужной нам площади, сразу насыпали в одну пиалу ягод, во вторую жареных грибов, ну и в третью налили воды. И все это поставили рядом с колыбелью.
Наблюдать, как ящер-дитя питается, оказалось делом увлекательным. Подцепит гриб коготками, отправит в пасть. Туда же закинет две-три ягоды. И вдумчиво так, степенно пережевывает, прикрыв глаза от удовольствия. Затем воды в рот набирает и смешно ее заглатывает, запрокидывая голову. Словно птица на водопое. Потом вновь очередной кусочек гриба когтями цепляет.
Но сколько на дивную зверушку… точнее, на собрата по разуму ни пялься, сама работа от этого не сделается. Поэтому я всех работоспособных в нашей команде сгрузил на нужной башне и запряг в процесс компактной упаковки самого ценного, что мы берем с собой. Благо, что Леня с подобным действом был знаком хорошо и о моей грузоподъемности знал. Мы с ним когда-то уже шагали насмерть перегруженные в мир Трех Щитов.
Добра хватало, душа болела и плакала при взгляде на то, что придется оставить. И хоть имелись шансы на возвращение в Пупсоград, гарантий, что у нас это получится, не было никаких. Вот потому аллегорические жаба с хомяком, живущие в одной каморке моей души с жадностью и запасливостью, выли, ругались и бились головой о стенки. Бились-то они, а неприятно подсасывало в районе поджелудочной железы у меня.
А! Что я еще делал из обязательного, так это провел «вечернюю дойку», собрав с янтаря на телах Лени и «карапузов» скопившуюся за день энергию. Пусть и медленно, зато уверенно мой резервуар наполнялся. Теперь я уже и повоевать мог в случае чего.
Затем с парой инвалидов, взявших в кружок опеки Алмаза, я на платформе отправился в два иных места проверять уровни накопленной энергии. Вначале проверил «Ласточку-VIII», стоящую на подзарядке в башне с девятым номером. И немало при этом порадовался: примерно на одну пятнадцатую, но сегмент датчика заполнился. Иначе говоря, аккумулятор заряжался. Этак он через дней десять – пятнадцать станет полнехонек и можно будет лететь хоть на край света.
Или как минимум в ближайший город.
Вторым у меня на просмотре значилась слойпятка, установленная в точке пересечения потоков энергии. К ней подлетел и завис так, что, лежа на перилах Ласточки, мог чуть ли не обеими руками ощупывать технический раритет. Тут оказалось сложней определяться. Здоровенный кирпич из пяти слоев янтаря мне показался нисколько не заполненным.
И так я его трогал, и этак. И зрение менял, и ракурс в многочисленных вариациях. Чувствовал, что ошибаюсь в чем-то, а понять никак не мог, в чем конкретно. Уже изрядно разочаровавшись, собрался вставать, как от младших Свонхов послышались озабоченные восклицания:
– Стой! Ты куда?!
– Бармалей! Он летит к тебе!
Не успел я подняться, как Алмаз завис недалеко от моего лица и чуть ниже. При этом он смотрел то на меня, то на слойпятку так, словно пытался понять мои загадочные телодвижения. Потом сделал колебательное движение в сторону объекта, показывая, что хочет на него усесться.
– Куда! – прикрикнул я на него мысленно и вслух. – Назад! Во избежание… лучше тебе к этой штуковине не прикасаться.
«Зато она теплая, на ней приятно греться!» – заявило существо и все-таки стало опускаться на аккумулятор, закрепленный в треноге из лесин. Честно говоря, когда я предупреждал уникальную ящерку об опасности, на самом деле оной никакой не ожидал. Сам ведь и раньше щупал слойпятку, и сейчас касался. Поэтому вздрогнул, покрылся холодным потом и обомлел, когда несколько разрядов синего цвета ударило Алмаза прямо в выставленные для посадки лапки и в кончик извивающегося хвоста.
В следующий момент я буквально оглох от пронзительного визга. Не удивлюсь, если его в лесу услышали. Такая мелкая зверушка, с ладонь всего, а громкость – невероятная. Наверное, со страха все свои магические силы задействовал.
