Глава 8

Мы с Алмой и Иденом продолжали заниматься арейским вместе, но скорее уже по привычке, так как в предыдущем семестре они занимались очень усердно и теперь могли обходиться без моей помощи. Правда, вот отношение Алны ко мне изменилось, она то и дело пыталась обращаться ко мне на «вы», постоянно восхваляя моего жениха и твердя, как мне повезло. Мне это не нравилось, только вот сделать я ничего не могла, так что, похоже, подруги в ее лице я лишалась, приобретая взамен верноподданную.

— Знаешь, Ална, ты не права, сказал как-то ей Иден. — Вот у нас в селе, — тут она презрительно фыркнула, но промолчала, — была такая история. Мельник сосватал за своего сына девушку из очень бедной семьи. Она встречалась с парнем, но родные наплевали на ее чувства и уговорили выйти за нелюбимого. Только прожила она потом недолго, за год сгорела.

— Ну и к чему ты все это рассказал? — поинтересовалась Ална. — Да среди дворян это обычная история — женятся по договору между семьями, жених с невестой иногда до свадьбы друг друга и не видят. И ничего, дворянство до сих пор не вымерло.

— Так люди бывают разными. Иным девушкам вообще не важно, за кого идти. А вот когда я вижу Лиару и нашего принца, то сразу становится ясно, что это неправильно. Вот.

— Ты можешь что-то изменить? — зло сказала подруга. — Нет? Вот и не надо травить душу Лиаре. Думаешь, я за нее не переживаю? Только ведь сделать все равно ничего не могу, только попытаться убедить, что все не так страшно. А ты лезешь не в свое дело своими крестьянскими лапами и топчешься по живому!

— Как-то не подумал, — смущенно сказал парен. — Извини, Ална, наверное, ты права.

— Спасибо вам обоим, — грустно сказала я. — Только в самом деле, чем меньше мы будем говорить на эту тему, тем лучше. И пойду я, пожалуй.

Первый раз в комнате меня не встретил Хьюберт. В справочнике говорилось о том, что фамилиары, когда начинают говорить, активно приступают к исследованию внешнего мира и могут даже на несколько дней пропасть. Так что я переживать за него не стала, но все равно было грустно. Я взяла «Бытовую магию» и начала учить раздел, который мы сейчас проходили. Все-таки бытовая магия — предмет, полезность которого нельзя недооценивать.

Вдруг раздался стук в дверь. Неужели мой фамилиар научился стучать в двери? Но за дверью стоял абсолютно незнакомый мне молодой человек. Был он строен, темноволос, с желто-зелеными кошачьими глазами. Когда он втолкнул меня в мою же комнату и прикрыл за собой дверь, то его мягкие движения напомнили мне Хьюберта.

— Должен сказать, что я не в восторге от перспективы женится на вас, — неожиданно сказал он.

— Честно говоря, — удивилась я, — я тоже не выражала желания выйти за вас замуж.

— Значит, вы поговорите со своим отцом, и он примет правильное решение, не так ли?

— Эм, боюсь, что моя беседа с отцом ничего не изменит в вопросе нашего брака, — честно призналась я.

— Отказываетесь, значит, — мрачно сказал он. — А ведь я могу быть очень и очень грубым. Подумайте, нужен ли вам такой муж? — и с этими словами он вдруг сильно укусил меня за нижнюю губу. От неожиданности и боли я громко вскрикнула.

Он торжествующе посмотрел на меня, но вдруг выражение его лица изменилось, в глазах промелькнуло что-то странное, и он произнес:

— Ты… ты вкусная, — в голосе было такое возмущение, как будто это я его покусала. У меня аж дар речи пропал. А он вдруг сказал:

— Может быть, все не так уж и страшно, — притянул к себе и нежно поцеловал.

Капнувшая на платье кровь мигом привела меня в чувство. Я схватила увесистый томик «Бытовой магии» и начала им колотить этого новоявленного жениха, в перерывах между ударами говоря:

— Ах ты гад кусачий! Пошел вон из моей комнаты, псих недолеченный! Убирайся! Да как ты посмел вообще ко мне прикасаться!

Да, бытовая магия — это сила, против которой этому типу, явно сбежавшему из больничного крыла, противопоставить было просто нечего, и он ретировался из комнаты со словами:

— Дорогая, я в восторге от твоего темперамента!

