Глава одиннадцатая

Старший сержант Клишин так и шел с дозором впереди, а весь взвод во главе со старшим лейтенантом Гавриленковым двигался за ними. Шли быстро, потому что не ждали, когда два взвода догонят их. Такой необходимости в подкреплении, как считал начальник штаба бригады полковник Соловков, Сергей Сергеевич не видел. Если первая засада по численности составляла около полусотни бойцов, то вторая, по логике, должна была быть меньше. Именно так понял телефонный разговор старшего лейтенанта Майера с подполковником Зотовым младший сержант Загоскин. Помимо этого, подполковнику Зотову следовало еще подстраховаться и от подходящей к поселку банды кавказцев. Он оказался между двух разных огней, которые пусть и не являются единой силой, более того, являются силами противостоящими, тем не менее противостоят и силам подполковника Зотова. Куда он отправит основные свои подразделения? Вне всяких сомнений, подполковник ФСБ обязан понимать, что такое спецназ ГРУ, и, конечно, сосредоточиться именно на нем. Для банды он выделит необходимый минимум бойцов. Скажем, выставит пулеметный пост и при нем человек пять. Посчитает, что бандитам и этого хватит. Если у него есть крупнокалиберный пулемет, в самом деле может хватить. Сам по себе крупнокалиберный пулемет не бог весть какая сила, и скорострельность у него обычно низкая, и прицельность невысокая. Тем не менее, если от, скажем, ручного пулемета есть возможность спрятаться за какой-то земляной насыпью, может быть, даже за скоплением болотных кочек, то крупнокалиберный пулемет расшибает напрочь любой бруствер, ломает деревянные и бетонные укрытия, даже проламывает не слишком толстые стены с кирпичной кладкой. Это пугает больше, чем убивает, и обычно находится мало желающих идти вперед под обстрелом из крупнокалиберного пулемета. Если подполковник Зотов опытный вояка, как говорил про него майор Зотов, он наверняка это сообразит. Как сообразит и то, что против кавказской банды крупнокалиберный пулемет сработает, а вот против спецназа ГРУ — едва ли. Тем более что к спецназу ГРУ идет подкрепление, и его засаде остановить не удастся. Зачем тогда подполковник выставляет эти засады? И ту, первую, и новую, против взвода Гавриленкова. Ответ плавал на поверхности того же болота. Дело вовсе не в том, что Зотов не осознает бесполезность сопротивления, а в том, что все его солдаты — свидетели преступной деятельности подполковника, и их как свидетелей следовало отдать на уничтожение. А под общий шум, возможно, и сам Зотов сумеет уйти куда-нибудь. Скажем, за границу, в тот же Китай, который под боком.

А насколько он нужен в Китае?

И тут назревал новый вопрос, который решить можно было только с помощью майора Зотова, поскольку одному старшему лейтенанту Гавриленкову не хватало информации. И Сергей Сергеевич остановился, пропуская колонну взвода, чтобы дождаться группу оперативников ФСБ, как всегда, плетущуюся в самом конце.

— Товарищ майор, есть конфиденциальный разговор, — с ходу начал Гавриленков.

Майор Зотов перевел тяжелое дыхание и посетовал:

— Еще два месяца назад курить бросил, а дыхание до сих пор не восстанавливается.

— А сколько курили?

— Лет двадцать.

— Год на восстановление требуется. Или два месяца такой вот службы, как у вас сейчас. С повышенной нагрузкой. Тогда легкие очистятся. Или полгода бегать по утрам.

— Лучше бы по утрам бегать. Но в сухой одежде. Слушаю тебя, Сергей Сергеевич…

— Как вы сами считаете, подполковник Зотов отдает себе отчет, что он не в состоянии противостоять нашим силам?

— Если судить по его послужному списку, не может не отдавать. Он воевал, и прекрасно знает, что такое спецназ ГРУ. Знает и уровень подготовки своих солдат.

— Тогда на что он надеется? Зачем эти засады выставляет?

