Нили оделась очень тщательно. Белые брюки, свободная блузка, скрывающая чуть «поползшую» талию. Ух ты! И почему в этот раз ей так трудно сбрасывать эти злосчастные десять фунтов? Через несколько дней начнутся примерки комплекта костюмов для новой картины. И вот сейчас, ни с того ни с сего Шеф вдруг изъявляет желание встретиться с ней. Интересно, что же такое случилось? Эта мысль не покидала ее все время, пока она ехала на киностудию.

Ей позвонили вчера уже под вечер. Сообщение передал один из подлипал Шефа, Эдди Фрэнк. Уважительным тоном, как о чем-то само собой разумеющемся, непринужденно:

— Алло, мисс О'Хара! Шеф хотел бы пригласить вас пообедать с ним завтра, если вам удобно.

«Если вам удобно!» Ха-ха! Будто у кого-нибудь может быть что-то более «удобное», если вызывает сам Шеф. Надо же, какая у них память короткая. Три года назад, когда она получила «Оскара», он сам приехал к ней. Ну что ж, новая картина все расставит по своим местам. Ух ты, ну и роль! А песни… Ее уж точно выдвинут на «Оскара», и может, она опять его получит.

Она сидела, отдаленная от Шефа огромным пространством письменного стола, сделанного в раннеамерикан-ском стиле, стараясь выглядеть порывистой и юной. Такой она нравилась ему. Ей вдруг подумалось, что Шеф, должно быть, так и родился старым. Он никогда не меняется — все тот же неизменный белый пушок на голове, не сходящий круглый год загар вперемешку со светлыми пятнами от нездоровой печени. Глаза его весело поблескивали, а маленькие изящные ручки поигрывали лежащими на столе сводками новостей кинобизнеса.

— Знаешь, милочка, почему я вызвал тебя?

— Нет, сэр, но мне всегда приятно видеть вас. (О, она прекрасно знает, что полагается говорить в подобных случаях «по протоколу».)

— Ты видела вчерашние сводки?

(О боже, этот титул! Этот мерзкий титул!).

— «Мисс Полный Крах-56 — Нили О'Хара». Не очень-то приятно, а? — доброжелательно спросил он.

— Ах, да вы же знаете, чего стоят эти «титулы». — Она заговорила голоском невинной девочки. — Конечно, мне было неприятно читать об этом. Но мне многие говорили, что это ровным счетом ничего не значит. Просто собираются раз в год писаки и отыскивают козла отпущения. В прошлом году они присудили этот титул Стюарту Лэйну, а ведь он — крупнейшая звезда

«Твенти».

— Уже нет. — Голос его оставался доброжелательным. — Он так и не вошел в форму после войны. Все его картины оказывались убыточными. Но соглашение у них истекает только через два года, вот они и не поднимают шума.

— Да, но мои-то картины пользуются успехом.

— У зрителей — да. У нас — нет.

Нили смущенно поежилась. Ну вот, опять все то же: просроченные съемки, сорванные репетиции… обычная накачка.

— Новая картина очень дорогая, — заявил Шеф. — Цены резко подскочили. Мы конкурируем с телевидением — люди сейчас не станут выходить из дома просто ради того, чтобы посмотреть какой-никакой фильм. Особенно когда у них есть возможность бесплатно посмотреть развлекательную программу дома. Теперь это уже не крохотный ящичек — у него большой экран, и он становится все больше.

Она хрустнула пальцами. Какого черта — она, что ли, изобрела эту проклятую штуковину? Пусть орет не на нее, а на создателей чертова ящика.

— Денег в «Давай жить сегодня» мы вкладываем столько, сколько никогда до этого не вкладывали ни в одну картину. Малейшая задержка — и мы пропали. Сэм Джексон работает по строгому графику.

— Сэм — один из моих любимых продюсеров, — сказала она.

— Я заключил с ним соглашение: за каждый рабочий день, если он уложился в график съемок, Сэм получает премию в тысячу долларов.

«Да, это будет самая что ни йа есть жестокая гонка».

— А стоит ему хотя бы на один день выбиться из графика, и он отстраняется от съемок вообще.

