Глава пятая
В глубине зала два эрудита в черных сюртуках листали труды по генеалогии, вполголоса обмениваясь комментариями. Виктор беседовал с длинноволосым человеком лет шестидесяти, которого интересовали документы о маршальше Лефевр. Закончив разговор, он проводил посетителя до двери и отвесил ему почтительный поклон.
— Жозеф, потрудитесь аккуратно упаковать этот пакет и немедленно доставьте его мсье Викторьену Сарду. Черт! Опять эта бабища явилась, — проворчал он, возвращаясь за стол.
К его превеликому удивлению, Жожо приветливо улыбался графине де Салиньяк и ее племяннице Валентине.
— Вы наконец получили «Каменную душу», молодой человек? — поинтересовалась графиня.
Жозеф не ответил — все его внимание было поглощено девушкой, — и она холодно поинтересовалась у Виктора:
— Неужели для того, чтобы застать вас в магазине, мсье Легри, нужно записываться в лист ожидания?
— В последнее время у меня было очень много работы, мадам. — Он собирался продолжить, но тут в магазин ворвалась новая посетительница — пухленькая жизнерадостная дама лет сорока в клетчатом плаще с мальтийской болонкой подмышкой. Это была Рафаэль де Гувелин.
— Я знала, что найду вас здесь, Олимп! — бросилась она к графине и вскричала, потрясая газетой: — Вы читали «Л'Эклер»?! — Не дожидаясь ответа, она прочла:
Два доктора медицины исследовали проблему жизни и смерти на примере казненных на гильотине. Один из ученых пришел к выводу, что смерть кладет конец всему, другой утверждает, что сердце бьется еще несколько мгновений, а в отсеченной голове работает мозг…
— Что скажете? Увлекательно, не так ли? Напоминает опыты нашей подруги Адальберты.
— Это просто смешно! — презрительно фыркнула графиня де Салиньяк.
— Мадам де Бри посещает казни? — удивился Виктор.
В глазах Жозефа загорелось любопытство, и он переместился поближе к Рафаэль де Гувелин, надеясь, что она забудет газету и он сможет вырезать статью.
— После смерти сына она страшно увлеклась спиритизмом. Кстати, Одетта, потеряв мужа, пошла по ее стопам. Когда скончался мой супруг, мне такое и в голову прийти не могло! Так что же, мсье Легри, я жду! — бросила графиня.
— Бедняжка Одетта! — воскликнула Рафаэль де Гувелин. — Нельзя обвинять женщину в том, что она горюет по мужу! Но я с вами согласна, Олимп, глубокий траур, длящийся больше трех месяцев, — это уже слишком. Мы должны были увидеться в субботу у Адальберты — она, кстати, не слишком хорошо себя чувствует, сердце пошаливает, — поговорить о дорогих усопших, поддержать друг друга, но Одетта нас подвела, очевидно, решила в последнюю минуту посоветоваться со своим ясновидящим шарлатаном, этим… никак не могу запомнить его имя! В конце недели я собираюсь заехать на бульвар Оссман, хотите что-нибудь передать Одетте, мсье Легри? Она теперь очень одинока… — И она бросила многозначительный взгляд на Виктора.
На его лице не дрогнул ни один мускул.
— Лучше перенесите визит, сейчас Средопостье, в центре будут массовые гуляния… — Графиня де Салиньяк замолчала, уставившись в какую-то точку за плечом Виктора.
— Мсье Легри, там какая-то молодая особа, — перехватив ее взгляд, слащавым тоном произнесла Рафаэль де Гувелин.
Виктор обернулся: на верхней ступеньке винтовой лестницы стояла Таша с распущенными волосами. Она кивнула собравшимся и вернулась в комнаты. Виктор последовал за ней.
— Это и есть та самая русская распутница? — спросила графиня у Рафаэль де Гувелин.
— Тяга мужчин к подобным созданиям загадочна и непонятна. Животные, моя дорогая, они просто животные!
