Глава 5

Примерно в миле от здания театра располагалась арена совсем иного рода — городской аукцион, где торговали скотом. К нему примыкала скотобойня. С одной стороны арены фермеры вводили скот, а с другой мясники уносили разделанные туши. Их разделял широкий двор, похожий на плац с пересекавшей его посредине канавкой-сливом, рядом находился аукционный зал с закрытыми стойлами и кругом для торгующихся и небольшое двухэтажное помещение для забоя скота с выгребной ямой под ним. Зданий поблизости стояло совсем немного — мыловарня да кожевенная фабрика, бравшие воду для производства и питья из той же реки, куда все они сливали свои ядовитые отходы. Река же текла дальше, через весь город, пенясь на каждом изгибе и запруде, смывая с улиц театралов, быстро скрывавшихся из поля зрения. Дождь.

Джеймс Каспар пришел сюда один. Дождь, сначала нудно и мелко моросивший, превратился в ливень и хлестал по булыжникам мостовой, пузырился в лужах по всему двору. Каспар встал под навес крыши. За его спиной в стойлах топтались десятка два животных. Они чуяли витавший в воздухе запах смерти, но не понимали его значения.

Весь двор и прилегающие строения окружала высокая кирпичная стена. На арке над главными воротами висела лампа, дававшая тусклый свет. Каспар взглянул на карманные часы, но едва разглядел цифры и стрелки. Он не думал, что так припозднится.

Каспар заметил, что кто-то вошел в ворота. Приглядевшись, он увидел две бегущие фигуры, согнувшиеся под проливным дождем. Края их плащей то развевались, то хлопали по коленям. Когда фигуры приблизились, Каспар разглядел третью фигуру, поменьше. Молчун держал над ней полу незастегнутого плаща и напоминал летучую мышь, распростершую крыло. Шагах в пяти позади них, стараясь не отставать, семенила Немая.

Щелкнув крышкой часов, Каспар торопливо убрал их в карман. Он решил ни выказывать нетерпения, ни скрывать своего недовольства. Такая манера поведения показалась ему очень хитрой.

Перед ним возник Молчун. Жена его не приблизилась к ним, а встала в небольшом отдалении, под навес. Молчун отбросил в сторону полу плаща, показывая, кто с ними пришел.

— Так. И кто же тут у нас? — спросил Каспар. — Ах, мальчик. — Он нагнулся, чтобы получше рассмотреть его.

Молчун наблюдал за ним глубоко посаженными темными глазами, всем своим видом выражая покорность и страх.

Мальчик стоял между ним и Каспаром. Точный возраст его определить было трудно. Худой, неуклюжий, одетый в лохмотья. Его огненно-рыжие волосы остриг, а точнее — обкорнал, какой-то неумеха парикмахер, оставляя по всей голове плешины и кусты волос. Раскрыв рот, мальчик стоял неподвижно. Живыми казались лишь его глаза, округлившиеся от ужаса.

— Ну ладно, — процедил Каспар. — Времени у нас очень немного. Как тебя зовут?

В ответ мальчик даже не шевельнулся.

— Значит, имени у тебя нет, — сказал Каспар. — А это что такое?! — вдруг воскликнул он и кончиками черных перчаток коснулся затылка мальчика, потом внимательно изучил оставшиеся на перчатках пятна. В неясном свете определить их происхождение он не смог, но на первый взгляд ему показалось, что это кровь. Каспар понюхал их.

— Краска какая-то, — пробормотал он. — Зачем? У тебя что, стригущий лишай?

Мальчик опять не проронил ни звука. Каспар взял его за плечо и повел в глубь здания, где горело несколько свечей.

— Плоховато же о тебе заботятся, — проговорил он. Молчун и Немая попятились назад, на этом их роли в постановке заканчивались. Каспар держал мальчика за плечо, не так сильно, чтобы причинить боль, но достаточно цепко, чтобы не дать улизнуть.

— Не хочешь хотя бы разок в жизни почувствовать себя освобожденным от скверны? — спросил он. — Станешь таким чистым, каким никогда раньше не был. Я могу кое-что для тебя сделать. Покажу искусство, которому долго учился. Прямо здесь. Ну-ка иди сюда, — повернул он мальчика.

От резкого движения тот зашатался, ноги его подкосились, и он едва не упал. Каспар поддержал его, подтолкнул вперед. Мальчик, неловко двигаясь, ступая тяжело и не очень охотно, направился куда указал Каспар. Сколоченный из грубых досок, длинный, покрытый тонким слоем соломы пологий подъем вел на второй ярус здания. Ярусы бойни соединяли люки с болтавшимися цепями.

По мере того как Каспар с мальчиком поднимались, свет от свечей становился все ярче.

На самом верху подъема, откуда хорошо просматривался весь первый этаж, Каспар крепко вцепился в плечо мальчика и всыпал в карман его пальтишка горсть мелких монет. «Не забыть бы сказать Молчуну, чтобы потом вытащил их», — подумал он.

— Смотри сюда. — Каспар развернул мальчика лицом к себе. — Вот что я могу для тебя сделать.

Мальчик поднял глаза, и впервые за все это время в них вдруг мелькнула догадка. Он заплакал, а потом плач его перешел в дикий крик.

— Ну хватит, хватит, перестань, — спокойно произнес Каспар. Внизу Молчун и Немая принялись колотить по стенкам стойл. Крик мальчика быстро потонул в мычании, реве и блеянии.

— Орать — бессмысленно, — продолжал Каспар. — А вот я тебе сейчас покажу то, что действительно имеет смысл.