— Вы хотите сказать, что отстраните от картины самого Сэма Джексона?

— Я отстраню любого, кто не отвечает моим требованиям. Голливуд уже не тот, милочка. Мы распустили всех исполнителей, с кем у нас были контракты. До истечения твоего текущего контракта остается еще год, и когда… если мы пересмотрим его, он уже будет не таким, как прежде.

«Ты чертовски прав: не таким, это уж точно, — подумала она. — Я создам свою корпорацию и тоже войду в долю. Кое-что будет принадлежать и мне». Эксперты по налогам уже объяснили ей это.

— Нет, милочка. — Он вздохнул. — Все меняется. Теперь я уже не могу отмахнуться от акционеров и сказать им, чтобы они занимались своим делом. Я вынужден отвечать на их вопросы, а единственный ответ, который им нужен — это прибыль.

Нили кивнула в ответ. Интересно, когда закончится их беседа? Это же всего-навсего самая обычная накачка! И из-за этого он осмелился вызвать ее сюда! Ей так хочется есть — мог бы распорядиться, чтобы подали обед. Сегодня она не завтракала, только приняла одну «декси».

— Вот почему я отстраняю тебя от съемок в этой картине, — наконец объявил он.

Нили ошеломленно воззрилась на него. Она была потрясена.

— Милочка, я не могу так рисковать. Если не потянет Сэм Джексон, его можно будет заменить. Но если сниматься в картине будешь ты, то заменить тебя я уже не смогу. Мне придется начинать все заново… снимать все с самого начала.

— Но вы не можете отстранить меня, когда я еще не начинала, — пробормотала она.

— Почему не могу? Ты только посмотри на себя: опять растолстела. По графику примерки намечены на следующую неделю, а ты будешь не готова. Нет, риск слишком велик. Я ставлю на эту роль Джейни Лорд.

— Джейни Лорд! Да ведь она только начинает. — Не может быть! Он просто берет ее на испуг.

— Она уже снялась в трех недорогих картинах, и все они принесли прибыль. В этом месяце все иллюстрированные журналы, так или иначе связанные с кино, опубликовали о ней статьи. Эта картина сделает из нее звезду, причем крупную. А чтобы подстраховаться, я поставлю ей в партнеры Брика Нельсона.

Нили уже задавалась вопросом, для чего в картине нужен Брик Нельсон. Этому актеру приходилось платить большие деньги, а в картины с ее участием, как правило, не включали других ярких звезд. Звездой же была она, и весь фильм должен был как бы представлять ее одну. Она стала лихорадочно перебирать в памяти статьи контракта. Шеф не шутит. Неужели он вот так возьмет и отстранит ее, после того как повсюду было объявлено, что эту роль будет играть она. Безо всяких причин?

— Тебе ничего не удастся сделать: с юридической стороны тут все чисто, — сказал он, словно прочитав ее мысли. — Мы переписали роль заново, так что на нее теперь требуется актриса помоложе.

— Помоложе?! Но мне же всего двадцать восемь! Для такой роли это не возраст.

— А выглядишь на все сорок, — небрежно бросил он.

— Сейчас на мне нет косметики, — попыталась она возразить.

— Под глазами у тебя круги… и второй подбородок намечается. Ты уже поплыла.

Слезы ручьем хлынули по ее веснушчатым щекам. Всего одна неделя — хорошенько отоспаться, сесть на диету, — и она опять будет в форме. Он же знает это. Почему он так ведет себя?

Вошла секретарша и сообщила, что на проводе Париж. Шеф взял трубку, на лице его появилась широкая улыбка.

