Глава 26
На службу меня пока не звали, рука не давала покоя. После процедуры с переездом, да еще, видимо, застудил немного, болеть стала сильнее, да и кровила иногда. Я сидел с девочками, иногда с тремя сразу, так как жена Истомина, тоже работала. Делал небольшие дела по дому, старшие дочки, решил уж так звать, активно помогали. Истомин с утра до поздней ночи пропадал где-то в городе, диверсантов ловил, наверное. Нет, сам, конечно, старался не высовываться особенно, но и без него не обходилось.
Бомбардировки города усиливались. Гитлер решил не завоевать город, а просто уничтожить его. Пожаров было много. Немцы долбили по городу день за днем. Наши, конечно, пытались отвечать, но силы были явно не равны. Летуны делали по шесть, а то и больше вылетов в день.
Кому везло, кому-то – нет. В районе Кировского завода немцы чуть отошли, но усилили обстрел завода. Красная Армия постоянно контратаковала, пытаясь отодвинуть немцев как можно дальше.
Начала работу Дорога жизни. В город везли продовольствие, а обратно, на «Большую землю», вывозили истощенных жителей. Это было каплей в море, но хотя бы так. Читал в свое время, что, в принципе, дорога по Ладоге позволила не дать городу умереть. Но фрицы бесились. Бомбили Ледовую дорогу постоянно.
С дровами для печки была целая проблема. Ну, негде в городе было их брать. Выручали мои парни. Зимин сотоварищи, все же сделали вылазку в ближайший лесок. Привезли почти целый грузовик, толстых поленьев. Но ведь не станешь, как последний жлоб, все тащить себе. Когда устроили раздачу, прямо у подъезда дома, самим осталось совсем чуть-чуть. Майор их «продрал», за самодеятельность, но потом сказал спасибо. А на следующий день пригнал бойцов из охранной роты да десяток заключенных. Подследственных, подозреваемых не в особо тяжких преступлениях. И бойцы сделали еще одну вылазку. В этот раз привезли три грузовика дров и к каждой машине было привязано по огромному дереву. Пояснили тем, что не успевали распилить. Раздавали на улице в этот раз не только в наш дом, но и в соседние. Конечно, выходило помалу, но это хоть что-то. Люди и этому были рады. Где тем же старикам взять дров или угля. Медленно умирать? Они и так прямо на ходу замерзали. А так хоть какая-то помощь. Вообще, обещали такие рейсы сделать регулярными.
В один из вечеров, уложив детей спать, мы с Истоминым курили сидя на кухне.
– Александр Петрович, в планы не посвятите?
– Относительно чего? – майор вопросительно взглянул на меня.
– Сколько мы будем в Питере находиться. До конца блокады?
– Ну, неизвестно, сколько она продлится в нашей истории. Пока работаем здесь. Дел полно. По Ладоге пришли подкрепления. Капля в море конечно, но это и не последнее пополнение. После Нового года, скорее всего, предстоит наступление, чтобы соединить войска из осажденного города с войсками, пытающимися прорвать блокаду. Немцы контролируют железную дорогу, Тихвин захвачен. Есть задача откинуть немцев от южного берега Ладоги и создать устойчивую оборону. Тут главная задача – Шлиссельбург. Дивизия, из состава 54-й армии, пыталась по льду пройти в город. Там и полегла. У противника оборудованы серьезные минометные точки. Даже не точки, там сплошняком весь берег в пулеметах и минометах. Не считая артиллерии. Только в случае разгрома немцев в Шлиссельбурге мы сможем наладить нормальное снабжение Ленинграда. Мы пойдем за войсками. А еще очень много работы предстоит проделать НКВД. В Ленинград столько всякого отребья забросили, что давить – не передавить. Товарищ Кубаткин по приказу Лаврентия Павловича, организовывает контрдиверсионную группу. Ты со своими людьми войдешь в нее. Как только поправишься – начнешь работать.
– Так ведь у меня опыта нет.
– Зато есть чутье и послезнание. А это – много. Остальному научишься.
– А вы – с нами?
– Я буду периодически встречаться с вами, так как мне часто нужно будет мотаться в войска. Я связывался с Лаврентием Павловичем, он приказал, как только поправишься, заодно нагрузить тебя работой по контролю над выпуском оружия и техники. Тем, чем ты вроде успешно занимался.
– Блин, опять за саботажниками следить? – вздохнул я.
– А что ты думаешь, это не работа? Еще неизвестно, что важнее.
– Да ладно, что я уж и сделал-то такого? Случайно повезло с Судаевым.
– Случайностей не бывает. Ты понял, что от тебя требуется?
– Да, все понятно. Товарищ старший майор, а девчонки жить, где будут?
– Как это где будут? Они уже живут. Так здесь и останутся. Не волнуйся, будешь навещать, когда сможешь. Тем более – помогать нужно. Я вообще-то, как раз попросить хотел…
– Вы? – я удивленно посмотрел ему в глаза.
– Именно. Холодает все больше и больше. Топить почти нечем. Ты сам мне рассказывал, что от холода умирать будут так же, как и от голода. Жене моей работать нужно. Девочки все время будут с ней. Но кому-то и дров нужно принести, ведь так?
– Товарищ старший майор! Да вы что? – я даже встал.
– Да ладно, извини. Знаю, что и так поможешь и не оставишь. Ты девчонок удочерить хочешь?
– Конечно, хочу. Как вы думаете, разрешат?
– Не вижу причин для отказа. Молодой лейтенант НКВД, пользующийся поддержкой и доверием руководства. Все вполне осуществимо.
– А почему лейтенант, Александр Петрович? Вроде только младший?
