Глава семнадцатая
Волков смотрел на оставшуюся внизу синюю чашу безучастно. Нет смысла жалеть о сбежавшем молоке.
Чтобы успокоить разыгравшееся воображение, он совершил неторопливую экскурсию, обойдя все помещения доставшегося в подарок кораблика, но цели не достиг. Всё, на чём ни останавливался его взгляд, напоминало о бывшей хозяйке этого забавного пузырька. Скошенные ступени спиральной лестницы — по ним она спускалась, осторожно ступая, ножки её в тех прозрачных туфлях на высоком каблуке… Нет! Дальше. Гостиная. Пахнет кофе. Почему так сильно пахнет кофе? Здесь она тогда, в кресле… Чашка кофе в её руке — тонкий фарфор в тонких пальцах её, кисть, запястье тоже как фарфор тонкий… Нет! Нет… Дальше. Прихожая. Странное помещение — уже не дом, но ещё не стыковочный узел, что-то среднее. И пахнет уже не по-домашнему. Чем же? Еле заметно, не разберёшь. Водоросли? Да, здесь я сидел. И подошла она. Рука её на моём плече… Босые ноги, маленькие, рядом с рукой моей… Ветер в лицо, жар солнца, холод воды, брызги… И она села рядом… И… О небо! И прижалась ко мне… Нет! Да нет, же! Прочь отсюда. Что там за шум? Голос чей-то? Где? Внизу, в спальне. Никого. Полумрак, солнце над ромашковым лугом, ромашковый потолок. Нет никого. Показалось. Или?
— Арина! — позвал Волков.
— Да, Саша, здравствуйте.
— Это вы здесь разговаривали?
— Нет. Иронька не велела.
«Иронька… — отдалось в ушах, кровь бросилась в голову, дышать трудно, — Иронька».
— Да я и сама не люблю разговаривать, когда нет у меня собеседника. Хорошо, что вы зашли, приятно. Мне вообще нравится принимать гостей.
— Мне тоже очень приятно, — пробормотал машинально Волков, думая о другом: «Это жестоко — делать мне такой подарок. Знала ли она, что мне будет так…»
— Приятно будет поболтать с вами изредка, Саша. Когда я узнала, что вы научили Ироньку говорить по-русски…
«…и когда я разбудил её стихами, когда она глянула на меня из своего сна, разве не понял я тогда же, что всё пропало и нет мне пощады?»
— …я была счастлива. Мне нравится говорить по-русски. Это же так естественно, вы понимаете? Всё-таки я получила от Арины многое, в придачу и эту любовь…
«…любовь… Она права. Я люблю Ирис Уокер».
— …к русскому языку. Вы же будете навещать меня иногда?
— Конечно, Арина, — не раздумывая, ответил Волков, три минуты назад поклявшийся себе самому немедленно отправить бабл, принадлежащий мисс Уокер, обратно на Землю. Чтобы избавиться от боли. Сразу же, оказавшись в рубке «Улисса», открыть грузовой отсек и скомандовать Тому…
— Боюсь, буду даже слишком часто навещать вас, — проговорил он с горечью в голосе, — обязательно скажите, если это станет вам в тягость. Вы не можете представить себе, как давит одиночество, когда изо дня в день видишь одни только серые стены, ставшие ненавистными, ненавистные спасительные стены, единственная защита от чёрной пустоты. Вы не будете против, если я приглашу вас в рубку «Улисса»? Это несложно, нужно только…
Послышался шорох сзади.
Волков обернулся резко. Нет, почудилось. Зеркальная стенка шкафа, и в ней — он сам, капитан исследовательского судна «Улисс» Александр Волков, затравленно озирающийся. «К чёрту! Хватит ныть!» — обозлился он на себя самого, а отражение в зеркале выпрямилось и сунуло руки в карманы.
— Ну что вы, — мягко проговорила Арина, — что ж тут тягостного? В рубке у вас, должно быть, забавно. А одиночество… Знаете, Саша, мне иногда кажется, что у меня опять есть руки и ноги, что я могу выйти из этой комнаты. Это как сон. Потом это проходит, я вспоминаю, что не Арина я, а всего лишь электронная камеристка, приставленная когда-то к неразумной девчушке, моей собственной правнучке. В общем, я прекрасно понимаю, что такое одиночество, Саша. С удовольствием загляну к вам в рубку. Когда вы будете готовы меня там принять?
