25

Прекрасная дама предпочла крепкое итальянское вино «Barolo Chinato» и грибы в особом фирменном маринаде. Официант плеснул пробный глоток из небольшой, полулитровой бутылки в широкий бокал, и Нестор ощутил явственный аромат трюфелей и розы.

– У меня в голове сегодня туман, так что только неббиоло, – пояснила Соня выбор, имея в виду неббиоло – сорт винограда, основу напитка. Название сорта в переводе означает «небольшой туман». Соня кивнула: «Лейте!», сделала большой, не дегустационный глоток, вздохнула с видимым облегчением и добавила:

– Впрочем, туман у меня в голове всегда. – И замолчала. Надолго.

– Как Фея? – Нестор не нашел лучшей темы, чтобы завязать разговор. – Удивительно видеть тебя одну.

– Сама сижу и удивляюсь, – грубовато усмехнулась Соня и покрутила бокал, пустив вязкое вино «гулять» по кругу меж его стенками. – Не умею я одна…

Неожиданно в девушке что-то изменилось, в первую очередь, – в глазах, как минуту назад при чтении строк старинного японского стихотворения-танка. Изменилась и осанка – Соня чуть выпрямилась и подалась вперед. И вот уже Нестор узнавал в ней великолепную соблазнительницу из элитного эскорта для самых состоятельных мужчин. Соня улыбнулась Нестору и – тот даже не ожидал – положила свою сухую ладонь на его руку.

– Здравствуй, Нестор.

Кто же это сказал? Уставшая от жизни и тяжелого труда зрелая куртизанка? Так здоровалась уже. Прежняя Соня из свиты Волха? Непохоже. Говорила девушка, но вместе с ней обращался к Нестору и кто-то другой. Или что-то другое. Нестор постарался «включить» в себе Нага и посмотрел на собеседницу «змеиным глазом». И отпрянул, чуть не ослепнув.

– Называй меня Справедливость, – улыбнулась Соня.

– Хорошо, Соня, – Нестор все еще не мог вернуть фокус своему «змеиному зрению» – по душе плыли теплые и бесконечно доброжелательные пятна.

– Не всегда – Соня. Только сегодня, – предупредила Справедливость.

Она отставила в сторону бокал, расстегнула пузатую кожаную сумочку, извлекла книгу с огромным количеством тонких, «папиросных» страниц и положила ее на стол. Ошибиться было нельзя – перед Нестором лежала Библия.

– Читай! – потребовала Соня-Справедливость.

– Всю? – уточнил Нестор.

– Нет, – улыбнулась девушка, к которой все больше возвращались свежесть и красота. – Книга Бытия, глава 11, с первой строки.

Нестор послушно перелистнул страницы, нашел нужное место. Бумага просвечивала, шрифт был мелким, читать было непросто. Нестор начал:

– «На всей земле был один язык и одно наречие…».

– Читай и слушай, – тихо перебила Соня. Она откинулась на стуле, расположила бокал у самого вздернутого носика, радуя содержимым бокала не вкусовые рецепторы, а обоняние, закрыла глаза и расслабилась. Приготовилась слушать. Нестор продолжил:

– «Двинувшись с востока, они нашли в земле Сеннаар равнину и поселились там. И сказали друг другу: наделаем кирпичей и обожжем огнем. И стали у них кирпичи вместо камней, а земляная смола вместо извести. И сказали они: построим себе город и башню, высотою до небес, и сделаем себе имя, прежде нежели рассеемся по лицу всей земли».

– Это отголоски очень древних событий, – Справедливость говорила тихо, не открывая глаз. – Прежние боги, посредники между Драконами и людьми, уже исчезли. Их места заняли новые кормчие. Каждый народ получил своего бога. Читай.

Нестор чувствовал себя неуютно: читать Библию в пустом винном баре для проститутки и официанта, который уже посматривал на странную парочку с некоторым беспокойством… Но перед глазами все еще полыхал ясный пламень чистейшего мира Саттва – раз сказано читать, то нужно читать. Читать и слушать. Нестор смущенно, а потому негромко продолжил:

– «И сошел Господь посмотреть город и башню, которые строили сыны человеческие. И сказал Господь: вот, один народ, и один у всех язык; и вот что начали они делать, и не отстанут они от того, что задумали делать; сойдем же и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого».

– Это важно, – сказала Соня громко и отчетливо. Она даже открыла глаза и снова выпрямилась. – Прочитай еще раз!

– «…смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого», – исполнил Нестор.

– Дальше! – потребовала Соня.

– «И рассеял их Господь оттуда по всей земле; и они перестали строить город. Посему дано ему имя: Вавилон, ибо там смешал Господь язык всей земли, и оттуда рассеял их Господь по всей земле».

– Хватит, – остановила Соня-Справедливость. – Достаточно. Далее – не для нас.

Нестор молчал и смотрел выжидательно на свою напарницу. Сегодня Соня была агентом, работала с Нестором в рамках одного, пока еще не ясного, задания и представляла лучезарный мир замыслов Саттва. «Она – замысел, ты – действие», – так, кажется, говорил Наставник.

Соня тоже молчала. Почему-то она смотрела сквозь Нестора – ему за спину. Проснулся и встал на изготовку невидимый Наг-анн. Значит, опасность была реальной, опасность была близко. Какие-то движения произошли в бесконечно тонкой паутине сингулярности. Наг-анн, скорее всего, выстрелил, но либо промахнулся, либо бессильно израсходовал энергию заряда. Это могло произойти только в одном случае: выстрел Наг-анна наткнулся на противодействие Block-Gunа. Block-Gunы состояли на вооружении у агентов иерофантов. Нестор обернулся. В двух шагах от столика белоснежно улыбался мистер Герман.

– По-моему, нет ничего лучше, чем почитать строки из книги Бытия за бокалом хорошего вина, – радостно сообщил мистер Герман. – Чтение сие весьма душеспасительно, а вино пользительно для тела. Доброго вам дня! – И мистер Герман протянул сразу обе руки для приветствия. Соня не шелохнулась, а Нестору ничего не оставалось, как пожать протянутую руку, слегка привстав из вежливости.

Герман прекрасно говорил по-русски. Но был он североамериканцем. Причем, определенно не славянского происхождения: синтетическую улыбку можно, конечно, натянуть и на славянское лицо, но квадрат челюсти подделать было бы очень дорого. Хотя, существует ли для мистера Германа понятие «дорого»?

Акцент отсутствовал. Единственное слово, которое их старый знакомый произнес с особым вкусом, было «по-моему». Произнесено слово было так, как будто мистер Герман ссылался не на собственное мнение, а на мнение известного британского писателя (и агента британской же разведки) Уильяма Сомерсета Моэма. Выходило у Германа не «по-моему», а «по-Моэму». Почему-то Нестор счел данный факт весьма иллюстративным и доказательным. Вот только не мог Нестор четко сформулировать, что именно данный факт иллюстрирует и что доказывает.