Жозеф воспользовался тем, что дамы увлеклись разговором, и незаметно отвел Валентину в сторонку.
— Вы так любите вашу тетушку? Никогда с ней расстаетесь, — шепнул он.
— Она не отпускает меня ни на шаг, — краснея, ответила девушка. — Но завтра я собираюсь взглянуть на весенние новинки в галерее Лувра. Одна… — уточнила она.
Жозеф понял намек, но знал, что ему будет трудно улизнуть, поскольку один его патрон отправился в путешествие, а другой забыл обо всем, кроме любви.
В зал вернулся Виктор и учтиво преподнес каждой посетительнице экземпляр «Каменной души» на японской бумаге.
Рафаэль де Гувелин направила лорнет на книгу, склонилась к Виктору и шепнула:
— Между нами говоря, друг мой, Жоржу Оне я предпочитаю Ги де Мопассана, его романы куда гривуазней. Что скажете?
— Совершенно с вами согласен. Если увидите мадам де Валуа, передайте ей мои наилучшие пожелания.
— Непременно, дорогой друг, непременно передам. Вы идете, Олимп?
Графиня сухим тоном подозвала племянницу, и Валентина неохотно рассталась с Жозефом. Дамы вышли, за ними последовали оба эрудита.
Во время обеденного перерыва Жожо вскарабкался на приставную лесенку, достал очередное яблоко и газету, по-детски радуясь, что присвоил «Л'Эклер» Рафаэль де Гувелин. Виктор машинально листал журнал заказов, занятый мыслями о случившихся накануне событиях.
— Послушайте-ка это, патрон! — неожиданно воскликнул Жозеф.
ТРУП ИЗ СЕН-НАЗЕРА
ПРОДОЛЖЕНИЕ
Причина смерти неизвестного с грузового судна «Гоэланд» наконец определена. По мнению делавшего вскрытие патологоанатома, речь идет об убийстве. Рост мужчины метр семьдесят пять, возраст — между тридцатью пятью и сорока пятью. Волосы и борода темно-каштановые, правая нога чуть короче левой, что при жизни приводило к легкой хромоте. Проломленный в двух местах затылок указывает на то, что жертве нанесли несколько жестоких ударов по голове и смерть была практически мгновенной. Тело могли столкнуть в трюм несколько недель, а то и месяцев назад. Господа Лекашер и Горон всю вторую половину дня проверяли журналы входа и выхода судов из порта Сен-На…
— Довольно! — раздраженно воскликнул Виктор. — Я позволил вам выставить в витрине детективные романы, что вряд ли привлечет серьезных библиофилов, но умоляю, избавьте меня от ваших мрачных происшествий!
Жозеф от возмущения столь злонамеренным искажением истины даже выронил газеты.
— Это… это несправедливо, мсье Легри! — заикаясь произнес он. — Вы сами приохотили меня к этому литературному жанру, и насчет витрины я вам ни словечка не говорил, вы сами предложили сделать это перед Рождеством! Раз вы так, я уберу книги — все до единой, — и немедленно!
Виктор не смог удержаться от смеха.
— Простите, Жозеф, не сердитесь, просто у меня сейчас кое-какие проблемы. Беру свои слова обратно.
— Легко сказать — не сердитесь, — пробурчал Жозеф, подбирая рассыпавшиеся листы газеты.
Его взгляд упал на крупный заголовок, и он медленно, как завороженный, поднес страницу к глазам. Виктор удивленно следил за действиями своего приказчика.
— Что еще стряслось? — поинтересовался он.
— Вверху, справа, — дрожащим голосом ответил Жозеф. — «Утопленница…»
Виктор выхватил у него газету.
Вчера, в начале вечера, моряк Жан Берешар, ждавший окончания работ на Крымском мосту, выловил из воды бездыханное тело молодой женщины. Судя по всему, несчастная свела счеты с жизнью. Тело перевезено в морг для опознания. Утопленница, стройная блондинка лет двадцати, была просто одета, на правой руке у нее имелся дешевый браслет с брелоком в виде собачки.
