Глава тридцать девятая. Взаимные претензии
Но метать эрги’сы сразу не стал, зато с максимальным напряжением попытался транслировать вниз только одну мысль:
– Прекратить рев! Пусть говорит только один, если вы не стадо овец! И пусть ваши ретивые бараны уберут оружие обратно в чехлы! Иначе мы уничтожим здесь всех!
Кстати, только один вид выставленного на общее обозрение «лучемета» оказался эффективнее всех моих угроз, предупреждений, а может, и самых убойных аргументов с моей стороны – эрги’сов. Подбегающие по пляжу ящеры так и замерли на месте, присев на хвосты и задрав головы кверху. Свое оружие, даже уже вынутое из мешков, они и не подумали поднимать. Гомон толпы на ментальном уровне сразу стих. А носильщики хвороста замерли с вязанками в лапах.
Похоже, сам вид легендарного «уничтожителя» всех детей леса, рек и океанов ввел в ступор собравшихся на тризну паломников. О том, что железку в руках моего друга можно использовать лишь как неудобную дубинку, я старался не думать. Во избежание, так сказать, прослушки более натасканными в ментальном эфире пользователями.
Конечно, я мог развернуть платформу и улететь в Пупсоград. И больше никогда не видеть представителей данного, высокого – как считают присутствующие на берегу – собрания. И вряд ли бы они меня догнали своими камнеметами – или чем они там пытались размахивать? – но улетать не хотелось по двум причинам.
Первая: непогашенный конфликт со временем перерастет в войну. А ведь хорошо бы поддерживать с лесом мирные, добрососедские отношения. Или хотя бы соблюдать жесткий нейтралитет и невмешательство. В идеале – пусть меня боятся и крепко уважают.
Вторая причина: интересно выяснить всю подноготную такой к нам неожиданной антипатии. О чем и спросил без всякого уважения в тоне:
– Ну и чего звали? Помериться силами решили? Так это мы запросто! Или есть какие-то иные поводы для переговоров?
Ящеры недолго переглядывались, зато буквально сосредоточили свои взгляды на одном из них. Не то чтобы совсем старый самец, зато самый громадный, наиболее массивный. Не иначе как доминантный вожак стаи. Вот он и начал общение:
– Вы чужаки! Вы не имеете права находиться в нашем мире! Вы…
– Да ладно тебе, дедуля, распинаться! – резким тоном перебил я его. – Эту вашу песенку мы уже не раз слышали, но повторю в ответ еще разок. Я здесь нахожусь в частном порядке и в дальнейшем намерен здесь поработать лишь с небольшой группой ученых-искусствоведов. Хочу забрать по причине любви к прекрасному лучшие картины да самые ценные статуи. В ваш лес соваться не собираюсь, охотиться за вами не буду. Но если вы мне станете мешать, то я замолчу, а вместо меня станут говорить пушки. То есть оружие. Мало того, если со мной что-то случится и меня долго не будет дома, то по моим следам ринутся спасательные экспедиции, в число которых входят, как правило, крайне беспринципные авантюристы и любители приключений. Для них охота так же соблазнительна, как для живших здесь некогда чиди.
– Ты нам угрожаешь?! – взревел тираннозавр.
– Ставлю в известность, не более. Кроме того, если мы не договоримся миром, то я не отправлюсь на вашу прародину, в мир Черепахи, и не передам от вас весточку. Так что решайте, какую степень сотрудничества или конфронтации мы оформим официально?
Упоминание о прародине оказалось лучше и продуктивнее угроз. Опять ящерицы-переростки заговорили все разом, хоть и не так интенсивно. Да и злоба ушла, оставив вместо себя озадаченность, надежду и желание продолжить контакт. Прорывались в мое сознание восклицания типа «Значит, это правда! Дорога на прародину существует!». Или: «Этот чиди и в самом деле ходок по иным мирам!»
