Книга: Иллюзия убийства
Назад: 26
Дальше: Часть четвертая ДЕНЬ ДЕВЯТНАДЦАТЫЙ Красное море осталось позади

27

Голова идет кругом, когда я возвращаюсь от великой актрисы в свою каюту. Столько всего произошло за такое короткое время моего пребывания в Египте. Сейчас выясняется, что на борту «Виктории» — Сара Бернар, самая известная в мире актриса, и она стала моей подругой, которой я могу довериться. Жаль, что нельзя сообщить об этом Пулитцеру. Я поклялась Саре никому не говорить, что она здесь.
Пароход плывет по каналу в сторону Суэцкого залива, и я выхожу на палубу немного подышать воздухом вместе с другими пассажирами и почувствовать хоть слабое дуновение, возникающее при движении судна, пока нас не попросят спуститься вниз, чтобы команда могла заняться своими делами на палубе.
Матросы развешивают огни на носовой части парохода, а группа пассажиров, и я в том числе, смотрит, как устанавливаются огни по борту.
Я облокачиваюсь на перила и слышу, как один матрос объясняет другому, что огни — электрические, а ток вырабатывается генератором от паровой машины. До появления электрических прожекторов суда должны были ночью стоять на якоре в канале из-за большой опасности столкновения с песчаным берегом.
Находясь недалеко от носовой части парохода, я вспоминаю, что была на волосок от смерти. Я теперь совсем не считала, что произошла ошибка и объектом покушения являлась Сара. Так же как не считала, что слишком сильно оперлась на непрочное ограждение в Танисе и «спутала» имя Амелия с арабским словом. Меня совершенно точно кто-то обыскивал в Танисе и искал ключ. И я уверена, что махдист с ножом поднялся на борт «Виктории», чтобы убить меня из-за этого ключа и по той же причине произошло убийство на рынке.
Ключ и смерть мистера Кливленда находятся в некоей связи с политическими беспорядками в Египте, в чем я также убеждена. Чего я не могу понять — и великая актриса тут мне не поможет, — какое все это имеет отношение к проблемам Сары с семьей ее любовника.
Я возвращаюсь в свою каюту, боясь, что опять не смогу заснуть.
Войдя в крошечную каморку, служащую мне ванной, я чувствую запах кольдкрема.
Он в плотно закрытой банке, до которой я не дотрагивалась с утра. Открыв ее, я вижу, что содержимое перемешано.
Я наклоняюсь и нюхаю сливное отверстие в раковине и также чувствую слабый запах кольдкрема.
Кто-то открывал банку и залезал в нее. Капля кольдкрема упала в раковину и потом была смыта, чтобы не оставалось следов того, кто проник в мою каюту. Вероятно, искали ключ.
Я смотрю, нет ли еще каких-нибудь следов вторжения, но больше ничего не могу найти, как не могу найти другого объяснения, почему перемешан мой кольдкрем; ясно, что кто-то произвел тщательный обыск каюты. Но конечно, не стюард решил сунуть нос в мою косметику.
Факт вмешательства в мою частную жизнь на какое-то время наполняет меня возмущением. Потом на ум приходит мысль: Сара, вероятно, права, предположив, что содержимое багажа мистера Кливленда может еще находиться на борту.
Кроме того, рассказ Сары о методах шифрования убеждает меня, что мистер Кливленд действительно писал шифровку, хотя я не знаю, являлось ли увиденное мной уже готовым посланием или еще не законченным. Или на листах бумаги была другая шифровка, написанная симпатическими чернилами.
Если бы я знала, что мистер Кливленд написал в ней, я бы имела представление о своем противнике.
Как мне выяснить это, не подвергая риску свое путешествие… или свою жизнь?
Но в данный момент важнее всех секретных посланий не дать убить себя в постели тому, кто вернется обыскать меня лично.
Я подставляю спинку стула под дверную ручку и заползаю в кровать, сжимая в руке ножницы.
Назад: 26
Дальше: Часть четвертая ДЕНЬ ДЕВЯТНАДЦАТЫЙ Красное море осталось позади