— Это Дениза, — пролепетал Жозеф.
Виктор и сам был очень взволнован, но попытался успокоить его:
— Почему вы так решили? С чего бы Денизе…
— Говорю вам, это она! Позавчера, в воскресенье, мы ходили на ярмарку, и я выиграл для нее этот браслет в тире.
— Сотни девушек носят подобные безделушки.
— В газете написано, что она блондинка.
— Перестаньте, Жозеф, в Париже тысячи блондинок… — Виктор не добавил, что только одной молоденькой белокурой девушке назначили встречу на Крымском мосту.
— Мсье Легри, я сейчас же отправляюсь в морг.
— Хорошо, мы закроем магазин, и я поеду с вами. Только предупрежу Таша…
В магазине было очень тепло, но Жозефу показалось, что у него кровь стынет в жилах.
По пути в морг они не разговаривали. Жозеф вспоминал, как заливисто смеялась Дениза, сидя на карусельной лошадке, как она порозовела от удовольствия, когда он надел ей на руку браслет, а потом с аппетитом поедала угощение Эфросиньи Пиньо. Она слишком любила жизнь, чтобы броситься в воду, мсье Легри прав, это не она, пусть это будет не она… А Виктор смотрел в окошко фиакра, пытаясь понять отчаянный поступок девушки, и находил одно-единственное объяснение: на такой шаг ее толкнуло чувство вины. Но разве человек сводит счеты с жизнью из-за банальной кражи? Или была другая причина? Он начинал всерьез беспокоиться об Одетте.
Городской морг, по виду напоминавший греческую гробницу, находился за абсидой собора Нотр-Дам. Виктор часто ходил по мосту Архиепископства, не обращая внимания на это нависавшее над Сеной здание. Он и представить не мог, что ему когда-нибудь придется зайти внутрь. В голову пришла услышанная недавно фраза: «Люди ходят поглазеть на утопленников, как на показы мод», так что толпа зевак перед дверью его не удивила, а вот Жозеф не ожидал увидеть в столь зловещем месте множество женщин — молодых и старых, продавщиц из магазина, возвращающихся на работу мидинеток, матерей семейства с отпрысками на руках. Были здесь и отлучившиеся со стройки рабочие, и прогуливающие школу дети, и всякие подозрительные типы.
— Хорошенькое развлечение, — буркнул Жозеф.
— Запах крови привлекает акул, как мед — мух, — процитировал одну из поговорок Кэндзи Виктор.
В зале морга царила мрачная атмосфера, сильно пахло хлоркой. Сквозь маленькие сводчатые окна на столпившихся перед трупами посетителей струился свет тусклого дня. Сначала Виктор и Жозеф ничего не могли разглядеть из-за чужих спин и довольствовались репликами зевак, без которых с радостью обошлись бы.
— …Суют их в ячейки и держат на холоде, говорят, при минус пятнадцати. Здесь-то, в зале, температура нулевая — рай для покойничков!
— …Не только утопленники, но и удавленники, и те, кто под колесами погиб, убитых они не выставляют, а жаль.
— …Почти семьсот в прошлом году, многие захотели посетить Выставку, вот трупов и прибавилось.
— Два часа ночи. Пьяница стучится в дверь морга. «Что вам нужно? — кричит сторож. — Я с позавчера в загуле, домой не возвращался и забеспокоился: вдруг, думаю, сюда попал?»
Все расхохотались над анекдотом, который рассказал здоровяк в кепке. В то же мгновение толпа колыхнулась и вытолкнула Легри и Жозефа в первый ряд любопытных зрителей.
На оцинкованных столах, за стеклом, в ожидании опознания лежали тела, по большей части обнаженные, не тронутые разложением благодаря заморозке. У изголовья каждого были сложены их нехитрые пожитки.
