Глава 10

Элли Лейн Кэссет уехала после обеда, а несколько минут спустя Патрик уже нашел предлог поговорить с Люком – перебрался поближе к нему и начал покрывать золотом один из шоколадных десертов.

– Так ты оставил ее в живых? Или содрал с нее кожу, сукин ты сын?

Люк сгреб в кулак три окружности из золотистого сахара, раздробив их на мелкие кусочки. Проклятие. Он потряс рукой, стряхивая крошки.

– Ты защищаешь ее от меня?

Он не должен был использовать те оскорбительные слова, которые говорил ее отец. С каких это пор Люк позволяет себе опускаться до подражания кому-то, тем более тому, у кого так мало творческих способностей!

Патрик изобразил пальцами нечто не больше атома.

– Но она такая малюсенькая крохотулька. А ты заметил, какие у нее большие голубые глаза?

Да. Неподвижные и пустые, когда он выходил из ее номера…

– Прекрати защищать ее, Патрик.

Люк сходил с ума от ярости, представляя, как Патрик защищает Саммер. От него, Люка!

– Ты уже довел ее до слез? – сурово спросил Патрик. – В этом ты мастер.

– Чего?

– Доводить всех наших девушек, commis и стажеров. Все они уже уволились. А я так вообще каждую ночь реву в подушку. Послушай, Сара, – он повернулся к ней, – Его Божественность доводил тебя до слез?

Стройная темноволосая девушка-стажер застыла, не успев дотянуться до кастрюли, стоящей на огне. Вечная морщинка между бровями Сары стала еще глубже.

Патрик повернулся, поймал ее руку и поднял повыше над горелкой.

– Осторожнее. – Он умоляюще посмотрел на Люка, ища сострадания. – Это ужасно. Я настолько горяч, что женщины всегда получают ожоги, стоит им оказаться рядом. Но это совсем не то, что обжечься пламенем горелки.

Губы Сары Лин сжались, она схватила кастрюлю и исчезла. Патрик, казалось, не заметил этого.

– Нет, я не доводил Саммер до слез! – рявкнул Люк. – Ты путаешь ее с кем-то другим, кому не все безразлично.

Губы Патрика странно скривились.

– Интересно, почему бы я мог спутать?

Люк пожал плечами. Что за гребаный день! Даже непрестанная игривость Элли не смогла сделать день лучше, а ведь обычно Элли нравилась Люку – немного, совсем чуть-чуть. Честно говоря, он помнил, что чувствовал даже небольшую ревность из-за того, что она принадлежит Симону. Сегодня же у Люка из-за Элли мигрень.

Дерьмо. Существует ли возможность того, что он причинил Саммер боль? И, что гораздо хуже, неужели он хотел этого?

Черт побери, его плечи так сильно напряжены, что мышцы могут лопнуть. Наверное, стоит пойти поплавать.

Саммер рассекала воду, которая поддавалась ей намного легче океанских волн.

Бассейн в отеле был прекрасен. Извилистая река текла вокруг расположенного посредине островка с растущими на нем папоротниками, из-за которых выглядывали какие-то огромные листья. По всему залу стояли ящики с цветущими растениями. Сверху лился приглушенный свет. Под водой и в укромных местах на стенах мерцали неяркие ночники.

Саммер без остановки плавала вокруг островка. Она привыкла ежедневно плавать со своего тихоокеанского острова на риф и бродить по нему в поисках красивых ракушек. Иногда ради развлечения проплывала полмили до соседнего атолла.

Этот небольшой бассейн приводил ее в отчаяние.

Но она все равно приходила сюда каждую ночь, когда на другой стороне мира наступал полдень, а в отеле становилось тихо и одиноко. Но скользить по воде было скучновато. Все одно и то же – ни волн, ни рыб, которые могут укусить за палец ноги. Нет ни удивленно-любопытных дельфинов, поднимающихся к поверхности воды, ни маленьких безобидных акул, вызывающих необоснованный всплеск адреналина.

Зато здесь, в этом маленьком бассейне отеля, она могла обо всем забыть, освободить свой ум. Могла погрузиться в воду, как в Лету, реку забвения.