И вот спрашивается, где шляется мой фамилиар, когда моя комната оказывается филиалом лечебницы для душевнобольных? И вообще, накручивала я себя, превратили мою комнату в проходной двор — то Олин, то Гердер, а теперь вообще непонятно кто!

Потрогав губу и ойкнув от боли, я направилась к Вирель с просьбой о лечении. Теоретически, конечно, я и сама могла это сделать, только вот лечить себя очень неудобно, долго, да и энергии намного больше тратится. А кроме того, мои истрепанные нервы нуждались в отдыхе и дружеской беседе.

— Ой, как это тебя угораздило? — воскликнула подруга, всплеснув руками. И мне вдруг совсем не захотелось рассказывать кому-нибудь о случившемся.

— Да так, случайно получилось, — я неопределенно повела плечами в смущении, — запнулась и разбила губу о стол.

— Зубы не пострадали? — тревожно спросила она. — А то костная ткань так тяжело восстанавливается!

— Кажется, нет.

Она быстро провела диагностику и удивилась:

— Странно, губа пробита насквозь, а десна целая.

— А тебе бы больше понравилось, если бы у меня еще парочка зубов выпала? — пошутила я, стремясь увести разговор со скользкой темы. — Так ты берешься меня лечить? Или ты по мелочам не работаешь, и мне надо еще что-нибудь разбить? Или сломать?

Вирель рассмеялась и приступила к лечению. Ее магия воспринималась мной как сотни искрящихся пузырьков шампанского, которые, пролетая через поврежденное место, уносили с собой боль и оставляли чувство необычайной легкости.

— Все, — сказала девушка и кусочком влажной ткани вытерла мой подбородок и губу от крови. Я посмотрела в зеркало:

— Да ты просто чудо, Вирель! Даже следа не осталось!

Странный псих не выходил у меня из головы, было в нем нечто, не позволяющее забыть. Вкусная, надо же! Такого мне еще никто не говорил. Надеюсь, все-таки я ему не настолько понравилась, что он вернется меня доесть.

А ближе к ночи неожиданно пришел Гердер. Все дела, связанные с делегацией из Гарма, были завершены, и у него, к сожалению, опять оказалась пара свободных часов, которые он желал провести со мной. Я уже научилась не вздрагивать каждый раз, когда он ко мне прикасался, но вот его поцелуи… И вдруг мне опять вспомнился совет Аделины представить себе кого-нибудь другого, и я закрыв глаза, вспомнила этого типа с кошачьими глазами: его лицо, его голос, его руки и даже его запах. И поцелуй на этот раз показался настолько упоительным, что я не смогла сдержать восторженного:

— Ах!

— Я уже боялся, что никогда этого не дождусь, — послышался довольный голос моего жениха, — ты была такой холодной и вдруг…

И тут я обнаружила, что его руки пытаются расшнуровывать лиф моего платья:

— Знаешь, что, Гердер, мне кажется будет лучше, если ты сейчас все-таки уйдешь! — возмущенно воскликнула я.

— Боишься нахлынувших чувств? — довольно поинтересовался он.

— Нет, боюсь, что опять «Бытовую магию» не по назначению использую, а ей и так сегодня досталось!

Когда Гердер ушел, я задумалась. И что это было? Неужели я умудрилась влюбиться в типа, который меня покусал? А ведь я никогда не замечала за собой склонности к мазохизму. Может сумасшествие заразно и передается через укусы? А главное, кто он такой и откуда в нашей академии взялся?

А потом пришел Хьюберт и притащил дохлого мыша.

— Добыча, — гордо сказал он. — Делюсь.

А на следующий день я вновь встретила этого психа. В аудитории. На занятиях по особенностям магии различных рас. Да, он был оборотнем. В глазах его плясали желто-зеленые огоньки, на которые я зачарованно смотрела, не в силах отвести взгляд. Он тоже, казалось, смотрел только на меня, пока рассказывал и отвечал на вопросы. В конце занятия его попросили показать процесс трансформации из человека во вторую ипостась. Он улыбнулся краем рта и согласился. Фигуру его на мгновение окутало туманное марево, и вот перед нами уже стояла огромная пантера. Или правильно — пантер, он же все-таки мужского пола?

