Глава 10

Выйдя из землянки, я направился к ближайшим кустам. Переоделся, зарядил винтовку. Поверю старшине на слово, что она чистая. Набил запасные обоймы. Спрятал в карманы по гранате. Собрал свою гэбэшную форму, пошел обратно к старшине. Отдал ему все, что с себя снял, добавил фуражку. А он протянул мне пилотку, которую забыл дать сразу. Я натянул пилотку и вышел. Так, куда идти? Надо бы узнать по-тихому, в какую хоть сторону ушли разведчики. Перехватив одного очкарика, наверняка штабной, решил его спросить.

– Слушай, я привел языка, разведчики послали. Пока сдавал его, мои в рейд ушли. В какую сторону пошли, не видел? Знаю, что они собирались круг давать и уйти могли в любую сторону, где теперь их найдешь. Ты не думай, что я как оборванец одет, вот мои документы.

Я показал бойцу корочки. Тот взглянул, глаза расширились.

– Так вон туда они пошли, в сторону артиллеристов, – он показал рукой, – только уже часа два прошло, не догоните.

– Спасибо, брат, догоню, они меня все равно ждать будут.

Я почти бегом направился к пушкарям. Подойдя, я выбрал новую жертву, опять молодого.

– Привет, земляк! Разведка туда прошла? – я показал в сторону рукой.

– Привет, да туда, но давно, часа два назад, – артиллерист показал в ту же сторону, куда я сам предположил. Ладно, дальше дело техники.

– Спасибо огромное. – Я припустил бегом.

Пробежав с километр, пошел шагом, доставая из-за пазухи карту. Прикинув, куда пошли разведчики, я быстро понял их маршрут и свернул правее. Карту, кстати, я зажал у Истомина, взял посмотреть и не вернул.

Путь я выбрал не самый легкий, можно попасть прямо в логово зверя, но я рискнул. И не прогадал. Отмахав пяток километров, понял это, увидев деревеньку, сожженную, правда, но остатки еще просматривались. Эта деревенька в шесть дворов раньше была на правом фланге нашей дивизии. Если все верно, скоро должна будет показаться подбитая машина, на которой ехали мы с майором на аэродром. И точно, остов обгорелой эмки стоял на обочине дороги. Видно, загорелась, когда «лаптежник» нас утюжил. Я вошел в лесок и стал пробираться по краю, здесь уже могли появиться немцы, в любое время. Первые окопы появились неожиданно, видно, уже после меня копали, наверное, немец во фланг бил. Да, мясорубка! Все – люди, лошади, техника – перемешаны с землей. Кругом танковые следы, воронки, останки людей. Блин, их просто раздавили, но почему так мало гансов пожгли? На поле стояли всего четыре танка PZ-II и один PZ-III, один БТР-251, он же гроб «Ганомаг», и один грузовик «Опель». Сколько же танков здесь лезло, что они сумели смять наши позиции с такими малыми потерями? Десятка три, не меньше. А это сила. Винтовка давно уже была в руках, я был готов, но все равно растерялся, когда увидел их, наклоняющиеся к земле серые мундиры были уже рядом.

Это были трофейщики, мародеры. Они обирали трупы своих солдат, вытряхивали из карманов скудное содержимое. Наших просто шмонали, переворачивая, как тряпки, и отходили. Гансов было трое, один меня сразу заметил, я был всего в нескольких десятках метров от них. Немец нервно стал снимать с плеча карабин, а я вскинул винтовку, не до маскировки сейчас. Когда в прицеле появился уже начавший говорить «барахольщик», я нажал спуск. Выстрел прозвучал довольно громко. Фашист упал, схватившись за грудь. Остальные с выпученными глазами стояли как вкопанные.

– Хенде-хох, ком! – я махнул им рукой, чтобы шли ко мне. Они робко поплелись, осторожно оглядываясь. Подойдя ближе, они бросили оружие и мешки, задрали руки еще выше. А я вдруг подумал, а чего я их живыми-то беру, я все равно ничего по-немецки не понимаю. Допросить не получится. Винтовку на плечо, ТТ в руку. Получилось довольно быстро. Только успел передернуть затвор, как один из гансов бросился на меня. Повалив меня на землю, он пытался выхватить пистолет. Но тот был повернут ему в живот, а развернуть его я не дал. Выстрел прозвучал глухо, немец обмяк. Выбравшись кое-как из-под трупа, я увидел второго фашиста. Постоянно оглядываясь, он пытался убежать, спотыкаясь и падая. Далеко не убежал, между нами метров сто пятьдесят, и я уже навел винтовку на него.