То есть процесс пошел, и мы с Леней постарались незаметно вздохнуть полной грудью. Вытереть пот со лба мешали наши маски.
А тут и старшая из «карапузов» напомнила о себе по внутренней связи:
– Может, и нам какое-нибудь оружие взять да на этих ящериц направить?
Вместо меня ей ответил Найденов:
– Не надо ничего брать. Ты и Цилхи сами по себе оружие. Если нам придется туго, мы вас просто сбросим вниз, и горе тем детям леса, которые не успеют от вас вовремя сбежать. – И даже срифмовал удачно: – Ломая ноги, крылья и рога, они все дружно бросятся в бега!
– Умный слишком? Героем притворяешься? – Эулеста вроде не обиделась, но тон так и сочился язвительностью. – Тогда почему не успел спасти моих сестру и брата, когда их бирчуни чуть не сожрал?
Крыть моему другу было нечем, разве что отчаянно паясничать:
– Вот такой я горе-воин! Ни к чему не пригоден, даже к женитьбе. Поэтому придется еще лет сорок опыта и сноровки набираться, пока смогу себе позволить завести семью. Эх, вот уж беда так беда!..
– Ты меня не так понял… – спохватилась девушка. Но кандидат в мужья ускользал со страшной силой и великолепно разыгранным пафосом:
– Не утешай меня, не надо! Я не достоин ласки нимф! И вашего прощающего взгляда, дарящего восторга миг!
– Чего это он? – не совсем верно разобралась в рифмах Эуля. Но общий настрой уловила и пожаловалась мне: – Бармалей, скажи ему!..
Ну я и решил, пока внизу ящеры рычали друг на друга и скандалили, проявить мужскую солидарность и подыграть другу:
– Это Леня уже начинает слезы лить, предвидя скорое расставание с вами. Он ведь натура чувствительная, артистическая…
– Что за чушь? Ни о каком расставании не может быть и речи!
– Пока мы в этом мире или в каком ином, чужом – нам можно вступать в интимные связи хоть со всеми женщинами, относящимися к нам благосклонно. Но в нашем мире люди обязаны жить по закону: измена не прощается никогда. Женщину, побывавшую под другим мужчиной, изгоняют из дому. Ее даже нельзя оставить в качестве прислуги или рабыни, для нее – только изгнание. Только окончательное расставание. Вот наш маэстро уже и начинает репетировать неистовую печаль и вселенскую скорбь.
Эулеста явно сомневалась в услышанном:
– Либо ты мне врешь, либо у вас там все подлые – гендерные сексисты!
Но я ее уже не слышал, сосредоточившись на возобновившемся диалоге с тираннозаврами. Их вожак навел относительную тишину среди соплеменников и начал с наезда на самое святое:
– Мне передали, Доктор, картинку-образ твоего полного имени, но оно мне не нравится. Слишком странные ассоциации вызывает…
– Да ради бога, можете называть меня неполным именем, я не обижусь, – заверил я в ответ, стараясь загнать поглубже в сознание неуместную фразу «Доктор на больных не обижается!». Вместо нее солидно выдал: – Главное, чтобы в лесу не разгорелся пожар бессмысленной войны.
Не знаю, что уловил еще в моем ответе собеседник, но его аура полыхнула недовольством. И тему он резко сменил:
– А чем ты докажешь, что знаешь дорогу на нашу прародину?
– Ничем не собираюсь доказывать. Просто не пойду туда, да и все. А если все-таки придется туда завернуть по нужде, то ни словечком не обмолвлюсь вашим собратьям о дикости здешнего проживания в лесу. У меня своих дел и забот хватает по горло. Если ранее и собирался передать весточку, то лишь в знак особой дружбы с парочкой здешних обитателей.
– Дружбы? Ты даже не знаешь, как их зовут.
– И знать не хочу. Да и вообще, дядя, не по теме у нас разговор получается. Ты толком отвечай: хотите передать весточку или нет?
