– Честно говоря, мы уже подключили Басаргина, – говорит Ангел. – Вернее, не самого Басаргина, а только Доктора Смерть, потому что нам был необходим хакер, чтобы негласно получить кое-какие данные. Поскольку мы прибыли в город за неделю до вашего появления, посоветоваться, кроме как с Доктором, нам было не с кем. Естественно, Доктор Смерть, с нашего согласия, будет держать Александра Игоревича в курсе событий. Доктор оперативно передал нам данные, и мы включились в работу сразу на полных оборотах…

– Но это произошло уже потом… – комментирует и подправляет Ангела обычно молчаливый и скромный Зураб.

– Да… Это все потом… – соглашается Ангел. – А началось все с того, что Зураб, как мы и планировали, пошел по местным чеченам, чтобы наладить хотя бы простейшие связи. Чеченская диаспора всегда держится слегка обособленно. Не так, конечно, как, скажем, цыганская, где существуют традиционные круговая порука, укрывательство и взаимовыручка, но тоже не открывается в делах перед другими. Чуть-чуть, я бы сказал, свысока к другим относится, потому что чувствует за спиной авторитет своих земляков-боевиков, который и на них небольшой тенью падает. И принимают они только своих, хотя принимают, как правило, хорошо и друг другу стараются помочь по мере сил. Нам, понятно, не нужны были связи с обычными переселенцами, беженцами, торговцами и прочими. Но выйти на кого-то серьезного можно только через них, и потому мы с Зурабом посоветовались и «слепили» красивую, а главное, при наличии определенных связей в уголовном мире или в мире ФСБ, проверяемую историю. Если и не совсем проверяемую, то хотя бы частично, и больше слухами, чем документально… Я, согласно «легенде», только наполовину имею право на вхождение в круг диаспоры, то есть не вызываю сразу полного и абсолютного доверия, тем более я и не разговариваю по-чеченски. Потому Зураб и начал поиски в единственном числе, но мимоходом пустил обо мне слух…

– У меня существенный вопрос! Что можно проверить относительно тебя? – интересуется Сохно. – Это не мое всегдашнее любопытство, а простое желание иметь на случай информацию… Вдруг да сгодится… Случайный случай случайно случился…

– Проверить можно только часть той роли, что я начал играть… Я – шибко крутой, мало с кем привык считаться, если мои интересы пересекаются с интересами противоположной стороны… Нахожусь, кажется, в федеральном розыске, поэтому живу под чужой фамилией. И сам не слишком о себе рассказываю, и другим интересоваться не советую. Это во мне так славянская кровь играет, потому что чечены – извини, Зураб, за откровенность! – прихвастнуть подвигами любят, как и все кавказцы, и это ни для кого не секрет…

– Ты в самом деле в федеральном розыске? – без улыбки переспрашивает Согрин. – Это даже интересно… Премию за тебя не обещали? Может, мы тебя и поймаем, а премию поделим?..

Ангел в ответ кривит в усмешке небритое лицо. Такое небритое, что есть основания предполагать у него желание отпустить бороду или даже наличие короткой бороды.

– На это я скажу так… Некоторые темные страницы моей богатой биографии дают основания полагать, что такой человек просто обязан находиться в федеральном розыске. Не могут такие люди жить нормальной жизнью, и это, как вы все знаете, очень близко к истине. А истина, или, опять же, часть истины, такова… Меня долго «таскали» ребята из ФСБ во главе с генералом Легкоступовым, пытаясь забраться в некоторую кухню разработок лабораторий ГРУ по подготовке суперсолдата. Пулата, кстати, пытались тоже помочалить, но вовремя остановились… С помощью полковника Мочилова – спасибо ему за это… Не буду вдаваться в подробности, но… Там, в той истории, имелось много моментов, которые поднимают мой авторитет среди боевиков, и дают им возможность мечтать о приобретении такого высокоподготовленного специалиста… Но повода сразу лезть к боевикам мы не увидели… Нам нужен криминалитет. А они уже не могут без боевиков обходиться, и потому цепочка обязана сработать. Информация обо мне должна дойти по назначению. Тем более, что я обнаруживаю сферу своих интересов – тот же город Столбов, тот же пресловутый скандий, который я собираюсь добыть силой и хитростью…