«Да, с такого расстояния не должен промахнуться», – треснул выстрел, вылетела гильза, а немец, широко раскинув руки, полетел на землю. Осмотрев трупы, нашел у одного в мешке целую кучу красноармейских и командирских книжек. Свалил их в свой сидор, пошел дальше, но уже осторожней. Оказывается, я вышел прямо на бывшие позиции, в том месте, где прошли немцы. И стоило ждать гостей. Барахольщики далеко бы от своих не ушли. И точно, показалась четверка гансов, шли прямо сюда, шли осторожно, слышали стрельбу, наверное, вот и крадутся как мыши. Я прятался за разбитым танком и, когда немцы оказались близко, решил залезть под него, чтобы наверняка остаться незамеченным. Когда они прошли мимо танка, я прямо из-под него выстрелил несколько раз из СВТ. Ох и хороша чертовка, три секунды, четыре трупа. Поменял магазин на полный, в пистолете тоже сменил, порядок. Однако нужно забрать левее, обойти попытаться. А то они так и будут на меня идти. Или сам выйду – на танки.

Забирая левее и прижимаясь к земле, я шел минут двадцать, слышимая впереди стрельба затихала. Слышались редкие хлопки минометов. Да, значит, еще кто-то держится, надо, что-то придумывать. Пройдя еще немного, я увидел танки. Здоровенные серые туши стояли возле небольшой рощицы. Рядом стояло два грузовых «Опеля» и солдаты в грязных комбезах крутились возле них.

«И чего вы тут собрались, милые?» – я уже беседовал с умным человеком, с самим собой.

Наверное, те, кто еще жив, засели где-то в этом лесочке. Рощица и вправду отсюда больше походила на лес. По крайней мере другого конца видно не было. «Панцеров» было немного, я задумался. Как же могли такими силами уничтожить дивизию. Ответ пришел быстро. Идиот я, Берия же сказал, они в кольце! Значит, немцы с той стороны тоже где-то есть. А те, что прошли здесь, двинулись дальше, оставив только рембат, ну или чего-то такое. Надо пробираться в лес. Осуществить это оказалось не просто. Но помог случай. Услыхав сзади натужный рев мотора, я увидел ехавший грузовик. Дороги тут не было, ехать он вынужден был медленно.

Машина, это, конечно, хорошо. Но как в нее попасть? Я лежал и смотрел на приближающуюся машину. Водила явно к лесу прет, там по самой окраине дорога проходит.

– Это моя машина, и я на ней поеду! Была, не дала, – произнес я.

Резко вскочив, навел СВТ на кабину. Грузовик был уже метрах в десяти. Водитель со всей дури нажал на тормоз, сидевший рядом охранник приложился о стекло и выскочить не успел. Пуля из автоматической винтовки, сделав аккуратную дырочку в лобовом стекле, вошла в грудь немца. Быстрый перевод оружия на водителя, тот сидит, подняв руки над рулем. Подскочив к машине, открыл дверь и вытащил за рукав труп охранника. Падая на сиденье, заорал: «Шнель!» Повторять не пришлось, немец нажал на педаль, и автомобиль тронулся.

Всю дорогу до леса я смотрел то в зеркало, а то выглядывал из окна назад, преследования пока не было. Вдалеке кто-то виднелся, но попыток погнаться не делал. Глядя назад, я проморгал, как в нас начали стрелять из леса. Водила сразу упал на руль и повис, а неуправляемый болид, с названием «Опель», вломился в кусты и врезался в дерево. Благо скорость была небольшая, через стекло я не вышел, хотя не мог этого сделать, так как давно лежал на полу, скрючившись в бараний рог. С руля капала кровь и скапливалась в небольшую лужицу. Мне было немного дурно, да еще ударился, когда врезались.