— Надежда умирает последней. Так, кажется, говорят…

— У меня другое мнение. Засады он выставляет, чтобы убрать свидетелей его деяний. А все солдаты — свидетели. Будьте уверены, он и в следующую засаду не выйдет. Отдаст солдат на уничтожение и на кратковременную задержку для нашего передвижения, а сам постарается использовать оставшееся время на собственное спасение. Скоро наступит ночь, а к утру подполковника Зотова в России уже не будет.

— В Китай махнет?

— Скорее всего. Больше некуда. До Северной Кореи не доберется — мы догоним, в Японию не проскочить. А Китай под боком. От лаборатории до устья Черной всего километр, а там останется только Сунгачу переплыть. Лодка у него наверняка есть.

— А насколько он нужен в Китае?

— Я задал себе точно такой же вопрос, теми же самыми словами, — невольно улыбнулся старший лейтенант. И этот вопрос заставил меня дождаться вас, чтобы попросить совета.

— Проси…

— В какой степени работы лаборатории Дальневосточной экспедиции могут заинтересовать китайских военных? Есть ли здесь что-то такое, что должно представлять интерес для китайской стороны?

— Несомненно, — вмешался в разговор немолодой опер, которого Гавриленков и раньше как-то выделял из состава всей группы.

— Кстати, познакомьтесь, — сказал Зотов, — а то уже целый день вместе, а вы все еще не знакомы. Это профессор Александр Кузьмич Козаченков, теоретический эксперт по генетическому оружию. Мы специально привлекли его для участия в нашей операции, чтобы не наломать дров, поскольку мы не специалисты.

Гавриленкову с самого начала казалось, что это — не офицер. По возрасту он должен был бы носить как минимум звание полковника, если не генерала. Но командовал группой майор Зотов.

— То есть вы хотите сказать, что в лаборатории есть ценные материалы, которые интересны любой иностранной разведке? Правильно я вас понял?

— Правильно поняли, старлей, — категорично заявил Козаченков. — Эти материалы интересны всем, кто занимается генным оружием.

— Именно по этой причине лаборатории и придана такая значительная по силе охрана, — добавил майор Зотов. — По крайней мере, генерал-майор Макарцев обосновал это именно так.

— А эти материалы могут, например, заинтересовать группу кавказских бандитов?

Вопрос опять адресовался специалисту.

— Заинтересовать могут только в том случае, если это готовое оружие. Но я прошу учесть, что сам процесс создания оружия — это не лабораторная задача. Лабораторная задача — отыскать конкретный ген для конкретной национальности, который будет поражаться, но людей с иной этнической генной решеткой это не коснется. Лаборатория как таковая не изготавливает оружие. Она проводит предварительные исследования, только подготавливая почву для собственно создания оружия. И какая-то кавказская банда может заинтересоваться этим вопросом только по незнанию сути вопроса или же желает похитить эти материалы с целью перепродажи. Это может стоить очень дорого.

— Если ставить на карту два варианта развития событий, товарищ майор, что предпочтительнее для нас — захват материалов лаборатории бандитами с Кавказа или исчезновение подполковника Зотова с этими материалами, предположительно, в Китае?

— Если вопрос ставить таким образом, естественно, кавказские бандиты для нас безопаснее. Мы всегда будем иметь возможность догнать их и вернуть украденное. А если материалы уйдут за границу, из Китая вернуть их будет практически невозможно. Китайская сторона помурыжит подполковника Зотова и, возможно, выдаст его по запросу российской стороны, но уже без материалов. Или просто скопируют то, что им нужно, а то, что представляет потенциальную опасность, уничтожат и передадут данные в кастрированном виде. Это вполне в духе китайцев.

— Понятно… — задумчиво протянул старший лейтенант.

— А что, вы предполагаете развитие событий по худшему сценарию? — в один голос спросили Зотов и Козаченков. И тот и другой, видимо, были очень обеспокоены таким предположением.

— У подполковника Зотова нет другого варианта для спасения. Если бы не было у него таких мыслей, он уже сдался бы, когда понял, что против него выставлены такие серьезные силы, как спецназ ГРУ. Три взвода спецназа ГРУ одновременно не выставляются даже против очень сильных банд на Северном Кавказе. Это слишком большая сила…

— Я понял, — кивнул головой майор Зотов. — У тебя, Сергей Сергеевич, есть конкретные предложения?

