ГЛАВА ВОСЕМЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ

Паскис привез полную тележку дел в дальний угол Подвала, куда он за всю свою бытность архивариусом наведывался всего несколько раз. Там хранились дела почти столетней давности. Многие из них давно потеряли актуальность — преступники либо умерли, либо находились за той чертой, когда люди уже не в состоянии кому-нибудь навредить.

Вынув из внутреннего кармана пиджака коробку спичек, Паскис зажал ее в руке. За последние сутки он не раз представлял себе этот момент и все, что с ним будет связано. Что лучше: отсутствие памяти или ее подмена? Ведь архив — это официальная память Города. До последних событий Паскис был непоколебимо уверен, что она совершенно необходима для его правильной жизнедеятельности. И теперь, когда эту память безнадежно искажают и хранящиеся здесь сведения более не являются надежными, не лучше ли уничтожить их совсем?

Паскис зажег спичку и поднес к одному из дел. Папка вспыхнула не сразу — сначала лишь слегка задымилась. Спичка догорела, и Паскис бросил ее на пол. Вторая спичка справилась с делом лучше. Архивариус стал осторожно поворачивать папку, пока огонь не пополз вверх. Поставив дело на полку, он стал смотреть, как пламя перекидывается на соседние папки. Запах дыма напомнил ему, что надо торопиться, и он пошел по проходу, чтобы поджечь еще одно дело. Покончив с этим, вернулся к месту первого поджога и обнаружил, что пламя распространилось уже на три стеллажа и теперь его не так-то просто погасить.

Через десять проходов Паскис снова подпалил дела. Еще десять проходов между полками — и вспыхнул следующий костер. С абсолютным спокойствием и даже безмятежностью взирал он на дым и языки пламени, поднимавшиеся к потолку. Это было похоже на сон, вдруг ставший явью. Вся эта бумага сгорит в мгновение ока. Выйдя из лабиринта, Паскис увидел своих надсмотрщиков, которые о чем-то болтали, прислонившись к стене за спинами у печатающих машинисток.

Паскис нажал кнопку лифта.

— Эй, вы куда? — окликнул его один из полицейских.

— В туалет, с вашего позволения.

Никакой нервозности. Необычайная легкость.

Коп пожал плечами. Войдя в кабину лифта, Паскис бросил взгляд через закрывающуюся решетку.

Полицейские возобновили беседу. Машинистки были поглощены работой — пальцы так и летали по клавишам. Из глубины архива медленно тянулись струйки дыма.

Лифтер принюхался и сказал:

— Кажется, дымом пахнет.

После чего решительно загремел дверью. Паскис дипломатично промолчал.

В вестибюле все было спокойно. Никто не подозревал, что сотворил внизу архивариус. А ведь Подвал был уже охвачен огнем!

Паскис представил себе, что здесь будет твориться через несколько минут, всю ту панику, которая обычно возникает в замкнутом пространстве, заполненном людьми. Он направился к выходу.

— Вам чем-нибудь помочь, мистер Паскис? — спросил его полицейский, дежуривший у главного входа.

— Да. Если вас не затруднит, пошлите лифтера в Подвал. Мне кажется, там есть люди, которым срочно нужно наверх.

Коп добродушно пожал плечами.

— Конечно, мистер Паскис.

И направился к лифтам.

Архивариус с непроницаемым лицом какое-то время наблюдал за ним, потом выскользнул на улицу и пошел к дому Джуса Ван Воссена.