Получив разряд, белый уникум со скоростью той же молнии метнулся ко мне на спину и там мертвой хваткой уцепился за ворот моей одежды. При этом еще и кожу мне изрядно поцарапал своими коготками.
Естественно, что и я от такого поведения взбеленился:
– Твою банановую рощу! Алмаз, ты что творишь?! Сказал ведь тебе русским языком: нельзя трогать! Или для тебя закон не писан и мое слово – не приказ? Так я тебя сейчас сам такой молнией прожарю, что станешь похож на цыпленка табака!
И напоследок показал красочную картинку, на которой насаженная на вертел курица гриль доходила в печи до нужной кондиции.
Вот уж шишки на мою голову! Перестарался с воспитанием! Мой подопечный задергался в истерике и затрепетал от страха. От собственного ворота я его отцепил только через пять минут поглаживаний и мерных, успокаивающих разговоров. Все они сводились только к одному:
– Если хочешь сладко кушать, надо дядю Лайда слушать! Ну а коль мозгами слаб, будешь без хвоста и лап!
При попытках уложить страдальца в колыбель он пищал и царапался. А отголоски его ментальных посылов имели общий смысл: «Я больше так не буду!» В итоге он вновь укрепился у меня на левом плече и затих там в виде простого (ладно, пусть генеральского!) смиренного погона.
А я со вздохом вернулся к прерванному занятию. При этом размышлял: «Искры были. Причем намекающие на некий защитный фон вокруг «кирпича». То есть энергии там уже много. Почему на меня – ноль реакции? Что я делаю не так? Вроде сияние должно просматриваться… Ага! Малыша потянуло к штуковине «погреться»! Вот от этого и буду топтаться…»
То есть сразу попытался ощутить желаемое тепло. Перенастроил восприятие, напряг ночное зрение, совместил все это с контрастным восприятием аур, и… Сам чуть не опалил себе руки! Не поставь я попутно простейшую защиту – заживлял бы на себе волдыри ожогов. Потому что на этот раз молнии были на десять порядков жарче и колючей. На таких греться – пар кости сломит!
Но зато я рассмотрел структуру, разворачивая и изучая которую вскоре познал и способ определения уровня общей закачки. Он оказался удивительно хорош: не менее одной двадцатой возможного объема! А это, если сравнивать с моим резервуаром при его максимальном наполнении, раз в десять больше! От такого подарка судьбы грех отказываться.
Больше я ни капельки не сомневался, сразу же убрал аккумулятор с пересечения линий и присовокупил его к багажу, обязательному к переноске в мир Черепахи. Здесь его оставлять не было малейшего резона. И пусть я пока не мог «отливать» энергию для личного пользования, меня это не смущало. Какие наши годы? Выдастся свободная минутка, поколдую над слойпяткой более основательно. Там дел-то осталось всего ничего.
Вернулся к башне нашего отправления. Выгрузил всех и вся, кроме упорно держащегося за меня Алмаза. Затем отогнал Ласточку на иную башню, где ее аккумулятор будет в обязательном порядке подзаряжаться.
Вернулся к команде, и мы уже вместе с Леонидом стали распределять: кому, что и сколько. А потом со всем навешанным на нас барахлом стали репетировать нужные для перехода в иной мир шаги. Я особо следил, чтобы шаг был полный, твердый и уверенный. Мне только не хватало, чтобы кто-нибудь из «карапузов» куда в сторону свалился.
Кстати, по поводу «свалился», Леня больше, чем я, переживал. Все ему казалось, что портал не сработает и первый шагнувший упадет на площадь.
– Помнишь? Мы ведь раньше всегда первого ходока страховали веревками! – укорял он меня в моей бесшабашности. – А теперь почему прешься наобум?
– Человека с моим грузом никакие веревки не выдержат, – ворчал я в ответ.
– Давай тогда пошлем Цилхи первой. Она самая легкая, идет без багажа. Подумай. Что за спешка? Или мы торопимся на пожар?