— Нельзя забывать, что в лаборатории квалифицированный ученый коллектив, который просто так не отдаст свои разработки.

— Но он может быть уничтожен так же, как уничтожаются подчиненные подполковнику солдаты, — не выходя из своей задумчивости, предположил командир взвода.

— Что будем делать, старлей? — задал майор тот же вопрос, но в другой форме. — Надо что-то придумать…

— Думаю. Кажется, придумал…

Уничтожение засады прошло успешно. Противник дал только одну короткую очередь, но как его на дереве не было видно снизу, так же и ему самому не было видно, в кого он стрелял. Просто дал очередь на голоса. Но стрелять на звук, в отличие от солдат спецназа ГРУ, наблюдатель умел плохо. Его же сняли с дерева сразу, одновременно стреляя с нескольких сторон.

Капитан Чигринский зря беспокоился. Взводы отработали по полной программе, сами, как обычно, обошлись без потерь, фирменный стиль спецназа ГРУ и на этот раз не дал осечки.

Сам командир роты и идущие за ним следом полицейский капитан Подопригора и рядовой Моховщиков встретились с командирами взводов под большой сосной, где был установлен полевой телефон, подключенный к кабелю под корнем.

Рядом с телефоном в разных неудобных позах лежали пять тел участников засады.

— Документы посмотрели? — спросил Чигринский.

— Я же говорил, товарищ капитан, у них ни погон нет, ни документов, — вставил свое слово Моховщиков.

— Нет ни погон, ни документов, — подтвердил старший лейтенант Вахтомыч.

— Бедные их матери. Кому-то придется получить цинковый гроб с чужим телом. И плакать над этим телом, а потом и над чужой могилой…

— Номера есть… — сказал лейтенант Простодуев, расстегивая «липучку» на бронежилете убитого солдата и показывая на шее бечевку, на которой висел небольшой алюминиевый кругляшок с выбитым на нем индивидуальным номером. Все, что осталось для идентификации погибших.

— И то хорошо, — кивнул командир роты. — Солдаты выполняли приказ, воевали против вооруженного противника, значит, обвинить их в военных преступлениях нельзя, в отличие от их командира. Отметьте на карте место для следственной бригады и собирайте взводы. Двигаем дальше в маршевом порядке. Пока больше засад не предвидится.

— А если наш командир взвода опять засаду обойдет? — спросил рядовой Моховщиков. — Обошел же он эту…

— Обошел. И прислал тебя с предупреждением. Пусть не он лично, но твой командир отделения прислал. Не вижу разницы. Если будет необходимость, еще кого-то пришлет. Вперед. Идем по предварительному маршруту. Темп — близкий к максимальному.

И снова взводы двинулись двумя колоннами, мало обращая внимания на воду и грязь, но соблюдая направление движения. Командиры взводов шли в голове своих колонн, изредка друг с другом тихо переговариваясь. Замыкал движение капитан Чигринский с привычными уже для него двумя спутниками — полицейским капитаном и рядовым из взвода Гавриленкова…

Хорошо, что этот тип с позорными усиками предупредил Владимира Ивановича о прослушке телефонов. Про систему «СОРМ» профессор Груббер слышал, хотя точно и не знал, что это такое. Но был в курсе, что на этой системе в ФСБ работает целый отдел или, как его еще называют, центр, и что система эта начала свое существование еще во времена КГБ. Так что, вполне вероятно, Тахир и не врал, азербайджанская разведка могла располагать такой системой.

Вернувшись домой, профессор в первую очередь позвонил Варваре. Пусть этот разговор слушают, не жалко. Дочь ответила сразу, видимо, ждала звонка.

— Да, папа. Слушаю. Звонили тебе?

— Звонили. Я даже успел встретиться с их представителем.

