16

Урсула стояла на палубе «Мавритании», облокотившись на перила, и смотрела на водную гладь. После трех дней непогоды океан наконец успокоился; усыпанное звездами небо расчистилось. Она старалась не думать об Англии и о сумятице последних двух недель, но воспоминания вторглись в ее сознание подобно захватчикам. Она видела последний взгляд Уинифред, которую под стражей выводили из зала суда. В этом взгляде было все, о чем позже подруга написала Урсуле.

Урсуле было больно думать о том, что Уинифред проведет следующие несколько месяцев в бродмурской клинике. Теперь участь Фредди зависела от психиатров, которым предстояло оценить состояние ее здоровья и определить степень вменяемости. Урсуле даже не позволили навестить ее с предложением помощи или утешения, но письмо Уинифред стало последней каплей. Урсула еще сильнее, чем когда бы то ни было, преисполнилась решимости отправиться в Венесуэлу и доказать, что Бейтс жив. Она не могла придумать иного пути узнать правду — правду, которая откроет истинного убийцу ее отца и поможет оправдать Уинифред.

Стоя на палубе и созерцая черную ширь океана, Урсула почувствовала, как слабеет ее надежда. Мир изменился, защиты у нее больше не было, и девушке казалось, что она, стоя на границе неведомых земель, с небывалым прежде страхом гадает о том, что сулит ей будущее.

Поначалу путешествие в обществе леди Эштон предоставляло ей великолепную возможность отвлечься от тревог. Теперь Урсула ухватилась за этот шанс, чтобы осуществить свои планы. Десятидневный переезд из Нью-Йорка в Кюрасао ей предстояло совершить на пароходе «Зулия». Затем следовало отправиться в Сьюдад-Боливар, на южный берег Ориноко. Памятуя о неудобствах и несомненных опасностях, грозящих одинокой женщине в Венесуэле, она надеялась лишь на то, что ей удастся скрыть свое истинное лицо и проделать этот отрезок пути, переодевшись мужчиной.

Исполненная беспокойства, Урсула нанесла визит мисс Тенант в Челси. Уинифред рассказывала ей об этой эксцентричной пожилой даме, которая много лет прожила в обличье мужчины. Урсула миновала маленький сад, подошла к кирпичному дому, поднялась на крыльцо и дважды постучала железным молотком в дверь, выкрашенную белой краской. Мисс Тенант оказалась жилистой седовласой особой чуть за шестьдесят, в зеленых шароварах, коричневых туфлях, белой рубашке с высоким воротом и клетчатой шали, заколотой на плече серебряной брошкой с павлиньим пером. Удивленный взгляд Урсулы встретил пару проницательных карих глаз, с любопытством взирающих на нее из-под кудрявой челки.

— Мисс Марлоу? — уточнила мисс Тенант, критически оглядывая гостью с головы до ног.

Девушка кивнула.

— Входите.

Урсула оказалась в комнате, заваленной памятками собственных путешествий мисс Тенант. Над камином висела тигриная голова, под окном стоял набитый соломой ящик, в котором лежали африканские маски. На стенах были фотографии и рисунки с изображениями египетских развалин и захоронений. Урсуле показалось неловким стоять здесь в туго зашнурованном корсете и узкой юбке с перехватом ниже колен. Мисс Тенант села на красный бархатный диван и снова оценивающе оглядела девушку.

— Вам нужна мужская одежда?

— Да, — кивнула Урсула. Окинув быстрым взглядом комнату, наполненную экзотическими вещами, она решила рассказать хозяйке правду.

— Ну что ж, — произнесла мисс Тенант, когда Урсула закончила. — Здесь понадобится нечто большее, чем несколько пар брюк. Бывали когда-нибудь в тропиках?

Урсула покачала головой, и хозяйка вздохнула:

— В таком случае к вашим услугам все, чем я смогу вам помочь… Не беспокойтесь. Пожалуй, вы мне нравитесь. Да. Вы не похожи на неженку или дурочку. Возможно, вам даже удастся пережить это путешествие. Идемте со мной, я сниму мерку.

Мисс Тенант вывела Урсулу в коридор, продолжая говорить (девушка старалась не отставать от нее).