– Сначала хитростью, потом силой… – опять поправляет Зураб. – Будем соблюдать очередность…

– Если соблюдать очередность, тогда получится именно так… И в «легенде», и в действительных планах… Некоторые попытки узнать мою биографию непременно создадут мне определенный криминальный ореол, способствующий сближению с террористами. Можно сказать, заметный ореол… А если им станут известны подробности, то выявится и реальное желание заполучить в свои ряды опытного бойца, способного значительно усилить их силы. Вы все знаете, что легенды обычно приукрашивают действительность минимум в два-три раза. Такое просто не может не подействовать на террористов… Кроме того, Зураб пустил слух, что я очень нуждаюсь в финансах. Это породит надежду на возможность «покупки» меня…

Полковник Согрин качает головой:

– Это я понимаю… И признаю, что подобное внедрение в силы террористов правомерно и оправданно. И даже не настаиваю на том, чтобы ты реже вспоминал и говорил о своем прошлом… У нас у всех за плечами много такого, чего не стоит афишировать. Но я все же хотел бы знать подробности плана, чтобы иметь возможности для координации. Что вы «подбросили» чеченскому криминалу?

– Простейший по наглости план. При этом я активно демонстрирую свои качества временщика, не задумываясь о долгосрочной перспективе. То есть не хочу быть обыкновенным криминальным бизнесменом, который находится всегда под пристальным присмотром ментов или ФСБ, но не подставляется, и потому его никак, при всем желании, не могут прижать. Обыкновенная история. Я этого не люблю, потому что от бизнеса скучаю… Я проще и веселее, я – обычный бандит с большой дороги, и работать собираюсь именно на большой дороге. И взял себе в помощники Зураба, у которого все предки были абреками на кавказских торговых путях или, в худшем случае, мамелюками в далеком Египте. И душа у Зураба просит аналогичных с моими ощущений… Наши предполагаемые действия таковы… Запрашиваем от имени подставной фирмы солидный груз скандия. Оплата «черным налом», без всяких нудных документов, которых моя натура не переносит на дух. Кстати, мы предварительно узнавали… Ядерный центр сам, а не только фирмы-посредники, охотно идет на такие сделки. «Черный нал» пользуется спросом до сих пор, и всегда необходим в хозяйственной деятельности, а уж в научной – тем паче… По прибытии груза, а, скорее, до его прибытия – в дороге – потом посмотрим, мы с Зурабом его экспроприируем и перепродаем… Беспредел, конечно, тем не менее часто применяемый. Охрана нас не смущает… А охрана в таких случаях выставляется основательная. Скандий дорог… Для осуществления мероприятия нам нужны помощники, которые за небольшую плату сведут нас с поставщиками скандия. Вот таких помощников и начал искать Зураб. Естественно, он не говорит каждому встречному, какие у нас планы. Процесс начинается… Внутри диаспоры все вести распространяются быстрее, чем внутри квартиры, где живет одна семья. Нами уже интересуются, и я узнаю, что меня начинают проверять… После проверки начинаются личные встречи с простыми исполнителями… До Казбека Ачиловича Ачилова или хотя бы до Арчи Сагдеева меня пока, к сожалению, не допускают, но этот момент близок…

– Хорошая информация, – кивает полковник Согрин. – Генералу Астахову и его сотрудникам она придется по душе, потому что им редко удается внедрить свою агентуру в банды…

– Не только ему… Я думаю, она придется по душе и управлению собственной безопасности МВД…

– Что-то «накопал»? – интересуется Согрин.

