Глава 6
Пришлось поторопиться, зато вся труппа оказалась на платформе за двадцать минут до полуночи, так что оставалось еще достаточно времени, чтобы понаблюдать, как вокзальные грузчики затаскивают декорации и ящики с костюмами в багажный вагон, а самим затем расположиться в спальных. Представитель железнодорожной компании, отвечающий за отправку театров, пропустил актеров на территорию складов, откуда им было легче пройти на платформу. Наиболее хрупкие вещи и дорогие костюмы бережно несли рабочие сцены. Двигались они быстро и намного опередили актеров, которые, беспрестанно останавливаясь, снова и снова спорили друге другом из-за мест.
Уитлок ездил с четырьмя тяжеленными саквояжами, огромным чемоданом и крошечной собачкой по имени Гусей. Он начал было уже волноваться, не увидев верного Молчуна, но Сэйерс быстро организовал погрузку его багажа. Уитлок добирался до своего места с собачонкой на руках. Актеры, свесившись из окон, смотрели, как владелец театра шествует мимо их вагонов.
Уитлок выпустил Гусси побегать по платформе, и в этот момент к нему приблизился представитель железнодорожной компании, тонкий высокий усатый мужчина в длинном плаще и невысоком мягком цилиндре.
— Мистер Уитлок? — спросил он. — Мистер Эдмунд Уитлок?
— Да, это я, — подтвердил тот с обычным своим высокомерием.
— Купер, — представился подошедший. — Представитель компании «Мидленд рейлвей». Мне очень жаль, что не все ваши люди подошли, но больше задерживать отправку поезда я не могу.
Уитлок, одной рукой подхватив Гусси, вскинул другую, призывая Купера к молчанию.
— Ни слова больше, мистер Купер, — пропел он. — Свободных клеточек в мозгу человеческом очень мало, и у меня они все заняты классикой.
Проговорив это, он скользнул в дверь вагона, оставив Купера разрешать ситуацию с кем угодно. Уитлок ошибался, думая, что на авансцену немедленно выступит Сэйерс. Тот некоторое время назад уже пытался уговорить Купера подождать еще немного, но бесполезно — представитель компании был непреклонен.
Вдруг Сэйерс заметил на краю другой платформы знакомую фигуру. «Не может быть», — не поверил Том своим глазам. Однако поверить пришлось. Оставив поезд и труппу, он метнулся к металлическому мосту над платформами. В минуту он взлетел вверх и оказался в клубах паровозного пара и дыма.
— Брэм! — закричал он, хотя и понимал, что тот его не может услышать. — Брэм! Брэм Стокер!
Крупный ирландец, стоявший на пятой платформе, услышав свое имя, повернулся к мосту. Не узнать его было невозможно. Под два метра ростом, подтянутый мужчина лет тридцати с небольшим, с каштановыми волосами и темно-рыжей бородой. С видом вежливой неуверенности он смотрел, как Сэйерс сбежал с моста на платформу и быстрым шагом направился к нему.
— Прости, Брэм, — проговорил Сэйерс, подходя к нему и восстанавливая дыхание. Если Сэйерс работал на Уитлока, то Стокер работал на Генри Ирвинга, директора выдающегося театра «Лицеум». И хотя Сэйерс в сравнении со Стокером был чем-то вроде менеджера блошиного цирка, они тем не менее оставались коллегами по профессии.
Хотя, наверное, и нет. Сэйерс уловил вопросительный взгляд в глазах ирландца, старавшегося припомнить, кто же стоит перед ним.
— Вы меня не знаете, — сообщил ему Сэйерс.
— Ну почему же? — ответил Стокер. — Вы Том Сэйерс. Известный боксер. Вы играли в пьесе, которую сами же и написали… — Он запнулся.
— «Бой до победы», — подсказал Сэйерс.
— В восемьдесят третьем году вы поступили на работу в гастролирующий театр, — продолжал Стокер.
— Сейчас я управляющий театром у Эдмунда Уитлока.
— За какие же грехи такое наказание? — сухо отозвался Стокер.
— Брэм, у меня к вам есть одна просьба, — произнес Сэйерс, уклоняясь от разговора о характере своего работодателя. — Три человека из нашей труппы не пришли, а поезд уже отправляется. Не могли бы вы поговорить с представителем железнодорожной компании, попросить его задержать поезд? Не намного, всего на несколько минут.
