Глава XVII
Дознание
Дознание в отношении Элеонор Бинг проводилось в просторной и светлой гостиной «Чейнинг-Корт». Солнце в окне, еще более яркое по контрасту с мрачными одеждами и бледными напряженными лицами родственников и гостей, казалось неуместным и лишним.
Присяжные принесли присягу, медэксперты отправились наверх освидетельствовать тело, хотя к этому времени все присутствующие знали, что заключение местного врача уже подтверждено крупным лондонским специалистом и причина смерти не вызывает сомнений.
– Не захлебнулась? – воскликнул, узнав об этом, Алистер Бинг. – Тогда что же, доктор? Сердечный приступ?
– Мистер Бинг, – важно проговорил врач, – вам все сообщат в свое время. А пока вынужден предупредить вас, что не смогу сделать заключение о причине смерти без вскрытия.
– Но ведь… Как же так? – забормотал Алистер.
– Мне чрезвычайно жаль, – вздохнул врач и, поколебавшись, продолжил: – Я предпочитаю испросить другое мнение. Дело в том, что… Я даже не знаю как… Одним словом, вам следует быть готовым к новому потрясению. Полагаю, смерть вашей дочери наступила от действия яда.
Первым вызванным свидетелем был Берти Филиппсон, отвечавший на вопросы об обнаружении тела. Затем настала очередь результатов судебно-медицинской экспертизы.
– Вы говорите, что смерть наступила не от утопления? Какова же, по вашему мнению, причина смерти?
Судмедэксперт показал, что смерть была вызвана чрезмерной дозой медикамента. В ответ на дальнейшие вопросы коронера было сказано, что вскрытие обнаружило следы средства под названием гиоцингидробромид.
– В достаточном количестве, чтобы не возникло сомнений, что именно оно вызвало смерть? – спросил один из присяжных.
– В желудке обнаружено одна целая три четвертых грана данного вещества.
В ответ на последующий вопрос прозвучало разъяснение, что смертельная доза равняется четверти или половине грана.
Инспектор Боринг высказал мнение, что препарат не был принят жертвой самостоятельно. Он заявил, что присутствовал при обнаружении тела, а затем обыскал дом в поисках яда.
– До или после того, как вы узнали о результате вскрытия? – уточнил коронер.
– Как только тело вынесли из ванной комнаты, – ответил Боринг.
– Что заставило вас заподозрить яд?
– Дело в том, сэр, что когда волосы трупа почти сухи, странно было бы подозревать утопление.
До этого положение тела в ванне было подробно описано другими свидетелями, поэтому присяжные сразу поняли мысль инспектора.
– Но почему яд? – спросил присяжный.
– Днем раньше мисс Бинг прихворнула, ее осмотрел врач. Я подробно расспросил его о состоянии ее здоровья, и он заверил, что она совершенно здорова, все органы в хорошем состоянии, телесные повреждения отсутствуют. Врач, осмотревший умершую, не обнаружил ран и других свидетельств насильственной смерти. Мне осталось предположить, что ее отравили.
– То, что мисс Бинг умерла от отравления, является доказанным фактом, – заявил коронер. – Жюри остается установить, приняла ли она яд сама, и если так, то по ошибке ли или с намерением покончить с собой, и не был ли яд получен от кого-то другого – опять-таки случайно, ошибочно или намеренно.
Дальнейшие показания инспектора подтвердили последнюю версию. Он повторил, что обыскал дом, и заявил, что нашел в спальне лауданум, гамамелис и пузырек с дезинфицирующим средством. Он был осведомлен о том, что она неоднократно приобретала аспирин. Смерть вызвало другое вещество, однако более тщательный обыск, произведенный после ознакомления с врачебным заключением, не позволил обнаружить следов гиоцина. По мнению инспектора, умершая вряд ли могла раздобыть данное средство и тем более не могла так спрятать емкость с ним, чтобы профессионально проведенный обыск не позволил обнаружить ее.
Судмедэксперт показал, что смерть должна была наступить вскоре после приема столь значительной дозы препарата, поэтому у умершей не должно было остаться времени на то, чтобы уничтожить все следы емкости с ядом.
