67
Нелли, Оскар и Перун
Экипаж везет нас на Монмартр. Мы оставляем его перед переулком, по которому упряжка не проедет. Перун идет впереди, а Маллио завершает шествие, не расставаясь со своим пистолетом. Любая попытка бежать неминуемо окончится смертью. От противоположного конца переулка начинается длинный лестничный пролет, а за ним еще один. Я уверена, что поднималась по этим ступеням в ту ночь, когда мы шли с Жюлем в таверну, где старый уголовник подает несвежее пиво анархистам.
Наверху следующей лестницы двое итальянских гимнастов и другие заговорщики ожидают нас. Из разговора между Перуном и акробаткой мне становится ясно, что нас с Оскаром захватили как заложников.
Когда мы с лестницы переходим на ровную поверхность, Оскар шепотом сообщает мне:
— Их план скоро будет осуществлен, и потом мы им больше не понадобимся.
— Это успокаивает.
Пройдя немного, мы оказываемся перед заколоченным входом. Для Перуна дверь легко открывается, и мы входим в тоннель, освещенный фонарями. Пока мы идем по тоннелю, люди Перуна поднимают небольшие деревянные коробки, сложенные у стен, и несут с собой. То, с какой осторожностью люди брали коробки, наводит меня на мысль, не являются ли они микробными бомбами Перуна. Я думаю, не стоит ли поделиться своими предположениями с Оскаром. Он в таком же подавленном состоянии, как и я.
— Нелли, — с напряжением в голосе говорит Оскар, — вы знаете, что мы идем по катакомбам, где добывали гипс? — Он не ожидает ответа, ему просто нужно говорить, и его слова текут безостановочным потоком. — Из него делали штукатурку. Вы, должно быть, знаете, что многие величайшие произведения живописи были выполнены на тонком слое штукатурки. В том числе росписи Сикстинской капеллы Микеланджело. Мне кажется, Перун поступил правильно, выбрав старый гипсовый карьер не только в качестве тайного хранилища, но и по другой причине: тела тысяч анархистов и коммунаров, убитых во время штурма Холма, были сброшены в эти ямы. Надеюсь, мы не разделим их участь.
Акробатка поворачивается и приставляет винтовку к груди Оскара.
— Закрой свою пасть.
Оскар открывает рот, чтобы сказать что-то, но сдерживается. Я похлопываю его по спине, и мы продолжаем идти, как кажется, по нескончаемому, петляющему тоннелю. Хуже всего то, что чем дальше мы идем, тем ниже и ниже становится тоннель, и даже мне приходится наклоняться. Бедный Оскар чуть ли не ползет на четвереньках. Наконец мы подходим еще к одной двери — на этот раз стальной. Я ни за что не догадалась бы, что за ней вход в клоаку.
Я никогда не бывала в таком месте, и удивлена, какой здесь смрад. Он совсем не тот, что я себе представляла, не ужасная вонь нечистот, а влажный запах плесени. Я будто в своем гробу.
Наши похитители складывают коробки у лестницы к люку.
— Осторожно, — говорит им Перун. — Если взорвется хоть одна из них, нам конец, и вся работа пойдет насмарку.
Мы с Оскаром обмениваемся взглядами. Эти коробки — бомбы. И учитывая, чем занимается Перун, они начинены смертоносным составом. Мы подносим платки к носу, но другие и не думают прикрывать свои лица — ведь они фанатики, готовые отдать жизнь за свое дело.
Перун поднимается по лестнице, открывает люк, и становится виден большой, наполненный горячим воздухом шар, висящий почти над самой землей.
Я ловлю взгляд Оскара и киваю на коробки и шар. Он тоже понимающе кивает мне. Они собираются сбрасывать на город свои ужасные бомбы с воздуха.
Перун, Маллио и их сообщники начинают, как они говорят, «заряжать» коробки и осторожно поднимать их наверх через люк.
Акробатке поручено стеречь нас. Она в каких-нибудь двух шагах от нас, стоит, прислонившись к стене, с винтовкой в руках, готовая пустить ее в дело. Я не сомневаюсь, что она не будет раздумывать.
Оскар показывает на сложенные коробки.
— Бомбы со смертоносными микробами?
Она отвечает надменным тоном:
— Мелкая пыль с мириадами микроорганизмов. Когда коробки будут сброшены над городом, небольшой нитроглицериновый заряд взорвет их и разметает пыль. Весь город превратится в кладбище.
— Вам тоже не уцелеть, — говорю я. — Микробы попадут и в подвесную корзину.
— Мы готовы пожертвовать своей жизнью. Но на нас будут еще маски.
В углу на противоположной стороне тоннеля к стене приставлены винтовки. Поодаль стоит открытая коробка с тремя шарами, похожими на небольшие пушечные ядра.