Стокер достал карманные часы, посмотрел на циферблат и, кивнув, пообещал сделать все от него зависящее. Пока они переходили мост, он рассказал Сэйерсу, что в данный момент едет в Шотландию, где присоединится к труппе, которая путешествует в поисках достойного места для новой постановки «Макбета». Проверить игру актеров. Он задержался здесь потому, что оговаривал условия гастролей по провинции с пьесой «Фауст», поставленной ранее и отлично отыгранной в Лондоне.
«Достойное место… Проверить игру актеров…» — мысленно повторил Сэйерс и едва не задохнулся от восторга. Декорации для «Пурпурного бриллианта» Уитлок купил по дешевке у захудалого «Королевского театра» из Блистона, где они валялись без дела в каморке за сценой, среди поблекшего реквизита и ветхого имущества, доставшегося после банкротства местных компаний.
Уитлок, по мнению Стокера, был плохим режиссером и скверным человеком. Он играл в заштатных театрах, водил знакомство с сомнительной аристократией, в солидные места его не допускали, и серьезные театралы не принимали его всерьез. Но он умел держать свое слово и давал людям работу. Плохо или хорошо, но удовлетворял вкусы поклонников актерского искусства. Уитлок вел свой убогий театральный кораблик по бурному жизненному морю и не давал ему разбиться. Не сложись в нужный момент обстоятельства, Стокер и сам бы оставался сейчас актером, правда, хорошим. Он ушел со сцены в зените славы. Эдмунда Уитлока и сотни других директоров таких же передвижных театров он ценил за то, что именно благодаря им профессия актера еще не исчезла; да и что бы сейчас делал сам Сэйерс, если бы не Уитлок.
Пока Стокер разыскивал Купера, Сэйерс вошел в вагон. Перешагивая через чемоданы, среди которых стояла клетка для птиц, он двигался по коридору, пробираясь к купе Уитлока. Внезапно из своего купе показалась Луиза и остановила его:
— Том, вы не знаете, где мистер Каспар?
— Этого никто не знает, — отозвался Сэйерс и подумал, что ответ его немного резковат.
— Не исключено, с ним произошло что-то нехорошее.
— С ним? — переспросил Сэйерс. — Не могу себе такого представить.
— А раньше подобное случалось?
«Случалось, в Сандерленде», — мгновенно вспомнил Сэйерс. По его мнению, Каспара следовало бы давно выгнать. Поведение его порой становилось просто оскорбительным. Однако сказал он совсем другое:
— Я думаю, просто неприлично говорить за глаза о человеке. Извините, позвольте мне пройти, мисс Портер.
Она удалилась в купе, где должен был ехать сам Сэйерс, но он отдал его Луизе. Сэйерс постучал в дверь купе Уитлока.
— Кто? — раздался его голос.
— Том Сэйерс, сэр.
Возникла пауза, но примерно через полминуты послышался звук открываемого замка. Дверь отворилась, и Уитлок впустил Тома. Шторы на окнах были спущены, касса на столике — открыта. Сэйерс выполнял также и роль бухгалтера труппы, но выручку Уитлок всегда считал сам.
Закрыв за Сэйерсом дверь на ключ, Уитлок спросил:
— Так что?
— Я встретил Брэма Стокера. Он поговорит с представителем компании. Думаю, ему удастся уговорить Купера задержать отправку поезда еще на несколько минут.
— Так ты хочешь мне сообщить, что подчиненный Генри Ирвинга имеет здесь больший авторитет, чем я, Эдмунд Уитлок?
Сэйерс не был готов к такому повороту и не имел в запасе дипломатичного ответа. Затем он понял, что Уитлок просто подшучивает над ним. Строит из себя дурачка. Напрасно, дурачком он не был.
— Сэр, я могу говорить откровенно?
Уитлок опустился на откидной стул. Выходя на сцену, он надевал черный как смоль парик. Свои же волосы у него отливали ярким серебром. Его лицо излучало уверенность, темные глаза смотрели остро, спина всегда оставалась прямой… Сэйерс считал, что только благодаря корсету. О том, что директор носил его, кроме Тома, никто в труппе не догадывался.
