26

– Как ностальгически трогательно и проникновенно! – восхитился мистер Герман. – Встреча закадычных друзей после долгой разлуки. Есть, что поведать друг другу, о чем вспомнить, о ком всплакнуть. Но нет: наши герои не такие! Милая девушка носит в сумочке Библию, что совершенно в порядке вещей для представительниц ее профессии. А молодой человек с удовольствием декламирует строки из Бытия. И происходит сие пред ликом могучего бога Диониса, – Герман широко повел рукой, как бы представляя почтенной публике статую Гермеса с младенцем Дионисом, единственную «полноразмерную» статую греческого божества в пределах видимости, – упоминаний о котором – прошу заметить! – не сыщешь в древнееврейской мифологии.

Произнося этот короткий монолог, Герман возвышался над столиком, а значит, и над собеседниками, и было в этом возвышении нечто победное, торжествующее. Нестор, лишь условно приподнявшийся при приветствии, уже собирался встать в полный рост, но не для того, чтобы пригласить мистера Германа присоединиться к встрече. Нет, Нестор имел желание провести с незваным гостем разъяснительную беседу по поводу формата его риторики, а также указать на недопустимость двусмысленных намеков в сторону присутствующей дамы. Но дама умела сама за себя постоять. Обезоруживающе, но холодно улыбаясь, Соня дала следующую сопоставительную справку:

– Уважаемый, – к сожалению, а может, и к счастью, не знаю ни имени Вашего, ни отчества, ни рода занятий, – признаю Вашу правоту во всем: читать Библию – полезно для души, а пить вино – полезно для тела. Тем более, для моего – согласитесь – прекрасного тела, пускай и измученного многодневным безостановочным служением богу Дионису и, конечно же, Пенорожденной Афродите. Я служу им верно, беззаветно и порой даже самоотреченно, как завещал мой великий учитель и наставник (речь, наверняка, шла о черно-белом Драконе, о Семене Немировиче Волхе, который признавал питие одним из самых эффективных средств медитации). Как человек эрудированный и, на первый взгляд, склонный к аналитическому мышлению, Вы должны обнаружить некоторое сходство в образах Иисуса и Диониса. И тот, и другой родились у девственной матери и бессмертного отца. И тот, и другой были зачаты непорочно. Оба они создали ритуал для людей, который включает в себя прием еды и питья, символизирующих их плоть и кровь. Оба умерли и воскресли спустя три дня.

Вещи Соня говорила спорные. Но выдавала их уверенно и жестко, отчего все облекалось флером правдоподобия. Да и мистер Герман теперь уже не скалился торжествующим истуканом, а стоял почти застенчиво, робко, может, даже заискивающе. Весь он как-то просел, скукожился, потерял стать и размер. Вряд ли Сонина отповедь могла произвести такое воздействие на непробиваемого американца. Нестор догадывался, что здесь не обошлось без скрытой силы. Есть, без сомнения, есть у Справедливости в арсенале штуки помощнее Наг-анна.

– Присядьте, – требовательно приказала Соня.

Герман, сдавший позиции под натиском девушки, быстро занял краешек свободного стула, но желая залатать изрядно потрепанную броню самоуверенности, придвинул к себе небольшой, но толстый томик. Раскрыл Библию демонстрационно наугад. Потом начла читать:

– «И отвечал Моисей и сказал: а если они не поверят мне и не послушают голоса моего и скажут: не явился тебе Господь? – И сказал ему Господь: что это в руке у тебя? Он отвечал: жезл…»

Здесь Герман остановил чтение, чтобы перевести дыхание. Соня не совсем тактично воспользовалась образовавшейся паузой:

– Зачем?

– Зачем жезл? – Герман сделал вид, что не понимает вопроса.

– Нет, зачем Вы нам это читаете. Зачем Моисею был кадуцей, я знаю. Зачем действо сие – Ваше чтение – никак не могу уразуметь.

Герман улыбнулся, на взгляд Нестора, довольно пошловато:

– Раз у нас тут библейские чтения, могу я зачитать любимое место в Ветхом Завете?

Соня и Нестор одновременно покачали головами в знак отрицания. И Герман продолжил:

– «…сказал: брось его на землю. Он бросил его на землю, и жезл превратился в змея, и Моисей побежал от него».

– Моисей не мог побежать от змея, – мрачно заметила Соня. Нестор же стал скрывать растерянность в бокале с вином.

– Почему же? – Герман недоумевал. – Огромный, страшный, с пастью, переполненной ядовитыми зубами. Почему же Моисей не мог побежать от него?

– По традиции, разве пророк боится гласа и действий господа своего? – Соня злилась. – Все, что сделано богом, – уже хорошо по определению. Скорее, Моисей бы с радостным, отчаянным «Ахарай!» бросился бы в пасть чудовища.

– «Ахарай!», говорите? – улыбнулся Герман. – Хотел бы я глянуть на этот «Ахарай!», кода перед вами змей…

– Я видела змеев, – улыбнулась Соня, и получилось у нее это очень правдоподобно. – И бросалась, и не только в пасть.

– Не сомневаюсь, – произнес мистер Герман, а Нестор уже потерял нить разговора. – А не по традиции? Вы сказали, что по традиции пророк не испугался бы. А не по традиции?

– А не по традиции – не ведаю, – Соня пыталась завершить разговор. – Я вообще не знаю, был ли Моисей, а если и был – то кем? Может, он сам был змеем?

Герман попросил официанта принести еще один бокал под красное. Сомелье выполнил просьбу, налил из Нестеровой бутылки. Нестор не возражал. А что уж тут теперь возражать? Их нежданный собеседник развалился на стуле, придал и позе и голосу оттенок фамильярности и прочитал следующий отрывок из «Исхода»:

– «И сказал Господь Моисею: простри руку твою и возьми его за хвостОн простер руку свою, и взял его; и он стал жезлом в руке его». Как забавно, не находите? Эта могучая рептилия становится смирным посохом в руках какого-то старого еврея. Как такое может случиться? Просто протянуть руку и просто взять за хвост. Как просто! И змей из врага твоего превращается даже не в друга, – в слугу!

– Для этого нужен приказ бога. Иначе сожрет, отравит, спалит, проглотит, – что там еще змеи делают? – не выдержал Нестор.

– По-Моэму, это угроза? – Герман задал вопрос в полушутливом тоне.

– Только по-Вашему, – Нестор кипел, но с ним была дама. Нужно было держать себя в руках. – У нас тут разговор, довольно интимного содержания (при этих слова улыбка Германа стала до невозможности скабрёзной, но Нестора это уже совсем не отвлекало). Мы были бы Вам очень благодарны, если бы Вы позволили остаться нам наедине.

– Конечно-конечно, – произнес Герман с притворной скромностью. – Мы же еще успеем дочитать. Прелюбопытный отрывок. – При этом торопливом «конечно-конечно» он оставался сидеть, даже не шелохнувшись.

Нестор, наконец, не выдержал и спросил как можно более учтиво:

– Чем я могу Вам служить?

И тут Герман рассмеялся. Громко, заливисто – так смеялся в разговорах Кир. Вот только не было в смехе Германа никакой доброты. И вот, осмеявшись и отдышавшись, Герман сказал статуе Гермеса с младенцем Дионисом на руках:

– Как все просто. Нужно просто взять змея за хвост…