— Нитроглицериновые ручные бомбы, — объясняет Оскар. — Какими они убили царя. Наверняка приготовлены для полиции, если она сюда сунется. Один мой приятель анархист показывал мне такую бомбу, когда я работал над пьесой о Вере Засулич.
— Меня поражает дерзость и жестокость их затеи, — говорю я.
— Безумие не знает границ, — замечает Оскар.
— Заткнитесь, вы оба.
Я неодобрительно смотрю на девушку.
— Вы странным образом служите революционным идеалам. Ваш лидер — психически ненормальный убийца, получающий наслаждение оттого, что изуверствует над женщинами. Вы хотите убить десятки тысяч ни в чем не повинных детей, женщин и беспомощных стариков. Неужели вы так жестоки, что гибель стольких невинных жертв не разжалобит вашу душу?
Молодая женщина и глазом не моргнула. На ее лице равнодушие — ни злобы, ни волнения, ни радости. Это полное безразличие к творимому злу говорит, что за миловидным личиком скрывается кровожадное исчадие.
Оскар делает шаг и медленно вытягивается.
— Не двигаться! — огрызается она.
— Мадемуазель, ваш грубый тон меня не задевает.
Она делает шаг вперед и направляет винтовку на крупный торс Оскара.
— Не двигаться, или я убью тебя.
— Оскар, стойте спокойно. — Я беру его за руку.
Он отводит мою руку.
— Вы знаете, что винтовка, нацеленная на меня, очень большого калибра? С такого расстояния пуля легко пройдет сквозь меня и срикошетит. Вы знаете, куда она попадет? — Он делает шаг к ней.
— Еще одно движение, и я стреляю.
— Остановитесь, Оскар!
— Что там происходит? — спрашивает Перун сверху.
Девушка кричит Перуну:
— Он… Положи это!
Оскар, подняв одну из деревянных коробок, с удивлением смотрит на акробатку.
— Хорошо, я брошу ее.
— Нет!
Мне кажется, что это удобный момент, чтобы отвлечь внимание девушки.
— Когда эта пыль разлетится по городу, мальчики и девочки, их матери и отцы, бабушки и дедушки умрут ужасной смертью. Вы не просто уничтожаете город или правительство. Вы уничтожите народ, которому, как вы говорите, желаете помочь.
Оскар качает головой.
— Не бросайте слов на ветер — это все равно что кричать в бездонную бочку. Кроме того, один из наших четвероногих братьев меньших, Rattus norvegicus, вот-вот займется этой проблемой.
— Что за раттус? — спрашиваю я.
— Может быть, вы слышали более распространенное название — канализационная крыса. Та большая и страшная, которая сейчас откусит нос нашей подружке.
— А-а-а! — Истошный вопль вырывается из моего горла.
Огромная рыжая крыса сидит на выступе стены сантиметрах в тридцати от головы девушки. Она поворачивается и видит крысу прямо перед своим лицом. Отпрянув назад, она оступается. Оскар выставляет ногу, и акробатка, споткнувшись, ударятся о стену. Винтовка выстреливает. Пуля свистит рядом со мной и рикошетом отлетает от стены.
Перун наклоняется в люк.
— Положи контейнер, — приказывает он Оскару.
— Ни за что.
Перун целится в меня из пистолета.
— Контейнер останется целым, если даже его бросить. Он не «заряжен». А от этого пистолета пуля не срикошетит. Положи контейнер, или я убью Нелли.
Перун не глуп. Он знает Оскара. Тот кладет контейнер на землю.
— А сейчас, вы оба, лезьте наверх.
Оскар поднимается за мной по лестнице, а девушка следом за ним. То место, где мы выходим на поверхность, обтянуто тканью, скрывающей от посторонних глаз подвесную корзину воздушного шара. Рядом с ней лежат коробки, готовые к погрузке. Один из канатов, удерживающих воздушный шар, развязался. Маллио, находясь в корзине, и акробат, стоя на бочке, пытаются закрепить канат.
Перун прикрывает сложенным пальто пистолет и снова направляет его на меня. Я с любопытством смотрю на него, понимая, что он хочет заглушить звук выстрела, который убьет меня.
— Не спеши, старина, — с ухмылкой говорит Оскар Перуну. — Должен огорчить тебя: баланс сил изменился.
У Оскара в руке нитроглицериновая бомба. Он подбрасывает ее и ловит.
— Я прихватил это во время суматохи.
Перун кричит:
— Хватит! Положи ее на землю. Тогда я отпущу вас.
Оскар снова подбрасывает бомбу и ловит.
— Извини, старина, но не могу. Джентльмен не отступает перед злом.
— Дай ее сюда!
— Действительно, отдайте бомбу ему, Оскар, — советую я. — Бросьте ее ему под ноги, как они бросали их под ноги царю.
— Вы оба спятили! — кричит из гондолы Маллио.