— Сразу же, как только уложу пузырёк в грузовой отсек старины «Улисса», а самого его уложу на курс, — пообещал Волков. — А это что за лестница?
— Та, на которую вы смотрите? Это вход на нижнюю обзорную площадку.
— Да? Интересно, — проговорил капитан, спускаясь. Круглый диван, прозрачный пол. «Смешная комнатушка. И ничто в ней не напоминает о… Нет! Хватит!»
И Волков стал смотреть на синюю, подёрнутую молочно-белой плёнкой облаков чашу, оставшуюся внизу, уже безучастно. Нет смысла жалеть о сбежавшем молоке.
Казалось, там внизу идёт дождь. Блестящие росчерки, сходящиеся в одну точку, как струи дождя… Какой может быть дождь в ионосфере?
— Что за притча? — проворчал Волков, тараща глаза на странное метеорологическое явление.
— Не понял вопрос, — отозвался исполнительный навигатор.
Волков звучно хлопнул себя по лбу и сказал раздражённо:
— Да я уже сам всё понял. Это возвращаются баблы. Не так-то мало и уцелело их, оказывается. Урсуле будет чем заняться, и не только ей. Ну, что ж… Меня это больше не касается. Всё, что мог, я уже для них сделал. И хватит. Кончено. У нас есть дела на Марсе. Правда, Том?
— Конечным пунктом в последнем вашем приказе обозначено судно «Улисс», — напомнил добросовестный навигатор. — Если вы считаете нужным изменить маршрут, дайте мне знать заблаговременно, я должен отправить запрос Планетарной Машине…
— Ты неисправим, — вздохнул Волков. — Не хватает ещё, чтобы после очередной перезагрузки забыл о выданной мне доверенности на управление.
— Старая доверенность потеряла силу с момента передачи прав собственности на корабль, — оповестил капитана любивший порядок во всём навигатор, — новый владелец доверенностей на управление не выдавал.
— Что?! — зарычал Волков. — Какой ещё новый владелец?
— Вы, — коротко ответил навигатор.
— А-а… — обескураженно протянул Александр. «Иришка уже успела… Но как? Впрочем, какая теперь разница, если я всё равно решил оставить кораблик себе. Он может пригодиться на Марсе, если меня действительно начнут травить «осами». Кстати, недурно было бы глянуть почту».
С этими мыслями он покинул нижнюю палубу кораблика, ставшего его собственностью «де-юре», и отправился на верхнюю палубу, к монитору, не обращая больше внимания на шорохи и запахи. Поднявшись поспешно и разбудив монитор, Волков удостоверился — не зря его потянуло проверить почту. Письмо от Владимира Борисовича.
Выдержка из служебной и личной корреспонденции командира исследовательского судна «Улисс», порт приписки — Аркадия, Марс.
Личный канал грависвязи № XXX–XXXXX.
Срочно. Конфиденциально.
Улиссу
от Лаэрта.
Тема: Скитания Улисса.
Сынок!
Весть о падении Трои достигла моих ушей. Ты победил, но война не окончена. На Итаке найдётся немало желающих судить победителя, очень скоро ты сможешь убедиться в этом сам. Путь домой заказан тебе, сынок, боюсь, что надолго. Время выступить открыто не настало ещё, удел Улисса — скитаться меж островов и там найти поддержку. Сгораю от любопытства: что сталось с Еленой?
Антиклея тоскует, тоска гибельна для неё, что передать ей, сынок?
Лаэрт.
Подумав с полминуты, Волков тряхнул головой и надиктовал ответное письмо, произнося слова так, будто вбивал гвозди.
Личный канал грависвязи № XXX–XXXXX.
Срочно. Конфиденциально.
Лаэрту
от Улисса.
Тема: Скитания Улисса.
Старик!
Победа моя далась такой ценой, что впору вспомнить имя одного эпирского царька. Но есть в создавшемся положении и приятная сторона: я так зол на некоторых почтенных граждан Итаки, что их желание судить победителя вряд ли сможет меня удержать. Я знаю кое-что и намерен обратить это знание в оружие против них. «Улиссу» не придётся скитаться слишком долго.