— Алло! — Он почти кричал в трубку, как часто делают люди, говоря по телефону через огромные расстояния. — Да, — сказал он чуть тише. — Я прекрасно вас слышу. Великолепно, не правда ли? Да, мистер Шардо… да, ваше письмо пришло сегодня утром. Поэтому я и заказал разговор. Ваши условия… видите ли… — Он принужденно хохотнул. — «Немыслимые»-это еще мягко сказано. Естественно, я хочу сделать фильм с мисс Норт в главной роли. Не возражаю, чтобы продюсером были вы. Но заключать с вами соглашение на одну картину с предоставлением вам пятидесяти процентов прав на ее демонстрацию за границей — нет, это невыполнимо. Ведь, в конце концов, эту вашу звезду… мы же ее оденем, все ее прелести прикроем полностью. Откуда нам знать, что она будет столь же привлекательна? — Да, понимаю, что в последних трех фильмах она снималась полностью одетой. Но давайте начистоту, мистер Шардо, актриса она никакая. Что? Ну что ж, может, она и получила все эти награды… может, дело все в том, что я не понимаю по-французски. Но ведь в нашем фильме она будет говорить по-английски… как мы можем быть уверены? А вы не даете мне шанса на вторую картину — разве это справедливо? Я выброшу кучу денег на рекламу мисс Норт, а потом ее перехватит другая студия и снимет ее во второй картине. Мне нужно соглашение о постановке трех фильмов, тогда я приму ваши условия. Хорошо, отдельные мизансцены пусть она ставит сама. Деньги будут переведены в швейцарский банк… Сколько?.. Ну-у, дорогой мой, и где вы только берете такие цифры? На подобные условия никто не согласится, мистер Шардо.

Он немного помолчал в трубку, на его лице явственно отразилась досада.

— Мистер Шардо, некто Луи Эстервальд свяжется с вами сегодня днем… Что? Ах, у вас сейчас восемь вечера. Никак не могу представить себе эту огромную разницу во времени. Хорошо, завтра утром. Он обговорит все детали. Говорит по-вашему, по-французски, совершенно свободно. Можно ли надеяться, что вы приедете сюда в сентябре?.. Послушайте, мистер Шардо, если мы с вами протянем до февраля, это будет уже пятьдесят седьмой год. А я хочу сообщить моим акционерам, что картина с участием Дженифер Норт поставлена в производство на пятьдесят шестой… Отлично, я тоже буду ждать этого с нетерпением. Вы уже начали снимать ее в новом фильме? Успеете до ноября снять целых два… Боже, вам можно позавидовать. А я вот буду рад, если до ноября успею закончить хотя бы один. Ну да, у вас нет проблем с профсоюзами и этого проклятого телевидения. Подождите, вот увидите, через несколько лет вы тоже с ним столкнетесь. Это телевидение… оно, как раковая опухоль: повсюду пускает метастазы.

Положив трубку, он тут же снял ее и заказал еще один трансатлантический разговор. Нили терпеливо ждала, пока он поигрывал карандашиком. Затем он с раздражением швырнул трубку.

— Двадцать минут ждать!

Он сделал вид, что вдруг вспомнил о ее присутствии.

— Ладно, можешь идти, — он махнул рукой.

— Я думала, мы с вами пообедаем, — сказала она.

— Обед можешь пропустить. С таким брюхом это пойдет тебе только на пользу. Если бы я не видел тебя такой столь часто, то подумал бы, что ты на четвертом месяце. Мне нужно ждать, пока не соединят с Луи Эстервальдом. — Он вздохнул. — Только представь себе, сколько соглашений мне придется заключить, сколько контактов завязать, прежде чем я добьюсь, чтобы эта голая шлюха прилетела сюда делать со мной фильм. Да десять лет назад ее попросту вышвырнули бы из кинопромышленности. А сейчас все студии дерутся за нее. Что-то неладное творится у нас в стране, скатываемся в болото безнравственности. И телевидение способствует этому. Я всегда был за чистые американские фильмы, а теперь вот, чтобы выиграть битву с телевидением, приходится брать на вооружение все: титьки, задницы французских шлюх.

— Она не французская шлюха, — сказала Нили. — Это американская девушка, очень милая. Когда-то я снимала с ней квартиру.

— Ты снимала квартиру с Дженифер Норт?!

— Одиннадцать лет назад. Мы с нею играли в «Небесном хите». Тогда она была просто хористка, а потом вышла замуж за Тони Полара. Одно время она жила здесь.

— Ну конечно же! Он ведь был женат на какой-то Дженифер… — Шеф покачал головой. — Нет, не может быть, чтобы на той самой — этой девушке всего двадцать три года.

