Глава XI
Новые открытия
I
Инспектору Гринди, выслушавшему рассказ Джима Редси, не терпелось обследовать весь лес. Прибыв туда в сопровождении сержанта Уоллса и констебля Пирса, он попросил Обри Харрингея отвести их прямо в середину чащи. Пирс, прикативший на велосипеде, прислонил его к дереву на опушке, и полиция гуськом, в торжественной тишине, тяжелой поступью последовала за Обри по тропинке, ведшей к кольцу из сосен, посреди которого высился Жертвенный Камень.
Инспектор подверг его тщательному осмотру.
– Подойдите, Уоллс! – позвал он. Обри тоже подошел, и три головы склонились над темными пятнами на поблескивающей серой поверхности валуна.
– Кровь, – определил Гринди. – Нам повезло. Вы видели пятна раньше? – обратился он к Обри.
– Нет, это действительно кровь?
– Выясним. Очень похоже. Если Редси говорит правду, то это очень забавно, ведь он сказал… – Инспектор осекся и задумался. – Пирс, – произнес он, – походите вокруг. Может, найдете кустарник, в который, судя по его виду, лазили или…
– Послушайте, инспектор, – не вытерпел Обри, – мне надо вам кое-что сообщить. Но сначала ответьте: Джим Редси действительно… Ой, минуточку!
И прежде чем полицейские успели остановить его, он бросился бежать и вскоре исчез за деревьями. На опушке стоял, прислоненный к дереву, велосипед констебля Пирса. Обри выкатил его на тропинку, сел и помчался через парк к гравийной дорожке, влетел в ворота, резко свернул с дороги вправо и через несколько минут достиг дома викария.
– Мне нужна Фелисити, срочно! – крикнул он Мэри Кейт Мэлони.
– Где-то пожар? – с надеждой спросила она.
– Нет! Скорее! – взмолился Обри, ерзая на велосипедном седле и вытирая потный лоб.
Мэри Кейт бросилась в дом. До слуха Обри долетел ее зычный голос, зовущий хозяйку.
– Что случилось? – спросила с крыльца Фелисити.
– Ты знаешь, что рассказал Джим полиции?
– Да.
И Фелисити повторила признание Джима.
– Так и сказал?
– Да, Обри. В чем дело-то?
– Пока ни в чем. Ты уверена, что только это?
– Джим сказал миссис Брэдли и мне, что намерен рассказать это.
– Отлично! Спасибо. Я потом тебе все объясню.
Он снова завращал педалями многострадального велосипеда констебля Пирса. Вскоре вылетел из чащи, чуть не разметав полицию.
– Послушайте, инспектор…
– Это вы послушайте, сэр…
– Знаю, велосипед. Мне ужасно совестно, но я должен был спешить. Просить разрешения не было времени. Поверьте, это в интересах следствия.
Инспектор терпеливо улыбнулся:
– Итак, сэр?
– В понедельник вечером, на следующий день после ссоры Джима и Руперта, я выследил Джима, пришедшего прямо сюда, и увидел, как он шарит в кустах в поисках… скажем, тела. Старина Джим решил, что старина Руперт испустил дух, и приготовился устроить ему достойные похороны.
– Все это мы уже слышали.
– Я наблюдал за ним…
– Откуда?
Обри задумался.
– Примерно отсюда, где я сейчас стою. Старина Джим был вон там, за спиной у сержанта, чуть левее – левее от меня, сержант, правее от вас. Шарил в кустах. У него был керосиновый фонарь, поэтому я видел…
Сержант, обследовавший землю около кустов, выпрямился.
– Похоже, это здесь, сэр, – обратился он к инспектору. – Взгляните сами. Сломанные у земли стебли, царапины на земле и на прошлогодней листве, будто кого-то тащили, вот эти борозды могли быть оставлены каблуками. Все место выглядит определенно потревоженным.
– Да, – кивнул инспектор. – Дальше, сэр.
– Он искал старину Руперта, которого тут уже не было!
– Сэр! – прикрикнул на Обри инспектор.
– Сам я, конечно, к нему не подходил, но это было и так понятно. Видели бы вы замешательство старины Джима! Он продолжил поиски, но…
– Если бы кто-то мог… Но, конечно, никто не сможет… – произнес инспектор.