Ой, какой это был красавец! Под черной глянцевой шкурой красиво перекатывались мышцы, пока он плавно перетекал от кафедры к моему столу, на который и запрыгнул. По аудитории прокатился слитный испуганный вскрик, студенты торопливо перемещались подальше, а на меня как будто затмение нашло.

— Какой красавец! — восторженно сказала я. — Как же мне хочется тебя погладить!

И не дожидаясь разрешения, протянула руку и как в трансе провела по черной, теплой, бархатистой шкурке. Этот огромный кот поощрительно лизну меня в щеку. Я погладила его за ухом, потом вспомнила Хьюберта и почесала Краута за усами. Рот он не открыл, и слюни не потекли, но зато раздалось такое басовитое мурчание!

— Эм, Краут, — неуверенно сказала за спиной Олирия. Пантер посмотрел на нее, затем приподнял верхнюю губу и продемонстрировал значительное количество очень белых и очень острых зубов. А какие у него были клыки! Мечта любого саблезубого тигра. Ох ты, моя прелесть мохнатая! Я почесала ему лобик, он подсунул голову под мою руку и опять заурчал.

— Лиара, — ядовито сказал Олин, — Гердеру вряд ли понравится твоя любовь к животным. Да и вообще, это жених Олирии, между прочим.

На меня будто ведро холодной воды вылили. Да что ведро — меня с головой опустили в горное озера и хорошо так побултыхали. Я отдернула руку и покраснела. Краут озадаченно переводил взгляд с меня на принцессу, и вдруг в его глазах появилось понимание и такая боль!

После произошедшего в аудитории мне настолько не хотелось никого видеть, что я сразу пошла в свою комнату и закрылась. Через полчаса в дверь постучал Гердер. «Уже доложили» — мрачно подумала я, — «Сейчас будет лекция о моем недостойном поведении».

— Ко мне в канцелярию по ошибке принесли письмо, тебе адресованное, — с порога начал он. — И я решил, что это будет чудесный повод тебя навестить.

— А я-то думала, почему так давно писем не было, — сказала я радостно, беря конверт и вскрывая его.

— А уделить время любимому жениху? Письмо можно и потом почитать. А мне скоро назад возвращаться!

«Да что тебе стоило с посыльным передать» — раздраженно подумала я, но вслух сказала:

— У меня так давно никаких известий от родных не было. Я быстро почитаю, да? — и открыла письмо. Почитанное повергло меня в шок. Почти полностью сгорел наш дом, огонь не тронул только одно крыло.

— Что случилось, дорогая? — встревоженно спросил Гердер.

— Ужас какой! Тетя Алиса пишет, что наше поместье сгорело. Как же они там теперь будут? — Я уткнулась в грудь жениха и зарыдала. Он гладил меня по голове, успокаивая. Затем сказал:

— Хочешь, мы в субботу, после посещения моей матери, телепортом отправимся в Солеми. Съездим к твоим родным, посмотрим, чем им можно помочь.

Вдруг дверь резко распахнулась. В комнату влетела Олирия.

— Гер, — возмущенно вопила принцесса, топая ногами по полу, — Он ее облизывал, а она чесала его за ухом! В огромной аудитории, в присутствии всего курса! И главное, они выглядели такими… такими довольными! И это твоя невеста и мой жених! Да он вообще все занятие только на нее смотрел! Да я видеть их не хочу! Да он на меня зубы скалил!

— Ваше высочество, что вы устроили в академии? — возмущенно выговаривал граф Эдин. — Кронпринц в ярости, предъявил нам ультиматум, требует, чтобы вы подальше держались от его невесты. Да что же там такое случилось? Ведь еще вчера вы утверждали, что согласны жениться на Олирии, и она очень милая девушка!

— Это была не она, Эдин! Я встретил другую! Девушка пахла королевской семьей, а оказалось, что она невеста этого Гердера!

— Близкие же у них отношения, если она настолько пропахла своим женихом, — ядовито сказал граф Эдин, глава гармских дипломатов.

— Да в том-то и дело, что она пахнет не именно Гердером, черт возьми! Я был уверен, что она дочь короля Генриха! — в отчаянье вскричал Краут.

— В любом случае, вы должны принести извинения королевской семье, ведь вам предстоит жениться на Олирии.