Нили с горечью рассмеялась.

— Во французских фильмах им всем по двадцать три. Это та самая Дженифер Норт, с которой я снимала квартиру. Дженифер сейчас… ух ты! — не знаю… мне тогда было семнадцать, а про нее говорили, что ей двадцать один год…

— Значит, выходит, что сейчас ей тридцать два, — поразился он.

— Правильно, — сказала Нили. — А вы еще сокрушаетесь, что я старая в свои двадцать восемь.

— Та девушка наверняка следит за собой. И на нее можно положиться. Две картины к ноябрю! — Он покачал головой. — Ей присудили какой-то приз на одном из зарубежных кинофестивалей, вот она теперь и считает себя актрисой. Нечего сказать, мне всегда так «везет»: французы заполучили ее просто голой… а мне приходится покупать ее как актрису. — Он вздохнул так резко, что по его телу пробежала дрожь.

— А мне пока что делать? Сидеть и ждать? — спросила Нили.

— Сидеть и сгонять вес. Каждая неделя тебе оплачивается.

— А когда моя следующая картина?

— Там видно будет…

— Да кто вы такой, что позволяете себе так обращаться со мной? — Ее глаза сверкнули.

— Я — глава этой студии. А вот ты — возомнившая о себе соплячка, из которой я сделал звезду. Только вот вложенных в тебя денег ты последнее время не оправдываешь. Так что сиди и жди. Тебе это послужит хорошим уроком. Понаблюдай, как будут восходить новые звезды, вроде Джейни Лорд. Может быть, хоть так удастся что-то вдолбить в твою пустую башку. А теперь убирайся, у меня есть дела поважнее.

— Я могу уйти и уже никогда не вернуться. — Она встала.

Он улыбнулся.

— Попробуй только. Тогда ты нигде не найдешь себе работы.

Нили безутешно рыдала все время, пока на бешеной скорости вела свою машину домой. Дорога шла через каньоны, вилась между гор, но ей было все равно, она ничего не боялась. Что же теперь делать? Возвращаться к себе и сидеть в этом огромном доме? Даже близнецам она нисколечко не нужна. Они любят свою нянечку и к тому же учатся в школе. Когда разойдется весть о том, что ее сняли с этой картины — да еще после присуждения ей титула «Мисс Полный Крах-56» — вот тогда она действительно останется одна. Неудачникам никто не звонит. Ух ты, и как только люди могут быть такими подлыми? Она так работала, так сильно старалась — и вот сейчас всем не терпится швырнуть в нее камень.

Войдя в дом, Нили достала из бара бутылку шотландского виски. Потом прошла в спальню, опустила шторы, отгородившись от дневного света, отключила телефон и проглотила пять красных капсул. Пять красных ей теперь почти не помогали. Вчера ночью она спала всего три часа с пяти красных да еще двух желтых. Раздевшись, она скользнула под одеяло.

Было, вероятно, двенадцать ночи, когда Нили проснулась. Она подняла шторы. Ночь… и абсолютно нечего делать. Она побрела в ванную и автоматически встала на весы. Похудела на два фунта. Э-э, а ведь это мысль: если только спать, принимать пилюли и ничего не есть, эти десять фунтов можно будет сбросить очень быстро. Она приняла одно витаминное драже — это поможет ей оставаться здоровой — и проглотила еще несколько красных пилюль, запив их изрядной порцией виски.

Проснувшись, Нили увидела, как через опущенные шторы пробиваются лучи солнца. Ее пошатывало, когда она шла в ванную. Голова шла кругом, но спать не хотелось. Нет, взвешиваться она не станет. Лучше подождет и потом сделает себе сюрприз. Она ощущала себя выжатой и опустошенной. Лучше принять два витаминных драже… Да, в них содержится все необходимое. Нили нанесла на лицо крем и смазала волосы ланолином. Вот так теперь она будет заботиться о своей внешности, и когда проснется окончательно, станет походить на живую изящную куколку. На этот раз она примет пять желтых капсул, а за ними сразу две красных, так они быстрее начнут действовать. Виски осталось еще достаточно, чтобы как следует выпить…

Когда Нили открыла глаза, все вокруг выглядело как-то чересчур чисто и ярко. Какого черта к ее руке примотали эту иглу? А что это за бутылочка, подвешенная вниз горлышком? Господи! Да ведь она в больничной палате! Нили попыталась было привстать, но к ней бросилась сестра.