– Хотим! – тон вожака резко изменился, как только я собрался покинуть это место вселенской печали. Пафос и спесь исчезли, уступив место деловитости и дотошности: – И ты уже получил небольшую, но ценную вещицу от здешнего отшельника для передачи нашим сородичам.
– Ничего в ней ценного нет. Присмотрелся, идентифицировал: сущая безделица, принадлежащая иному миру и расположенной в нем империи Альтру.
– Ну раз так, возвращай нам нашу святыню, а мы тебе дадим нечто более священное, явно связанное с историей нашей цивилизации и с ее великим будущим.
На что я чуток напрягся:
– Вам известно о жителях упомянутой мною империи?
– Первый раз слышим о такой. Наша цивилизация ни с кем, кроме чиди, не сталкивалась.
Вроде не врал хвостатый, хотя они наверняка тут в своих лесах за многие века одичали и все подзабыли. А вот имеющуюся у меня карточку я отдавать не собирался. Поэтому демонстративно похлопал себя по всем карманам, ощупал пояс, почесал затылок и сообщил:
– Забыл вашу вещицу в городе, верну при следующей встрече.
– Ну тогда не получишь от нас иную реликвию!
– И не надо! Говорю ведь: обменяемся при следующей встрече, – заверял я. – А сейчас прошу меня извинить за прерываемое интересное общение. Нам уже пора отправляться в путь. Ибо тропинки между мирами тоже имеют свойство открываться лишь в строго определенное время.
При этом я на первый план воспоминаний выдвинул специально картинку открывающегося с утра метро. Чем не «тропинки», запираемые на ночь? Ну и переходы показал с эскалаторами, зев тоннелей с несущимися поездами. Декоративную отделку самых красивых станций нашего метрополитена тоже продемонстрировал.
«Слышали» меня все зубастики. На них моя телепередача подействовала феноменально. Они даже ростом стали как-то ниже, скукожились от непроизвольного почтения. Зато глаза стали вдвое больше, что даже странно для рептилоидов.
И вполне естественно, что сразу же прозвучал самый актуальный вопрос:
– И мы можем вместе с тобой пройти по этим тропам в иной мир?
– Не можете. Потому что сам вход очень мал и рассчитан только на человека. Но! Как мне уже подсказали мои друзья из вашего племени, в ваших древних храмах, что в пещерах, имеются разные архитектурные изыски во внутреннем интерьере. Если знаток моего уровня осмотрит ваши храмы, то сразу увидит нужные обозначения порталов.
– Приглашаем тебя посетить наши храмы! – тут же последовало торжественное приглашение.
– Благодарю! Обязательно наведаюсь туда в один из следующих своих визитов в ваш гостеприимный мир Айка. Тем более что здесь больше не осталось разных чудовищ, уничтожающих все живое.
– Вообще-то Айкаша – не чудовище, а богиня… – последовало несмелое напоминание от местного то ли вождя, то ли шамана. Меня совершенно не интересовало, кем он тут работает. – И мы все-таки настоятельно приглашаем тебя в наш храм…
– Так же настоятельно напоминаю: мне некогда. Улетаю прямо сейчас. Если что хотите передать для своих собратьев – давайте уже. Но вещь должна быть маленькой, большой предмет в портал я не пронесу.
Если бы я знал, на что спровоцирует тираннозавров мой скорый отлет, я бы хорошенько подумал, а потом все равно поступил бы так же.
Ибо при начавшемся споре на тему, что отдать посланнику, вначале поднялся страшный рев, к которому присоединились имитаторы каждой из спорящих сторон. Затем ящеры стали толкаться мордами, доказывая каждый свою правоту, а там и до откровенных потасовок дошло. Большинство потребовало от лидера, которого окружало меньшинство, отдать какую-то особую ценность, а он категорически возражал. Вот и получилась самая настоящая свара.
За просмотр такого зрелища можно было отдать все что угодно. Мы с Леней дико жалели, что у нас нет видеокамеры, которая осталась в личных вещах, в воздуховодных колодцах мира Набатной Любви.