Из спальни Элеонор принесли рюмку, в которую миссис Брэдли, по ее словам, налила снотворное. Вторая горничная по фамилии Кобб вспомнила, что забрала с того же столика использованную чашку.
– Почему, забрав чашку, вы не тронули использованную рюмку? – спросил коронер.
Девушка ответила, что «мисс Элеонор всегда отчитывала нас, если мы что-то разбивали, поэтому я побоялась трогать рюмку, зная, что она из сервиза, и оставила ее на месте в надежде, что Флорри, вытирая пыль, увидит ее и отнесет в кухню. Но офицер полиции пришел раньше Флорри. Бело-золотая чашка – другое дело: кухарка разбивает в нее яйца, поэтому я отнесла ее вниз и вымыла вместе с остальной посудой».
– Где теперь эта рюмка? – поинтересовался присяжный.
Инспектор Боринг ответил, что рюмка отправлена на анализ остатков содержимого и он надеется получить результаты анализа через день-другой.
Вскоре вызвали миссис Брэдли и подробно расспросили об ее перемещениях в ночь смерти Элеонор. Ее рассказ о странном поведении Элеонор получил подтверждение из уст Карстерса и Берти Филиппсона. Миссис Брэдли признала, что дала умершей снотворное, а затем, уступив умелому давлению, показала, что это был безвредный раствор брома, который часто прописывают от бессонницы.
Затем возникли вопросы про чашку кофе. Миссис Брэдли утверждала, что чашка была чистая, ее принес из кухни Гард Бинг (он позже подтвердил это), и она налила в нее кофе из своего термоса на глазах у нескольких очевидцев.
После этого коронер приостановил дознание, заявив, что жюри присяжных не в состоянии вынести вердикт, пока нет результатов анализа содержимого рюмки.
Разбирательство оставило инспектора Боринга озадаченным, при этом пробудив в нем острое любопытство. Он сразу доложил обо всем начальнику полиции графства. Тот внимательно выслушал его и сказал:
– По словам мистера Бинга, миссис Брэдли отдала ему ключ от комнаты Элеонор, и он не понимает, как его дочь сумела утром покинуть свою спальню и запереться в ванной.
– Да, сэр Джозеф, – кивнул инспектор. Эта мысль уже приходила ему в голову.
– Что ж, – продолжил начальник полиции, пристально глядя на мрачного инспектора, – я бы попросил у мистера Бинга ключ, если он еще у него. Ключик достоин раздумий, Боринг.
На угрюмой физиономии инспектора появилось подобие усмешки.
– Вы хотите сказать, сэр, что я найду…
– Не один ключ, Боринг, а целых два. А если всего один, то он, наверное, не подойдет к замку двери мисс Элеонор. Если он подойдет, то это будет не тот ключ, который вручила Бингу миссис Брэдли, а если тот и если подойдет, то, значит, никто не проверял, действительно ли она заперла дверь.
– Вы полагаете, сэр…
– Боринг, – прервал начальник подчиненного, глядя в потолок и сложив кончики пальцев, – я не полагаю, а уверен. Но доказательства, Боринг, – совсем другое дело.
– Так точно, сэр. Я разузнаю про ключи. Спасибо за подсказку, сэр. Еще мне хотелось бы допросить девушку, ночевавшую у них. Кажется, ее фамилия Сторбин.
– Это я обеспечу, – пообещал начальник полиции. – О чем вы намерены расспрашивать ее?
– Главным образом, сэр, о том, где и как провела ночь миссис Брэдли после того, как напоила кофе мисс Бинг.
– Прекрасно, – кивнул Джозеф, вставая из-за стола. – Мне предстоит деловая встреча с сэром Томасом Сторбином, заодно я задам все ваши вопросы мисс Памеле.
Возвращаясь в поместье в коляске мотоцикла под управлением сержанта, Боринг пребывал в глубокой задумчивости.
– Высадите меня перед воротами, – попросил он. – Дальше я пойду пешком. Ни к чему объявлять, что я снова вернулся сюда.
Сержант понимающе ухмыльнулся и остановился на изгибе гравийной дорожки, за кустами, чтобы мотоцикл и пассажира не было видно из дома.