— Лежите спокойно, мисс О'Хара.

— Почему я здесь? Что произошло?

Сестра протянула ей газету. Боже! На первой странице — ее фотография. Свежее улыбающееся лицо — один из ее первых снимков на этой киностудии. Но вот рядом крупным планом другое фото: двое мужчин несут какую-то женщину, голова ее запрокинута, видны босые ноги… Боже мой, да ведь это же она сама! Нили прочла броский заголовок: «Звезда принимает повышенную дозу лекарств», и ниже, чуть помельче: «Несчастный случай — утверждает глава студии». Прочитав о том, как Шеф пришел ей на помощь, она впервые улыбнулась. Ясное дело, он перепугался, что она сыграет в ящик, и не осмелился признать, что отстранил ее от съемок в картине. Она стала быстро читать дальше.

«…Мисс О'Хара и я беседовали пять дней назад… — ух ты, неужели прошло столько времени? — …и я высказал предположение, что она, возможно, слишком утомлена, чтобы приступать к съемкам очередной картины. Однако она заверила меня в обратном, сказав, что она в прекрасной форме и что ей нужно лишь отдохнуть несколько дней. По всей видимости, именно это она и пыталась сделать — обрести форму перед новой картиной. Если она выживет… — При этих словах у Шефа запершило в горле, и он осекся, вытирая набежавшие слезы…» Слезы! В нужный момент этот мерзавец умеет и прослезиться и остановить слезы почище любой звезды. Наверняка испугался, что она оставила дома предсмертную записку. Она продолжила чтение: «…если она выживет, она будет играть главную роль в нашей крупнейшей картине. Неправда, что мы заменяем ее на Джейни Лорд. Заменить Нили О'Хара не может никто. Мы рассматривали возможность изменения сценария на тот случай, если мисс О'Хара сама не пожелает играть эту роль. Тогда, возможно, ее могла бы сыграть Джейни Лорд. Но единственное, чего мы хотим, — чтобы Нили осталась в картине».

Самочувствие у нее сразу улучшилось. В газете помещались хвалебные отзывы о ней от всех звезд, с кем она когда-либо играла, и даже от звезд, которых она почти совсем не знала. Даже в профессиональных киносводках ей отводилось несколько восторженных колонок. Она словно умерла и воспарила в небеса, наблюдая за людьми, пришедшими на ее похороны. Ей понравилась эта сенсация, произведенная ею же самой. «Ух ты! Должно быть, подумали, что я умру. Шеф, точно, здорово перетрусил, раз пошел на такое». Теперь ему придется поставить ее на главную роль.

— Я была очень больна? — спросила Нили медсестру.

— «Больны»! Да нам только несколько часов назад стало ясно, что вы останетесь в живых. Целых двадцать четыре часа вас держали в кислородной маске.

— Но я же приняла всего несколько пилюль. Я хотела спать.

— Вам повезло, что ваш дворецкий вызвал врача. Он забеспокоился, что вы три дня ничего не едите. Когда он вошел к вам, то увидел, что вы еле дышите.

Нили улыбнулась.

— Зато сейчас я наверняка подтянутая и худенькая. Сестра резко отпрянула от нее — в палату вошел врач.

— Я — доктор Киган.

Нили вспомнила это имя — личный врач Шефа.

— Ну вот, все страшное позади, — отрывисто проговорил он.

«Позади-это уж точно», — подумала она. Но зная, что все будет доложено Шефу, она только чуть раздвинула в улыбке губы.

— Это глупо. Чего вы добивались своим поступком? «Получила назад свою роль, приятель». Однако вслух она ничего не сказала, лишь продолжала слабо улыбаться, выдавив для вящей убедительности несколько слез. И только после этого чуть слышно прошептала:

— Я… я не хотела жить без этой картины.

