– Ничего не значит? – проворчала миссис Брэдли. – Понятно… А теперь окажите мне услугу. Сегодня вечером я задумала провести эксперимент, в случае успеха которого вы не сможете воспользоваться своей спальней. Вам это сильно помешает?

– Да, – ответила Дороти, – особенно если придется просить у Элеонор другую комнату. Она терпеть не может нарушать домашние правила.

– Зачем что-то нарушать? – удивилась миссис Брэдли. – Вы вполне могли бы переночевать один раз в моей комнате, у меня целых две кровати.

– Не хотелось бы вас затруднять…

– Я обо всем распоряжусь. Вы ничуть не помешаете. Только обещайте никому не рассказывать об этом.

– Даже Гарду? Дело в том, что после… убийства ни с кем в этом доме, кроме Гарда, я не чувствую себя в безопасности. Вас не возмущают мои слова? Разумеется, я никого не хочу обидеть и уверена, что вы совершенно ни при чем, но ведь обо всех того же не скажешь? Я в недоумении. Единственный человек, у кого могли быть хоть какие-то основания это сделать, – последний, на кого можно подумать: она такая тихая, такая… правильная!

– Вы о ком?

– Об Элеонор, – прошептала Дороти. – Но я уверена, что она не могла этого совершить.

– А почему вы говорите, что у нее могли быть основания для убийства?

– Даже не знаю… Она была обручена с мистером… получается, что с мисс Маунтджой. Я знаю, это ее не очень радовало, а то она бы не пришла ко мне в комнату вся в слезах со словами: «Дороти, Дороти, как мне быть? Как поступить?» Я спрашиваю: «Ты о чем, Элеонор?» А она: «Я о Маунтджое! Я не знаю, что делать! Не знаю, как быть!»

Я не могла сообразить, о чем она говорит, но должна была что-то ответить, поэтому сказала: «Если ты несчастлива из-за помолвки, Элеонор, то откажись, пока о ней не объявлено». А она мне в ответ: «Это такой позор, Дороти! Подумай, какой позор! Нет-нет, теперь мне некуда деваться. Нет, мое положение ужасно!» Вы понимаете, миссис Брэдли, как я расценила ее слова, но тогда мне в голову не могло прийти, что наша брезгливая, чопорная Элеонор попадет в подобную ситуацию. Теперь я знаю, что она не могла иметь в виду ничего такого. Она просто…

– Продолжайте! – потребовала миссис Брэдли с горящими глазами.

– Наверное, Элеонор узнала, что Эверард Маунтджой – не мужчина, – тихо произнесла Дороти. – Можно считать благословением, что он, то есть она утонула до оглашения их помолвки, с точки зрения самой Элеонор, конечно.

– Да. Полагаю, точка зрения Элеонор была именно такой, – сухо промолвила миссис Брэдли. – Но во всем этом есть еще кое-что, незаметное для вашего невинного взора. Вы переночуете в моей комнате?

– Если надо.

– Отлично! Вы скажете о нашем намерении Гарду Бингу? Только ему, иначе мой эксперимент провалится.

– Что вы собираетесь доказать? – поинтересовалась Дороти.

– Не важно. Маленькие девочки должны быть на виду, но безмолвны. – Миссис Брэдли издала свой дьявольский смешок. – А теперь слушайте, как вам нужно будет поступить…

– Хорошо, Селестина, – обратилась миссис Брэдли к своей горничной. – Довольно. Как мило, что вы пришли пожелать мне доброй ночи, дорогая Дороти! – громко продолжила она, чтобы услышала горничная.

– Я к вам на минуточку, – произнесла Дороти заранее обговоренную фразу.

Горничная ушла.

– Теперь, ангел мой, – сказала миссис Брэдли ласково, но властно, – ступайте в свою комнату и разденьтесь. Приготовьтесь лечь в постель и обязательно наденьте одну из двух ваших одинаковых пижам. Вы меня поняли?

Дороти тяжело вздохнула.

– Я до смерти напугана, – прошептала она. – Может, все-таки объясните, что произойдет?

– К счастью, я сама не знаю, что произойдет, – честно ответила миссис Брэдли. – Я не наделена даром провидения. Вы идете?

– Да, – нехотя откликнулась Дороти. – Но сначала мне придется сходить пожелать доброй ночи Элеонор.

– Я с вами. Жаль, что нет традиции желать доброй ночи также и молодым людям. Мне хотелось бы убедиться, что сегодня вечером все намерены мирно лечь спать.

Дороти приподняла брови, но миссис Брэдли явно не собиралась удовлетворять ее любопытство, поэтому она пожала худыми плечами, набралась храбрости и шмыгнула в дверь.

Их путь лежал в спальню Элеонор, но дверь туда была распахнута, внутри было темно. Они решили, что хозяйка комнаты отсутствует. Миссис Брэдли удалилась; Дороти, жизнерадостно насвистывая, чтобы взбодриться, поспешила к себе в комнату.