– Просто попутный груз… «Копать» пришлось вынужденно, чтобы определиться с линией собственного поведения… Для этого именно нам и потребовалась помощь Доктора…

– Ну-ну…

– Груз «привезли» с собой точно не мы… И это, по крайней мере, слегка радует… Итак, мы с Зурабом идем на первую встречу, приезжаем, естественно, на автобусе, потому что я не люблю свою машину сразу показывать незнакомым людям, даже если она в настоящий момент с фальшивыми номерами… И я сразу улавливаю интерес к нам со стороны – от людей в черном «Ауди А4». Не первой свежести машина, наверное, уже кое-что набегала по второму кругу, но все-таки… И не слишком заметна… В бинокль рассматривают. Бинокль не специальный, без антибликового покрытия окуляров – отсвечивает на солнце даже через тонированное стекло. С такими специалисты не работают. Признаться, я сначала подумал, что это подстраховка. Работа глупая, непрофессиональная, следовательно, кроме самих террористов заниматься этим некому. И ФСБ, и даже менты сработали бы гораздо аккуратнее. Конечно, они имеют право проверять меня, но я тем не менее усомнился в точности своих выводов. Я ведь тоже проверяю. Вернее, проверку я, скажу честно, решил провести просто по привычке, на всякий случай – ихние это люди или нет… В разговоре с террористами я сразу взял инициативу в свои руки: предложил на несколько минут расстаться, а потом встретиться в подземном торговом центре. Они, естественно, поняли, что я их проверяю. И так получилось, что они, как хотели, должны были исполнять роль первых скрипок, к которым обращается с просьбой стажер, а получилось наоборот. Растерялись мальчики, но согласились. То есть проверять их стал уже я, и настойчиво… Мы, то есть с Зурабом. И мы проверили… Оказалось, что «хвосты» идут не за нами, а за ними. Но что с этих ребят взять… Они в горах жили, одичали… Там они только фугасы на дорогах закладывали да постреливали по ночам из засады… Городские улицы много лет не видели, если видели вообще… И слежку обнаружить не сумели. Я решил проверить собственные подозрения и не сразу выкладывать карты, хотя, признаюсь, соблазн был – без разговоров показать им на ту самую «Ауди», чтобы подчеркнуть свою опытность. Но – хотя и сомневаясь, я все же допустил вариант, что это местное ФСБ или провинциальные менты инициативу проявили… Кто их знает, что там за выучка… И промолчал…

– Ты упустил шанс… – посмеивается Сохно. – Я бы ментов с удовольствием сдал боевикам… В полном всероссийском масштабе, оптом… Особенно, если они служат в вытрезвителе…

Ангел не реагирует на реплику и продолжает:

– Я сразу связываюсь с Доктором Смерть, он взламывает пароли местной картотеки МВД, налоговой инспекции и отдела юстиции местной администрации и определяет, что машина принадлежит мелкому торговцу хлебом, владельцу нескольких хлебных киосков. И, проанализировав мою информацию, тут же берет на контроль домашний телефон этого торговца, звонит туда, представляется сотрудником налоговой инспекции, разговаривает с пожилой женщиной и у нее узнает номер мобильника сынка… Тоже для спутникового контроля… В результате мы выясняем, что слежку за чеченами ведет некая группа, предположительно из четырех человек, может быть, больше, но пока определены только трое – два гражданских парня и старший лейтенант райотдела милиции, и несколько раз в разговоре звучит женское имя – Лидка… По их разговорам Доктор понимает, что чеченам готовится какая-то гадость и женщина по имени Лидка должна послужить приманкой… При этом они сами побаиваются и чечен, и проверки, которая сейчас идет в райотделе милиции…

– Вот попадут ребята в переплет… – недобро смеется Кордебалет. – Они думают, что это какие-то торговцы…

– Наверное, они так и думают… Но Зураб у нас не случайно считается главным в России собирателем слухов среди всех народов Кавказа. И он по моей просьбе без труда выясняет, что нехорошие разговоры ведутся среди азеров, очень опасливые разговоры… Было три случая, когда торговым азерам предъявляли обвинения в изнасиловании и после этого вымогали квартиры и деньги за то, чтобы заявление не имело хода… Простейшая комбинация… Сейчас эта же комбинация, насколько я понимаю, направлена на чечен… Но местная ментовская шпана со своими помощниками не понимает, на что может нарваться. Я, по доброте душевной, решил их чуть-чуть притормозить… Сегодня утром, когда те же парни вели наблюдение за квартирой террористов, я просто подъехал и встал за их машиной, мешая наблюдению. Мальчишки засуетились, стали звонить своему старшему лейтенанту – Валерьев его фамилия. Тот начал выяснять по номеру машины, кто я такой… Номер у меня фальшивый, это менту легко выяснить… И потому я вынужден был уехать, чтобы сменить этот номер на другой фальшивый… Благо Доктор в такое раннее время уже сидел на контроле и предупредил, иначе они сорвали бы мне всю операцию…