— Нет, — в отвращении покачал головой принц, — я не могу жениться на ней. Я же люблю Лиару!

— Да вы с ума сошли! — возмутился граф. — Вы видели ее всего два раза!

— Знаете, Эдин, этого достаточно, чтобы уже никогда не забыть. А свадьба с Олирией должна быть расстроена. Считайте это делом первостепенной важности.

— Ваше высочество, успокойтесь. — начал уговоры дипломат. — Свадьба вас и принцессы Олирии, свадьба Гердера и этой девушки — дело решенное, вы ничего не можете изменить. В законе о выборе наследника престола этой страны сказано, что наследный принц в жены может взять любую незамужнюю девушку с достаточным уровнем магии, и невеста не может отказаться, а действующий монарх не может запретить. У них очень сильны традиции. Ну что вы хотите от государства, у которого название страны и столицы одно? У нас нет никаких возможностей повлиять на ситуацию. В самом деле, не будете же вы красть невесту у наследника престола дружественной нам державы?

— Эдин, вы гениальны! Украсть! Замечательная идея!

Раздался стук в дверь. После приглашения в комнату вошла молоденькая белокурая служаночка с подносом, на котором стояло вино и холодные закуски. Сильно смущаясь, она сказала:

— Меня прислала старшая горничная скрасить досуг благородных гостей.

— За вино спасибо, — произнес Краут, — а вот в скрашивании досуга мы не нуждаемся. Можете быть свободны.

— Ваше высочество, зачем же так категорично? Может быть, позже нужда и возникнет… — плотоядно оглядываясь на уходившую девушку, сказал граф Эдин. — А вообще, правильно. Расскажите-ка лучше, что же все-таки произошло в академии. Будем решать, как можно исправить ситуацию.

— Не надо ничего исправлять, Эдин. Да и я настолько сейчас взвинчен, что не могу спокойно рассуждать. Думаю, мне нужно размяться. А вы пока подумайте над тем, как можно расторгнуть помолвку с Олирией!

— Ваше высочество, не уходите от разговора! — прокричал граф в спину уходящему сюзерену, — Имейте в виду, что я не покину вашей комнаты, пока вы не объясните мне, что случилось!

Но Краут даже не обернулся на подчиненного

Гердер был в ярости. Он метался по кабинету, снося все на своем пути и разрывая подвернувшиеся ему под руку бумаги. То, что устроила эта парочка, вообще ни в какие ворота не лезет! Идея отца женить на Олирии этого блохастого проходимца уже не казалась такой привлекательной. Да его вообще нужно выставить из страны с требованием никогда больше не появляться! Ведь наверняка он использовал на Лиаре свою родовую магию приворота! Да, конечно же, его невеста не виновата, просто попала под чары. И это тогда, когда он уже добился некоторых успехов в деле ее обольщения! Эта мысль, а также разнос, устроенный представителю гармской делегации графу Эдину, его несколько успокоили.

Принцесса была настолько раздражена, что пренебрегла требованием отца ночевать в течении учебой недели в общежитии, и вернулась во дворец. Покружив по своей комнате и немного успокоившись, она направилась в комнату, которая была выделена ее секретарю, и обнаружила того, тискающего служаночку. Лимит воплей у нее на сегодня был превышен уже в несколько раз, но это не помешало ей опять прийти в ярость:

— Лорд Граудер, вы мне нужны! Сейчас! А ты, милочка, можешь убираться отсюда! Немедленно!

— И как ты мне это объяснишь, дорогой, — ядовито прошипела она после того, как они остались вдвоем.

— Но, Олирия, ты сама виновата! — пошел в нападение Биран. — Ты кружишь мне голову, соблазняешь, а когда я уже готов взорваться от обуревающей меня страсти («это должно ей понравиться» — гордо подумал он), всегда отступаешь и бросаешь меня умирать от жажды. Я так хочу тебя, — хрипло прошептал он, удачно имитируя страсть.

— Я тоже, — неуверенно сказала принцесса, явно успокаиваясь.

— Так что же мешает тебе быть моей, полностью моей, о звезда моего сердца?

— Ох, Гердер сказал, что открутит мне голову, если я… это сделаю до брака. — чуть порозовела Олирия. — А он свое слово держит.