Дом был четырехэтажный. На нижнем этаже располагались столовая, гостиная, библиотека, вторая, меньшая, гостиная, кабинет Алистера Бинга, кухня и помещения для слуг. На втором этаже находились спальни Дороти, миссис Брэдли, самой Элеонор и злосчастной Маунтджой. Последнее помещение со дня ее гибели пустовало. Рядом со спальней Дороти, но не соединяясь с ней, была та ванная, где произошло преступление. Первые несколько часов дня, последовавшего за обнаружением тела, в эту ванную никто не совался, но миссис Брэдли первой, за ней Элеонор и, наконец, Дороти преодолели суеверие и брезгливость и стали пользоваться ею из соображений удобства.

Дороти зажгла свет, заперла дверь и стала готовиться ко сну. Затем, следуя подробным инструкциям миссис Брэдли, достала такую же пижамную пару, как та, какую надела, набила штанины чулками, а в верхнюю часть заправила внутрь шерстяное пальто, которое, повесив на плечико, заполнила подушкой и застегнула на пуговицы. В рукава пальто она сунула купальник и полотенце. Весь муляж был уложен в постель и укрыт одеялом. Потом Дороти достала из-за горки шелкового белья подобие головы, сделанное из маски Гая Фокса, несессера и темно-коричневых шерстяных ниток, напоминавших волосы.

«Лицо» она замаскировала пододеяльником, а «волосы» оставила снаружи. Закончив, погасила свет, отперла дверь, вернулась к кровати и посмотрела на свое изделие. Падавший на кровать лунный свет заставил Дороти содрогнуться. Фигура на кровати так сильно смахивала на человека, что она ужаснулась.

Дороти на цыпочках направилась к двери. Босиком – для полноты иллюзии она, следуя совету миссис Брэдли, оставила на привычном месте домашние туфли, – и чувствуя себя почти голой – та же советчица подсказала ей оставить халат на кресле, а шелковая пижама была слишком тонкой, – она вышла в темный коридор. Там ее посетила новая мысль. Мрачные приготовления завершились, но дополнительная предусмотрительность была нелишней. Она на цыпочках вернулась обратно и затворила за собой дверь. В спальне, подойдя к гардеробу, Дороти в зеленоватом, вгонявшем в страх лунном свете, стала рыться в верхнем ящике. Вскоре она задвинула ящик, решительно подошла к кровати и, сжав зубы, пристроила на темноволосой «голове» розовый сетчатый чепчик. Затем Дороти бесшумно достигла двери миссис Брэдли и без стука вошла.

Миссис Брэдли, в постели выглядевшая еще более отталкивающе, читала, подперев себя подушками, томик современной поэзии, держа его клещеобразной правой рукой. Появление Дороти застало ее за переворачиванием страницы. Она поманила девушку крючковатым пальцем. Тихо закрыв дверь, Дороти подошла к ней. Миссис Брэдли жестом велела ей наклониться и спросила:

– Все закончили?

– Да, все, – кивнула Дороти. – Я замерзла.

– Это от испуга, – объяснила миссис Брэдли. – Ничего, на вашем облике это не сказалось. Полезайте в постель! Подождите, сначала я повернусь с громким скрипом. Скрипеть буду не я, а кровать. Под скрип вы юркните под одеяло. Самое главное – чтобы никто не узнал, что вы здесь, иначе от моего эксперимента не будет толку. Спокойной ночи, дорогая. Я сдвинула кровати, так что если вам станет одиноко, достаточно будет протянуть руку – и я проснусь. Помните: никто не должен догадаться, что вы здесь.

– Хорошо, – прошептала Дороти, дрожа от возбуждения и страха.

Рука миссис Брэдли легла на ее плечи, как стальной обруч.

– В постель! – прозвучала едва слышная команда.

Дороти коснулась кончиками пальцев ее умного циничного лица.

– Спокойной ночи, – промолвила она и шагнула к своей кровати.

Матрас под миссис Брэдли издал долгий жалобный скрип. Пока он не затих, Дороти успела растянуться под одеялом, устроиться поудобнее и повернуться на бок. Теперь тишину нарушало лишь назойливое тиканье часов миссис Брэдли. Взбудораженной Дороти казалось, что оно становится все громче. Ей представлялось, будто тикают двое часов, каждые в своем ритме. Потом к ним присоединились третьи, басовитые, врезавшиеся ей в мозг барабанным боем.

Дороти уснула. Ей снилось, будто она бродит по просторным комнатам какого-то дома. Очередная комната была пуста, только у дальней стены возвышался черный трон с отделкой из слоновой кости. Дороти попыталась подойти к нему, но не смогла приблизиться ни на шаг. То ей казалось, что на троне кто-то восседает, то трон становился пустым. Все ее старания до него добраться ничего не давали.