Распахнулась дверь, чьи-то крепкие руки выволокли меня наружу. Не успел я встать на ноги, как со словами – так он сука наш! – мне в голову прилетела нога, обутая в грязный, стоптанный сапог. Мне как-то сразу поплохело еще больше, и я вырубился. Очнулся, когда меня поднимали, видно, недолго я сны разглядывал. Связали руки качественно, еле пальцами шевелил. Во рту чего-то мешает, сплюнул и увидел вылетающий вместе с кровью зуб. Это что ж, за изверги-то такие? Бля, рожа разваливается, по ней как молотком били.

– Мужики, вы бы хоть допросили сначала. На хрен рожу-то набок сворачивать?

– Заткнись, падла, вот сдадим кому надо, пусть он с тобой беседы разговаривает. Так побеседуете, что будешь просить пристрелить. А мне на хрен все это не нужно.

– Да, может, сами его? – спросил второй голос.

– Да ну его, мараться еще, политрук и сам пострелять любит.

Меня тащили недолго, возле каких-то кустов бойцы остановились. Один свистнул, из кустов появилась голова, за ней и все остальное. Рука на перевязи, в петлицах три треугольника.

– Кого тащите? – спросил боец с забинтованной рукой.

– Товарищ сержант, взяли одного, ехал в машине с немцами. Их положили, а он, хитрый, на пол успел лечь. Но попался!

– Немец-то всего один был, водила, он и так с мокрыми штанами сидел. Можно было и не стрелять.

– Молчать тебе сказали, ща добавлю на орехи! – это все тот же футболист долбаный угрожает.

– Отставить. Это ты его так отметелил, Сметанин? – спросил сержант.

– Один раз и ударил-то.

– Все, прекратить разговоры, уходим в лагерь.

Шли по лесу мы минут двадцать. Лагерь представлял собой несколько палаток, стоящих кольцом. И из одной палатки вылезал, Он! Ну почему я с ним встречаюсь всякий раз, как появляюсь в дивизии деда. Опять этот политрук, а меня ведь к нему ведут. Попал.

Эта гнида аж в лице изменился. Губы застыли в каком-то зверином оскале.

– Снова ты! – он был на седьмом небе от счастья. Конечно, сейчас отыграется. Буквально подбежав ко мне, с ходу зарядил мне в ухо. С ударом бойца ногой, конечно, не сравнить, но слышать я на минуту перестал.

– Да что же вы все меня окучиваете-то, а? Слышь, политрук, ты хоть документы проверь, трудно, что ли? – я, уже не сдерживаясь, матерился и плюнул на все.

– Заткнись, гад! Я с тобой только начал.

– И уже закончил, – услышал я голос ротного, – у тебя совсем ума нет, что ли? – орал капитан на политрука.

– Это не твое дело, капитан! Я сам с ним разберусь.

– Что тут за сабантуй? – я взглянул в сторону говорившего, ого, сам Лебедев, живой значит. Все на секунду как-то затихли.

– Так я вопрос задал, кажется, – генерал, нахмурив брови, встал рядом.

– Товарищ комдив, бойцы предателя привели, а я давно его подозревал. Вы его еще наградить хотели, а он, сволочь, давно Родину продал, вот и опять попался.

– Если бы ты так ее продал, как он, я бы и тебя наградил. Ты вот в лесу сидишь и дальше своей палатки нос не высовываешь. А человек сюда через фрицев прошел, мы ведь в колечке – забыл? Здравствуй, боец, Сергей, правильно? Как ты здесь оказался?

Было очень приятно, что комдив меня не забыл.

– Здравия желаю, товарищ генерал-майор, сюда, – я обвел глазами округу, – парни притащили, а так вообще-то вас искал, то, что от дивизии осталось.

– Ага, нас он искал, продал раз, не всех добили, еще раз прислали. – «Еще немного, и я врежу этому дебилу». Выручил Лебедев:

– Слушай, политрук. Шел бы ты куда-нибудь уже. Займись делом. Оставшихся живых бойцов нужно посчитать.

– Я выполняю ту работу, на которую меня партия поставила.

– Выполнять! – рявкнул Лебедев и повернулся ко мне. – Развяжите его уже!

Подбежал один из солдат, разрезал веревку. Я потер затекшие уже руки и полез в карман за документами.