Стоявшая рядом с Жозефом женщина рыдала, указывая пальцем на тело мужчины:
— Это Даниель, боже мой, Даниель, он искал работу, но его никуда не брали, я бы никогда не подумала, что… — Она замолчала, не в силах продолжать, и ее молодая спутница выкрикнула в отчаянии:
— Расступитесь, да расступитесь же наконец, вы, мерзкие стервятники! Как не совестно устраивать такие ужасные выставки!
— Успокойтесь, дамочка, — отвечал один из санитаров, — мы привлекаем публику в надежде, что кто-нибудь опознает тех, кого нашли без документов.
Жозефа словно подталкивала в спину какая-то враждебная сила. Вдруг он остановился, не в силах отвести взгляд от тела хрупкой девушки со спутанными белокурыми волосами, рядом с которым лежала одежда — черное платье, жакет, измятый чепец. На столе были разложены остальные вещи — лиловая шаль, распятие и зеркало.
— Дениза… — Жозеф отшатнулся, боясь, что его стошнит.
— Вы знаете эту молодую женщину? — вскинулся санитар.
Виктор сильно сжал плечо юноши, приказывая ему молчать.
— Нет, — ответил он за Жозефа.
— Но я слышал, как этот мсье произнес имя — Дениза.
— Ему показалось, что эта наша кузина Дениза Эльзевир, она сбежала из дома, — сообщил санитару Виктор. — К счастью, он ошибся. Волнение, сами понимаете…
Бедный как смерть Жозеф стоял, уставившись в пол.
— Люди часто ошибаются, — понимающе кивнул служащий.
— Бедная девочка, такая молодая… — пробормотал Виктор.
— О, мы тут всяких видали — и детей, и стариков… Нищета толкает людей на безумные поступки. Но насчет этой мы не уверены, что она покончила с собой, — у нее здоровенная рана на затылке. Судебный медик сделает вскрытие и определит, умерла она до или после утопления. Потому-то мы и хотим, чтобы родственники объявились как можно скорее.
— Где ее нашли?
— У Крымского моста. Больше всего покойников поставляет нам Сена. Топятся в основном мужчины. За последнюю неделю выловили семерых.
Не в силах слушать дальше, Жозеф начал пробираться к выходу, расталкивая зевак. Вслед ему неслись брань и оскорбления.
Виктор нашел его в сквере у подножия Нотр-Дам. Юноша сидел на скамье, устремив невидящий взгляд на расхаживающих по песку голубей.
— Еще вчера мы с ней гуляли, гуляли и смеялись, я рассказывал ей о канале Урк… Что мы теперь будем делать, мсье?
— Вернемся обратно.
Разъяренная Таша влетела в магазин и набросилась на Виктора, наливавшего Жозефу рюмку коньяка:
— Ты должен был мне рассказать!
— О чем?
— Что мою комнату залило! Дениза — просто образцовая служанка! Ничего себе, навела порядок в мансарде! В результате два холста погибли. А ведь я предупреждала, чтобы она не трогала ведра! — Девушка раскрыла ладонь. — Будь любезен, верни мне ключ, который я дала твоей протеже.
— У меня его нет.
— Как это нет?! Лжец! Я только что видела мадам Ладусетт. Вчера ты сказал ей, что Дениза оставила мой ключ под ковриком.
— Таша, я должен тебе кое-что объяснить…
— Нечего объяснять! Ты боялся, что я уйду до конца недели. Ты снова показал, что не доверяешь мне! Что это, скажи на милость?
Девушка помахала перед носом Виктора голубым листочком.
— Я подобрала его с коврика у кровати. Хорошо, что у консьержки есть второй ключ, иначе я бы так и стояла под дверью собственной квартиры!
Виктор забрал у Таша пневматическое письмо и пробежал его глазами.
Воскресенье, вечер.
Мадам де Валуа отрекомендовала Вас как честную и усердную девушку. Я нашел Вам место через бюро по найму «Хорошая прислуга». Встречаемся в понедельник, в полдень, у ворот церкви Сен-Жак-Сен-Кристоф, что рядом с Крымским мостом, уладим формальности, и я провожу Вас к новым нанимателям. Возьмите вещи с собой, оставьте ключ мадемуазель Таша под ковриком.