«Мне от тоже кое-что пообещал открутить. Жизненно необходимое» — мрачно подумал Граудер, но вслух сказал:

— Дорогая, если тебя останавливает только это, тогда тебе срочно нужно выходить замуж за этого твоего гармского принца. Я же прекрасно понимаю, что жениться на тебе мне не позволят твои жестокие родители, но так хотя бы мы сможем насладиться друг другом. («И он увезет тебя далеко-далеко»)

— А если, — ее величество застенчиво поковыряла ковер носком туфельки, — ты меня как бы скомпрометируешь, — и с надеждой посмотрела на возлюбленного. — Тогда бы мы с тобой могли пожениться.

— Эм, боюсь, дорогая, что я настолько неподходящая фигура в глазах твоих родителей, что до свадьбы я просто не доживу.

Олирия тяжело вздохнула от несправедливости жизни и начала искать утешение в поцелуях. Искала она долго и тщательно. Уходила принцесса с мыслью, что ей срочно надо замуж. Очень срочно. И к сожалению, кандидатура была только одна.

В комнате принца Краута уже давно погасла последняя свеча, но он и не думал возвращаться. Граф Эдин злился, но к себе все-таки не уходил, решив проявить упорство и дождаться возвращения сюзерена. Вдруг дверь приоткрылась, впустив тоненькую женскую фигурку. «Вернулась все-таки», — удовлетворенно подумал граф, приподнимаясь навстречу девушке с принцевой кровати, на которой он развалился. Та, немного помявшись на пороге, подошла к нему и села рядом, явно не зная, что ей делать дальше. «Совсем неопытная, наверно» — решил мужчина проведя рукой по нежному бедру. Девушка вздрогнула, но не отстранилась, тогда он более уверенно привлек ее к себе и поцеловал приоткрывшиеся губы. Служанка коротко вздохнула и обвила его шею своими руками. Эдин продолжая ее целовать, умело освобождал свою партнершу от одежды. Кожа ее прямо-таки светилась в свете луны и пахла розами, маленькие упругие грудки так и манили накрыть их суровой мужской рукой, а попка была так хороша, что если бы граф писал стихи, то посвятил бы ей как минимум сонет. Опуская ее на постель принца, он подумал было, что нужно бы все-таки перейти в свою комнату, а то как-то нехорошо получается удовлетворять свою похоть на кровати сюзерена, но эта мысль быстро покинула затуманенную страстью голову. Когда он раздвинул ее ножки, она пискнула и сделала попытку вырваться, но граф удержал, хрипловато проговорив:

— Все хорошо, дорогая.

— Пожалуйста, — прошептали под ним. — Не торопись. У меня еще никого не было.

«Лучше бы прислали кого поопытней» — раздраженно подумал граф, но все-таки решил сделать девочке приятное, все-таки многочисленные победы на любовном фронте обязывали. Его руки и губы запорхали по ее телу, заставив ее вскоре выгибаться и постанывать от страсти, и когда он вновь сделал попытку в нее войти, возражений с ее стороны уже не было.

Утром вся гармская делегация проснулась от истошного визга в комнате принца Краута. Ринувшись туда, они обнаружили в кровати графа Эдина и принцессу Олирию, которая вопила не переставая, в ужасе таращась на графа. У того в глазах была паника, он пытался успокоить девушку, но так до сих пор и не преуспел. Картину дополняла разбросанная по всему помещению одежда и характерные пятна на переворошенном постельном белье, при виде которых ворвавшимся сразу стало понятно, что же произошло здесь этой ночью.

Вернувшийся вскоре гармский принц обнаружил своих соотечественников взбудораженными и активно обсуждающими новости. Когда его ввели в курс дела, он пришел в полный восторг.

— Граф, не ожидал от вас такой самоотверженности, — восхищенно сказал Краут. — Я только успел попросить вас подумать о том, как можно расстроить нашу свадьбу, а вы уже полностью овладели ситуацией. Все-таки ваш дипломатический опыт оказался крайне полезен. Не зря отец настаивал на том, чтобы обязательно включить вас в состав делегации! Найти единственный возможный выход и с блеском его реализовать!

— Ну, ваше высочество, я всегда стремился быть полезен короне, — смущенно пробормотал граф Эдин.