– Товарищ комдив, разрешите обратиться? – обратился я, дождавшись, когда он заглянет в документы.

– Обращайтесь, товарищ сержант госбезопасности. – При этих словах лица политрука и пинавшего меня красноармейца вытянулись. Еще бы, звание у меня теперь равняется пехотному лейтенанту. Лебедев кивнул мне, давая знак отойти в сторонку. Посмотрев вокруг, я негромко начал доклад.

– Товарищ генерал, два дня назад с вами была потеряна связь. По данным разведки установили, что вы в окружении. Командующий корпусом приказал разведчикам 111-й дивизии найти сведения о пропавшей 235-й. Или найти выживших – если удастся. А еще, у вас должны быть некие документы…

– Есть такие, продолжай, – качал головой комдив.

– Я самовольно, так как разведчики были посланы ранее, покинул расположение в попытках их догнать. Выйдя к лесу, произвел захват автомашины. При попытке доехать до леса через вражеские позиции был обстрелян вашими бойцами и взят в плен.

– Это наши тебе так лицо помяли? – спросил генерал.

– Перестарались парни немного, да я понимаю, они же не знали, что я у фрицев «такси» возьму.

– Да уж, бойцы, – Лебедев громко, обращаясь уже к солдатам, стоящим боясь поднять глаза, – вы бы хоть документы у него посмотрели, теперь что? Вас всех арестовывать?

– Товарищ генерал, не надо никого арестовывать, в принципе-то правильно все сделали. Война идет. Ничего страшного, не убили ведь. Хотя документы могли и посмотреть.

– Да, ничего страшного? У тебя вон вся рожа синяя и шепелявишь, чего зубы выбили, что ли?

– Один выпал. Да ладно. Можно воды, рот прополоскать, тащ генерал? – малость упростил я обращение. Генерал не обратил никакого внимания на мою наглость.

– Принесите воды и пойдем в мою палатку, – генерал приказал какому-то бойцу и, обернувшись к моему бывшему ротному, добавил, – Афанасьев, пойдем с нами.

– Новиков – твою мать! Как ты сюда залез? – начал Лебедев, когда полог палатки опустился. – Мы тебя уж похоронили. Как с гэбэшником уехал, ни слуху, ни духу. Видишь, что стало с дивизией. А знаешь, как про тебя ротный говорил? Ты нам удачу приносил. А без тебя – расхреначили нас под орех, – Лебедев сплюнул и крепко выругался.

– Ну, уж вы наговорите тоже, товарищ генерал. Где я и где везение? Я тут что, один воевал? Просто пока у фрицев сил поболее будет. Ну, ничего, скоро мы свое возьмем.

– Да никто и не спорит, что возьмем. Вылезти бы сначала из этой задницы.

– Вылезем, товарищ командир. А что, скажите, жив ли Потемкин? Связист-то ваш? – я взглянул на Афанасьева, меня очень интересовала судьба деда.

– Живой, хоть связи и нет больше. Когда по нам поехали танки, он обрыв искал, увидел, что происходит, и схоронился. Потом к нам приполз, вместе и вышли. Ты-то каким ветром? – ответил ротный и сам задал вопрос.

– Исключительно попутным. Разведчики к вам ушли из 111-й, а я за ними. Их догнать не получилось, но к вам вышел. Пришлось, правда, побегать. Хорошо старшина СВТэшку дал, с мосинкой – я бы не смог пройти. А с этой хоть очередями фрицев вали, да в штабеля складывай. Хороша зараза, надо кстати почистить.

– Да уж, капризная она немного, чисти хорошенько, тем более говоришь – помогла, – капитан кивнул.

– Еще как! – я любовно погладил по цевью винтарь. – Еще бы «глушак» на нее и цены бы не было.

– Чего на нее? – капитан удивился.

– Ну, приблуда такая, для бесшумной стрельбы. Вещь, – я показал оттопыренный большой палец.

– А-а. Чего-то такое я видел однажды, на наган ставили, «Брамит», что ли? Не помню. Говорили, что он как будто пукает с ним, почти не слышно.

– Во-во! Вот бы такой на «Светку».