— Кто он такой? Чего они хотят? Мы можем заплатить. Квартиру продадим, машину продадим… Мы заплатим…

Варвара задавала вопросы, но не ждала ответов. Она, кажется, уже готова была истерично принять единственную версию, часто употребимую в современном мире — похищение с целью выкупа. Но Владимир Иванович охладил ее пыл.

— Успокойся. Если спрашиваешь, жди ответа. И не теряй голову. Я тебе говорю, что встретился с их представителем. Мерзкий тип с идиотскими усиками. Ведет себя нагло, словно он хозяин в России. Предъявляет требования, не имея в голове ни грамма ума. Не понимаю, как азербайджанские спецслужбы терпят таких уродов в своих рядах? Он же непроходимый дурак…

Профессор завелся как раз потому, что его прослушивали, и даже с некоторым удовольствием высказывался о впечатлении, которое произвел на него этот Тахир.

— Азербайджанские спецслужбы? — переспросила Варвара, не понимая, о чем идет речь. — Что им нужно?

— Они предъявляют нелепые требования. С одинаковыми шансами на успех меня можно было попросить устроить этого Тахира в отряд космонавтов. Признаюсь, я употребил бы все свои связи и постарался устроить его, лишь бы этот человек больше никогда не возвращался на Землю. Но при этом уверен, что шансов у меня не было бы никаких. Нет у меня такой возможности. Как нет возможности сделать то, о чем эти уроды просят… Они дают слишком мало времени. Два месяца вместо трех лет. Это просто невозможно…

— А что нужно сделать?

— Меня толкают на должностное преступление. Но даже если бы я согласился стать предателем, я не сумел бы при всем желании выполнить их нелепые требования.

— А как же Вася? — воскликнула дочь. — Или он тебе уже…

И тут же отключилась от разговора. Есть у нее такая дурная привычка. Когда на языке вертится что-то недоброе, она, чтобы не сорваться, отключается, и все. Может сделать это даже в середине произносимого ею же слова.

Владимир Иванович хорошо знал, что сейчас звонить дочери бесполезно, она просто не возьмет трубку. У нее сейчас истерика. Пройдет полчаса, может быть, час, она сама перезвонит и будет разговаривать уже иначе. Как ему ни жалко было дочь и внука, ничего поделать профессор не мог. Будь у него другая трубка дома, он мог бы позвонить генералу Логинову или же начальнику охраны лаборатории, они бы приняли меры, но, когда трубка под контролем, такие звонки исключены. Есть, правда, Интернет, есть программы мгновенного обмена текстами — и пресловутая «Аська», и «Скайп». Но, чтобы обмениваться текстами, следовало, чтобы оба собеседника находились перед включенными компьютерами. А люди, к которым он мог бы обратиться, сейчас наверняка спят. Уже и во дворе стало заметно темнее, и свет почти во всех окнах погас. Людям с утра идти на работу. Правда, некоторые мерцали голубоватым светом. Или телевизор работал, или, что бывает чаще, компьютер. Если человек всерьез занят компьютерной игрой, ему наплевать и на завтрашнюю работу, и вообще на все…

Владимир Иванович, не отдавая себе отчета, зачем он это делает, включил свой компьютер. Но даже загрузки дождаться не успел, как раздался звонок в дверь. Ночной звонок никогда не предвещает ничего хорошего, и неизвестно, кто там незваный в гости пожаловал. Тем не менее Владимир Иванович распахнул настежь дверь, не заглядывая в дверной глазок. Это был, скорее всего, жест отчаяния перед сложившейся ситуацией.

За порогом стоял человек в камуфлированной военной форме, с автоматом в левой руке. И Владимир Иванович не сразу узнал в этой одежде генерал-майора Логинова…

Опять наполз плотный, как молоко, туман. Хорошо, что успели осмотреть место возможной засады до этого. В тумане легче, конечно, подойти к противнику, но одновременно и увидеть противника сложно. Как, впрочем, и ему тоже. Здесь только выучка спасает или спецтехника. Такая, как тепловизорные бинокли или тепловизорные прицелы. Но ни того, ни другого во взводе не было, и приходилось обходиться только тем, что имеется, то есть собственными глазами.

— Загоскин! — громко позвал старший лейтенант.