– Я направил представление. Лаврентий Павлович, в разговоре по телефону сказал, что проблем с утверждением не будет. Да, еще, кстати о награждении. Все твои бойцы получат повышение. По табели НКВД. За ваши подвиги вам причитаются хорошие награды.
– Спасибо, а главное за ребят. Они будут очень обрадованы. Хоть никто и не говорит, но всегда приятно, когда тебя ценят, да еще и подтверждают наградой. Да и за себя спасибо, я чего, теперь целый капитан буду?
– Лейтенант НКВД ты будешь! Да, это звание равноценно армейскому капитану, но губу-то не раскатывай, ладно? Капитаны роты в бой ведут, а у тебя даже отделения нет. А уж до майора, извини, ты и вовсе возрастом не вышел. Я, если помнишь еще, – Истомин хитро улыбнулся, – и сам-то всего – майор, хотя и старший. А вообще – служи как человек и все придет.
– Служу трудовому народу! – отчеканил я и шутливо приложил руку к голове.
– К пустой голове…
– Знаю, знаю. Просто шучу. А без шуток, спасибо вам, Александр Петрович.
– Не за что, это вам спасибо – за шкуры ваши дырявые.
– А как там наш герой – Иванов?
– О-о-о! Этого я решил, как поправится, к тебе в группу определить.
– Да, товарищ старший майор, это будет хорошо.
– Твою мать! Новиков, мы же договорились?
– Да, да. Извините. Товарищ майор.
– Не надо афишировать мое звание, сколько говорил, в группе и наедине – просто майор!
– Виноват, товарищ майор.
– Балабол, – заключил Истомин и усмехнулся.
За окном провыла сирена и послышались учащенные щелчки метронома.
– Блин, как задолбали эти гребаные нацисты. – Я прошелся по всей Германии трехэтажным матом.
– Вот кстати, насчет обстрелов, – Истомин поднял указательный палец. – Дело есть, но ты, мля, так не вовремя пулю поймал.
– Я не специально, – замахал я руками.
– Ладно, бери девчонок, нужно спускаться.
Разбудив наших малышек и супругу Александра Петровича, мы спустились в подвал дома. Там к этому времени собралось уже немало людей. Загрохотало. Казалось, земля уходит из-под ног. В этот раз наши, видимо, решили ответить. Грохот выстрелов слышался с разных сторон. Не на каждый обстрел отвечают. Снарядов не так много. Но все же стараются. Истомин рассказывал, что один приличный обстрел из орудий съедает двухдневную выработку заводов по производству этих снарядов. А рабочие ведь не железные. Впроголодь восполнять израсходованные запасы очень тяжело. У станков стоят только очень крепкие люди. Ведь в первую очередь голод и холод принялись за слабых, то есть детей и пожилых людей.
Вспоминал, как когда-то читал о блокаде, теперь же знание того, сколько умирает людей, не давало покоя. Когда я первый раз рассказал про это Истомину, он, державший в руке стакан с чаем, раздавил его в руке. Первый раз видел, как этот человек настолько разъярен. Потом он даже говорил, что лучше бы я ему и не рассказывал.
Меньше чем через час канонада стихла. Стало как-то тихо вокруг, и появился запах. Запах смерти. Ведь кто-то не успел укрыться. Кто-то не захотел. Такие тоже, к сожалению, встречались. Сам лично видел сидящую на санках старушку на улице. Когда к ней обратился Зимин с предложением помочь спуститься в подвал, она лишь махнула рукой, надоело, говорит, прятаться, пущай убивают, ежели так хотят. Одна осталась, рассказала, что похоронила всех детей и внуков. Бабушку было жалко и в то же время очень стыдно. Тогда мы просто ушли, а что мы могли?
– Так что там, насчет обстрелов? – задал я вопрос Истомину, когда мы уже вновь сидели дома.
– Сейчас командование составляет план удара, которым нужно нанести урон немецкой артиллерии.
– Флот? – вспоминая читанные мной книги, попробовал угадать я.
– И он тоже. Только, видишь ли, как получается. Нужна хорошая корректировка.
– А в чем проблема?
– Немцы всегда засекают выход в эфир наших разведчиков и сразу меняют позиции. Далеко не уходят, конечно, но наш огонь не приносит большого результата. А снаряды у нас «тают». Вот что ты думаешь по этому поводу. Просто выдвинуть вас с рацией к немцам я не могу. Да и бессмысленно это. Перещелкают как зайцев.
– Можно попробовать одну штуку. Но, – я на пару секунд замолчал, – но будут жертвы.
– Что такое? – Истомин заинтересованно посмотрел на меня.
– Нужно две группы.
– Ага. Вторая будет отвлекать. Смертнички. Так?
– Точно. Одна начнет передачу, артиллерия должна будет нанести удар, но не вся. Основная масса стволов будет ждать новых координат. И накроет немцев на новых позициях. Как только они их займут.
– Думаешь получится? – покачал головой старший майор.
– Ну, надо хотя бы попробовать. А то так безнаказанно они могут нас громить до полного разрушения города.
– В этом ты прав, но надо все как следует обдумать. Завтра, в штабе фронта, я вынесу твое предложение на рассмотрение.
– Каково примерное расстояние до огневых рубежей противника?
– Точно не знаю. Думаю, километров десять.
– Проберемся, у меня мысль проскочила. Вы составляйте план, затем поделимся.
– Что за мысль?
– Вы сможете принести точные данные по обстановке вокруг города?
– Кажется, начинаю понимать, куда ты клонишь, – подозрительно проговорил майор.
– Давайте оставим это, до того как обсудим обстановку?
– Завтра все будет. Я еще поговорю с моряками. Сергей, но это может быть билет в один конец.
– Ну и что? Может, зато легче городу и войскам станет. Надо вышибать у немчуры пушки. А то скоро весь город в руины превратят.