Мне больно говорить о Елене. Парису — парисово, Елена не пожелала стать Пенелопой. Встретимся на Итаке, если ты не решишься отправиться к островам.
Успокой Антиклею, старик. Я напишу ей.
Улисс.
Он собирался тут же надиктовать ещё одно письмо — успокоить мать, но глянул случайно на верхний обзорный экран и подумал: «Ну, вот и всё. «Улисс» близко. Нужно открыть грузовой отсек, пока Тому не пришло в голову дружески боднуть старого знакомого. Маме напишу из рубки».
Отдав нужные команды, капитан «Улисса» внимательно проследил за раскрытием створок, отметив мимоходом, что назрело очередное ТО гидравлики, постоял бесцельно у погасшего экрана, потом спохватился — давление! Снова вошёл в консоль и проверил — всё в порядке, грузовой отсек завоздушен, можно выходить. Но покидать бабл не хотелось. Обшарив без всякой нужды карманы комбинезона, Волков обнаружил, что потерял где-то отвёртку, махнул рукой легкомысленно — чего-чего, а этого добра на «Улиссе» хватает, — спустился в гостиную, скользнул рассеянным взглядом по плодам деятельности неизвестного дизайнера — стеклянным вставкам в деревянном обрамлении. «Книга какая-то под стеклом. Зачем она здесь? Иришка ведь раньше читать не умела. Название знакомое, где-то я уже видел… Прихватить? Поставлю в стеллаж, может, почитаю когда-нибудь на досуге», — решил Саша, вытащил книгу, не без труда разобравшись в том, как открывается декоративная дверца витрины, и побрёл, едва переставляя ноги, в прихожую. На ходу строил планы: «Первым делом — письмо маме. Нет, сначала уложу корабль на курс, потом письмо. И ещё я хотел… Что за сквозняк тут? Или кажется? Свистнуло что-то. Люк?»
Волков обошёл по очереди все четыре стыковочных узла, убедился — все люки закрыты. Потом направился к первому попавшемуся, рассеянно думая: «Мерещится всякая чушь, как и всегда в рейсе. Обычно на второй день начинается, а сейчас… Да, совсем распустился я. Люк вот выбрал самый дальний. Фу-у, холодина здесь всегда. В рубке, небось, тоже. Нужно приказать шкипу, чтоб нагрел там воздух, простыть недолго. И без того знобит, и всякая чепуха в голову… Стоп. Почему лифт внизу?»
Волков воззрился на панель управления лифтом и протёр глаза, но надпись не исчезла никуда, разумеется, указывая недвусмысленно — кабина лифта на этаже рубки, а не в грузовом отсеке, где ей полагалось быть. «Не хватало мне ещё проблем с электроникой, — растерянно подумал он, нажимая на клавишу вызова. — Не-ет, граждане, так дело не пойдёт. Гидравлика гидравликой, но если начнут хамить контроллеры отсеков… Вот и будет чем заняться, чтобы не лезло в голову всякое. Одиночество, видите ли. Застрянешь в лифте, будет тебе тогда одиночество».
Оказавшись в кабине, он поспешно ткнул пальцем в панель, решив не замечать очередную галлюцинацию — запах, которому решительно нечего было делать в кабине лифта исследовательского судна. Пол провалился, замелькали в стёклах кабины огоньки ярусов, потом подогнулись колени, на табло — уровень рубки. Дождавшись, пока разъедутся створки двери, Волков шагнул в привычный гулкий полумрак и… остолбенел, услышав явственно звук, не имевший права раздаться в пустой рубке покинутого командой корабля. Смех.
Справившись с оторопью, Волков ринулся к пульту управления. «Схожу с ума? Может, навигатор подключил к пульту гравитон бабла… О небо!»
В дальнем от лифта кресле, развалившись и задрав на пульт босые ноги… — нет, не привидение, — сидела Ирис Уокер собственной персоной и заливисто хохотала над раскрытой на последних страницах толстенькой книгой в жёлтой обложке.
— Нет, ты погляди, Сашка… — ха-ха! — сюда… Ох! Какого чёрта он так воет, когда я играю? Ха-ха! О боже, давно так не смеялась, слёзы из глаз… Слышишь, Сашка, и башмаком в него… Ох-х…
— Ты? — только и смог вымолвить вторично остолбеневший Волков.