– …подтвердить мои слова? Такой человек есть. Человек, тоже знающий, что Джим находился в лесу в понедельник вечером.
– Кто он?
– Мисс Брум. Дочь викария.
– Дочь викария? – повторил Гринди.
– Она бывает здесь. Входит в калитку на дороге. То ли ей захотелось подышать воздухом, то ли просто пройтись. Мисс Брум видела, как я стянул у Джима лопату. Cтарина Джим принял меня, наверное, за браконьера и кинулся за мной вдогонку, но упал, сильно повредив при падении свои ботинки, – зачем-то уточнил Обри. – Пока он выдирал из своей физиономии иголки, я убрался.
– Понимаю, сэр.
К ним подошел констебль Пирс.
– Простите за похищение вашего велосипеда, Пирс, – сказал ему юнец. – Кажется, он не пострадал.
– Ничего, пользуйтесь, сэр, – вежливо ответил констебль.
– Поезжайте на станцию, Пирс, – велел инспектор Гринди. – Передайте суперинтенданту, что сегодня вечером мне надо будет с ним поговорить. Буду очень признателен, сэр, – обратился он к Обри, – если кто-то из садовников одолжит мне лопату.
– Пойду распоряжусь, – с готовностью откликнулся тот. Уходя из леса, он ухмылялся, вспоминая похороненную им форель.
«Они наверняка заметили, где раскопано, – думал Обри. – Что ж, я приготовил им славный сюрприз!»
Инспектор устроился на стволе упавшего дерева, пригласил сесть рядом с ним сержанта и достал пачку сигарет.
– Вот яма, которую вырыл в ту ночь Редси, – произнес он, указывая на землю.
– Парень заслуживает доверия? – спросил сержант.
– Надеюсь, что да, он уже не маленький. Нам помогут показания юной леди, хотя их еще нужно получить.
– А если она откажется?
– Ну, девушку нетрудно принудить говорить правду.
Сержант, отец трех дочерей, встретил это смелое утверждение усмешкой:
– Хотите ее припугнуть?
– Все-таки она дочь викария.
– Жена Цезаря вне подозрений, – раздался голос у них за спиной.
Оба полицейских, обернувшись, успели увидеть миссис Лестрендж Брэдли, исчезавшую за поворотом лесной тропинки.
– Кто такая? – испуганно спросил инспектор.
– Старушка, поселившаяся в доме на боссберской дороге, на противоположной стороне Уэндлз-Парва, – объяснил сержант. – Очень странная особа! Пишет книги о сумасшедших, что-то в этом роде.
– Не очень она похожа на сочинительницу комиксов, – буркнул инспектор, хмурясь.
– Это не комиксы, а самая что ни на есть быль. Она выясняет, почему они свихнулись, и пытается им помочь. Иногда, как я слышал, получается.
– Лучше ей не соваться туда, куда ее не просят. Как-то это подозрительно!
Прежде чем они успели выкурить по второй сигарете, Обри вернулся с лопатой, и сержант принялся за работу. Раскидать рыхлую землю не составило труда. Появилась яма примерно той же формы и того же размера, что вырытая раньше Джимом Редси.
– Здесь ничего нет, – проворчал инспектор. – Все равно мы знаем, где тело, хотя мистер Бидуэлл считает, что где-то есть другой труп.
– Минуточку, сэр! – Сержант еще раз вонзил лопату в землю. – Что-то звякнуло!
И он продолжил копать. К изумлению Обри, на свет появился темный прямоугольный предмет. Инспектор и сержант закончили работу вручную и извлекли из земли чемодан.
У Обри глаза вылезли из орбит. Его затошнило, сердце громко заколотилось о ребра. На крышке чемодана красовались легко различимые инициалы Руперта Сетлея. Это был тот самый чемодан, который куда-то подевался, пока Обри бегал той ночью за рыбой.
– Будь я проклят, – простонал инспектор. – Что это такое?
Он открыл крышку. Внутри обнаружилось чучело форели. У рыбины был обиженный, даже оскорбленный вид, и немудрено: к ее спине была прикреплена большой булавкой бумажка, а на ней карандашом заглавными буквами выведено: «Подарок из Гримсби».