– Не-е… Цилхи нечего идти первой. Мало ли что.
И вот чего, спрашивается, я так переживаю об этой козе? Почему мне не по себе?
Я и сам не понимал растущее во мне чувство тревоги. Словно мы куда-то неимоверно опаздываем. И чем дальше – тем больше. Или предчувствовал неприятности у кого-то из близких? Закрыл глаза, перебирая мысленно образы родителей, Веры и Катерины, Машки… А она тут при чем? Я почувствовал в себе злость и раздражение: бросила? Дала развод? Вот и пусть идет по банановой роще да шишки собирает! Нет там шишек? А вот пусть ищет!
Может, опасность вокруг нас? Пробрались в город неведомые враги? Или нечто летающее нас вот-вот атакует? Так ведь даже убиенные мною бирчуни ни разу через высокие стены не перелетали.
Ничего конкретно интуиция не шептала. Только в общем плане: «Пора! Не тяни!»
Маски мы давно сняли, чтобы они не мешали при тренировках. Поэтому сказанные вслух пяток последних предложений услышали все. Леня фыркнул:
– Что угодно можно придумать в оправдание неуместной спешки! Не переросла ли твоя интуиция в паранойю?
Девушки смотрелись жалко, тренировки их измучили, они хотели отправляться в иной мир немедленно.
Руд вел себя как кузнечик, прыгая на одной ноге и размахивая костылями. Дескать, не хуже вас могу шагать в портал. Если припомнить, что некий прыгнувший харезбек угодил в иной мир в прыжке, то, возможно, юноша и прав.
Багдран отводил равнодушно взгляд да пожимал плечами.
Но мне очень не понравился один момент. Перед тем как показать свою прыть, Руд весьма остро и вопросительно глянул исподлобья на брата. Словно ожидал от него каких-то признаний или откровений. Все это промелькнуло накоротке, но я осознал, что наш Кулибин и мастер на все руки что-то от меня скрывает. Еще и тревожное чувство усилилось, подсказывая, что я на правильном пути. Если постараюсь узнать, в чем дело, причина возможной опасности прояснится.
Честно говоря, давить на парня не было каких-либо причин. Из всего квартета он мне всегда казался наиболее адекватным и самым предсказуемым. Надежным! Такому не доверять – вообще в человечество не верить. Но я вовремя вспомнил, что вся эта группа племянников – та еще компашка-неваляшка! Воистину ходячее несчастье и недоразумение. Яблоки с одной ветки далеко друг от друга не падают. Или как там говорится? Все в одно пятно навоза валятся?
Поэтому я резко шагнул в сторону Багдрана, сжал его плечо, а второй рукой взял за подбородок и заставил смотреть мне в глаза:
– Ну?! Признавайся, чего учудил?! – Глазки у парнишки заметались, лоб вспотел, лицо побледнело, и я усилил давление по всем ментальным каналам: – Живо колись: что не так и где именно?!
Может, моего окрика и не хватило бы, все-таки «карапузы» меня давно раскусили, догадались, что я человек добрый и отходчивый. Но тут неожиданно вмешался в процесс выбивания правды позабытый у меня на плече белый уникум. Он довольно подло, но, главное, метко плюнул прямо в глаз нашего мастера на все руки. Может, слюна и не была ядовитой, но явно вызвала резь, жжение у подозреваемого. И тот сразу же попытался дотянуться до фляги на поясе, дергаясь и скуля, как побитая собака. А я банально не давал это ему сделать, продолжая наседать:
– Не слышу чистосердечного признания!
– А-а-а! У меня глаз выгорает! – вопил парень, уже понимая, что его спасет только немедленное покаяние во всех грехах. Получив дополнительную встряску всего тела, он клацнул зубами и тут же зачастил: – Да там ничего такого!.. Уверен, нет в зале Страсти яда или чего взрывного… Там точно система вскрытия – и только! Вот я и установил одну статую наклонно, привязав ее веревкой к другой статуе. Потом капнул на веревку разъедающим раствором муравьиной кислоты. Она уже давно должна была сжечь волокна, веревка лопнуть, и статуя упасть прямо на пустой сегмент у основания другой статуи. А раз до сих пор ничего не случилось – значит, я прав!