Внезапная вспышка – и ее сон разлетелся на тысячи осколков. Откуда-то донесся истошный вопль. Очнувшаяся в поту, Дороти почувствовала, что дрожит всем телом, перед ее глазами мелькали огненные сполохи, в голове сверкали зеленые и синие молнии. Забыв наставления миссис Брэдли, она села в постели, включила свет и, схватив своего безмолвного, но бодрствующего ангела-хранителя за плечо, хрипло спросила:

– Что это было?

– Крик, – невозмутимо ответила миссис Брэдли, приподнявшись на локте и широко улыбаясь. – Что же еще?

– З… знаю… – пролепетала Дороти. – Это же не… ну, вы знаете, о чем я!

– Ложитесь! – велела миссис Брэдли.

– Не могу! Какой ужас! – простонала Дороти, лязгая зубами.

– Согласна. Но могло быть гораздо хуже.

– Что вы хотите сказать? Разве мы ничего не предпримем?

– Если это вас успокоит, дорогая, – вперед! Насколько я могу судить, мой эксперимент блестяще удался.

Миссис Брэдли резво соскочила с кровати, сунула ноги в домашние туфли, накинула халат поразительной горчичной расцветки и провела по волосам расческой. Дороти опасливо покинула постель и вцепилась в руку миссис Брэдли.

– Я не останусь здесь одна, – пискнула она, дрожа.

– В таком виде вам нельзя присоединяться к всеобщему веселью, – сказала миссис Брэдли, восхищенно разглядывая шелковую пижаму Дороти. – Обернитесь-ка пуховым одеялом! И подберите концы, а то споткнетесь и упадете!

Лестничная площадка, откуда доносился такой шум, словно сошлись противоборствующие армии, имела непривычный вид. Там удивленно разглядывали друг друга люди: Алистер Бинг, Гард, Элеонор, Дороти…

– Что случилось? – спрашивали они друг друга.

– Выходит, орала не ты, – сказал Гард Дороти.

Миссис Брэдли шагнула к Карстерсу, смотревшемуся вполне прилично в темно-коричневом халате и кожаных домашних туфлях. Он расспрашивал Элеонор Бинг. Ту оставило ее обычное спокойствие, сменившееся отчаянной жестикуляцией. Ее голос взлетал сразу на две-три октавы, как бывает с ломающимися голосами у мальчиков-подростков.

– Успокойся, Элеонор! Приди в себя, говори связно! – крикнул Алистер Бинг, метавшийся, как обезумевшая курица. – Тише, всем замолчать! Слуг я попрошу удалиться!

Слуги сделали несколько шагов назад и остановились около лестницы. Вид у них был напуганный, они постоянно оглядывались.

– Теперь объясни нам, что случилось! – обратился Алистер к дочери.

– У меня началась невралгия, – произнесла Элеонор, стараясь успокоиться, – и я решила, что у Дороти может быть аспирин. Я зашла к ней попросить таблетку, а там… Пойдите сами полюбуйтесь! Какой ужас! – Она закрыла лицо ладонями и разрыдалась.

Миссис Брэдли поманила пальцем Гарда.

– Не отходите от Дороти, пока я не вернусь, – распорядилась она и взяла Элеонор за руку. – Идемте! Я с вами.

Почти насильно волоча за собой спотыкающуюся Элеонор, миссис Брэдли отвела ее к ней в спальню и заставила лечь. Отлучившись на минуту, она вернулась с сильным снотворным.

– Спокойной ночи, – сказала она, когда Элеонор приняла настойку. – Закройте глаза, и вы сразу уснете. Я кого-нибудь пришлю посидеть с вами.

– Нет, никого не присылайте! – тихо взмолилась Элеонор. – Я хочу всего лишь остаться одна. Пожалуйста, уйдите.

Вернувшись на лестничную площадку, миссис Брэдли увидела, что под яркой люстрой стояли и оживленно беседовали Дороти и Гард.

– Я обязательно должна увидеть, что произошло! – воскликнула Дороти при виде миссис Брэдли. – Ты невыносим, Гард! Это моя спальня, и я туда пойду, если захочу.

– Отпустите ее, молодой человек, пусть поступает как знает, – посоветовала миссис Брэдли. – А лучше давайте пойдем туда втроем. Почему бы не повеселиться вместе? Посмотрим, что там такое.

И она повела их в спальню Дороти. Там они застали Алистера Бинга и Карстерса. Бинг обернулся и обратился к миссис Брэдли:

– Вот и вы! Полюбуйтесь! Похоже, в нашу компанию затесался маньяк.

На кровати лежал изготовленный Дороти муляж, но уже не в прежнем аккуратном виде: на его «голове» красовалась ужасная вмятина, оставленная могучим ударом, а на одеяле валялась тяжелая кочерга, словно выпавшая из нанесшей удар руки.