— Олирия, ты идиотка! — орал на сестру Гердер. — Прийти соблазнять принца и спутать его с этим пройдохой-дипломатом! Если тебе уж так приспичило, могла бы хотя бы свечку взять! Идиотка! Вам с Олином, похоже, одни мозги на двоих достались, а он, как всегда, не захотел делиться! И даже соображения не хватило поутру не вопить! Теперь и замять не получится! Хорошо хоть этот граф вдовцом оказался, а если бы у него жена была, то твое положение оказалось бы вообще незавидным!

— Гердер, не ори на сестру, ей и так досталось, — спокойно сказала королева. — Но в самом деле, Олирия, как тебя угораздило перепутать своего жениха с этим графом? Он же почти в два раза старше, у него другое телосложение, да и манера разговора полностью отличается.

— Мы… мы не разговаривали, а в комнате темно было, — смущенно пискнула принцесса и жарко покраснела.

— Темно было! — разозлился ее брат. — Твой отец столько сил положил, пытаясь устроить этот брак. Эх, жаль, что в нашей семье не принято было детей пороть, хотя бы младших. Да что теперь говорить? Сама себя наказала — будешь теперь делить постель с этим графом до конца жизни.

«Не такое уж это наказание», — вдруг подумала принцесса, вспоминая вчерашнюю ночь и нежные мужские руки на своем теле, но, как ни странно, помолчала.

— Нужно побыстрее их обвенчать, и пусть эти гармцы уезжают, — начал успокаиваться кронпринц, пытаясь хоть как-то повернуть ситуацию в свою пользу. Он был бы рад выставить Краута прямо сейчас, не дожидаясь бракосочетания его подчиненного, но это уже было бы совсем недипломатично. — И вообще, у моей невесты дом сгорел, а я, вместо того, чтобы ее успокаивать, решаю проблемы, которые создает моя сестра на пустом месте. Мама, к воскресенью бракосочетание успеют подготовить?

— Гердер, ты с ума сошел? Королевскую свадьбу за такое время подготовить невозможно. Да одно только платье невесты будут шить недели две.

— Ставьте Стилу жесткие сроки по пошиву, и пусть тогда они венчаются в следующее воскресенье и убираются отсюда!

Король с королевой удивленно переглянулись — им еще никто не успел рассказать о произошедшем вчера в академии, и их удивляло такое настойчивое желание старшего сына отправить гармскую делегацию назад побыстрее.

— Олин, — поинтересовался граф Полт, — твой брат, что, закатил Уэрси скандал, что она ходит совершенно несчастная?

— У семьи Лиары дом сгорел. А скандал он закатил, конечно, да только гармцам. Высказал все, что думает об их принце.

— Хорошо еще, что он не видел того, что на занятие было, — задумчиво сказал Эдгар. — Похоже, что влюбились они друг в друга с первого взгляда. Думаю, что теперь этот Краут откажется жениться на твоей сестре.

— Да кто же ему это позволит? — удивленно спросил Олин. — Они договор подписывали? Подписывали. Вот и должны теперь его придерживаться. А что касается невесты моего брата, то тут этому гармскому принцу вообще ничего не светит — Гердер свое никогда не отдает.

Воспоминания о прикосновениях к этому гармскому принцу постоянно жили в моей душе. Я вспоминала это удивительное чувство гармонии и единения, которое на меня снизошло в тот раз, и понимала, что никогда не смогу привыкнуть к Гердеру, что бы он для этого не делал, ибо в мою жизнь ворвалась любовь. Но любовь, не оставляющая ни малейшей надежды на счастье.

— Послушайте, Граудер, я же просил вас присмотреть за Олирией! Неужели так сложно было призвать к порядку влюбленную в вас девушку, — возмущенно выговаривал Гердер Бирану.

— Ваше высочество, мне и в голову не могло прийти, что принцесса на такое способна. Она была такая уравновешенная в последнее время. Я, как мог, настраивал ее в пользу брака с гармским наследником.

— Да, да, да, целуя ее по всем дворцовым углам! — раздраженно сказал кронпринц. — Вы серьезно полагаете, что вас никто не видел? Остается только удивляться, что отдалась она не вам.

— Ну, вообще-то у нее возникала такая идея, — скромно потупившись, выдал Биран.

— Рад, что у вас хватило мозгов ее не поддержать, — сухо сказал кронпринц. — Все же гармский граф старинного рода неизмеримо лучше свежеиспеченного баронета, особенно, если учесть обстоятельства получения вами титула.

