41

Пожилая методист кафедры исторической грамматики была скупа на слова, но щедра на испепеляющие взгляды. «Индрин? Есть. Смотрите расписание. Не знаю. Не отчитывается. В аудитории. Ищите на этаже».

Даже серый костюм и сиреневая рубашка, специально надетые по такому случаю, не скрыли в Несторе работника среднего образования, причем не самого высокого эшелона.

Как-то, когда речь зашла об отношении Нины к социальному статусу Нестора, Наставник заметил: «Понимаешь, Нестор, социальная иерархия – это колода карт, от двойки до туза. Ты сейчас кто? Завуч. Завуч – это еще двойка. А директор школы – уже тройка. Двойка, между прочим, бьет туза. А тройка никого не бьет. Кроме двойки. А ее бьют все. Оно тебе надо? Правда, жене своей ты этого не объяснишь».

Видимо, методист кафедры, которая тоже, по сути, двойка, считала себя двойкой козырной. Поэтому с Нестором не церемонилась, информацией делиться не желала, да и вообще, считала визит сторонних людей на кафедру – делом вздорным и раздражающим. Кто ты? Сотрудник кафедры (тут тоже, кстати, был специфический ранжир)? Нет. Представитель министерства или спонсоров? Точно нет – на эту кафедру такие не заходят. Староста группы с зачетками и кассой по тарифу? Нет. Ну, что же ты тогда?

«Шурануть бы тебя на подсознательном уровне, – подумал Нестор. – Призвать бы вечного спутника бога Диониса – шалуна Пана, который порезвился бы всласть, наслав безотчетный панический ужас и желание бежать стремглав в неведомом направлении». Но это не Наговы методы, хотя такой способностью обладает любой Наг от Второго дна и ниже.

«Сам справлюсь», – решил Нестор. И отправился «искать на этаже». Была уже половина одиннадцатого. Закончилась первая пара, а по расписанию второй пары у Индрина не было. Так что он мог либо вернуться на кафедру для каких-то подотчетных дел, либо отправится прямиком по делам своим, а значит, лежащим в противоположном направлении.

Либо постарались оперативники Раджаса, либо мягко навела озарение напарница из Саттва, но Нестору повезло. Глеба Сигурдовича он встретил в коридоре. Доцент одиноко и задумчиво брел в сторону выхода из университета. Доцент был дрищом.

Нестор ни в коем случае не хотел обидеть Глеба Сигурдовича ни крамольной мыслью, ни – уж тем более – грубым словом. Но это самое слово первым приходило на ум при взгляде на доцента кафедры компаративистики. Нет, он не был худ или нескладен: вполне нормальная комплекция, обычный лептосоматик, каких большинство. Может, он даже ходил в зал иногда. Может, даже ездил на велосипеде, и один из припаркованных у входа железных пони был именно его. Но делал он это все (если делал) не в полете творческой свободы, не в порыве увлечения любимым делом, а лишь для того, чтобы сублимировать великое количество комплексов, живущих в его душе и теле. Может, даже наукой этой, непостижимой для Нестора, Глеб Сигурдович занимался именно с этой целью.

Перед визитом в университет Нестор ознакомился с некоторыми работами своей «цели». Поскольку, как догадывался Нестор, ему предстояло «работать совестью» во сне или даже во снах товарища Индрина, то предварительное прощупывание реципиента было не просто желательной, но даже обязательной процедурой. В эпоху вседоступности информации любой доцент оставляет за собой солидный шлейф из публикаций, выступлений, тезисов к конференциям и так далее. Нестор провел за этим занятием весь вчерашний вечер.

Копьютер находился в библиотечной комнате на втором этаже их домика (вот, теперь Нестор сам ловил себя на мысли, что называет этот дом своим). Дверь в библиотеку Нестор не закрывал. Взял сто коньяку для прочистки мозга после литров пива, шоколадку для подпитки того же органа и ушел в работы Глеба Сигурдовича.

Нина, которая все еще делала вид, что злится, сначала сидела на кухне у телевизора, потом же затеяла глажку в «женской» спальне. Поскольку вещи находились в гардеробе спальни «мужской», то Нина ходила перед дверью библиотеки взад-вперед, «туда-сюда», как говорил герой «Иронии судьбы». Сначала молча, но потом не выдержала.

– Чем занимаешься? – спросила грозно, как «mit dem Ausweis!».

– Делами, – не хотелось вдаваться в объяснения, Нестор только начал вникать в текст очередной работы.

– «Змеиными»? – прошипела Нина, именно так, в кавычках.

Нестор молча кивнул, и Нина покинула его. И глажка перешла в другую фазу, без «туда-сюда».

Из содержания работ Глеба Сигурдовича Нестор не понял почти ничего. Пришлось «смотреть душой», прощупывать какие-то общие моменты, которые можно было сопоставить с родной для Нестора областью знаний – с историей.

Нестор выяснил, что доцента Индрина с давних времен, еще с первых проб пера, с периода вольного соискательства кандидатской степени, интересовали несколько, на первый взгляд, разнородных вещей, которые все-таки можно было склеить в некую систему.

Индрин всегда интересовался пространством. Его работы, в основном, были по лингвокультурологии. Речь шла о формировании культурных ориентиров посредством языка и, наоборот, – о влиянии уже сформировавшихся культурных массивов на язык. Индрин говорил о сигнификации, то есть о привязке формировавшихся в представлении образов к конкретным словам, но при этом всегда подразумевался ландшафт, пространство. Работы по ономастике, так или иначе, говорили о топонимах – наименованиях ландшафтных, географических объектов. Много внимания уделялось ассимилятивным процессам. Другими словами, речь шла о том, как возникали названия объектов окружающей действительности, как они становились мотивирующими основами для образования (деривации – этот термин очень понравился Нестору) других слов и как, таким образом, возникал язык, который, в свою очередь, становился основой развивающейся культуры. Как происходило взаимопроникновение и дальнейшая ассимиляция языков, а следовательно, культур.

В целом, Индрин создавал впечатление мужика мудрого, преданного своей теме и увлеченного своей работой. Нестор с детства (пример отца) уважал людей, любящих труд, относящихся к своему труду с искрой вдохновения, в чем бы эта работа ни заключалась.

Тему докторской диссертации, над которой Глеб Сигурдович трудился в данный момент, Нестору узнать не удалось – такие вещи в интернете если и анонсировались, то в таких глубинах, до которых посредственный пользовательский гений Нестора пока дотянуться не мог. Собственно, задача заключалась в ином: познакомиться, выпить пива в «Варяке» или вина в «Доме Диониса». Да хоть кофе в «Шоколаднице» – главное, создать контакт для дальнейшего взаимодействия.