— Вам когда-нибудь доводилось наряжаться мужчиной? Нет? Когда вы едете? Через три недели? Придется поспешить. В Вест-Энде есть портной, он шьет быстро, но недешево. Непохоже, чтоб деньги были для вас проблемой, но лучше быть готовой ко всему. Нам нужно будет увидеться еще раз. Если хотите добиться успеха, учитесь говорить, ходить и вообще вести себя подобно мужчине. А иначе что толку в мужском костюме? — Мисс Тенант внезапно остановилась и обернулась. И строго погрозила Урсуле пальцем. — Учтите, я не трачу свое время на трусих. Если вы сказали, что едете, то, ей-богу, лучше вам не отступаться от своих слов!

— Я не отступлюсь.

— Тогда начнем.

Урсула покинула дом мисс Тенант тремя часами позже, снабженная адресами портных и поставщиков, у которых предстояло заказать все, что могло ей понадобиться в путешествии. Меньше чем через две недели она стала обладательницей трех костюмов, пяти сорочек и целого ассортимента прочих принадлежностей, необходимых для странствия в чужом обличье. Мисс Тенант научила ее бинтовать грудь, покачиваться на ходу и даже курить сигару. Урсула купила воротнички и манжеты, мужской одеколон и помаду для волос. Все это она спрятала в отдельный чемодан.

Теперь Урсула нерешительно притронулась к своим волосам. Они были завиты и уложены по последней моде — венцом из кос на затылке и локонами в стиле эпохи Регентства по бокам. Урсула вдруг почувствовала себя глупой и наивной. Что она собирается делать? Ей никогда не удастся разгадать эту загадку. Неужели она и впрямь надеется разыскать Бейтса? И даже если удастся — что она ему скажет? Что сделает? Сила, наполнявшая Урсулу, когда она уезжала из Англии, теперь покидала ее, сменяясь неуверенностью и страхом. Урсула глубоко вздохнула и набросила себе на плечи широкий шелковый шарф.

Глубоко погрузившись в свои мысли, она не заметила, что ее трогают за плечо, и лишь потом услышала негромкое: «Мисс…» Подошла Вайолет, горничная леди Эштон.

— Простите, мисс, но леди Эштон ждет в салоне. Она спрашивает, не присоединитесь ли вы к ней за коктейлем.

Урсула кивнула. Не стоило заставлять леди Эштон ждать.

— Передайте, что я сейчас приду.

Двоюродная сестра Вайолет, Элен, по поручению леди Эштон выполняла обязанности горничной Урсулы. Девушка боялась, что Джулия захочет отправиться вместе с ней в Нью-Йорк, и с облегчением занялась поисками замены, когда узнала, что та боится моря. Она не хотела, чтобы Джулия вмешалась в ее планы.

Вайолет сделала быстрый книксен и поспешно исчезла; лицо у нее было бледно-зеленоватого оттенка. Элен, несомненно, сидела в каюте Урсулы, аккуратно складывая и убирая свежевыстиранные платья. Горничная, похоже, наслаждалась роскошью «Мавритании». Урсула часто заставала девушку за тем, что та широко раскрытыми глазами разглядывала богатое убранство корабля. «Ох, мисс, — говорила в таких случаях Элси, — у них тут электрические лифты… а видели вы парадную лестницу? А потолок в столовой? Удивительно… даже свежие цветы у них каждый день». Урсула почти не замечала окружавшего ее великолепия, всецело сосредоточившись на задаче, которую ей предстояло решить.

Она прошла вдоль палубы и обернулась, чтобы в последний раз взглянуть на ночное небо. После трех дней непогоды на палубе наконец стали появляться пассажиры первого класса. Неуверенными шагами они гуляли в ожидании ужина и в своих вечерних платьях, залитые ослепительным светом, напоминали украшенных драгоценностями насекомых, летающих вокруг огня.

Лорд Розем вернулся после долгой прогулки по своим угодьям.

— Мистер Андерсон ждет вас в Зеленой гостиной, милорд, — сообщил Эйрс.

Лорд Розем снял макинтош и шарф и отдал их дворецкому, буркнув:

— И давно он здесь?

— Около часа. Простите, милорд, но я не мог знать, как долго вас не будет.

В последние несколько недель лорд Розем то и дело затевал долгие прогулки, но эту тему прислуга не смела обсуждать. Впрочем, его мать, вдовствующая баронесса, то и дело говорила сыну колкости. Она твердила, что Оливер вот-вот превратится в «несносного, скучного, ворчливого анахорета».

— В следующий раз ты того и гляди появишься на балу в Дерби в сапогах, — сердилась она и вновь принималась просить у него позволения вернуться в Лондон.