— Ах, да… да… картина. Мы еще посмотрим. Трудно сказать, будете ли вы в состоянии играть в ней.

— Я уже в состоянии.

— Вам пришлось очень нелегко. Посмотрим. Если я сочту, что вы не готовы, то сообщу на студию.

Так вот в чем дело! Вот он где раскрылся! Его собственный личный врач заявит, что она еще недостаточно окрепла.

Она сладко улыбнулась.

— Что ж, будем надеяться, что вы сочтете меня готовой. Это была мысль Шефа, чтобы я сбросила вес, и чем быстрее, тем лучше. Что же касается того, что я не совсем в форме, то именно Шеф впервые дал мне те зелененькие драже, отбивающие аппетит, когда мне было восемнадцать. И сколько раз я неделями работала вообще без еды, подчиняясь его приказам. Так что, я думаю, вы сочтете меня достаточно крепкой. Давайте-ка прикинем… примерка костюмов должна начаться через несколько дней. Я здорово похудела, так что примерки пройдут хорошо. А потом у меня еще целая неделя отдыха до начала съемок.

На следующий день она вызвала прямо в палату своих поверенных и адвоката. Все точно. Теперь ее никак нельзя снять с картины, особенно после заявлений Шефа в печати. Это вернее любого контракта. И симпатии публики тоже переходят на ее сторону. Но поверенный предостерег ее:

— Не то что день… стоит опоздать даже на час, и ты вылетишь. Он сейчас рвет и мечет и пойдет на все, даже в ущерб картине. Ты обвела его вокруг пальца, а он не из тех, кто любит проигрывать.

Первый съемочный день она провела на нервах. Увидела Сэма Джексона и всю съемочную группу. Он тоже заметно нервничал. Похоже, нервничали все. Но роль она выучила назубок.

— Проведем одну репетицию, а потом попробуем на камеру, — предложил Сэм. — Начнем с диалога, где ты обращаешься к посетителям ночного клуба. Ты призываешь их к тишине, а потом поешь. — Он крикнул: — Мотор! Массовка, занять места!

Сцену сыграли, и Нили сделала все, что от нее требовалось. Но почему они все так нервничают? И почему Сэм отводит глаза, стараясь не встречаться с ней взглядом? Это так не похоже на него. Возможно, он волнуется из-за того, что проходит испытательный срок и в любой момент может быть снят с картины? Всем известно, что Шеф — подонок. Нужно будет поговорить с Сэмом.

Она смотрела, как разворачивают операторский кран и устанавливают камеры. Неужели Сэм в таком истерическом состоянии из-за ежедневной премии в тысячу долларов? Ни один оператор не в силах снять целую сцену с первого дубля. Господи! Да если они сумеют сделать ее за день — и то хорошо.

Съемочную площадку залило ослепительным светом юпитеров, перед ее лицом щелкнули дощечкой… Боже! Она никогда не играла целый эпизод набело всего после одной-единственной репетиции. И никто не играл.

Все прошло вполне сносно. Она пропустили несколько реплик, но для первого дубля… Ух ты! Он даже мог бы вставить часть отснятого сейчас материала прямо в картину.

Когда все закончилось, она с улыбкой повернулась к Сэму.

— Ты забыла слова.

— Две строчки. — Нили пожала плечами. — Фонограмма уже записана. Просто разнобой в движениях… в следующий раз…

— Ладно. Но я хочу, чтобы это был последний дубль. Боже, да в своем ли он уме? Он никогда не закончит картину, если будет так вот трястись. Но, в конце концов, это его дело.

Она вернулась на площадку. На этот раз у нее подвернулась нога, и ее немного качнуло на провод микрофона.

— Камера, стоп! — закричал Сэм. Он подошел к ней. — Ты хорошо себя чувствуешь, Нили?

— Прекрасно. Да успокойся ты, Сэм. Не рассчитывал же ты сделать окончательный дубль со второй попытки.

— Я рассчитывал — с первой.