Я его слушал и сатанел от злобы: «Ну что за люди-то такие?! Дядя у них – золотой человек! Несмотря на его причастность к врагам и разбойникам, он сразу вызвал у меня доверие, был прощен, влился в наш мини-отряд, стал моим помощником и другом и ни разу не подвел. Тогда как его родственнички, за которых он болел душой и ратовал всем сердцем, меня уже достали окончательно!..»
Но ругайся не ругайся, а следовало что-то делать. Причем – немедленно!
Метнуться в Музей и поставить статую в нормальное положение? Вот именно по этому вопросу интуиция моя кричала, что поздно. Слабая надежда, что веревка не перетлела от кислоты, издохла, так и не родившись толком. Конечно, я сразу стал смотреть в сторону нужного дворца, но с данной башни его никак нельзя было рассмотреть. Обзор в ту сторону перекрывали более высокие, массивные дома и башни. Что хоть немножко обнадеживало, так это отсутствие взрыва до самого неба или какого-то вздымающегося вверх облака дыма.
«Может, ничего явно смертельного?..» – пытался я сам себя успокоить.
И тут сместившийся на угол зданий Леонид воскликнул:
– Смотрите! Вон по той улице начинает стелиться туман!
Когда и я туда глянул, то непроизвольно вздрогнул. Все-таки катастрофа состоялась, город обречен, и не факт, что со временем опять станет обитаем. Простой с виду, белый туман был похож на густую и вязкую воду. И тек он вроде не быстро, уровень тоже поднимался неспешно. Но лишь за минуту наблюдения он залил уже всю площадь возле башни и поднялся вровень с окнами первого этажа. При этом на улице, откуда туман валил, он клубился возле окон третьего этажа.
Будучи уже прекрасно знакомым с некоторыми параноиками из числа пупсов, можно было смело утверждать: газа за стенкой зала Страсти хватит, чтобы заполнить весь Пупсоград по верхний краешек крепостных стен. Не исключено, что это поможет сохранить экспонаты в лучшем состоянии, но вдыхать подобную гадость я бы порекомендовал только оголтелым врагам, политикам и всем титулованным по наследству личностям, рвущимся к власти.
Нам же следовало немедленно уходить. Теперь я всегда буду доверять своим плохим предчувствиям.
Собирались мы и грузились в бешеной спешке. Особенно много всего разного нацепили на меня. Потом мы все-таки набросили веревку на торс Багдрана, ухватились за концы вместе с Найденовым, и я скомандовал провинившемуся парню:
– Первый, пошел! – при этом туман на площади уже клубился возле пятых, шестых этажей.
Портал сработал в штатном режиме: у нас в руках остались только обрезки страховочной веревки. Второй ушла Эулеста, с продуктами питания и некоторым личным оружием.
Затем шагнул сильно перегруженный Леонид. Мой друг на себе волок одноногого Руда, да и еще кое-что по мелочи.
А вот когда подошла очередь Цилхи, она вдруг запаниковала, ударилась в истерику и залилась слезами. Даже заикаться стала:
– Я б-боюсь…
Но у меня появилась четкая уверенность, что сучка притворяется и у нее явно что-то на уме. Такого острого желания просто убить человека у меня никогда еще не бывало. Чудом удержал себя от злобного рева, испытывая желание одним пинком отправить девицу в портал. Наверное, удержало на месте опасение, что, будучи перегружен неимоверно, могу сам неудачно пошатнуться и рухнуть не в ту сторону.
Собрав всю волю в кулак, я процедил сквозь крепко сжатые зубы:
– Милая! Успокойся! Все будет хорошо… Это не страшно, шагай!..
– Нет, я разобьюсь… И я тебе не верю…
– Не говори глупостей. Мое слово всегда твердое.
– Врешь! Ты обещал меня не бросать, а сам отдал вновь своему другу!