— Чепуха, мама, — обычно отвечал лорд Розем. — Ты не хуже меня знаешь, что сейчас все разъехались по своим загородным домам.

Вслед за этим следовало неизбежное предложение устроить званый вечер, отчего лорд Розем мрачнел еще больше.

Джерард Андерсон ждал в гостиной, развалившись на бархатном диване и читая газету при свете камина.

— Простите, что заставил вас ждать, — произнес лорд Розем, входя.

— Ничего страшного, дружище.

— Что привело вас ко мне?

— Новости от Обадии. Как вы и предвидели, он по-прежнему требует денег за молчание. Мы не можем рисковать тем, что в печать просочатся новые слухи, и ему это известно. Деловая репутация слишком важна для нас.

Лорд Розем вынул портсигар из кармана пиджака и предложил Андерсону сигарету, но тот покачал головой.

— Думаю, я могу поговорить с Доббсом, — сказал лорд Розем, закуривая.

— Попробуйте сначала его разыскать. С тех нор как мы с Эбботом получили его письмо с требованиями, о нем ни слуху ни духу.

— Не беспокойтесь, — мрачно отозвался лорд Розем, — я его найду.

— А как насчет Бейтса? Ваши люди приняли все необходимые меры?

— Слава Богу, да. Каракас крайне заинтересован в его поимке.

— А ваши друзья из министерства иностранных дел могут нам помочь?

— Не беспокойтесь, все устроено.

Андерсон явно расслабился. Он вытащил из кармана сигару, лорд Розем протянул ему спички.

Андерсон закурил и вдохнул аромат табака.

— Есть новости от леди Эштон? — спросил он.

— Пока никаких. В последней телеграмме говорилось о том, что дамы благополучно взошли на борт «Мавритании».

— Урсула правильно сделала, что уехала на какое-то время из Англии. Она уже достаточно страдала, бедная девочка. Сначала ее мать, потом Роберт… — Андерсон замолчал.

— Я помню, как Роберт рассказывал мне об Изабелле, — вдруг произнес лорд Розем, — и о том, что его супруга до смерти боялась Бейтса.

Он взглянул в окно, захваченный воспоминаниями о Роберте Марлоу и о том вечере на борту «Лузитании» по пути через Атлантику.

— Он никогда не знал наверняка, — негромко заметил Андерсон. — Но, наверное, заподозрил к тому времени, когда экспедиция отправилась.

— Тем вечером он признался мне, что больше всего боится потерять Изабеллу. Она пришла к нему в тот самый день, когда экспедиция должна была покинуть Саутгемптон, и сказала, что беременна. Она была так счастлива, и он отчасти разуверился… разуверился в том, что Бейтс теперь для нее что-то значит. Я пытался расспросить его, но тут Роберт вспомнил, как Изабелла умирала в санатории, и разрыдался. Все, чего ей хотелось, — это видеть рядом с собой мужа и дочь…

— Достаточно только взглянуть на Урсулу, чтобы вспомнить Изабеллу, — мрачно сказал Андерсон. — Девушка — вылитая мать. Поначалу я беспокоился, что из-за этого она будет для Боба чужой, но чем сильнее в дочери проявлялась Изабелла, тем больше он хотел с ней сблизиться. Урсула была для него всем… а поскольку родственники Изабеллы после ее смерти отказались знаться с Марлоу, для Урсулы он тоже стал единственной опорой…

Прошлое окружило их. Андерсон собирался прервать молчание, когда вошел Эйрс.

— Милорд, телефонный звонок из Лондона. Мистер Биггз получил телеграмму и должен немедленно с вами поговорить.

Лорд Розем бросил сигарету в камин и поспешно вышел. Андерсон снова опустился в кресло с выражением тревоги на лице.

Лорд Розем оставил дверь открытой, и Андерсон видел, что он стоит в кабинете с телефонной трубкой в руке. Его настроение нетрудно было угадать даже со спины: удивление и ярость одновременно. Андерсон нервно побарабанил пальцами по крышке стола.

— Проклятие! — воскликнул лорд Розем и с грохотом бросил трубку. Андерсон, невзирая на волнение, не смог подавить улыбку — до сих пор ему не доводилось слышать, как лорд Розем бранится. Тот вернулся в Зеленую гостиную, стараясь держать себя в руках. Когда он сел, черты лица вновь стали каменно бесстрастными. Взгляд был суров.

Андерсон потер копчик носа и спросил:

— Что с Урсулой?

— Она исчезла.