В. Л.
Виктор ошеломленно смотрел на свои инициалы.
— Я этого не посылал…
— Ну конечно! — воскликнула Таша. — В. Л. — это не Виктор Легри, да?
— Ничего не понимаю, клянусь, я тут ни при чем!
— Но ты обещал дать Денизе рекомендацию, я сама слышала. Жозеф, вы ведь присутствовали при том разговоре…
Таша обернулась и увидела, что Жожо стоит у прилавка, закрыв лицо руками.
— Что случилось? Вам нехорошо?
— Дениза… она… — бесцветным голосом произнес юноша, распрямляясь. — Патрон, вы уверены насчет этого письма?
— Я пока что не потерял память, — сухо ответил Виктор. — Кто-то выдал себя за меня.
— Раз это не вы… значит, ее туда заманили… Кто? Думаете, она… Я опасаюсь худшего!
— Да о чем вы говорите, в конце концов? Что случилось с Денизой? — воскликнула Таша.
— Она умерла, — после небольшой паузы сказал Виктор.
— Как это — умерла? Что с ней случилось?
— Она утонула. Нам остается одно, Жозеф, нужно сходить в бюро по найму.
— Ты шутишь! — вмешалась Таша. — Взгляни на мальчика — он бледен как полотно и едва стоит на ногах…
— Со мной все в порядке, мадемуазель Таша. Мсье Виктор прав, мы должны проверить, ведь если Дениза туда ходила, это многое объясняет.
— Бедняжка утонула, и вы ничего не можете изменить. Будь то самоубийство или несчастный случай, разбираться должна полиция.
Таша с тревогой взглянула на Виктора, но тот, не слушая, торопливо одевался. Жозеф допивал коньяк.
— Ты не побудешь здесь до нашего возвращения? Конечно, если у тебя не назначена встреча, — шепнул Виктор, целуя девушку в шею.
— Конечно, дорогой. Хочу дать тебе совет…
Дверь захлопнулась, прежде чем Таша успела договорить. Она задумчиво накрутила локон на палец.
Фиакр ехал по набережной Луары, в конце которой находилась внутренняя гавань Ла-Вилетт. С барж выгружали песок, гравий, уголь, гипс, зерно, муку, лес и множество других материалов, необходимых окрестным заводам. Экипаж переехал канал Урк по разводному мосту. Жозеф и Виктор успели рассмотреть установленные по обеим сторонам стальные колонны с огромными шкивами на цепях. Этот механизм поднимал мост, когда под ним надо было пройти судну с высокой мачтой. Они невольно представили себе тело Денизы, уходящее под воду.
Фиакр обогнул церковь Сен-Жак-Сен-Кристоф и поехал по Крымской улице. Бюро по найму «Хорошая прислуга» располагалось на втором этаже кирпичного дома в тупике Эмели рядом с кварталом Гослен. На эмалированной табличке была изображена рука с вытянутым указательным пальцем, ниже было написано:
Агентство располагается
на третьем этаже
На узкой темной лестнице им встретилась девушка с листком бумаги в руке. Сердце у Жозефа сжалось: он вспомнил рассказ Денизы о том, как она приехала в Париж.
Виктор открыл захватанную множеством пальцев дверь, и шум разговоров стих. С деревянной скамьи у побеленной известкой стены на них с любопытством смотрели несколько девушек. Каждая из них принарядилась, надев свое лучшее ситцевое платье в цветочек или полоску, и только наметанный глаз разглядел бы в полумраке заплаты и потертости на этих туалетах. Они шептались, делились страхами и надеждами, пугливо поглядывая в глубину комнаты, где за столом сидел человек, от которого зависела их участь. Чиновник подзывал их одну за другой и заносил личные данные в формуляры, заверенные полицией. «Мясо», — подумал Жозеф, вспомнив словечко, которым Дениза называла таких девушек.