– Живые останемся, есть у меня толковый спец, он в оружейной мастерской работал до войны. Сейчас где-то в соседней дивизии трудится. Дядька в годах, его на фронт и взяли-то только потому, что любой ствол с закрытыми глазами отремонтировать может. Если сам жив, конечно, в такой-то жопе, – ротный покачал головой.

– Товарищи, – прервал нашу беседу с ротным молчавший комдив. Видимо, что-то обдумывал. – Сержант, как там соседи наши, устояли?

– Прямо перед моим появлением их с воздуха расхреначили. Крепко досталось, однако держатся, – ответил я.

– Когда успел в «безопасность» попасть? – был следующий вопрос.

– Да вот, пока в Москве был, к НКВД и подчинили.

– Ого, в Москве был? Ну и как там столица? – с неподдельным интересом посмотрел на меня Лебедев.

– Да нормально, патрулей много, окна в домах заклеены, баррикады кое-где. Парни мои живы?

– Казах здесь, сейчас где-то лазает, дырку ищет. Синицын погиб. На штаб танк полз, так он с гранатой на него, танк подорвал, но и его из пулемета срезали. Зимин тут, Вано ваш «Большой». Вся троица в поисках выхода.

– Надо же, все-таки судьба у Синицы такая, один раз увернулся от нее, а все равно достала, – покачал я головой.

– А когда был первый раз?

– Как-нибудь расскажу. Товарищ генерал-майор, какие будут приказания?

– Если так пойдет дальше, то скоро вместо меня один майор останется, без генерала. И это еще в лучшем случае.

– Не берите в голову, товарищ генерал. Придумаем что-нибудь. С той стороны, откуда я пришел, силы у немцев небольшие. У вас, сколько людей осталось?

– Точно не скажу, еще многие подходят, но что-то около четырехсот человек. Два танка, орудия, минометов пара штук. Три полуторки. Топлива мало.

– Топлива километров на двадцать хватит?

– Я думаю, да. Что, дырку в немецком тылу нашел?

– Есть немного, да и не тыл там, просто фрицы еще не все обложили. Но танкистам придется тяжело, как бы ни страшно было это говорить. Они в прорыв пойдут, я думаю, первыми. В одном месте видел несколько танков, штуки четыре. Те, что я видел, стояли, может, неисправные. Так что двое на одного.

– Тогда так, запускаем танки, у меня оба – тридцатьчетверки. Одновременно минометный и орудийный огонь, если танки у фрицев сожжем сразу, пушки цепляем к машинам и вперед. На танки пехоту возьмем, пусть отсекают солдат. Думаю, может, получится.

– Я тоже думаю, получится. Можно выйти вперед с пехотой, присмотрим за подходами к лесу, чтобы не дать немцам подобраться. А как отгоним, тут вы, товарищ генерал, и действуйте. Я с пехотой пойду, – ротный явно что-то придумал. Но вмешался генерал, обращаясь ко мне:

– Ты ведь теперь по званию сержант ГБ? У меня ротных не хватает, совсем беда, – комдив почесал голову.

– Да, цельный сержант, – с улыбкой ответил я.

– Значит так. Возьмешь вторую роту и вперед. Сможешь?

– Можно я своих из первой заберу? Трех человек, – вопросом ответил я.

– Разведчиков? Хорошо. Все, что-нибудь нужно?

– Так патронов бы, гранат.

– Патронов дадим, целый грузовик успели вывезти, а вот гранат – нет! – Генерал повернулся к ротному.

– Пусть все бойцы берут максимально возможный боекомплект. А в машины раненых, много их у нас. Понял, капитан?

– Ясно, тащ генерал. Раненых и, правда, много.

– Очень много, они нас вяжут здорово. Постараемся по машинам распределить всех. Легкие сами попытаются идти. Как-нибудь, но выйти надо.

– Разрешите идти? – я вскинул руку к голове.

– Иди сержант, береги людей и сам осторожней. Я не спрашиваю, как именно ты здесь оказался, но думаю, влетит тебе по первое число.

– Это мои проблемы. Разгребу как-нибудь, – улыбнувшись, ответил я. А то, что влетит, так это еще мягко сказано. Даже не знающий ничего Лебедев и то все правильно понял.