– Никаких «притормозить» быть не должно… – заявляет полковник Согрин. – Ты их притормозишь здесь, они на других полезут… Пусть все развивается своим чередом…

– А мы имеем возможность предсказать, как поведут себя в случае обострения обстановки чечены? Приедут к ним менты, они их всех там покрошат без разрешения…

– И пусть… – соглашается Сохатый. – Бог даровал человеку право выбора… Эти свой выбор сделали… За удовольствия надо платить…

– А не уйдут ли тогда террористы в подполье? Мы можем по глупости потерять их из поля зрения… Где тогда их искать?

– Вот на этот случай у нас и есть Ангел с Зурабом… Они тогда уже сами станут «террористами»… – подсказывает Сохно.

– И поведут группу по пути, подсказанному Сохно… – соглашается Ангел. – В том месте, где Сохно предполагал преодолеть забор сам…

– Этого не надо, – решает Согрин. – Это только в крайнем случае. У них есть свои подготовленные пути проникновения. И не надо давать им возможность выбора. Нужно только определить их пути.

– Но тогда мне придется предупредить чеченцев о слежке… Иначе они подумают, что это мы с Зурабом привели хвост…

– Предупреждай! – соглашается Согрин. – Если только сможешь узнать все не только о той группе, куда вас сунут, но и о других группах…

– Да… Придется парнишек сдать… Это вызовет доверие…

– Кажется, все? – поднимается полковник.

– Кажется… – соглашается Ангел.

Согрин смотрит на часы.

– Надо запрашивать Басаргина и докладывать Астахову. Чтобы успели подумать… Через пять часов они вылетают сюда спецрейсом…

Как отставной военный, более того, как командир полка времен советской власти, Ачилов любит ездить на переднем сиденье, рядом с водителем. При советской власти, помнится, так ездили почти все, кроме тех, кому по рангу было положено возить на переднем сиденье телохранителя, и это считалось нормой. Скорее всего потому, что заднее сиденье в советских машинах не так удобно, как переднее. Кроме того, каждый начальник любил показать, что он начальник. А кто его увидит на заднем сиденье… Так и выработался стереотип…

Сейчас солидные люди в России – а про Запад уж и вообще говорить нечего, там давно так, Казбек Ачилович жил на Западе и видел – садятся на заднее сиденье. Но в нем старые привычки и навыки сидят прочно, и потому он всегда предпочитает сидеть впереди.

Перед тем как свернуть с асфальта на грунтовую дорогу, водитель притормаживает и внимательно смотрит во все зеркала. Это – выполнение инструктажа, и Ачилову хочется думать, что его инструктаж выполняется не только в его личном присутствии. На всякий случай он и сам оглядывается, смотрит через заднее стекло, потом через боковые – нет ли наблюдателей, а то и просто зевак. Зевакам тоже не следует показывать, что кто-то едет по грунтовой дороге в сторону ограждения из колючей проволоки…

Коротким воспоминанием вдруг всплывает в памяти картина: Казбек Ачилович тоже сидит впереди, только в воспоминаниях это уже не раздолбанная «жучка», а жесткий и не менее раздолбанный армейский «уазик». На этом «уазике» подполковник Ачилов целую дорожку накатал вдоль колючей проволоки – раз в две недели обязательно объезжал периметр «зоны особого внимания». И даже зимой, через сугробы, не забывал проехаться здесь же, только зимой «уазик» в сугробах увязает, и приходилось пересаживаться на полковой «ГАЗ-66». Для этого грузовика преград не существует, и до сих пор ни один современный хоть японский, хоть американский внедорожник, даже из самых рекламируемых, включая пресловутый «Хаммер», не сможет сравниться по проходимости с «шестьдесят шестым». Тогда подполковник просматривал и сам периметр, и подходы к нему. На снегу все следы отчетливо видны. Но в те времена следы оставляли только животные. Что-то там сейчас делается? Посмотреть бы зимой…