— Попробую что-нибудь разузнать, — сказал Виктор, направляясь к кабинету патрона, и Жозеф остался один на один с хихикающими девушками. Упитанная брюнетка знаком пригласила его сесть между ней и блондинкой с усталым лицом.
— Хотите встать на учет? — поинтересовалась она с сочным акцентом уроженки юга.
— О… нет, пришел кое о чем справиться.
— Это второе агентство, куда я прихожу за сегодняшнее утро. В первом мне предложили место буфетчицы в приюте для глухонемых за двадцать сантимов в час, по десять часов в день. Килограмм хлеба стоит сорок су, вот я и отказалась, а мне заявили: «Нам такие привереды не нужны!» Я, конечно, завелась и все им высказала. Я ведь не кухарка, а горничная! Мерзкие тупицы!
— Так оно и есть, — согласилась блондинка, — а ведь если бы мы не стояли в очереди к их окошкам, они бы не сидели по другую сторону!
— Откуда вы? — спросила ее брюнетка, вытягивая шею.
— С севера. Я работала по ночам на разгрузке сахарной свеклы. Они нанимают женщин, потому что те более умелые и ловкие, чем мужчины, их не пугают ни дождь, ни грязь, а платить им можно вдвое меньше! Я совсем не видела своих детей, падала с ног от усталости и почти ничего не зарабатывала.
Она вытянула перед собой растрескавшиеся пальцы, но тут же спрятала руки: в бюро появилась нарядная пара, им требовалась служанка. Женщина высокомерно оглядела девушек из-под широких полей модного капора и сделала брезгливую гримаску. Дверь кабинета открылась, и появился Виктор. Жозеф поднялся, поднес руку к шляпе.
— Мадам… Желаю вам удачи, — шепнул он и последовал за своим патроном.
Когда они вышли на площадку, Виктор покачал головой.
— Он утверждает, что не записывал никого под именем Дениза Ле Луарн.
Они вернулись к каналу и остановились на середине моста. Виктор делал вид, что разглядывает окрестности. Справа, в меркнущем свете дня, высились массивные здания. Слева на воде раскачивались баржи и шаланды, на набережных краснели крыши складских помещений, таяли в тумане металлические конструкции мостов.
— Хочу раздавить негодяя, который ее убил, — сквозь зубы проворчал Жозеф.
— У нас нет формальных доказательств, что это убийство.
— Но мы оба в этом не сомневаемся, не так ли?
Виктор не стал отвечать и направился по Крымской улице к Бют-Шомон. Увидев кабачок, они вошли и заказали выпивку.
Жозеф залпом выпил стакан «Вина Мариани»и начал чертить на засаленном столе кабалистические знаки.
— Зачем было вызывать Денизу в бюро по найму, где никто о ней не слышал? Подумайте, патрон, она получает голубой листочек, подписанный вашими инициалами, доверчиво отправляется на встречу, а потом ее находят в Сене с проломленным черепом. Автор письма все о ней знал, перечитайте текст.
Виктор вытащил из кармана помятый листок.
— Вы правы, — согласился он, — отправителю известно имя Таша, он знал, что Дениза ищет новое место, и утверждал, что мадам де Валуа передала ему рекомендации. Так кто же он? Друг дома?
— Или… сама мадам де Валуа! Как утверждает мсье Лекок, не следует принимать во внимание видимость правдоподобия.
— Перестаньте, Жозеф, я готов согласиться с Эмилем Габорио, утверждающим, что дерзость и оригинальность мышления оправдывают себя в умозрительных заключениях, но не в этом случае… нет, и еще раз нет. Я начинаю опасаться, что Одетте де Валуа угрожает опасность.
— Она вернулась домой?
— Откуда вы знаете, что она отлучалась?
— Дениза рассказала мне, что хозяйка исчезла, когда они были на кладбище. Девушка ужасно перепугалась.
Виктор сделал глоток вермута.