— Ты с ума сошел, Сэм. Я знаю, что на тебя давят, но ты не паникуй. Ведешь себя так, словно халтуру гонишь. Даже Шеф поднял бы тебя на смех, узнай он, что ты хочешь отснять целый эпизод с первого дубля.

Пропустив ее слова мимо ушей, он демонстративно отвернулся и обратился к съемочной группе:

— Приготовиться! Третий дубль!

Нили уже пошла было прочь со съемочной площадки, но вдруг остановилась. Боже мой, ведь это же будет то самое, чего добивается Шеф. Она вернулась. Ее всю трясло. Подумать только: она, Нили О'Хара, должна выслушивать этот бред от наделавшего в штаны режиссера! Он прекрасно понимает, что на них сейчас смотрит вся съемочная группа. Никто никогда не позволял себе обращаться с нею вот так. Уходила всегда она!

Нили заставила себя снова занять свое место на площадке. Стоя в свете юпитеров, она вся дрожала, пока гримерша приводила в порядок ее лицо. Щелчок дощечки — третий дубль. Она сбилась в самом начале. Камеры остановились. Четвертый дубль. Опять оговорка. Пятый дубль. Шестой дубль…

Пятнадцатый дубль снимали, когда день уже клонился к вечеру. Это становилось смешным. В жизни она не делала больше восьми дублей. И все Сэм: срывает на ней свою злость. Теперь она не может вспомнить ни строчки, хоть убей.

— Перерыв на ужин. Всем быть на месте ровно в семь, — громко объявил он.

«Перерыв на ужин»! По вечерам она не работала даже в самом начале. Она подошла к режиссеру.

— Надеюсь, ты обойдешься без меня.

Он и не подумал оторваться от видоискателя.

— Я намереваюсь снимать весь эпизод до тех пор, пока ты не дашь мне возможности сделать качественный дубль.

— Только не я, приятель. На сегодня я свое отработала. Пришла вовремя, ухожу вовремя и не намерена гнуть спину и кое-что пониже только ради того, чтоб ты получил свою ежедневную премию в тысячу зеленых. — С этими словами она направилась к выходу.

— Если уйдешь, я подам официальную жалобу.

— Как угодно, — бросила она. — У меня тоже есть свои права!

Артисты и съемочная группа, вернулись на площадку к семи часам. Они ждали до десяти. Позвонили ей домой. В ответ им сказали, что она уже легла. Сэм Джексон встал и распустил группу.

— Завтра ей не звонить. И вообще не звонить. Сев в свою машину, он помчался на пляж. Подъехал к небольшому коттеджу и посигналил. Дверь открылась Красивая девушка с длинными черными волосами в махровом купальном халате встала в проеме. Она поманила его пальцем, и он вошел.

— Порядок, Джейни, роль твоя.

Она слегка улыбнулась, обнажив ряд ровных зубов.

— О Сэм, тебе удалось! Я так рада! — Затем повернулась к человеку с хохолком пушистых белых волос, что сидел в кресле и молча курил. — Ты слышал? Сэм все провернул.

Человечек улыбнулся.

— Хорошо. — Он встал и потянул за пояс ее купального халата. Тот распахнулся, обнажив идеальное тело. Человечек, едва доходящий юной богине до плеча, слегка коснулся ее высоких грудей.

— Посмотри хорошенько, Сэм. Но руками не трогать — это мое.

— Слушаюсь, сэр.

— Просто хочу, чтобы ты знал. Мужчина ты молодой… тебе всякое может в голову взбрести.

Девушка повернулась и обняла человечка.

— Но ведь я люблю тебя, ты же знаешь. Он кивнул.

— Хорошо, Сэм, молодец. А сейчас убирайся. Соберешь всех послезавтра. Сообщение в прессу я дам сам. И отправь телеграмму Нили, чтобы ко мне с жалобами не совалась. Подпиши моим именем.

Сэм кивнул и вышел. Человечек повернулся к красавице.

— О'кей, теперь ты станешь звездой, Джейни Лорд. Отныне ты будешь мисс Лорд, до тех пор, пока будешь. помнить… что твой хозяин и лорд — это я!

— Слушаюсь, сэр. — Она опустилась на колени и начала утонченно ласкать его.