В воспоминаниях Казбек Ачилович смотрел за стекло машины из «уазика» или «ГАЗ-66», а сейчас смотрит из старого «жигуленка» и не может узнать знакомые места. Ему даже обидно. Конечно, обида эта глупа, понимает он – столько лет прошло, лес вырос, новые кусты, старые деревья теперь неузнаваемы. И только повороты дороги остались все теми же. Но и повороты он уже плохо помнит.

Грунтовая дорога петляет между пригорками. Дважды в просвете среди листвы мелькают покривившиеся столбы с колючей проволокой. И сама проволока обвисла. Все совсем не так, как во времена его командования полком. Все не так… И сами во всем виноваты… Только сами виноваты в своей бесхозяйственности. На место командира полка при таком объекте следует ставить не каждого человека, носящего на погонах по две звездочки. Здесь личность важна… Личность! Только личность в состоянии поддерживать порядок даже в то время, когда вокруг беспорядок, когда во всей стране беспорядок…

Сами виноваты…

– Останови-ка здесь…

Водитель давит на тормоза, и Казбек Ачилович выходит. Он не удаляется с дороги в лес, он просто смотрит через кусты кривоствольного боярышника туда, за колючую проволоку. Дорога здесь подходит близко к «колючке». А что там, за линией ограждения? Как там, за линией ограждения? Опыт подсказывает, что то, как выглядит линия ограждения, уже служит показателем состояния дел внутри.

Он садится в машину, чувствуя на душе грусть и легкую тоску. Нынешние командиры загубили дело, которому он отдал одиннадцать лет своей жизни. Именно столько он служил здесь – сначала заместителем командира полка, а потом и командиром. До выхода в отставку. Они, нынешние, все испортили, все загубили, а он этот процесс завершит… Это будет похоже на месть… Не можете так, как делал он, не беритесь. А если взялись, и все равно не можете, то за это следует нести наказание. И справедливо, что именно Казбек Ачилович будет тем человеком, кто накажет нынешних командиров за нерадивость и неумение организовать охрану объекта должным образом…

Машина трогается…

– Помните еще? – спрашивает водитель.

– Я помню все… – сухо говорит Ачилов. – Поехали к тайнику.

Ачилов даже не просит показать ему тайник. Машина останавливается, он выходит, водитель собирается выйти следом, но Казбек Ачилович машет рукой, приказывая оставаться в машине. Смотрит сам. Смотрит внимательно, хотя знает, что посторонний человек обычно озирает окружающее рассеянным взглядом, не схватывающим детали, которые могут быть весьма характерными. Находишь чаще всего то, что надеешься найти. Он делает несколько кругов вокруг машины. Прямиком через кусты пробирается, высматривая.

– Дальше… К берегу ближе… – подсказывает водитель.

Ачилов сдвигается в указанную сторону, опять высматривает. И находит тайник только тогда, когда почва под ногой слегка проваливается. Он давит сильнее – проваливается сильнее.

– Переделать… – приказывает отставной подполковник. – Так, чтобы здесь можно было пройти, и не заметить…

Водитель подходит, пожимает плечами, сам пробует почву ногой.

– Вроде бы мы и проверяли…

– Плохо проверяли… Что может быть за срыв операции – понимаешь?

Водитель понимает очень хорошо. И потому бегом направляется к машине и возвращается с лопатой. Начинает переделывать…

Возвращаясь, Казбек Ачилович молчит точно так же, как молчал по дороге к тайнику. Но тогда разговаривал водитель. Все водители любят поговорить, это общеизвестно. Наверное, это помогает им не заснуть за рулем, если дорога хорошая и усыпляет. Сейчас, словно чувствуя вину, молчит и он. И оттого, кажется, машина несется быстрее. По крайней мере, гораздо быстрее, чем допускают на таких дорогах правила. И потому отставной подполковник морщится, когда слышит возглас водителя:

– Менты… Что будем делать?