– Приезжайте за мной в пять часов, – велел инспектор. – Ждите чуть поодаль, я могу выйти из калитки в ограде.
Он быстро зашагал к дому, а сержант уехал.
Первым, кто повстречался Борингу, был Берти Филиппсон, приветствовавший его со страдальческой усмешкой.
– Ну как, инспектор, наручники начищены? – спросил он.
Инспектор улыбнулся:
– Скоро увидим, сэр.
– Надеюсь, полиция знает, кто это сделал? – проговорил Берти, продолжая усмехаться, но уже с тревогой, не прошедшей мимо внимания инспектора.
– Может, знает, сэр, а может, и нет. Где мне найти мистера Бинга?
– Нет уж, тревожить старого беднягу Бинга пока рано! – воскликнул Берти. – Несчастный старикан сам не свой. Где ваша деликатность, инспектор? Как можно волновать человека в таком состоянии?
Инспектор лишь пожал плечами.
– Долг есть долг, сэр, – промолвил он нравоучительным тоном. – Я неизменно привержен долгу. Даже неприятным долгом нельзя пренебрегать. Уверен, что старый джентльмен перенес сильнейший удар, но не сомневаюсь, что он первый желает раскрытия убийства дочери.
– Послушайте, а вам не приходит в голову, что она могла совершить самоубийство? Так думаем все мы, кроме…
– Кроме кого? – насторожился инспектор.
– Кроме миссис Брэдли. Она утверждает, будто Элеонор убили.
– Вот как? Очень интересно, сэр, что миссис Брэдли придерживается такого мнения. На чем она его основывает? Или это всего лишь женская интуиция? – Инспектор сопроводил свое предположение саркастической улыбкой.
Берти хихикнул:
– Она говорит, что Элеонор ни за что не завладела бы таким ядом, хотя яду в доме столько, что, будь у нее желание совершить самоубийство, она могла бы сделать это раз двадцать. А еще она много рассуждает о психологии: дескать, такая, как Элеонор, ни за что не наложила бы на себя руки. Цитирует разные книжки и статьи, главным образом американских и немецких авторов, доказывая свою правоту. По мне, все это ерунда, хотя я, если честно, ничего в подобном не смыслю.
– Как и я, сэр, – сознался Боринг. – А миссис Брэдли бывала в Америке? – неожиданно спросил он.
– Вроде бы да. Впрочем, я ничего толком про нее не знаю.
– Понятно. Что ж, я пойду. Вы возвращаетесь в дом, сэр?
– Только в гараж, – ответил Берти. – Хочу заскочить к Сторбинам и проведать юную Памелу. Вероятно, останусь на чай. Полагаю, у полиции нет возражений?
– Ваше предположение верное, сэр, – ответил инспектор с потугой на юмор. – Полиция, надо полагать, будет знать обо всем, что вы там делаете и даже говорите.
– Благодарю за намек, – улыбнулся Берти, расставаясь с инспектором у края террасы. – Буду нем как рыба.
Боринг поднялся по ступеням и заглянул в дом. Миссис Брэдли сидела одна, читая книгу. Инспектор зашагал дальше и исчез за углом дома.
– Ха-ха! – вдруг произнесла миссис Брэдли. – Нас не покидает око закона.
И она продолжила чтение. Тем временем инспектор Боринг, решивший, что заметил мелькнувшего за углом Алистера, ускорил шаг и убедился, что не ошибся.
– Мистер Бинг, я хочу с вами поговорить, – начал он.
Тот повернул голову и остановился:
– Это вы? В чем дело? Прошу покороче. Я не в том настроении, чтобы выдержать допрос.
– Что вы, сэр! – возразил Боринг. – Я просто хотел узнать, остался ли у вас ключ, полученный от миссис Брэдли.
– Ключ? – нахмурился Алистер. – Какой ключ? Тот, который мне дала миссис Брэдли? У меня его нет. Дело в том, инспектор, – он кашлянул и опасливо оглянулся, – что я его куда-то задевал…
– Жаль, сэр. Придется потратить бесценное время на поиски. Вы не могли бы поручить это горничным? Ключ мне необходим.