— Я!

— Ко мне!

Андрей вынырнул из густого облака тумана и быстро подскочил к старшему лейтенанту.

— Ты сегодня много отходил. Сильно устал?

— Не больше других, товарищ старший лейтенант. Я — в норме.

— Сможешь в тумане сориентироваться?

— Пока ориентировку ни разу не терял.

— И хорошо. Тогда отправляйся к двум взводам. Засаду, думаю, они уже уничтожили. Короче говоря, двигаешь к ним навстречу и предупреждаешь, что я с несколькими бойцами ушел вперед, а взвод оставил на старшего сержанта Клишина. В случае чего, Клишин будет советоваться с майором Зотовым, но общее командование взводом не за товарищем майором, а за старшим сержантом. У него боевого опыта много, он справится. Если взводы догонят нас, пусть вместе проверяют два оставшихся места, пригодных для засады. Я пойду или в обход, или напрямую, не решил еще. Нет, решил — напрямую. Возьму с собой кого-нибудь, а затем пришлю с информацией. Но мне необходимо попасть в лабораторный городок как можно скорее. Майор Зотов объяснит командирам взводов, почему я ушел вперед. Если быстро с засадой справятся, пусть догоняют галопом. Или хотя бы наш взвод в галоп пустят. У меня все. Запомнил?

— Так точно, товарищ старший лейтенант, запомнил. Разрешите отправляться?

— С Богом…

Младший сержант, не возвращаясь к своему отделению, двинулся в обратную сторону и через несколько шагов растворился в тумане.

— Клишин!

— Я!

— Ко мне!

Поставить задачу замкомвзвода оказалось не дольше, чем командиру отделения. Гавриленков начал соображать, кого ему стоит взять с собой.

— Сергей Сергеевич, а что меня во главе взвода не оставил? Не доверяешь? — спросил майор Зотов. — Я, вообще-то, до высшей школы ФСБ закончил высшее командное училище и командовать обучен.

— А вы сможете, товарищ майор, идти во главе взвода и задавать темп? Сможете одновременно с этим смотреть на тропу и определять глазами мины или «растяжки»?

— Первое мне далось бы с трудном, сознаюсь, — улыбнулся майор, — а второе, думаю, сумел бы. Теорию я знаю. Хотя опыта у меня нет.

— А у старшего сержанта большой боевой опыт, больше всех во взводе. Больше, чем у меня — на целых две командировки. И он все это сможет, на практике уже многократно доказывал это. И встретит солдата, которого я пришлю.

— Понятно. Все как в той сирийской пословице…

— В какой?

— Стадо овец, возглавляемых волком, победит стаю волков, возглавляемую овцой.

— У вас, товарищ майор, обезоруживающая самокритичность. Но мне надо спешить. Извините. Будете меня догонять. Надеюсь, скоро встретимся в лабораторном городке.

— Удачи, старлей, — пожелала «овца» на прощание…

А старший лейтенант взял с собой снайпера взвода прапорщика Волобуева, командира первого отделения младшего сержанта Колю Лазоревского и четверых солдат из разных отделений, которых помнил как хорошо умеющих скрытно передвигаться. Для дела, которое старший лейтенант задумал, этот аспект боевого мастерства был важным элементом. Еще одного солдата, имеющего «легкие ноги», взял с собой для того, чтобы отослать его ко взводу, если встретится засада.

— Сразу запоминай путь. Тебе к взводу в одиночестве возвращаться, а потом туда его же вести. А в тумане заблудиться легко.

— Я, товарищ старший лейтенант, хорошо ориентируюсь, — ответил рядовой.

Вперед двинулись без объяснения задачи. И только на ходу, когда попался более-менее сухой участок, Гавриленков остановился, раскрыл планшет, посмотрел карту и подозвал к себе Волобуева и Лазоревского:

— На случай, если со мной что-то случится… Будете продолжать выполнение поставленной задачи без меня. Старший… — командир взвода посмотрел поочередно на одного и на другого, — старшим останется младший сержант. У него больше и боевого, и командирского опыта. Итак, ставлю задачу…