– А что ты должен делать? Останавливайся… Оружия с собой нет?

– Как приказано… Не вожу… Только нож…

– Нож – это не оружие… «Травки» нет?

– Вы же запретили…

– Тогда и бояться нечего… Там еще и ОМОН… – видит Казбек Ачилович. – Не суетись…

Обыкновенная проверка документов. Проверяют и у водителя, и у пассажира. Под желто-зеленым светоотражающим жилетом у инспектора ГИБДД не видно звания, как не видно под бронежилетом и у омоновца, который стоит рядом, похлопывая рукой по тупорылому ментовскому автомату, словно ему не терпится выпустить очередь.

– С превышением скорости ехали… – глядя в документы говорит инспектор, а омоновец показывает пальцем на радар, лежащий на капоте патрульной машины. – Что пили сегодня?

– Ничего не пил… – виновато оправдывается водитель.

– И воду не пили? – омоновец демонстрирует чувство юмора.

– Воду пил…

– На экспертизу поедем, или как?.. – по-прежнему не поднимая глаз, спрашивает инспектор.

– Зачем на экспертизу?.. Всегда договориться можно…

Водитель опытный. Он сразу протягивает сторублевую бумажку.

– Счастливого пути… – мент протягивает документы.

Можно ехать. «Жучка» чихает двигателем и неуверенно набирает скорость. Все обошлось.

– А ты боялся…

– Я мало чего боюсь, – неожиданно решительно говорит водитель. – Но я не люблю, когда кто-то мне мешает делать дело…

«Жигуленок» скрывается за поворотом. Омоновец снимает с головы каску и кладет на капот патрульной машины. В каске нынче жарковато. Из кармана «разгрузки» вытаскивает телефон спутниковой связи, вытягивает антенну и набирает номер.

– Товарищ генерал, они только что проехали… Возвращаются в город… В машине, мне показалось, сам Ачилов. За рулем тот, что и раньше здесь ездил. Нет… Обычная проверка, даже без обыска… Никак не спугнули… Даже стольник с них за превышение скорости стрясли… Чтобы все было, как в жизни… Хорошо… Снимаемся…

– Теперь – гони… А то опоздать можем…

Ачилов торопится на встречу с тем самым бывшим спецназовцем, которого сегодня должны привести «на смотрины». Он хорошо знает, что такое спецназ ГРУ еще по первой чеченской войне, в которой участвовал. Иметь в своих рядах офицера таких войск – это находка. Другое дело, насколько можно этому спецназовцу доверять? Интересно было бы показать его Ширвани, чтобы тот посмотрел своим хваленым взглядом, и оценил, но Ширвани сейчас уже нельзя вызывать из Столбова. Пусть на месте проверяет каждую деталь. Время подходит…

– Как думаешь, менты настоящие?

Водитель даже усмехается:

– А каким им еще быть?

– Не ФСБ это?

– Не-а… – голос убежденный. – Люди из ФСБ стольник бы вымогать не стали… Они крупнее работают… А что тут вообще ФСБ делать?

Казбеку Ачиловичу и самому так кажется. Но ему хочется услышать подтверждение.

– У них же учения в полном разгаре… Должны же они как-то засветиться… Или те или другие… А мы никого не видим… Это плохо… Это беспокоит…

– Главное, чтобы нас не видели… – после сердитого приказа переделать тайник и замаскировать его как следует водитель рад, что командир оттаивает душой, и снова начинает болтать… – А нас, мне кажется, никто не видел… Если б видели, разве упустили бы…

Звонит Сохатый, выделенный в подстраховку.