— Мадам де Валуа все еще отсутствует. Вчера в конце дня я пошел к ней и обнаружил, что квартиру обыскивали. Мансарду Таша тоже перевернули вверх дном. Должен признаться, я считал, что Дениза обманула нас, желая скрыть какой-то проступок. Но теперь… Только ничего не говорите Таша — я навел у нее порядок.
— А что, если внезапное исчезновение мадам де Валуа как-то связано со смертью Денизы?
— О чем вы?
— Вспомните, в морге мы видели все вещи Денизы, но кое-чего не хватало: картины с изображением Пречистой Девы, а ведь Дениза очень ею дорожила. В субботу, во второй половине дня, когда мы шли на улицу Нотр-Дам-де-Лоретт, она показала мне олеографию, расплакалась и сказала, что хозяйка будет в ярости, ведь она хотела отнести в часовню именно ее. «Это не кража, — уверяла Дениза, — я взяла ее на время, а мадам отдала святого архангела Михаила». В тот момент я ничего не понял, но теперь…
— Мне она тоже об этом говорила, но я не придал ее словам значения.
Какое-то смутное воспоминание мучило Виктора. Он нахмурился, задумчиво постукивая пальцами по стакану. И вдруг перед его глазами возникли два светлых прямоугольника на темной стене.
— Вот оно что! — воскликнул он. — Они висели в комнате Армана.
— Что вы сказали, патрон?
— Ничего, не обращай внимания. — Виктор решил не посвящать Жозефа во все детали дела и стал пересчитывая вслух сдачу. Но не тут-то было!
— Я вспомнил, патрон, она называла эту картину «Дамой в голубом». Что, если квартиру мадам де Валуа и комнату мадемуазель Таша обыскивали, чтобы найти эту самую «Даму»? Может, она очень ценная? Как вы полагаете?
«Дама»… Виктор где-то недавно натыкался на это слово… Кабинет! Он сидит в своем кабинете, за столом, и пытается разобраться в ворохе бумаг. Письмо! Письмо, в котором были подчеркнуты некоторые фразы…
Виктор вскочил.
Они сидели за кухонным столом лицом друг к другу и без малейшего аппетита ели приготовленные Жерменой телячьи рулетики. Виктор отправил Жозефа домой, о чем теперь весьма сожалел: в присутствии юноши Таша не докучала бы ему так сильно. Не успел он вернуться в магазин, как она принялась жаловаться на его долгое отсутствие. Виктор извинился, сказал, что визит в бюро по найму очень его встревожил, и Таша потребовала, чтобы он немедленно отправился в полицию и сообщил инспектору о том, что случилось с Денизой. Он ограничился неопределенным кивком, Таша раздраженно оттолкнула тарелку с фруктовым салатом и бросила ложку на стол.
— Поклянись, что сходишь.
— Куда?
— Сам знаешь!
— Нет смысла с этим торопиться. Мне наверняка не поверят, а если даже и поверят, то замучают вопросами.
— Я все поняла: ты решил сам искать убийцу. Хочешь знать мое мнение? Ты слишком много читаешь! С меня довольно! Частные расследования — это опасно, в прошлый раз я едва тебя не потеряла, так что не начинай сызнова.
— Ты давишь на меня, — заметил Виктор, растроганный ее заботой, — хотя сама ненавидишь, когда я поступаю так с тобой.
— Ничего подобного! Я не рискую жизнью, когда отправляюсь работать в мастерскую. А когда ты задерживаешься, я теряю рассудок!
— Я бесконечно благодарен тебе за заботу и воспринимаю эти слова как доказательство твоей любви. Передашь мне сахар?
— Ты надо мной издеваешься! Ладно, с глухим мне разговаривать не о чем, я иду спать!
Виктор дождался, когда за Таша закроется дверь, кинулся в свой кабинет, открыл конверт с надписью «Личное», достал письмо и перечитал его.
Кали, 8 октября 1889
Моя дорогая жена!
Посылаю тебе изображение Дамы, который мы видели в Лурде в 1886-м. Я очень им дорожу, и ты береги его.
