Глава 31
Константин Плющ
Game over
Шимон со злостью и отвращением следил за осадой хутора. Долбаный Гунульф!
Ничего ему поручить нельзя, все, что мог и не мог, прогадил! Правда, стоит, в порядке самокритики, признать и свою вину: большую кадровую ошибку совершили вы, товарищ Щепотнев.
Не того в цари выдвинули, не на ту фигуру поставили.
Ну ладно, тролль с ними, со всеми. Переиграем…
– Побили-таки, – крякнул Траслауд, морщась.
– И побили, и пленили… – протянул Семен.
Муть в душе стала потихоньку оседать, и тут Щепотнев узрел сладкую парочку – Плющ и Бородин ехали рядом с Йодуром Беловолосым, о чем-то степенно переговариваясь.
Семен озлился.
Это чертов студент предупредил Хьельда! А казак-десантник… Ах, ты!
Не «чечен» ли и увел драккар? Ведь высвободился же он как-то!
– Вот, сволочи! – весело сказал Шимон. – Весь план мне изговнякали! Ладно, Траслауд, разбегаемся. Ворочайся, если имеешь желание, в родной фьорд или в плен сдавайся, а мне надо кое с кем повидаться!
Оставив растерянного викинга соображать, что к чему, Щепотнев направил коня лесом, разумно удерживаясь вдалеке, чтобы не пересечься с лесовиками, шмыгавшими на флангах колонны.
Четверть часа подобной езды принесли-таки свой результат – Костян с Валероном отстали от викингов Йодура, отъехали в сторону по сырой низине.
– Ага…
Шимон добавил прыти коню.
Вскоре он расслышал голоса:
– Да не-е… Это не ручей, – авторитетно заявил Бородин. – Но родник где-то рядом.
– Я уже и из лужи готов лакать, – простонал Плющ.
– Вон он!
– Где?
– Где куст голубики!
– Вижу, вижу…
Костя спрыгнул с коня и устремился к роднику.
Валера тоже слез, похлопал своего гнедого по шее.
«Явим себя!» – подумал Щепотнев и выехал из-за купы деревьев.
– Привет, привет, вредители, – пропел он, легко соскакивая наземь.
Роскви и Эваранди пристально глянули на третьего.
– Чё это мы вредители? – холодным тоном спросил Бородин.
– А потому, Валерон, – с чувством сказал Шимон, – что мешали моей внешней и внутренней политике, ставили палки в колеса машины прогресса. Я тут местным факел цивилизации несу, а вы…
– А не ты ли гонца к конунгу послал, светоч, – перебил его Плющ, – выдав меня за «врага народа»?
– Я, – легко признался Семён. – Ну и что? Я же вас предупреждал обоих, чтобы не мешались под ногами. Предупреждал? Ну вот… А вы продолжали свою деструктивную деятельность. Ай-ай-ай, нехорошо!
– Видимо, мы по-разному понимаем слова «дружба» и «вражда», – сдержанно возразил Костя. – А есть еще и такие понятия, как «честь», «долг», «совесть»… Слыхал о таких?
– Слыхивал, слыхивал… А ты в курсе, что война – это продолжение политики? А политика, мой юный друг, не приемлет ни чести, ни совести. Там в ходу одна эффективность!
– Тебе вообще чего надо-то? – по-прежнему прохладно спросил Валерий.
– Убить вас, – любезно сообщил Щепотнев. – Обоих. Помните, я вам как-то обещал ликвидацию? Ну вот. Хоть и подлый я, и беспринципный, но данное слово держу. Вот такая я редиска – нехороший человек!
– Переживем как-нибудь, – выцедил Роскви.
– Вряд ли… Ну все, аминь!
Шимон выхватил меч, но рубить с ходу не стал.
С недавнего времени он пестовал в себе новые ощущения несколько садистского плана, убивая медленно и наблюдая за тем, как решимость противника тает, как сменяется отчаянием…
Было любопытно открыть в себе новое качество, о коем ты раньше даже не подозревал. Никогда, вроде, склонен не был в живодерству, а вот поди ж ты…
– Привет передавай там, в Вальхалле! – сказал Семен Бородину, легко парируя кривой меч «десантника-казака» и ранив его в бок.
Упав на колени, приложив левую руку к ране, Валера не остановил истечение крови – та так и струилась между его пальцев. Костя тут же бросился на врага.
Меч Шимона скрестился с клинком Плюща.
А мальчик здорово прибавил в резвости. Вон как железякой вертит!
Быстрый ты, однако.
До высот иайдзюцу Костяну еще как до Луны пешком, однако эволюция налицо.
Молодец… Ого!
Костин молниеносный выпад Щепотнев пропустил, среагировав лишь под самый конец и отделавшись глубоким порезом.