Да, забвение. То, что ей сейчас надо. Сон без сновидений. Час ночи. Бассейн закрыт, но если избалованная владелица отеля захочет утопиться, кто ее остановит? На самом деле несколько благотворительных заведений и университетов будут только рады, унаследовав ее деньги. Саммер не могла утверждать, что переняла от отца одержимость работой, но все же сделала кое-что разумное, используя тот миллион долларов, который отец дал ей в качестве стартового капитала, когда ей исполнилось восемнадцать. У нее обнаружился удивительный талант заводить романтические отношения с мужчинами и раньше других вкладывать деньги в их мечты, после чего те мужчины достигали больших успехов. Должно быть, все эти безумно целеустремленные, сосредоточенные на достижении цели, амбициозные трудоголики были в ее вкусе. Из всех таких отношений ничего хорошего не получалось, но ее инвестиционный портфель был великолепен. Penthouse однажды опубликовал статью о ней под заголовком «Что общего у всех этих асов? С каждым из них в разное время встречалась Саммер Кори». Она отказалась позировать, но редакции удалось раздобыть у папарацци несколько снимков какой-то секс-бомбы и подретушировать их под нее.

Она опустила голову, и вдруг что-то коснулось ее лодыжки. Она захлебнулась и всплыла.

Чьи-то ловкие руки схватили ее за бедра и подняли, прижав к бортику, чтобы ей было легче откашляться. Люк Леруа. Странные огни ночного бассейна играли с водой, скользящей по его золотым плечам. Он стоял на дне, которого не могли достичь пальцы ее ног. Локти Саммер оказались на бортике, и они с Люком были сейчас практически одного роста. Странное ощущение власти зародилось внутри ее. Она привыкла смотреть на мужчин снизу вверх, и то, что теперь ее глаза оказались на одном уровне с его глазами, заставляло ее чувствовать себя… высокой. Непобедимой. И… выставленной напоказ.

Она находилась перед мужчиной, одетым только в облегающие черные плавки и предлагающим ей свое тело. Ее голодный взгляд начал блуждать по нему – она не успела сдержать себя, – по тугим мышцам живота, по сильным гибким плечам, по длинным хорошо очерченным мышцам рук, натренированных непрерывной работой, по телу, которое никогда не переставало нагибаться, снимать, вытягивать, управлять. Золото его кожи, казалось, проникало через ее ладони, и ей хотелось гладить все его тело.

– Pardon, – сказал Люк. – Я подал сигнал перед тем, как обогнать вас.

Верно. Прикосновение к лодыжке – правило обгона в бассейне. Сколько сил он потратил, чтобы догнать ее? Даже со всей этой упругой мощью его плеч…

Не обращай внимания на его голые плечи, Саммер. Или на то, как поднимается и опускается его грудь. Или на то, что его руки все еще держат ее бедра. Конечно, ты испорчена, но тебе должно хватить твоего чувства самосохранения, чтобы как можно скорее унести отсюда ноги. Саммер сняла купальную шапочку, – ведь в ней невозможно хорошо выглядеть! – «конский хвостик» упал и прилип к шее.

– Мне жаль, что испугал вас. – Казалось, он подбирает слова с большой осторожностью, внимательно глядя на нее. – Вы многого не замечаете, когда плаваете, не так ли?

Она пожала плечами, не улыбнувшись. Сколько времени он простоял, не отводя от нее пристального непроницаемого взгляда?

Она испытывала какое-то извращенное удовольствие от своей беззащитности. Ведь он не предназначен быть твоей игрушкой, Саммер. Помнишь? Для этого отеля его эмоции гораздо важнее твоих.

С волос Люка текла вода, скатываясь со лба. Он не мог стряхнуть ее, так как руками все еще сжимал бедра Саммер.

Ее пальцы ныли, пока она смотрела на стекающую каплю, и сжались в кулачки, когда эта капля приблизилась к его глазам и застряла в брови. Саммер наморщила лоб и в нетерпении потерла большим пальцем ладонь.

– Да и в любое другое время тоже, – добавил он.

В кухнях она наблюдала за ним в течение часа. И что же, как он думает, она не заметила?

– Мы, избалованные девчонки, не славимся умением наблюдать.

Его руки по-прежнему были согнуты на ее бедрах, и поэтому все ее тело пылало.

– Я бы извинился за то, как подал вам сигнал об обгоне, если бы мог сделать извинение искренним.

Она подняла голову.