Почему Арман подчеркнул эту фразу? Он написал слово «Дама» с большой буквы, то есть имел в виду совершенно конкретную даму. В письме упоминается Лурд… Лурд! «Дама», которую упоминала малышка Дениза! Портрет Пречистой Девы! Он вспомнил фразу, сказанную Жозефом в кабачке: «Она показала мне картину… она называла ее “Дамой в голубом”. Мадам де Валуа хотела отнести ее в склеп мсье де Валуа, а Дениза подменила ее на святого архангела Михаила». Виктор вернулся к чтению:
Повесь в моей комнате над бюро, рядом со святым архангелом Михаилом. Как только получишь это письмо, телеграфируй ответ, дабы я был уверен, что все дошло до тебя в целости и сохранности.
«Вот почему Арман так дорожил этой картиной: она очень ценная! — догадался Виктор. — А я-то удивился его неожиданной религиозности… Дениза подсунула Одетте святого архангела Михаила, чтобы оставить себе “Даму в голубом”. Некто пытается ее найти. Теперь все встало на свои места. Злоумышленник проникает в квартиру к Одетте. Ищет и ничего не находит. Перепуганная Дениза убегает. Незнакомец следит за ней, доводит до книжного магазина, ждет, потом провожает к дому Таша. Там у него возникает проблема: как попасть в мансарду? Он решает выманить Денизу на улицу с вещами, среди которых будет и “Дама в голубом”, и в воскресенье вечером посылает ей пневматическое письмо, подписавшись моими инициалами. Как он прознал про рекомендации?.. Дениза приходит на Крымский мост, и он убивает ее. Почему он пошел на крайнюю меру? Она отказалась отдать картину? Или оставила ее на улице Нотр-Дам-де-Лоретт? Видимо, да. Убийца нашел ключ от мансарды Таша, сбросил тело Денизы в воду, отправился на улицу Нотр-Дам-де-Лоретт и тщательно обыскал комнату. Нашел ли он “Даму в голубом”? Нужно будет проверить… Кто этот убийца? Он меня знает, раз подписался моими инициалами… Старик с кладбища! Тот, который будто бы видел меня раньше! Придется его расспросить. Наведаюсь-ка я в развалины Счетной палаты».
Виктор в задумчивости покусывал ручку. Он всегда хотел сочинить детективный роман, и теперь ему казалось, что он сам придумал эту запутанную интригу. «Нет, так я сойду с ума. Надо успокоиться и все записать». Виктор схватил ручку.
Одетта. Связь между ее исчезновением и убийством служанки.
Туалетная комната: забытая косметика.
Спальня: декорирована в предельно мрачных тонах, эзотерические книги. Почему? Одетта такая легкая, даже воздушная, ее волнует только собственная внешность, возможно, она попала под чье-то влияние? Неужели она искренне оплакивает мужа, к которому никогда не испытывала ни нежности, ни влечения? Что произошло после смерти Армана?
Виктор сверился с записной книжкой Одетты. Каждый понедельник и четверг — одно и то же имя: Зенобия.
Зенобия. Выяснить, кто это и какую роль играет в жизни Одетты.
Складывая письмо Одетты, он наткнулся на фразу: «…познакомились с очаровательными людьми, среди которых был и знаменитый спирит Нума Уиннер…»
«Где я видел или слышал это имя?.. Дениза упоминала его тогда, в “Потерянном времени”… Что она сказала? Ну же, вспоминай! ДА! “Мадам де Бри водила хозяйку к магу… Мистер Нума…” Да, и еще: это имя автора книги о спиритических сеансах у Виктора Гюго… Немаловажная деталь!».
Нанести визит Адальберте де Бри. Получить адрес Нумы Уиннера.
Вернуться к Одетте: книги.
Счетная палата: допросить с пристрастием папашу… Моску.
Виктор погасил лампу и остался сидеть в темноте, с грустью вспоминая Денизу, которая теперь лежала на прозекторском столе.