II
Когда инспектор отрыл чемодан, миссис Брэдли преодолела уже половину лужайки. После того как Джим Редси отъехал от ворот Стоун-Хауса, она провела полтора часа с бумагой и карандашом. Фелисити, успевшая забыть свое первое неприятное впечатление от умной старушки, сидела на ступеньках и делал вид, будто погружена в чтение. Иногда она посматривала на фигуру в кричащих одеяниях за столом, но то, что видела, отбивало охоту лезть с вопросами. Наконец миссис Брэдли оторвалась от своей писанины и произнесла:
– Не вижу, какой у них есть выбор в данном деле, если только не всплывут какие-то новые обстоятельства.
– У кого? – спросила Фелисити, откладывая книгу.
– У полиции, милочка. Я все обдумала. Редси мог убить кузена, спрятать труп и обеспечить себе алиби на вечер воскресенья. Потом, когда вы с Обри уже улеглись вечером в понедельник в свои постели, он сумел бы расчленить тело в зарослях и отвезти, так сказать, куски в Боссбери утром во вторник. Возиться с трупом прямо во вторник утром он не стал бы из-за нехватки времени. Редси мог бы привезти обрубки в машине, отпереть лавку ключом, потерянным помощником Бинкса, развесить обрубки по крюкам – очаровательная картина! – и запереть за собой лавку. Никто не обратил бы на него внимания.
– Почему?
– У меня есть догадка, что тот, кто совершил это кошмарное преступление, переоделся в развозчика мяса, если он… – Она помолчала. – Боже мой! Никто на рынке не припомнит ничего неподобающего. На полу валялось столько же опилок, сколько обычно…
– Откуда вы это взяли? – удивилась Фелисити. – Не думаете же вы, что убитый – Руперт Сетлей и Джим сделал все это с телом?
– Задавай вопросы по одному, дитя мое. Я черпаю сведения из двух источников. Моя служанка Фиби, уезжающая через день-другой – она, видите ли, выходит замуж, – приходится дочерью сержанту, служащему в полицейском участке Боссбери. Она пересказывает мне все, что слышит дома. Только никому не рассказывай! Не надо навлекать на ее отца неприятности, а главное, мне хочется знать все подробности. А второй мой источник – газеты. Расхождения между двумя источниками – богатейшая пища для размышлений, – добавила миссис Брэдли, хихикая.
– А как же…
– Моложавый Джеймс Редси? Не знаю, убил ли он своего кузена, и не думаю, что он его разрубил, – заявила она решительным тоном. – Если мы не можем доказать этого, то лучше нам посовещаться, как быть. Над молодым человеком сгущаются тучи. В ближайшие несколько дней следует ждать его ареста.
– А все проклятое завещание! – воскликнула Фелисити. – Джим клянется, будто не знал, что Руперт собирается изменить его!
– Я ему верю. Насколько я смогла разобраться в характере Сетлея, он бы предпочел устроить из этого взрыв бомбы, а не сообщать заинтересованному лицу о своих намерениях. Ему бы понравилось предвкушать удивление и злость кузена. Руперт Сетлей – отвратительный тип.
– Да уж! – отрезала Фелисити, чем заставила миссис Брэдли несколько секунд не отрывать от нее вопросительного взгляда. Девушка вспыхнула и пожала плечами. – Он был мерзкий. Я никогда не ходила в Мэнор-Хаус одна, когда там не было миссис Харрингей и Обри.
– Понятно. А теперь я хочу повидать юного Харрингея. Прелесть, а не парень! Твой отец придет обедать? Вот и он у ворот! Ступай, впусти его. Сегодня днем я посещу Мэнор-Хаус. У меня есть парочка вопросов к нашему мальчугану, с его матушкой я тоже хочу повидаться.
Вот почему миссис Брэдли шагала в тот день через лес, где увидела полицейских.
Добравшись до дома, она попросила доложить об ее приходе миссис Брайс Харрингей.
– Вижу, здесь опять копошится полиция, – произнесла миссис Брэдли по прошествии десяти минут, потраченных на бесцельную болтовню.
Миссис Брайс Харрингей насторожилась:
– В самом деле?
– Полагаю, они арестуют мистера Редси, как только докажут, что тело в Боссбери – это Сетлей, – продолжила миссис Брэдли как ни в чем не бывало. – Видимо, вы к этому готовы?