– Представить невозможно, сколько можно получить за видеокадры с данного спектакля! – сокрушался мой друг. – После продажи такого фильма можно до конца жизни не работать и купаться в роскоши.
– Ага! И подохнуть со скуки! – проворчал я с нескрываемым сарказмом. – Да и не бедствуем мы вроде… Но такой фильмец иметь в личной видеотеке – достойная мечта любого исследователя или путешественника… Ну и представить себе не могу тот предмет, из-за которого эти гиганты затеяли свару. Ты себе представляешь нечто адекватное?
– Да уж! Такое впечатление, что они собираются передать не меньше чем ключи от пригодной для жизни планетарной системы.
– Перебор. Такое никому не доверят. Но тем не менее… может, скоро узнаем, о чем речь?.. Ух ты! Смотри, что творят!
Некоторые тираннозавры, несмотря на свое травоядное существование, уже не только толкались, но и пытались друг другу шеи перекусить. Вот и верь таким после этого, что они – вегетарианцы. Крови, конечно, не было, но синяки и ссадины появлялись на бронированной коже все чаще и все обильнее. И ведь разумные существа, хвастающиеся древностью своей цивилизации, а ведут себя как дикие дети леса.
В ментальном плане я давно перестал улавливать даже отдельные фразы или восклицания. И давно следовало убраться, но я все ждал, чем закончится противостояние двух группировок. Потому что загадка о сути неизвестной святыни интриговала не по-детски. Если все бросить и улететь, потом до конца жизни придется сомневаться: «Чего это я недополучил от разумных гигантов?»
Леня, правда, рассуждал несколько иначе, остужая мой ажиотаж разгорающегося хомячества:
– Чем ценней реликвия, тем меньше у нас будет шансов ее оставить себе. И тем больший груз обязанностей упадет на наши плечи. Тогда уж точно придется отправляться в мир Черепахи, без всяких иных вариантов.
– Так уж без всяких? – не соглашался я. – Выбор есть всегда…
Переоценил я себя… Наивный! И слишком самонадеянный! После того как мы поняли, что нам навязывают, я попросту лишился на несколько минут дара речи. А началось все тем, что ящеры резко перестали ссориться, опять чинно уселись на хвосты, и удалось уловить их всеобщее мнение: «Тайное голосование!» То есть спустили пар агрессии, нарычали друг на друга и перешли к цивилизованным методам разборок. Разумно.
Сам метод голосования остался нам непонятен и незаметен. Но в любом случае победило большинство, ратующее за передачу мне «того самого». Вожака стаи буквально перекашивало и крутило от недовольства, когда он начал свою речь. Но против воли общества не попрешь, он здесь явно ни королем не был, ни президентом, несмотря на свою величину и массивность.
– Доктор! – обратился он ко мне с речью, начиная ее с вопроса: – Что ты знаешь о нас в плане нашей физиологии роста и развития?
– Да много чего, – не стал я скрытничать. – Вы живые, теплокровные, прямоходящие, питаетесь специально выращиваемыми злаками и дарами леса…
– Ничего ты не знаешь! – перебил меня зубастик не совсем вежливо. – Потому что ты чужак, случайный и крайне нежелательный элемент данного мира.
Похоже, у него напрочь отсутствовали дипломатические способности. Поэтому я решил задействовать свои умения переговорщика, основанные на простоте, наглости и логике:
– Жаль, что конструктивного диалога между нами не получилось. Поэтому мы улетаем, прощайте!
И двинулся от края платформы к ее рычагам управления. Мол, некогда мне тут от вас всякие гадости выслушивать.
Хотя на самом деле следовало отключить ментальное восприятие и улететь на самом деле, сразу же. И навсегда! Потому что потом я сожалел, что задержался, долго и сильно сожалел. Но все мы умные задним числом и даром предвидения не обладаем. Увы! И моя хваленая интуиция в тот момент явно умоталась куда-то в отпуск.