«Еще как поддержал бы, будь у Олирии характер поспокойнее», — внешне бесстрастно подумал Биран, — «а то ведь никакое положение не стоит такой скандальной жены. Как же она меня достала за эти две недели! Да уж, бедный граф, вот ведь вляпался, не повезло ему.»

— Думаю, — заключил Гердер, — Что в данной ситуации будет лучше, если вы оставите секретариат и вернетесь к себе в поместье.

Со своей стороны баронет Граудер не выразил ни малейшего неудовольствия. Работа в секретариате его совсем не привлекала, к тому же быть личной игрушкой принцессы надоело, так что он с чистой совестью отправился телепортом в Солеми, а оттуда — в свое поместье.

Оборотень уже больше часа безуспешно пытался попасть на территорию академии. Через проходную пропускать его отказывались, ссылаясь на прямой запрет кронпринца, а защитные плетения на ограде были столь сильны, что Краут сильно сомневался, что сможет преодолеть их вообще, а уж, чтобы не потревожив, — речи даже и не было. Все-таки защита академии оттачивалась столетиями, и поколения преподавателей старательно отыскивали и затыкали все возможные лазейки, которые так же старательно отыскивали студенты. Пока преподаватели выигрывали. Покружив около академии, Краут так и не смог попасть внутрь. Туда, где была ОНА.

Принцу уже намекнули, что его присутствие на свадьбе бывшей нареченной совсем не обязательно, более того, королевская семья поймет и совсем не обидится, если он сегодня же соберется и уедет в Гарм. Но Краут не мог оставить столь преданного подданного одного в такой трудной жизненной ситуации, как женитьба, о чем он прямо и сказал какому-то хлыщу из секретариата. Тот только зубами скрипнул.

Граф Эдин выглядел буквально раздавленным свалившимся на него счастьем, и было бы недостойно сюзерена не попытаться извлечь его из-под завала. Принцессу во избежание подобных инцидентов держали в ее комнате под охраной и не выпускали ни под каким предлогом, а уж тем более для встречи с женихом. Гердер сказал, что еще одной подобной истории репутация королевской семьи просто не выдержит.

— Нет, Лиары на свадьбе не будет, — упрямо сказал Гердер. — Об этом и речи не может быть!

— И что же такого случилось, — вкрадчиво сказала королева, — что Олирии срочно понадобилось завоевывать жениха, а Гердер не хочет присутствия своей невесты на свадьбе сестры?

Олирия покосилась на брата, а затем, не дождавшись от него никакой реакции, темпераментно начала рассказывать о событии, случившемся вчера в академии. В особо волнительных местах она настолько повышала голос, что окружающие невольно морщились.

— Гердер, — мягко сказал король, — то, что произошло, очень похоже на обретение пары у гармских оборотней. И если это так, то тебе придется расстаться с Лиарой.

— Мой ответ — нет. Она не достанется этой облезлой кошке.

— Но, Гердер, — шокировано сказал его отец. — Мне казалось, что ты любишь эту девушку.

— Люблю. Я в своем праве, отец, вы знаете. — жестко сказал кронпринц. — И никто не может заставить меня отказаться от Лиары. Она будет моей!

— Конечно, дорогой, — проговорила королева с уверенностью, которую она не испытывала, и подумала: «А гармцу ее отдавать никак нельзя — высока вероятность, что выплывет правда о моих маленьких шалостях»

— Сынок, — грустно сказал король, — но она же будет несчастна с тобой.

— Я сделаю все для ее счастья.

— Похоже, для ее счастья тебе просто нужно ее отпустить.

— Гемма, как ты думаешь, — заинтересованно спросила Дарма, — что наша Олирия нашла в этом графе? Он же старый и лысый.

— Ну, может, поссорилась со своим секретарем, — неуверенно предположила Гемма, — и пошла искать утешения. Да и не такой уж он и старый, честно говоря.

— Тогда чего она скандал поутру ему устроила?

— Может, недостаточно утешил?

Дарма ответом не была удовлетворена совершенно. В ее голове никак не хотело укладываться понимание того, как можно было променять молодого принца, пусть внешне и уступающего этому красавчику Граудеру, на графа средних лет, который на вид еще хуже.