ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ

Пул снова вернулся в Низину, удивляясь собственной настойчивости. Мокрый снег и пронизывающий ветер наперебой испытывали двустороннюю куртку. Ее подарил пожарник в знак благодарности за те деньги, которые он выиграл, ставя на Пула, когда тот был футболистом.

Сыщик шагал по заброшенным путям, пытаясь вспомнить, где вчера ему послышалось имя Каспера. Через двадцать минут район поисков сузился до трех складов, расположенных в двух кварталах. Пул остановился у крайнего из них, собираясь с духом, чтобы переступить порог. В конце концов стрелы ледяного дождя, вонзавшиеся ему в лицо, заставили его войти.

Внутри оказалось неожиданно тепло. Запахи горящего дерева и других, трудно опознаваемых субстанций смешивались в один крепкий аромат. По всему складу были расставлены старые металлические бочки, над которыми вились языки пламени. Вокруг костров стояли, сидели и спали люди, устроившись как можно ближе к теплу. Было удивительно тихо. Все разговоры велись вполголоса, сливаясь в чуть слышный гул.

Пул пошел по складу, пытаясь обнаружить каких-нибудь детей. Пол был усыпан битым стеклом, мусором и костями мелких животных. Он ловил на себе взгляды здешних обитателей, толпящихся вокруг огня. Но особого интереса к нему не проявляли. Обойдя весь склад, Пул не обнаружил ни одной ребячьей стайки. Кое-где дети мелькали, но всегда в компании взрослых, среди которых могли быть их родители. Некоторые группы просто не поддавались опознанию — люди кутались в одеяла или скрывались под ворохом одежды. На всем лежал слой копоти. Лица, которые Пул сумел разглядеть, были грязны, обезображены голодом и болезнями и ничего не выражали. Он почувствовал отвращение и мгновенно осудил себя за это, представив, что бы подумала Карла, сумей она прочитать его мысли. Ему захотелось уйти и разом забыть все это: Каспера, оборванцев, спецназовцев. Но еще большее отвращение в нем вызывала трусость — он знал, что если сбежит, то будет терзаться угрызениями совести. Это лишь укрепит его сомнения в собственной смелости — сомнения, которые часто возникали, когда он участвовал в договорных матчах. Он не мог допустить, чтобы соображения личного благополучия превысили в нем чувство долга. Отступать было некуда.

Пул решил подойти к группе, расположившейся у выхода. Тому было две причины. Во-первых, люди там выглядели чуть поприличнее, чем остальные, и этим, вероятно, объяснялось их привилегированное местоположение. Интуиция подсказывала ему, что здесь существует своя иерархия. Во-вторых, отсюда было проще ретироваться. Мысль о побеге не оставляла его ни на минуту, маяча где-то на задворках сознания.

Пул приблизился к костру с уверенностью, которой на самом деле не ощущал. Такую же тактику он, вероятно, выбрал бы, подходя к стае бродячих собак. Доброжелательная решимость. Страх или враждебность они непременно почуют. Ему было стыдно, что он ставит побитых жизнью людей на одну доску с собаками, но тактики своей он не изменил.

Вокруг чадящей бочки стояли шестеро мужчин и одна женщина.

— Извините, — обратился к ним Пул.

Они удивленно и довольно неприветливо покосились в его сторону, однако явной враждебности никто не проявил. Пул заметил, что у женщины подбиты оба глаза.

Пул сделал еще одну попытку:

— Я ищу мальчика, которого зовут Каспер Просницкий.

Все продолжали молча смотреть на него.

— Он здесь? Может, кто-нибудь его знает?

Наконец один из мужчин заговорил. У него была длинная нечесаная грива и жидкая борода, ниспадающая на грудь. На вид ему было лет тридцать, хотя слой грязи на лице отчасти скрывал возраст.

— Ты из полиции?

Пул помотал головой.

— А зачем его ищешь?

Голос мужчины звучал так, словно в нем булькала кипящая вода.

— Мать попросила найти его. Он потерялся.

— Да здесь полно беспризорных, — заметил другой мужчина. Вокруг его лысины, покрытой следами от ожогов, торчали клочковатые остатки волос. — Куча ребят мотается по улицам без родителей.

Пул сочувственно кивнул:

— Знаю, знаю. Но мне нужен только один.

— Ты точно не легавый?

— Я сам по себе. Ищу Каспера Просницкого, чтобы вернуть его матери. Кто-нибудь из вас знает его? Здесь его нет?

Пул говорил медленно, отчетливо выговаривая слова, словно перед ним были дети.

Ему ответил бородач:

— Нет, мы такого не знаем. Здесь никто никого не знает. Если начинаешь спрашивать людей, они думают, что ты коп. А копы здесь на складах, бывает, пропадают. Приходят, а обратно не возвращаются. Теперь они больше кучей ходят. Так им спокойней. Но вообще-то они редко сюда заявляются.

— Я не коп.

— Кто тебя знает. Ходишь тут, расспрашиваешь. Люди запросто могут принять тебя за копа. И в следующий раз можешь вообще отсюда не вернуться.

Мужчина пристально посмотрел на Пула. В его жестах и выражении лица не было ничего угрожающего, и Пул счел его слова дружеским предостережением.

— Благодарю вас, — сказал он, прикасаясь к шляпе.

Мужчины, не ответив, повернулись к огню.

На улице Пула атаковали холод и дождь. Щурясь от воды и ветра, он двинулся к следующему складу. У двери услышал голоса, доносившиеся со стороны соседнего здания. Там стояло человек десять. Пул медленно направился к ним. На него никто не обратил внимания — все были поглощены тем, что происходило на складе. Пул подошел ближе. Мужчины выводили — или, скорее, выволакивали — из здания мальчишек. Их громкие крики тонули в завывании ветра.

Пул был настолько потрясен, что не заметил двух приближавшихся к нему мужчин. Когда они оказались в десяти ярдах, сыщик понял, что худшие опасения оправдались. Это были парни из БПД.