— Ты все о Каспаре?
— Я слишком долго молчал, — отозвался Сэйерс. — Джеймс Каспар создает нам много неудобств. Он не сознает или не желает сознавать, что своим поведением ставит под угрозу само существование труппы. Мы всегда на виду, Эдмунд. Если ему так хочется мотаться по шлюхам, пусть мотается. Но зачем же давать повод для сплетен? Женщины давно все заметили. Уже начали перешептываться между собой.
Уитлок помолчал. Сегодня он выглядел более усталым, чем обычно, измотанным и выжатым как лимон. Глядя на него сверху вниз, Сэйерс вдруг впервые подумал, что повод для закулисных сплетен все-таки существовал — актера и директора явно связывает нечто большее, чем просто игра, и за сценическими жеманностями может стоять моральное падение.
— Под женщинами ты имеешь в виду нашу маленькую милашку Луизу? — поинтересовался Уитлок. — Бедненькая, она все не решится, никак не признается, — задумчиво произнес он.
— Кому и в чем? — спросил Сэйерс.
— Каспару. В том, что обожает его, — отозвался Уитлок.
— Обожает? Каспара? — переспросил Сэйерс, не ожидавший, что Луиза выберет для своих чувств столь неподходящий объект. С другой стороны, он вынужден был признать, что красавец Каспар вполне способен вскружить голову молоденькой впечатлительной девушке вроде Луизы. Тома охватил испуг, но он сумел не выказать его.
— Тем лучше. Дополнительная причина, по которой нам с ним следует быстрее расстаться.
— Он нужен нам, — заявил Уитлок.
— Совсем нет. Завтра утром я отправляю телеграмму, в пятницу утром мы получаем отличную замену, с рекомендациями, и играем вечерний спектакль.
— Нет, Том.
— Почему нет?
— Прошу тебя, не требуй от меня объяснений.
Сэйерс собрался было ответить, но в эту секунду в коридоре возникла какая-то суета, послышались топот и удивленные возгласы. Уитлок торопливо захлопнул кассу и вслед за Сэйерсом выскочил из купе.
Вся труппа высыпала в коридор и высунулась в раскрытые окна. Актеры, повернув головы, смотрели в сторону края платформы. Рикс и коверный, как и большинство собравшихся, свистели и издавали приветственные возгласы. Кто-то подвинулся, уступив место Сэйерсу и дав возможность насладиться зрелищем.
Из клубов паровозного пара возникли три странные полусогнутые фигуры. Кренясь, они двигались в сторону вагонов. В центре шел некто высокий, с крыльями, очень похожий на Мефистофеля. С боков его поддерживали какие-то горгульи. Все трое пошатывались, словно земля под ними колыхалась и уходила из-под ног. По мере приближения начинали вырисовываться детали внешности; оказалось, что в середине группы, раскинув руки и опираясь на спутников, плетется Каспар. Ветер развевал полы его пальто. Опорой актеру служили Молчун и Немая — они изо всех сил старались не уронить Каспара и одновременно придать нужное направление. Ноги того подкашивались и заплетались, словно имели свой собственный маршрут и не желали двигаться дальше. Актеры весело приветствовали всю троицу, и когда она подошла к двери вагона, коверный распахнул ее.
— Пожалуйста, не шумите, — взмолился Сэйерс. — Подумайте о нашей репутации!
Молчун и его жена втащили Каспара в тамбур. Рикс и коверный подхватили его за плечи и, взяв затем под руки, поволокли по вагону. Сэйерс запоздал со своими предостережениями — редкие пассажиры, гулявшие по платформе, и те, что сидели в других вагонах, уже давно наблюдали за перемещением странного и жутковатого трио. Хохотали железнодорожники на мосту над платформами. Из зала ожидания вышли несколько пассажиров, привлеченные внезапным шумом.
Очутившись в тамбуре, Каспар пошатнулся и, если бы Молчун и Немая, вскинув руки, не толкнули его, вывалился бы на платформу. Вслед за Каспаром они взобрались в вагон, железнодорожный служащий захлопнул за вошедшими дверь, кондуктор дал свисток, и поезд тронулся.
