17. Наташа
Все деньги, которые мне удалось получить в банкоматах, а также драгоценности, я сложила в спортивную сумку и отвезла в камеру хранения Павелецкого вокзала. Подумала, что, если эта история с наследством – выдумка, ложь, какой-то маневр следствия ли, мошенников, у меня хотя бы останутся деньги и драгоценности Эльвиры.
Вернувшись домой, я приняла прохладный душ и легла отдохнуть. Мысли мои, тревожные, полные каких-то неясных страхов, сводились к одному: Элю убили не случайно, поскольку это не было ограблением. Значит, имелась причина, по которой человек, которому она открыла дверь, набросился на нее и убил. А если учесть, что мне здесь не так давно пытались внушить, что моя Эля – вовсе и не Эля, а какая-то преступница, мошенница, выдававшая себя за настоящую Норкину, то можно предположить, что все то богатство, чем она владела, она присвоила себе, отобрала у настоящей Норкиной. И если это так, то ее убил кто-то из реальных наследников или тот, кто очень любил настоящую Норкину, долгое время искал того, кто ее убил (!!!), и вот наконец нашел…
Мне было страшно. Ведь если я на самом деле наследую эту квартиру и дом в Лазаревском, то, может, такая же участь ожидает и меня…
Сон не шел. Квартира погрузилась в темноту, а я все лежала, не в силах пошевелиться, и думала, думала… И когда раздался звонок в дверь, я буквально подскочила на кровати, села и почувствовала, как меня колотит…
Тот, кто пришел, мог быть для меня и опасным, и полезным. В любом случае мне надо было хотя бы выяснить, кто это. Я включила свет, взглянула на часы – они показывали половину одиннадцатого! Поздновато для гостей. Значит, случилось что-то важное.
Набросив на себя легкий халат, я подошла к двери, заглянула в глазок. Увидела незнакомого мне мужчину. Спросила, кто там.
– Наталия? – услышала я низкий хрипловатый голос.
– Да… А вы кто?
– Вам лучше открыть… – ответил мужчина предельно тихо, но так, чтобы я услышала. – Это касается Эльвиры.
– Но я не знаю, кто вы… Я боюсь вас, наконец… – Меня резко затошнило, теплая волна поднялась к самому горлу, а ноги отказывались держать тело.
– Я отец Эли, – сказал мужчина. – Откройте. Мне сказали, что Эля умерла… Это правда?
Последнее слово у него булькнуло, утонуло в сдавленном рыдании.
Я распахнула дверь. Неосознанно, словно мои руки, наделенные душой, решили это за меня.
Страх прошел. Я откуда-то была уверена, что этот мужчина говорит правду. Должно быть, выражение его лица, та боль, что отпечаталась на нем, убедили меня в этом.
– Проходите… – произнесла я обреченно, понимая, что вот теперь-то наверняка вижу перед собой настоящего наследника Эли.
Мужчина решительно прошел на кухню, будто знал расположение комнат и бывал здесь не раз. Он и свет включил перед тем, как занять место за кухонным столом, спиной к окну.
– Что случилось, как она умерла?
– Ее убили… А вы… Вы действительно ее отец?
– Вы меня не знаете, и это понятно… А вот я знаю о вас все. И благодарен вам за то, что вы все эти пять лет были рядом с моей Элечкой… Что помогали ей во всем, что ухаживали за ней, кормили ее… Я все-все о вас знаю.
– Но почему?.. – Я даже не могла правильно сформулировать вопрос, настолько он был емким.
– Я все понимаю, вопросов ко мне много… – Мужчина положил руку на стол, и я увидела, как дрожат его пальцы. А сам он был бледным, с прозрачными горошинами испарины на лбу и кончике носа. – Так что случилось с Элей?
Лицо его уже заранее приняло страдальческое выражение.
– Ее убили… Я вернулась домой, а она лежит… вон там, в передней… Ей разбили голову тяжелой пепельницей… Ничего не украли, значит, не ограбление… Следов тоже пока никаких… Здесь камеры установлены, но никого, кто бы мог это сделать, не нашли… пока… Я не знаю. Ведется следствие.
– Наталия, я знаю, какую роль вы играли в жизни моей дочери. Знаю, что вы за человек и, что самое главное, вам можно доверять. Что вам известно об Эле?
– В смысле? Что вы имеете в виду? Понимаете, после того как ее не стало, ко мне приходили какие-то женщины, адвокаты… Они действовали по поручению одной своей клиентки, которая искала Эльвиру Норкину… Но не нашу Элю, а какую-то другую женщину. Ее полную тезку…
– Они что-нибудь говорили? Конкретно? – из горла моего ночного гостя вырвалось подобие короткого болезненного стона.
– Да… Они предположили, что наша Эля… на самом деле, словом, она не Эля… Не знаю, как вам сказать… А потом, потом появилась девушка, сегодня днем, она тоже, вот как и вы, попросила меня ей открыть и сказала, что она – невеста парня, который является родственником, наследником Эли, и зовут его Григорий Горелов. Вот.