— Что с тобой, Саша? — откладывая книгу в сторону, спросила Ирис. Смех так и прыгал из её глаз. — Слушай, Волков, почему у нас здесь зябко? Нельзя ли сделать так, чтобы не приходилось стучать зубами?
— Я се… сейчас… Мину… — засуетился окончательно растерявшийся капитан, бросился к соседнему креслу, потом вернулся и уже другим тоном:
— Минутку! Ты как здесь очутилась?
— Ну-у… — протянула мечтательно Ирис, устраиваясь поудобнее в кресле. — Это долгая история. Один мой знакомый капитан осмелился пойти на прогулку по берегу океана, не соизволив позвать меня с собой. Смотрела я на него сверху и думала: ну-у-у, голубчик, раз ты такой бесчувственный, толстокожий… гм-м… дурашка, отомщу же я тебе! И побежала. По дороге, правда, объяснилась в двух словах с мамой, сказала ей, что собираюсь выйти замуж… Что у тебя с глазами, Саша? Да, так вот. Сказала я ей это и попросила намекнуть этому… гм-м… недогадливому капитану, чтоб зашёл попрощаться с Барбарой. И сама тоже к ней побежала. «Барбара, — сказала я ей, — милашечка, задержишь этого недотёпу как можно дольше, ладно?» Набрала продуктов, чтобы набить холодильник…
— П-продуктов? — переспросил Волков, хлопая глазами.
— Ну да, огурцов там всяких, картошки, поми… — господи, ну никак не могу запомнить, как эти красные называются, — помидоров этих набрала и ещё много чего. Еле дотащила. И как только холодильник закрылся? Ну, я перевела дух, сказала пару слов Тому, чтоб не брыкался, когда явится мой капитан и станет тут командовать, выпила чашечку кофе для поддержки сил…
— Кофе… — машинально повторил за ней Волков, так и не сумев вернуть лицу обычное выражение.
— А что тут такого? Я же устала, пока бегала с этими мешками, как ломовая лошадь! Выпила я свой кофе, а капитан всё не идёт, должно быть, с Барбарой общается. А мне того и нужно. Тогда я что? — спросила Ирис, выбираясь из кресла с видом кошки, вышедшей на охоту.
— Что? — переспросил Волков, едва справившись с дыханием. Так близко она…
— Тогда я спустилась в спальню, — вкрадчиво проговорила Ирис, сокращая и без того небольшое расстояние, разделявшее их, до полушага. — И спряталась в одёжном шкафу.
Сказав об этом, Ирис свела расстояние на нет, обвив остолбеневшего своего капитана руками, повиснув на нём и прижавшись щекой к его груди.
— Ох, Сашка, Сашка, — шептала она, — какой же ты всё-таки…
— Иришка, милая, — лепетал Волков, — но как же… Со мной опасно, я же вне закона… И ты помолвлена…
— Глупенький! Поверил в эту враку?!
— Пусть врака, но всё же… Я неизвестно кто. Почти бродяга. А ты — принцесса Грави, мисс Уокер.
— Не называй меня так больше, — попросила его Ирис. Она привстала на цыпочки и заглянула в его серые глаза. — Моя фамилия Волкова. Запомнишь? Ирина Волкова. Ира, Ирочка, Иришка, Иронька. Запомнишь?
— Но…
— Никаких «но». Обычно у нас принято сообщать о свадьбе Планетарной Машине, и я сказала об этом маме, когда мы прощались. Я вышла за тебя замуж, Сашка-дурашка. И не собираюсь ждать, словно эта — как там её? — Пенелопа. Ты мне нужен прямо сейчас. Что это за книжка опять у тебя? Отдай, потом почитаешь.
— Я её у тебя взял, — обнимая жену, проговорил капитан исследовательского судна «Улисс» Александр Сергеевич Волков.
— Ох, Сашенька… Какой ты… Погоди секундочку, я только прочту, что на обложке. Борис Георгиев, «Охота на Улисса». Странное название.
Старая книга легла на пульт управления корабля «Улисс» и оставалась там долго, а «Улисс», повинуясь приказу своего капитана, взял курс на Марс.
Конец первой книги