– Они уже искали! Искали! – повысил голос Алистер, как всегда, сварливо.
– Что ж, тогда я сам, – небрежно бросил Боринг и, больше ничего не сказав, проник в дом через дверь для слуг.
Упитанная женщина в кухне поместья закатила глаза.
– Ради всего святого, инспектор, вы же на отправите меня на виселицу? – воскликнула она. – Это не я. Честно, не я!
– Пока что вы вне опасности, – усмехнувшись, заверил он. – Мне нужны обе горничные.
– Значит, так, девушки, – обратился он к напуганным, близким к истерике горничным, – мне необходимо знать, где ключ от двери спальни мисс Элеонор Бинг.
Младшая, Мейбл, повернулась к Флорри, старшей:
– Выкладывай, Флор, иначе угодишь за решетку!
Та, вытирая глаза, поведала, что совершенно не желает причинить хозяину вред, потому что хозяин добрый, когда на него не находит, но все-таки она женщина и признается, что видела, как он что-то выбросил, и даже слышала, как это «что-то» звякнуло о каменное дно круглого пруда. Дело происходило утром, сразу после дознания.
– Ему известно, что вы за ним подсмотрели?
Страх перед полицией не помешал Мейбл истерически хихикнуть. Боринг сурово посмотрел на нее, она икнула и разрыдалась.
– Что вы, сэр! – воскликнула Флорри. – Если бы он знал, то мне бы не жить! Уж такой у него нрав… – Не находя слов для описания нрава Алистера Бинга, горничная закончила: – Когда он зол, в него словно дьявол вселяется!
Вскоре Боринг уже с интересом разглядывал ключ средних размеров. Перед этим он, пожертвовав достоинством, плюхнулся на живот и выудил ключ из круглого декоративного пруда глубиной десять дюймов и диаметром девять футов после того, как четверть часа с бранью шарил рукой по покрытому илом дну.
– Теперь выясним, подходит ли он к замку, – пробормотал себе под нос инспектор. – Почему Алистер Бинг выбросил его? Причем туда, откуда при желании мог бы легко достать его? И вообще, любопытно, какими были отношения между отцом и дочерью?
Тем временем родственники и гости покойной Элеонор Бинг страдали от внезапности и загадочности постигшей ее кончины. Все, за исключением миссис Брэдли, больше обычного смахивавшей теперь на юркую представительницу класса пернатых, были мрачны, озабочены, вели себя неуклюже, пребывали в самом недобром расположении духа. Даже оптимист Карстерс с трудом справлялся с тревогой, вызванной событиями последних дней. Что до Алистера Бинга, то он не мог заставить себя сказать кому-либо хоть одно учтивое слово. Остальные, впрочем, усматривали в его нестерпимой грубости потрясение и горе и мирились с ней, зато вовсю ссорились друг с другом.
– С ума сойти! – повторял Гард, взбешенный трагической новостью и тем, что они с Дороти поругались (она даже расплакалась). Он не выносил ее слез, полагая, как большинство мужчин, что слезы – женская уловка, сродни удару ниже пояса. – С ума сойти! Этот кошмар попал в газеты, все они треплют имя Элеонор и вопят о ее гибели в огромных заголовках. Кто-то даже умудрился сделать и опубликовать фотографию! Сегодня днем я сам прогнал с нашей территории парочку местных репортеров. Держу пари, завтра они нагрянут сюда толпой. Если они пристанут к отцу, он кого-нибудь из них прибьет – и правильно сделает! Никак не возьму в толк, – продолжил он, – почему мы должны терпеть подобные домогательства? Разве мы кому-то причинили вред? Покой – вот все, о чем мы просим. А нас норовят разорвать на куски…
Он свирепо закусил губу и уставился невидящим взглядом в камин.
– Мы так и не нашли ключ, потерянный вашим отцом, – сказала миссис Брэдли, желая сменить тему. – Похоже, его выкрали и выбросили. Может, хорошенько порыться в золе? На этой неделе ее еще не выгребали.
– А что, неплохое развлечение! – встрепенулся Гард, обретая свою привычную жизнерадостность. – Только пускай нас всех потом как следует продезинфицируют. Нет уж, пусть поисками занимается инспектор.