– Они выезжают на старой «жучке». У двоих стандартные «дипломаты» с «винторезами». Как мы и предполагали… Казбека среди них нет… Должно быть, прибудет отдельным транспортом… С ним может быть еще кто-то… Этого мы можем не увидеть… Осторожнее…

– Постараюсь… Действуйте по плану…

Мобильник в машине сильно фонит, впечатление такое, что в трубке гуляет эхо. Ангел убирает телефон и поворачивается к Зурабу.

– Подходим с разных сторон под углом в девяносто градусов с интервалом в четыре минуты, – инструктирует Ангел. Сквер квадратный и пересекается двумя главными диагональными аллеями. В центре фонтан – традиционное место встреч. – Я подхожу вторым номером, перед этим со всех сторон проверяя их страховку… Сохатый с Пулатом в это время проконтролируют две единственные крыши, где можно посадить для подстраховки снайперов…

– Это, наверное, лишнее… Снайперов посылать рано…

– Береженый, когда не только на бога надеется, дольше живет, потому что, как говорит наш друг Дым Дымыч, бог за ним, за береженым, то есть, оставил право выбора – жить ему самому или дать жить другим… Казбек Ачилов справедливо опасается за свою, если не жизнь, то, по крайней мере, свободу. И подозревает, что кто-то пожелает лишить его свободы. Снайпер в этом случае может помешать ему оказаться за решеткой. Две минуты активной стрельбы освободят ему дорогу на все четыре стороны, если кто-то попытается эту дорогу перекрыть… А кто знает, что в нашем поведении может не понравиться отставному подполковнику. Даст знак и… Поэтому страховка нужна…

– Но если уберут снайпера, подозрение падет на нас…

– Если уберут… А снайпер может и с лестницы свалиться…

– Жестоко…

– Такая у нас работа…

– Может быть, я двину вторым номером? – предлагает Зураб. – Мне проще заметить соотечественников… Для тебя, например, что чеченец, что осетин – одно и то же…

– Я бы согласился, если бы не подозревал, что среди них есть и осетины, и русские… И даже намечаются наполовину болгары… – Ангел категоричен. – Проверка за мной, в том числе, и проверка местной шпаны… Они наверняка будут здесь же, а я уже видел одного в лицо с полуметра, второго с метра… И вот еще что… Когда эта шпана появится, я буду, скорее всего, комедию ломать… Ты не обращай внимания… Подыгрывай по ходу дела или, еще лучше, сохраняй полную невозмутимость… Принимай, как должное… Ты привык к подобному и ничему не удивляешься…

– Какую комедию? – не понимает Зураб.

– Если бы я знал, рассказал бы… Но я буду исходить из обстановки, и импровизировать по ходу дела… Я наглядно продемонстрирую им разницу между террористами и спецназом ГРУ… То есть Интерполом, поскольку я уже не спецназ ГРУ, а всего-то навсего сотрудник Интерпола…

Зураб все равно ничего не понимает, но, поскольку Ангел не вдается в подробности, ему остается только плечами пожать.

Ангел с Зурабом хорошо понимают, на что они идут, отправляясь на такую встречу. Хотя Зураб и не скрывает, что он служил в чеченской милиции, боевики не могут приветствовать такое прошлое, как не могут до конца доверять бывшему менту, потому что мент, как всем хорошо известно, он и в Африке мент. Хотя, если подумать, было бы хуже, если бы Зураб скрывал свое прошлое. Тогда случайная фраза или чье-то постороннее случайное воспоминание могли бы подставить обоих под удар. А вообще бытует мнение, что самым надежным сообщником может стать только перебежчик со стороны противника. Надежным хотя бы потому, что он знает, как поступают с предателем – такой человек уже не предаст нового союзника, потому что пути для отступления у него отрезаны. Все эти соображения принимались в расчет, когда Зураб с Ангелом оценивали свои шансы войти в доверие к террористам.