– Горелов? Не знаю… И что?
– Она обманула меня… – И я рассказала ему о происшествии с невестой Горелова, о том, как она меня заперла.
– И ничего, говорите, не взяла? Очень странно… Наташа, у вас есть водка или… – Он плотно сжал губы, не в силах говорить. – Где сейчас она… ее тело?
– На экспертизе… мне обещали позвонить, сообщить, когда можно заняться похоронами. Я уже договорилась с одной конторой… Там все будет нормально… дорого… красиво… Но почему же она мне ничего не рассказывала о вас?
– Берегла меня… Но вам я расскажу всю правду. Только давайте сначала немного выпьем…
Он не был похож на алкоголика. Скорее даже наоборот, производил впечатление очень здорового и положительного человека, пенсионера.
И он начал рассказывать.
Думаю, что у меня рот открылся, пока я его слушала. Даже если бы он рассказал мне, что Эля – инопланетянка, я бы удивилась меньше.
– …и похоронила эту женщину прямо там, в санатории? – я была потрясена!
– Понимаете, Наташа, я просто должен был вам все это рассказать, поскольку вы были для моей дочери самым близким, пожалуй, после меня человеком. Она вас очень ценила и любила. Ведь это вы обеспечивали ей комфортную жизнь. Вы всегда были рядом… Повторяю, она очень любила вас и ценила… А эта ее связь с москвичом… Я ее отговаривал, но она меня не слушала. Думаю, что для полного счастья ей все же нужен был мужчина…
– И что теперь?
– Вы имеете в виду, буду ли я оспаривать наследство? Нет, не буду… Элечка позаботилась обо мне, она купила мне квартиру… У меня все есть, и деньги тоже.
Они были преступниками. Оба. И я, получается, тоже. Попробуй докажи, что я ничего не знала?!
– Зачем вы пришли ко мне? Что вы хотите?
– Я хочу похоронить свою дочь. Хочу присутствовать на похоронах. А еще… Хочу, чтобы вы знали, что мой дом всегда открыт для вас… Мне очень важно знать, что после Эли остались не только дома и прочее, что есть человек, с которым я мог бы поговорить об Элечке…
Я была не готова говорить с ним на эту тему. Мне вообще казалось, что мир вокруг меня перевернулся и что теперь мне предстоит долгое время переосмысливать все то, чем жила я последние годы. И понять, какой же была Эля.
– Есть еще один человек, который оказался частью этой странной истории… Это девочка Катя. Она уже взрослая, но ничего не знает о своих родителях…
– Это та самая девочка из детского дома, за которой Эльвиру попросила присмотреть ее американская подруга? И что с ней? Где она?
– Я сказал Кате, что она моя внучка, и забрал к себе. Она предполагает, что ее мать была неблагополучным подростком, возможно, наркоманкой… Я даже попросил одного фотографа при помощи Катиного снимка сделать фотомонтаж, как если бы на фотографии были изображены я и моя жена, похожая на Катю… Понимаю, что она по крови мне никто, но мы с Элей решили позаботиться о девочке в память о настоящей Эльвире Андреевне Норкиной… Тем более что она-то уж точно ни в чем не виновата. И в ее жилах течет кровь мужа Эльвиры Андреевны, а это значит, что она имеет хотя бы какое-то отношение к семье Норкиных.
Наташа, прошу вас, сохраните в тайне все то, о чем вы только что услышали. Я знал о завещании Эли, и это именно я убедил Элю не упоминать в своем завещании Зимина и все оставить вам… Она спорила со мной, ей казалось, что я слишком уж вмешиваюсь в ее жизнь, но тем не менее либо она послушала меня, либо просто не успела изменить завещание…
Он собирался уже уйти, но тут я обратила внимание на адрес, который он записал для меня.
– Вы живете в Домодедове?
– Да. Когда соберетесь ко мне, позвоните, я вас встречу…
– Как же вы сейчас поедете? Вы же выпили. Вам нельзя за руль…
– Не знаю… – Он растерянно оглядывался по сторонам, словно призрак его дочери мог ему подсказать, как ему поступить.
– Оставайтесь здесь, Андрей Семенович, – предложила я, предполагая, что именно так поступила бы Эля. – Я вас не отпущу… К тому же вы сейчас в таком состоянии…
– Это я во всем виноват, понимаете? – Он смотрел куда-то сквозь меня, возможно, пытался заглянуть в свое прошлое. – Это я уговорил ее пойти работать почтальоном… Почему-то предположил, что она не потянет высшее образование… Спутал ей мозги… Сильно повлиял. Она очень любила меня, прислушивалась к моему мнению…
– Пойдемте, посидим еще немного, помянем Элечку… А потом я постелю вам в ее комнате.
Позже, когда мы выпили целую бутылку водки на двоих, я снова вспомнила визит девушки Оли, невесты Горелова.
– Я так и не поняла, зачем она меня запирала и что взяла… Но ведь не просто же так она приходила…
– Поживем – увидим, – сказал Андрей Семенович.