– Уймись, Гард! – не выдержала Дороти. – Через минуту ты скажешь что-нибудь лишнее и недопустимо грубое. Терпеть не могу твою вульгарность.
– Выше голову! – бросил он жене, злобно пиная коврик перед камином. – Лучше ступай спать! Ты вся желтая от раздражения.
– Отлично, – зловеще прошипела Дороти, ловя его на слове и направляясь к двери. – Спокойной ночи.
Гард зажег свою трубку и свирепо запыхтел.
Следующим утром все в доме были вынуждены прятаться от назойливых журналистов и репортеров, надеявшихся раздобыть информацию из первых уст, фотографировавших дом, прорывавшихся в роковую ванную и мечтавших разжиться жизнеописанием всех членов семьи, особенно Элеонор, а также биографиями покойной Маунтджой и здравствующей миссис Брэдли.
– Вот что я вам скажу, – говорил Гард пятидесятому по счету ревностному молодому человеку, приставшему к нему с самого утра. – Лучше бы вам провалиться сквозь землю, да еще прихватить с собой всю эту проклятую толпу!
Репортер, крупный неопрятный субъект, обливавшийся по`том, – он бегом преодолел полмили от станции в тщетной надежде оказаться на месте действия первым, – вытирал лицо платком, с упреком взирая на Гарда.
– Это в ваших же интересах, – продолжил тот. – Если мой отец заметит кого-нибудь из вас, то откроет пальбу: он дал слово пролить кровь и обычно не бросает слов на ветер. Разве не довольно с нас трупов? Так что будьте умником, ноги в руки – и бегом отсюда. Оставьте о себе хорошее впечатление!
– Но послушайте, мистер Бинг! – взвыл репортер, вооружаясь огромным блокнотом.
– Ничем не могу помочь! Бегите отсюда, пока целы. В вашем распоряжении всего минута.
– Послушайте, мистер Бинг… – гнул свое репортер, уже открывший блокнот и деловито лизнувший карандаш.
Гард приблизил свое лицо к его так, что они чуть не столкнулись носами. Они были одного роста, глаза оказались на одном уровне.
– Последуйте моему совету, иначе поплатитесь разбитой физиономией! – пригрозил он.
– Полегче! – Репортер усмехнулся и отступил. – В ближайшее воскресенье я женюсь. Плохо заключать брак с фонарем под глазом.
– Женитесь? Да поможет вам Бог! – набожно изрек Гард, все еще переживавший после вчерашней размолвки с Дороти. Он потряс здоровенную влажную лапищу репортера и с сочувствием потрепал его по плечу. – Да услышит Господь наши молитвы, мой бедный собрат. – И с этими словами он повел непрошеного гостя к воротам, чтобы удостовериться, что тот все понял и уходит.
Слуги действовали по-другому, но результат был не хуже. Кухарка открыто грозила всем чужакам скалкой. Мендер задирал нос и заявлял всем, будто они ошиблись адресом и им следует отправиться в «Чейнинг-Корт» близ Бирмингема, после чего желал обманутым счастливого пути.
Молодой репортер, препровожденный Гардом к воротам, встретил на станции своего коллегу.
– Поздно, дружок, – сообщил он. – Зал полон, все места заняты, в дверях возвращают деньги за билеты. Просмотр действа стоя запрещен. Если хочешь знать мое мнение, они там все убийцы, включая слуг. Ты бы видел, как меня выпроваживали!
– Серьезно? – удивился репортер, сверкая из-под очков в роговой оправе глазами тигра, выискивающего добычу. – Они умудрились избавиться даже от тебя?
– Представь, да! Более того, туда я не вернусь. Малышу Эдди пока рано ложиться в гроб. Последуй моему совету и обходи поместье за добрую милю. Нездоровое местечко для спокойной здоровой молодежи, как мы с тобой! Знаешь, как я поступлю? Сяду вон в том пабе через дорогу и запишу подробности эксклюзивного интервью, которое мне дал мистер Гард Бинг. И ты не отставай. До поезда в три тридцать еще есть время, я успею поделиться с тобой полным описанием этого джентльмена…