Взъярившись, Шимон одновременно похолодел – а ведь так и помереть можно.
Играючи отбив меч Плюща, Семен, рисуясь немного, перехватил рукоятку меча двойным хватом, как катану.
Замахнулся, чтобы нанести последний удар, – и наткнулся взглядом на бешеные глаза Бородина с арбалетом наперевес.
– Изыди! – донеслось до Щепотнева.
Изо рта у Валерия хлынула кровь, но тренькнула тетива, мелькнул оперенный болт…
Семен сделал отчаянную попытку отбить стрелу, и ему это удалось, но тут в воздухе прошуршало лезвие Костиного меча. Шимон ощутил мертвящее касание стали к беззащитной шее, а в следующее мгновенье свет померк…
Костя тупо смотрел на Валерку, упавшего в траву. Его глаза были обращены к небу, а по зрачку ползал муравей.
«Ну он же не насовсем умер! – убеждал себя Плющ. – Ну моргни же!»
– Помогите, кто-нибудь! Эй!
Сквозь кусты просочилась пара лесовиков, увидала Бородина и тут же огласила дебри переливчатым свистом.
Откуда ни возьмись набежало народу, Роскви аккуратно переложили на кожаный плащ и шустро понесли.
– Куда вы его? – спросил Костя на бегу.
– К старой Гудрун! Она – вёльва и лекарка!
«Санитары» неслись по тропе, пригибаясь под нависающими ветками, пока не оказались в мрачном месте, окруженном замшелыми елями.
Тут в самый раз избушке на курьих ножках находиться, и она-таки имелась – покосившееся строение, срубленное из толстых бревен.
На пороге стояла высокая костлявая старуха.
Вперившись в Костю неприятным взглядом, она проскрипела:
– Заносите воина.
Лесовики, почтительно кланяясь старой ведьме, втащили Бородина в темное помещение и бережно положили на стол.
– Все вон, – буркнула Гудрун и ткнула костлявым пальцем в Эваранди: – Если твой друг умрет, я пришлю гонца. Если не дождешься дурной вести, будь здесь послезавтра к вечеру. Ступай!
Ни слова не сказав, Плющ покинул избушку.
Обратный путь показался ему долгим и печальным. Ничего не радовало – ни победа над Шимоном, ни то, что врага одолели.
В Сокнхейде Костю дожидался дед Антон. Какой же он старый…
Переживает, наверное. Внука боится потерять.
– Что Гудрун сказала? – сразу спросил старый.
Плющ поведал все без утайки, и Андотт малость воспрял.
– Это хорошо, – вздохнул он. – Значит, шанс есть. Иначе Гудрун просто не взялась бы лечить. Пошли, Костя, постелю.
Плющ с изумлением обнаружил, что, оказывается, стемнело.
Устроили его в дальней комнате, где ничего, кроме кровати, не было. А больше и не надо ничего…
Вяло раздевшись, Плющ бухнулся в постель и отрубился.
Разбудила его луна – яркий луч протянулся через щелку окошка, заделанного слюдой. Костя вздохнул, протер глаза – и замер. И понял, что проснулся он оттого, что услыхал шелест одежд и взволнованное дыхание.
Рядом с кроватью стояла Эльвёр.
Голую и прекрасную, ее словно обливало лунное сияние, и белая кожа девушки светилась будто.
– Иди ко мне, – сипло выговорил Плющ, и Освиврдоттур сделала два быстрых шага, наклонилась к нему и легла рядом.
Прижалась, дрожа.
Момент для любовных утех был, наверное, самым неподходящим. Или наоборот – идеальным?
Как забыться, как избавиться от тревог и волнений, если не в объятиях красавицы?
Опыта общения с девушками у Кости было немного, но с Эльвёр ему было не просто хорошо, а легко.
Он ничего не боялся, не переживал, а просто щупал, гладил, целовал…
Девушка вела себя все вольнее, пока не оседлала его, не нащупала в промежности, не направила, не вскрикнула, выгибая спину…
Эваранди почти не совершал самых благостных возвратно-поступательных движений – Эльвёр сама качалась, упираясь ему ладошками в грудь.
– Давай по-другому! – выдохнул Костя.
– Как?
– Становись на коленки…
Так было еще лучше – девушка вскрикивала от каждого толчка, а круглая попа сама просилась, чтобы ее тискали.
…Потом они просто лежали рядышком, унимая стук сердец, и им было хорошо.
Когда настал указанный вёльвой срок, Костя оседлал коня и, ведя в поводу запасного, отправился в лес, провожаемый дедом и бабой Валерки.
Старая даже перекрестила его второпях и оглянулась – никто не видел?