В середине платформы Сэйерс разглядел Брэма Стокера, стоявшего рядом с представителем железнодорожной компании. Он сумел как-то убедить Купера задержать поезд на целых десять минут. Сэйерс благодарственно помахал Брэму, тот увидел и поднял в ответ ладонь.
Затем Сэйерс захлопнул окно и отправился разбираться с Джеймсом Каспаром.
Большинство актеров разбрелись по своим купе и улеглись на полки. Каспар прилип к дверной ручке и болтался из стороны в сторону. Его немногословные спутники пытались оторвать Каспара от нее и втолкнуть в купе. Сэйерс пошел к ним. С каждым шагом гнев его нарастал.
Однако прежде, чем он приблизился к ним, из своего купе снова выскочила Луиза. Она не видела Тома, потому что смотрела в сторону Каспара. Все ее внимание было занято им. Поезд набирал скорость, вагоны покачивались, ноги молодого героя-любовника разъезжались, но, видимо, он начинал приходить в себя и как-то умудрялся сохранять равновесие.
— Мистер Каспар, — негромко позвала его Луиза. — Вам нездоровится?
В голосе ее не было ни капли иронии, в нем звучала абсолютно искренняя забота. Каспар разогнулся и в этот момент выпустил ручку, за которую держался. Он поднял вверх указательный палец, словно на него снизошла некая потрясающая мысль, которую он и собирался немедленно высказать.
Однако поделиться ею он так и не успел — дверь перед ним открылась, Каспар сделал шаг вперед и рухнул в купе, как срубленное дерево. Лишь только он исчез из поля зрения Луизы, дверь захлопнулась и лязгнула опущенная штора на окне. Все это произошло с совершенно невероятной скоростью.
Склонив голову, Луиза засеменила к закрытой двери, подняла было руку, чтобы постучать, но остановилась.
— Мистер Каспар, — проговорила она. Из-за двери до ушей ее долетел какой-то шум, напоминавший то ли кашель, толи позывы на тошноту. Молчун и Немая переглянулись и попятились. Заслышав за спиной шаги, Луиза обернулась и только сейчас увидела Сэйерса.
— Я даже не знаю, чем ему можно помочь, — пролепетала она.
— Идите к себе, мисс Луиза, — отозвался Сэйерс. — Пожалуйста.
Звук в купе становился все громче и явственнее.
— А вдруг ему нужен врач? — предположила Луиза.
— Вот уж не думаю.
Она опустила голову. Взгляд ее упал на появившееся под дверью и медленно растекавшееся по полу пятно красноватого оттенка. Оно медленно увеличивалось в размерах, а жидкость темнела и густела.
Сэйерс не знал, что сказать. Впрочем, говорить ему и не пришлось — глаза Луизы закатились, голова откинулась, и она погрузилась в глубокий обморок. Но прежде чем Луиза ударилась об пол, Сэйерс не раздумывая, сам удивляясь своей быстроте, подхватил девушку и прижал к себе словно маленького ребенка, нуждающегося в опоре и защите.
Том замер. Луиза припала к нему всем телом, голова ее приникла к его плечу, аромат волос, коснувшихся его лица, кружил голову. Он чувствовал себя точно так же, как в тот раз, когда впервые танцевал с девушкой, только сейчас ощущения были сильнее. Да и танцевал он тогда с одной из своих тетушек, поэтому прикосновение к Луизе оказалось для него полной неожиданностью.
— Неси ее сюда, — прозвенел в коридоре голос Уитлока. Сэйерс вскинул голову, обернулся и увидел, как директор в дверях своего купе машет ему рукой, приглашая войти. С величайшей осторожностью, стараясь не покачиваться вместе с вагонами — поезд шел на полном ходу, — Сэйерс понес Луизу. Одна из туфель соскользнула с ноги, но Сэйерс не стал поднимать ее. Том двигался медленно, шаркая по полу, стараясь сохранять равновесие, и все продолжал прижимать к себе Луизу. Он ощущал тепло ее тела.
Как только Сэйерс внес Луизу в купе, Уитлок позвал швею:
— Миссис Ригглсворт!
Та тут же появилась перед ним.
— Принесите нюхательной соли, — попросил Уитлок.
Швея мгновенно исчезла.