– А я съела бы тебя целиком, если бы это было возможно, – произнесла она неторопливо. Его руки сильнее сжали ее бедра. – То есть съела бы твои десерты. – Она наигранно улыбнулась.

В его глазах промелькнул черный блеск. Недоверчивый, пристальный, испытующий взгляд.

– У вас очень… грязный… язык, – произнес он так медленно, будто пытался понять, что она имеет в виду.

– Нет, – сказала она с широкой улыбкой, которая никак не могла навести его на мысль о том, как сильно она разгневана, и медленно провела кончиком языка по губам. Затем слегка, но со смаком, покусала нижнюю губу. – Нет, уверяю тебя, что мой… язык… тебе понравится.

У Люка мурашки пробежали по коже.

Саммер соскользнула с бортика, прижимаясь к Люку, чтобы оставаться на плаву. Он дернулся, почувствовав прикосновение ее тела.

– Послушайте, Сам…

Она поцеловала его. Ее рот приоткрылся навстречу его… влажному и теплому рту, такому невероятно сладкому. Он ответил, разрешив себе захватить ее губы глубже в свой рот. Поцелуй был таким жарким, таким страстным. Ее влажное тело скользило по его телу, когда она попыталась сделать поцелуй еще более страстным, чтобы окунуться в его темную силу, и…

Твердая рука охватила ее подбородок. Люк отделял Саммер от себя, отрывая ее от его губ, все еще приоткрытых.

– Qu’est-ce que tu fous? – спросил он грубо. – Какого хрена ты вытворяешь?

Его голос стал резким, грубым, хриплым.

Отлично. Грубый дикий секс с незнакомцем. Долой все барьеры, и пусть будет вульгарная близость. Ни сердечных мук, ни ран. Это было бы идеально. Саммер снова вынырнула вплотную к нему и потерлась о него своими бедрами, но он опять отодвинул ее, взяв за подбородок.

Его бедра невольно двинулись в ее сторону, а дыхание стало хриплым. Свободной рукой он отстранил ее и, нажав на живот, прижал к стенке бассейна, удерживая подальше от себя.

– Ты хоть имя-то мое помнишь?

Что? Какого черта он приплел сюда имя?

– Давай я просто буду звать тебя Великолепным. – Или еще как-нибудь в этом роде, лишь бы слово не влекло за собой никакой опасности. Да, а он мог бы называть ее Испорченной девчонкой.

Сколько гнева вспыхнуло в его глазах! Как же мало власти у нее было над ним, если он все еще мог сдерживать свою страсть?

Быстро повернув голову и поймав зубами его крепкий большой палец, она начала сосать его. Дыхание Люка стало тяжелее, лицо напряглось, и он отдернул руку.

– Люк. – Саммер заглянула ему в глаза и успела увидеть, как они замерцали, когда его поразило произнесенное ею слово. Но она пока не давала этому слову поразить ее саму. – Люк, – снова прошептала она и закрыла глаза, чтобы не видеть проявления его чувств. Она не могла бы так поступить, если бы считала его кем-то определенным. Она хотела на время забыться, чуть-чуть погрузиться в манящую тьму, чтобы хоть как-то пережить здесь эти три долгих месяца. А потом она вернется туда, где была счастлива. И ни одной частицы себя не оставит с тем, кто считает ее пустышкой.

Она снова нашла его руку и обвила языком вокруг его большого пальца.

Он рывком высвободил палец и опять поймал ее за подбородок, поворачивая к себе.

Она не открывала глаз. Хлор ошеломлял своим едким запахом, содействуя ее стремлению к обезличенности. За пределами этого бассейна ей удастся забыть, как вкусно пахнет Великолепный. Будто весь мир перемешал ароматы специй на его коже.

– Открой глаза, Саммер.

Она зажмурилась еще крепче, протащив ногу вверх по его бедру, а жаркое нажатие его руки на ее живот продолжало держать ее припертой к стенке.

– Putain. – Люк поднял Саммер и усадил на край бассейна. Она приоткрыла глаза и увидела его черную ярость. – У меня более высокие требования, – сказал он решительно.

Повернувшись, он нырнул и не показывался на поверхности, пока не оказался далеко отсюда, огибая островок. А она осталась сидеть на бортике с ощущением, будто он только что вспорол ей живот.

Выпотрошил, как рыбу, и бросил в одиночестве.