Желание пнуть резко усилилось. Вот только личных разборок мне не хватало в момент, когда туман уже достал до десятого этажа!
– Ошибаешься, я такого не обещал…
– Так пообещай меня не бросать, если Леонид меня отвергнет! Тогда я тебе поверю и пойму, что ты не хочешь моей смерти!
Эвона как… Ну что ж, если ко мне так, то и я имею право на аннуляцию впоследствии любой клятвы. И я с чистой совестью и с честными глазами заявил:
– Клянусь взять тебя в жены по первому твоему требованию!
Глазки у Цилхи тут же блеснули торжеством победы, она облегченно вздохнула и без всякого страха шагнула в портал. Я же шагнул два последних шага к нужной точке и не удержался: смачно плюнул девице вслед. Ибо никто не видит, и мой мерзкий поступок никто не зафиксирует.
Как же, никто! Сидящий у меня за пазухой Алмаз выставил наружу голову и лизнул меня в подбородок. Это он меня так подбадривает и успокаивает? Судя по ментальному фону, он еще и сочувствовал. Хоть и не понимал совершенно: почему его Лайд овевает свою самку такими бурными эмоциональными всплесками?
Ничего, подрастет – поймет.
Еще раз оглядев заполняющийся туманом город, я печально вздохнул, набрал в грудь побольше воздуха да и шагнул в белую муть, поднявшуюся почти к самым ногам.
В следующий момент я уже завершал шаг в мире Черепахи. Но не успел даже осмотреться, как почувствовал укол чего-то острого в шею, и еще два кончика копья оказались у меня в опасной близости от глаз. При этом на голову мне что-то несколько раз капнуло.
Попутно меня накрыло волной звуков: храп, рычание, хлюпанье, топот, восклицания и щелканье зубов. Говорили все на той же помеси «иранского», который я уже немного понимал после общения с «карапузами»:
– Оп-па! Еще один!
– А груженый-то! Словно на рынок собрался!
– Стой и не дергайся!
– И аккуратно сбрасывай с себя весь свой багаж!
Честно говоря, меня тремя копьями не напугаешь. Все-таки экселенс, Иггельд, обладатель четырех симбионтов и прочая, прочая, прочая. Да и первый боевой эрги’с уже был поднят в левое плечо и готов к должному взрыву. Но вот создавшаяся вокруг обстановка не располагала к отчаянному сражению. Она оказалась более чем печальна.
Не только «карапузы», но и Леонид оказались уже опутаны веревками и привязаны к гребням стоящих чуть в стороне тираннозавров. Причем управляющие ими седоки, с длинными копьями, оставались у этих монстров на шеях, в удобных седлах. А обвязкой и привязкой пленников занимались пехотинцы в легких доспехах.
Еще три ящера, скалящие свои зубастые пасти, стояли вокруг меня. Они с угрозой щелкали зубами и капали на меня слюной. А их всадники наставили на меня острия своих копий.
Что еще забыл описать?.. Ах да! Все действующие лица – если так можно назвать неприятные, кукольные, круглые морды – относились к расе тех самых пупсов. Если в мире Айка они давно вымерли (в лучшем случае малая часть одичала на севере), то в мире Черепахи так называемые чиди размножались и здравствовали. Причем здешние особи были явно крупнее своих вымерших собратьев. С меня ростом, если не выше.
Вокруг какие-то унылые развалины. Мы все находились на довольно широкой дороге, пересекающей эти развалины. Немного в стороне виднелся лес, дальше располагались холмы, покрытые зелеными травами. Отличное, в принципе, место для сражения.
Если бы не Леня… Да и «карапузов» как-то совестно «сливать».
И что остается? Плен?
Ладно, можно и на казенных харчах чуточку посидеть, осмотреться, прикинуть, что тут к чему. А уже потом устроить разборки.
Самое главное, что нас сразу не убили. Да и в разные стороны развозить не собираются. Поэтому я и решил прикинуться ветошью и не напрягать мускулы. Притворился весьма покорным и стал разгружаться.
Не из таких проблем выбирались. Значит, и тут выкрутимся!