Гусси вернули в корзинку, а на сиденье устроили мисс Портер. Пока Уитлок встряхивал пузырек, швея гладила руку девушки. Сэйерс встал поодаль, смущенный, но довольный происходящим, хотя и понимал, что должен чувствовать себя иначе. Ощущение Луизы, прижатой к его груди, не проходило.
— Сейчас, сейчас, дитя мое, — пробормотал Уитлок, когда Луиза, понюхав соли, стала понемногу приходить в себя. — Все будет хорошо.
— Не понимаю, — прошептала она оцепенело, отчаянно моргая.
— Молодой мистер Каспар серьезно скомпрометировал себя.
— Он умирает? — спросила она.
— Не сомневаюсь, к утру он утвердится в мысли, что обязан покинуть нас.
— Но там же была кровь.
— Какая кровь?
— Под дверью.
— Сэйерс? — Уитлок вопросительно посмотрел на своего заместителя.
— Никакой крови там не было, — ответил тот, презрительно скривив губы. Он решил не щадить Каспара. Да и Луизу отчасти тоже. «Пусть она узнает, кому симпатизирует», — подумал он и продолжил: — Просто наш герой уронил бутылку дешевейшего портвейна.
— Не будем больше развивать эту тему, — предложил Уитлок. — Прошу всех присутствующих… — Он обвел взглядом купе, останавливаясь на каждом лице. — Всех, — повторил он, — хранить молчание о случившемся. Я не так часто обращаюсь к вам с подобной просьбой, поэтому надеюсь, что вы ее выполните. Деталей рассказывать не стану, но я знал отца мистера Каспара. Они долгое время не видели друг друга, жили в разных местах. Ребенком Каспар имел необузданный характер. Все считали его душу потерянной. Его отец поставил себе целью возвратить ее Богу, но умер в самом начале своего пути. Я поклялся, что доведу его работу до конца. Всю свою душу вложу в выполнение этой благородной миссии. — Здесь он пристально посмотрел на Сэйерса. — Не судите Каспара слишком скоро и строго. Наступит день, и вы увидите в нем хорошее. Точно так же как сейчас вижу я. Ему многое пришлось преодолеть. А сколько трудностей ожидает его впереди!
— Какая трогательная история, мистер Уитлок, — заметила Луиза, и Сэйерс почувствовал, что сердце у него неприятно екнуло.
Уитлок принял ее комплимент легким грациозным наклоном головы. Сэйерс с нахмуренным лицом выслушал директора, не поверив ни единому его слову. Он слишком хорошо знал и его натуру, и его актерское мастерство, поэтому мог безошибочно определить, когда тот говорит искренне, а когда играет на публику. Однако он предпочел смолчать.
Прошло несколько минут, и Луиза почувствовала себя достаточно хорошо, чтобы удалиться в свое купе. Сэйерс подумал было остаться и снова попробовать уговорить Уитлока изгнать Каспара, но тот суровым взглядом дал ему понять о своем нежелании говорить об этом. По крайней мере не здесь и не сейчас.
Сэйерс вышел от Уитлока, закрыл за собой дверь. Ему казалось вполне естественным, что Луиза, девушка наивная и непосредственная, верит только хорошему о людях. Будь Каспар действительно лучше, Сэйерс бы места себе не находил от глубоких переживаний; ему оставалось надеяться, что мерзавец открыто проявит свою гнусную натуру, которую так тщательно скрывает, тогда Луиза все увидит и сделает соответствующий вывод. До той поры и у самого Сэйерса появится немало возможностей продемонстрировать свои лучшие качества.
Он рассчитывал, что любая женщина, в конце концов, предпочтет мужчину надежного, благородного и преданного.
В коридоре было пусто. Швея подняла упавшую с ноги Луизы туфлю. Актеры разбрелись по своим местам.
Лишь чья-то одинокая фигура маячила впереди.
Немая ползала по полу на четвереньках возле купе Каспара. Рядом с ней стояло ведро с водой, в руке она держала куски рогожи, которыми счищала пятна у двери.
Она подняла голову, встретилась взглядом с Сэйерсом. Выражение ее лица не изменилось. С полминуты она безучастно, словно в забытьи, смотрела на него, покачиваясь в такт поезду.
Сэйерс повернулся и побрел к своему купе, где на соседней полке уже спал коверный. Немая, опустив голову, продолжила тереть пол.