Сдерживаясь, чтобы не понукать мелковатую лошадку, Эваранди проехал лугами да выпасами и углубился в лес.
Были ли свидетели его выездки, он не знал – местные покажутся тогда, когда сами захотят.
Вот и избушка.
Торопливо спешившись, Плющ даже коняшек привязать забыл – его встречал Валерка, живой, хоть и не совсем здоровый.
И до того не впечатлявший упитанностью, нынче Бородин еще пуще схуднул.
Лицо бледное, весь какой-то перекошенный на раненый бок, на клюку опирается – и лыбится!
– Здорово… – выдохнул Костя, боясь обнять Роскви.
– Да не развалюсь, не бойся, – проворчал Валерка, и они нашли компромисс – хлопнули ладонью об ладонь и так сжали руки, что пальцы побелели.
– Я только сегодня встал с утра, – рассказывал Бородин. – А то все как во сне – бабка шепчет заговоры, мазюку какую-то прикладывает, травами окуривает… И кот у нее есть – здоровенный, черный. Как глянет – сразу тянет перекреститься. Дед как?
– Да что ему сделается? – улыбнулся Плющ, испытывая блаженное чувство освобождения от тревог. – Крепкий он у тебя. Все вообще нормально. Рыжий Змей заделался кормщиком у Хьельда на «Цверге», сейчас гоняет молодь, готовит достойную смену. От Харальда Косматого послы прибывали с дарами. Хьельд был мудр – принял гонцов и от подарков не отказался. Пообещал выступить заедино с конунгом, а битва уже близка. Кстати, нам с тобой еще бонусов подкинули, так что давай выздоравливай поскорее.
– Да я все уже!
Тут избушку покинула сама вёльва, на диво благодушная, и вынесла целую кошелку плетеную с горшочками, баночками, травками.
– Вот это будешь заваривать и пить, – строго сказала она, протягивая снадобья.
– Я помню, – кивнул Валера.
– Помнит он… Вот тут мазь – неделю еще попользуйся, а прежде отваром теплым рану промоешь.
Бородин кивал только.
– Все, – закончила лекарка-ведьма, повернулась и ушла.
Роскви руками развел.
– Я ж тебе говорил – все уже! Поехали.
– А сможешь? – усомнился Эваранди.
– Да куда я денусь…
Кряхтя, Валерка залез в седло и отдышался.
– Ох и труден путь с того света… Ты только смотри, Верке не скажи!
– Что я, совсем, что ли?
– Поехали!
И они поехали.
А в Сокнхейде их встречала целая толпа народу.
И был маленький пир, и Костя там был, мед-пиво пил, а так как усами он не обзавелся, все в рот и попало.
Под вечер они остались втроем – Эваранди, Роскви и Андотт.
– Торопитесь? – пробурчал дед.
– Верка беспокоиться будет, – вздохнул Валера, – а то б я задержался.
– Ну негоже родных… того… травмировать.
– Тогда мы с самого утра и двинем, – сказал Костя.
– Двинут они, – проворчал Андотт. Вздохнул и поднялся с лавки. – За мной, молодежь!
Изба у деда Антона была велика, и хозяин добрел до той самой комнаты, где Костя провел две незабываемые ночи, но вот при свете дня помещение и не видал.
Теперь же пустое пространство стены между лежанкой и оконцем обрело новое значение – проем в бревенчатой стене, аккуратно заколоченный досками, поплыл, едва Андотт коснулся оструганного дерева.
– Это портал. Выведет вас прямо в Башню. Со вчерашнего утра заработал – капризный он. То хочет пропускать, то отказывается. Но коли уж начал действовать, то проработает целую неделю, как часы. Ну что? Собирайтесь, Регуляторы…
…Подарки от конунга были щедрыми, но поцелуй заплаканной Эльвёр оказался куда драгоценней.
Оружие Роскви и Эваранди оставили у деда Антона – зачем с собой лишний груз таскать?
Переоделись в нечто, годное для любого времени, – штаны кожаные, рубахи вышитые, куртки, разукрашенные бисером. Обули сапожки мягкие, нагрузились бонусами.
Посидели на дорожку, бабе с дедом поклонились да и шагнули в стену, как Гарри Поттер на платформе 9 и ¾.
И оказались в Башне.
Хранитель Романус был тут как тут.
– Поздравляю, Регуляторы! – сказал он. – Все исполнили наилучшим образом. Я и мечтать не мог, что все так ладно – и быстро! – выйдет. Ну, что сказать напоследок… Все межпространственные порталы отныне открыты для вас, хотя тот, что в Морской крепости, самый близкий. Я бы и всеми межвременными ходами-выходами разрешил бы вам пользоваться, но это решает Совет. А вот портал в Норэгр вам открыт.