Потому что я, глупый и недалекий, вернулся на призывные вопли всей стаи и недовольно проворчал на ментальном уровне:
– Ну что еще? Даю вам одну минуту!
Вот тут впервые в прямое общение со мной вступил иной тираннозавр. Выглядел он гораздо старше и дряхлее, чем местный отшельник, но зато говорил не в пример всем остальным уважительно, красиво и воистину интригующе:
– Многоуважаемый Доктор! Просим нас простить за некую экзальтированность и не совсем адекватное поведение нашего официального представителя. Слишком уж велика цена того дара, который мы передаем в твои руки. Подобного действа мы не проводили ни разу в истории. Поэтому нервное напряжение нас ввергло в пучину дикости и неуместного варварства. А наша святыня – вот она! Мы тебе отдаем самое ценное, что на данный момент существует в нашей цивилизации! Сохрани! И оправдай свое высокое звание существа разумного, доброго и чуткого! Передай это чудо нашим собратьям на нашей общей прародине! И твое имя войдет в историю наших цивилизаций! Мы верим тебе!
Под эти его слова одна из гарпий подлетела к парочке отдельно восседающих ящеров, которые не принимали участия ни в диспуте, ни в состоявшейся потасовке. У одного из них оказалась прицеплена к поясу небольшая дыня. Точнее, предмет в виде дыни. Причем по нашим, человеческим, меркам довольно большой предмет, не менее полуметра длины и сантиметров тридцати в своей срединной части. Подвешивался сей объект к поясу монстра на цепочках из металла. Как потом выяснилось, цепочки оказались титановыми.
Вот за эти цепочки гарпия и подхватила дыню, а потом и перенесла к нам, довольно аккуратно и бережно опустив ношу на мои подставленные руки.
«Тяжеловата! – успел я прикинуть вес. – Килограммов пятнадцать…»
– Наверняка внутри самый большой алмаз данного мира! – шептал Багдран.
От Найденова пришла подсказка иного рода:
– Вдруг это атомная бомба? И мы сейчас станем радиоактивной пылью?
– Типун тебе на язык! – ругнулся я в его адрес, но «оком волхва» просмотрел начинку доставленной реликвии. – Сам кожух вроде как из ценной породы дерева… А вот что внутри… Но уж не бомба, точно.
Там оказалось нечто страшней, чего я со своим мизерным опытом и наивностью и предположить не мог. И пока я рассматривал, ментальный посыл распинающегося старца звучал все громче, все настойчивее и все с большим пафосом:
– Достопочтенный Доктор! Можешь открыть капсулу и полюбоваться на наше чудо! Для этого просто нажми на два выступа с торцов!
Мне в этом помог Леня, перехвативший дыню, а я уже и на выступы нажал. Верхняя треть капсулы приподнялась, а потом и откинулась в сторону, как крышка шкатулки. И мы с другом, ошарашенные, если не сказать, что пришибленные, уставились на внутренности.
Тогда у меня и пропал дар речи. И только краем сознания продолжал улавливать несущиеся от старца разъяснения:
– Раз в тысячу лет среди нас рождается гениальный уникум совершенно белого цвета. Он обладает всеми мыслимыми и немыслимыми достоинствами нашей расы! Ему подвластна природа и все живое. Он видит прошедшее и спокойно заглядывает в будущее! Он дарует разумность нашим лесным братьям и умеет изгонять зло из сознания. Он убирает черноту помыслов и кровожадность инстинктов. Он – благо! Он – мессия! Он – оракул и светоч нашей цивилизации! Он – спаситель и поводырь нашей расы! И он будет наибольшей святыней для наших собратьев из родного мира!
Мыслеречь звучала.
Маленький белый дракончик, величиной с большую мужскую ладонь, продолжал безмятежно спать.
А мы все так же молча продолжали пялиться на лежащее в мягкой колыбели чудо.