– Надеюсь, готова, – ответила миссис Брайс Харрингей, перестав изображать непоколебимое достоинство и решив приоткрыть другой женщине свою истинное нутро – крайне обеспокоенной матери и тетки. – Похоже, это неизбежно. Пора позаботиться о защитнике.
– Если до этого дойдет, то можно было бы пригласить Фердинанда Лестренджа. Могу вам порекомендовать его. Но давайте надеяться, что этого не случится. Ваш племянник пока не арестован, так что не будем отчаиваться.
Свою сочувственную речь она испортила злобным кудахтаньем. Миссис Брайс Харрингей заморгала и достала крошечный платочек.
– Вы так умны, – простонала она. – Придумайте, как его спасти. Джима, конечно, я терпеть не могу. В детстве он был грубым и лживым, вырос необузданным и злобным, но Обри сильно повредит, если его дядю повесят за убийство. Я хочу, чтобы Обри заседал в парламенте! Сами знаете, какими незапятнанными должны быть предки человека, стремящегося преуспеть в политических кругах. Взять хотя бы предвыборные собрания: там ему задавали бы кошмарные вопросы! Они так смутили бы бедняжку! – И она разрыдалась.
Миссис Брэдли вытащила из кармана своего шелкового платья в яркую полоску блокнотик и карандашик, сняла шляпу-гриб, давно вышедшую из моды, и бросила ее на пол.
– Ну-ну! – повелительно произнесла она, тыча для привлечения внимания карандашом в кисть дамы. – Возьмите себя в руки и слушайте внимательно. Кто еще ненавидел Руперта Сетлея, кроме… Джима Редси, Фелисити Брум, Лулу Герст, Марджери Барнс и милашки Обри? Я включаю в список девушек, потому что ваш старший племянник не привлекал их.
Миссис Брайс Харрингей убрала от лица свой смехотворный платочек и уставилась на собеседницу выпуклыми рыбьими глазами.
– Руперт знал, что у доктора Барнса был незаконнорожденный сын, – сказала она, всхлипнув. – Поэтому, находясь здесь, я всегда обращаюсь к врачу из Боссбери. Нельзя доверять свое здоровье человеку, допускающему беспорядочные связи. Ужасно!
Миссис Брэдли важно кивнула.
– Ужасно! – подтвердила она замогильным голосом. – А доктор знал об осведомленности Руперта?
– Да. Это позволяло Руперту экономить на страховке для слуг. Доктор Барнс обслуживал их бесплатно, потому что Руперт знал, но помалкивал.
– Доктор Барнс – хирург?
– Он помог ампутировать ногу брату майора после несчастья на охоте. Еще вырезал Маргарет Сомертолл аппендикс, – ответила миссис Брайс Харрингей. – По крайней мере, – зловеще добавила она, – все считали это аппендиксом, но я сделала собственные выводы. Видите ли… – Ее вкрадчивый голос приобрел нотки, свойственные умелой зачинщице скандалов.
– Ясно, – кивнула миссис Брэдли, выслушав скучный рассказ. – Очень подозрительно. Рада, что вы относитесь к этому с позиции нерушимой морали! – И она громко рассмеялась.
– Полагаю, Руперт об этом тоже пронюхал, – поспешно завершила свое повествование миссис Брайс Харрингей.
– Да? Все, что вы рассказываете, свидетельствует в пользу Джеймса Редси, – промолвила миссис Брэдли, прекратив хохотать с проворством человека, одним махом закрутившего водопроводный кран. – Чем больше врагов мы найдем у Руперта Сетлея, тем проще будет показать, что у Джеймса Редси было меньше оснований желать смерти кузену, чем у какого-то другого лица или лиц.
– Но врач Руперта не убивал! Да, я об этом человеке невысокого мнения, но я не спешила бы обвинять его в таком ужасном поступке!
– Согласна. Но если мы стремимся уберечь Джеймса Редси от ареста, то нам следует дискредитировать текущие выводы полиции и побудить ее действовать в ином направлении.
– Я отлично это понимаю. А тут еще хирургические навыки врача… – Миссис Брайс Харрингей содрогнулась. – Ужасный человек! Хорошо, что я не обратилась к нему два года назад, когда Обри заболел ветрянкой! Воистину, мужчины – такие чудовища, что непонятно, зачем выходить за них замуж!