– Сходим как-нибудь, – улыбнулся Костя, вспоминая Эльвёр.
– А с бонусами как? – встревожился Валера.
Хранитель улыбнулся в усы.
– Зайдите к менялам на Центральной площади, они вам все устроят. Ну, не прощаюсь. Пока, Регуляторы!
– До свидания, Хранитель!
Меняла принял бонусы с превеликим удовольствием, а поглядеть на пектораль, отобранную у Черного Вайделота, сбежались все его коллеги по цеху – это было настоящее произведение искусства.
Одна она потянула на пять миллионов в рублевом эквиваленте.
А всего Валерке выпало восемь лимонов.
– Восемь лямов! – говорил он потрясенно, шагая к Башне. – Нет, ты представляешь себе?! Это ж я и квартиру купить смогу, и обставить ее, и одеться-обуться…
– И у тебя еще останется! – рассмеялся Костя.
За разговором они незаметно миновали портал и очутились в промозглой темноте каземата.
Фонарей с ними не было, но бледный отсвет виднелся впереди, зазывая к выходу.
Костя проводил Валерку до самого автовокзала на Второй речке, где Бородин, все еще прихрамывая, сел на автобус до Уссурийска.
– Пока! – крикнул он в тонированное окно.
– На новоселье пригласишь! – рассмеялся Плющ.
– Обязательно!
Продолжая улыбаться, Костя проводил глазами отъезжавший автобус, а тут и маршрутка подвернулась. Порядок!
В салон залезли три говорливые тетки, следом втиснулся нескладный ботан в очках и со смешным утиным хвостиком. Ботан с завистью глянул на длинный хвост Плюща.
Пожилой водитель, похоже, всю жизнь шоферивший, завел движок и вышел протереть стекла.
Тут-то к нему и подошли.
Двое – узкоплечий молодчик, с усмешечкой на тонких губах, и здоровенный, «негабаритный» парниша, рыжий и конопатый.
– Тебе чего, неясно сказано было? – наехал парниша на водителя «микрика».
– Да чего вы… – сробел водила.
– Бабки гони, чего!
Узкоплечий вежливо, по-прежнему усмехаясь, проговорил:
– Считай, что у нашей фирмы монополия. Хочешь таксовать? Присоединяйся к нам – и делись выручкой. Или плати!
– Да где ж я столько наберу? – попытался шоферюга съехать.
– А меня не колышет! – надавил «негабарит».
Костя не выдержал.
Опустив стекло, он обратился к парнише:
– Слышь, ты, рекетир недоделанный? Оставь человека в покое, ему работать надо, а нам ехать. Шел бы ты… заниматься общественно-полезным трудом!
Рыжий парниша сперва очень удивился, а потом и обрадовался.
– О, адвокат нарисовался! – осклабился он. – Сидишь, и сиди! А то выну, травму нанесу!
Плющ сам себе удивлялся. Он никогда раньше не вмешивался в подобные разборки. Дескать, моя хата с краю, ничего не знаю. А тут его заело.
Он резко толкнул дверцу, нижним краем ощутимо задевая коленную чашечку «негабарита».
Тот взвыл, а Костя гибким движением выскользнул из кабины, прихватывая, что под рукой оказалось.
А оказался гаечный ключ – разводной, увесистый.
Уложить большого рекетира удалось без особого труда. Здоровый, да и рыжий, но не викинг.
Достаточно было заехать пару раз по тулову, один раз кулаком по мясистому загривку, и парниша отрубился.
А вот мелкий оказался тот еще фрукт.
Когда его познания в боксе не помогли, молодчик выхватил нож – тетки в салоне завизжали.
– Брось железяку, придурок, – ласково заговорил Плющ, – иначе я тебе руку сломаю.
Мелкий не внял, пырнул.
Костя мгновенно ушел от удара, перехватывая руку с ножом, и резко заломил ее.
Если бы мотор у «микрика» не работал, то он, наверное, расслышал бы мокрый хруст.
Молодчик взвыл, падая на колени.
– Бл…! Ты мне руку сломал!
– Так я ж тебя предупреждал, – улыбнулся Плющ, возвращаясь на свое место.
– Найду… твою мать! – грозился мелкий.
– В любое время, – серьезно сказал Костя. – Меня зовут Плющ, учусь в политехе. Только, если возьмешься искать, пеняй на себя. Изувечу.
Обернувшись на водителя, бледного, зачем-то протиравшего баранку, Плющ сказал:
– Чего стоим? Кого ждем?
– Ага, – суетливо кивнул шофёр, трогаясь с места. – Ну, парень, ну выручил ты меня! Ей-богу, бесплатно довезу!
Костя рассмеялся.
– Поехали!
notes