На самого Ангела вдали от этого места хорошо поработали полковник Мочилов и генерал Астахов. Благодаря их стараниям в Самаре, в весомых авторитетных кругах, загодя выплыла информация о делах, что произошли несколько лет назад. Выплыла, как и полагается любой «легенде», с подробностями, о которых сам Ангел даже не подозревал. Слухи любят обрастать несуществующими фантастическими и эффектными деталями, так милыми уху тех, кто сам не рискует, но всегда восхищается людьми риска. Но там, в той давней ситуации, и без преувеличений все было сделано настолько красиво и артистично, что любой профессиональный террорист залюбуется и позавидует. Ангел уверен, эти рассказы сыграли не последнюю роль в желании Ачилова заиметь такого сообщника. А у Ачилова есть такое желание, если он согласен на личную встречу.

Место встречи они обговорили заранее с той парой, что прибыла на первый разговор. Прошли вместе и осмотрели этот сквер. Хорошее место. Можно издали заметить опасность. И на машине сюда не подъехать, чтобы произвести неожиданный захват – несколько коротких, хотя и широких лестниц при разноуровневых тротуарах не позволяют это сделать.

Стороны, понятно, не доверяют друг другу. Причем Ангел с Зурабом подчеркивают это особо. Они активно показывают, что желают играть в своей игре первую роль, и не ищут чьего-то покровительства, а только подбирают себе временных помощников. Именно помощников, а не руководителей… И уж тем паче, никак не надеются на встречу с террористами. У них работа не политическая, а криминально-коммерческая, хотя мало кто вразумительно сможет сказать, чем отличается политическая деятельность от криминально-коммерческой… Цель и у тех и у других одна – нажиться, и средства при этом выбираются не по принципу морали… И в этом случае террористы чувствуют свое превосходство, потому что Ангелу с Зурабом, по их мнению, не известны намерения группы. В какой-то ситуации такое превосходство может сыграть на руку противнику, от которого не ожидаешь сильного хода…

– Пора… Двигай…

Они расстаются около машины Ангела. Серебристый «Гранд Чероки» припарковывается на стоянке около дорогого и престижного магазина, рядом со множеством машин того же уровня, где он не бросается в глаза, и Зураб, оглянувшись, перед тем как захлопнуть дверцу, уходит первым, чтобы совершить неторопливую прогулку вокруг квартала. Ангел ждет и выходит только через две минуты, убедившись, что за его товарищем никто не последовал. У него, наоборот, быстрая деловая походка, совсем не похожая на походку Зураба. Торопится человек. Ему и надо торопиться, потому что по плану Ангелу предстоит совершить обход квартала гораздо большего по периметру. Первое, на что Ангел обращает внимание, оказавшись недалеко от сквера, это черный «Ауди А4», устроившийся на стоянке недалеко от входа в подземный торговый центр. В этот раз машину рассматривать приходится с другой стороны, и теперь хорошо видно, как человек на заднем сиденье прижимает бинокль к глазам. Раз прижимает, значит, самому Ангелу объясняет, что люди с той стороны уже на месте и дожидаются интерполовца с нетерпением. К счастью, не догадываясь, что он интерполовец.

Черный «Ауди» можно оставить на закуску… Как выманить парней из машины, Ангел уже знает – проводил опыт с посещением подземного торгового центра, когда они пытались контролировать все выходы, бросили машину, из которой ничего не видно, и разбежались в разные стороны. И в этот раз будет то же самое, он не сомневается. Ребята, судя по поведению, неопытные, и сейчас не стоит бояться повторения. Они пойдут в ловушку как подопытные кролики. А кто окажется у нужного выхода – парень ли из-за руля или тот, что обычно устраивается на заднем сиденье, – это безразлично. Ангел уже располагает данными на того и другого и убежден, что ни тот, ни другой, кроме опасности, ничего не несут окружающим их людям. Стоит ли таких жалеть?..

Ангел обходит сквер по кругу и выделяет двоих. Один из них – откровенной кавказской внешности, второй скорее похож на татарина. Но поведение того и другого вписывается в общую картину так, как должно вписываться. Он видит их задачи и намерения. Эти – страхуют. С одной и с другой стороны диагональной асфальтированной аллеи. Странно, что Ангел никого не обнаруживает на второй диагонали. Или люди сидят где-то в стороне в машинах за тонированными стеклами и используют бинокли с антибликовым покрытием, или они так хорошо маскируются, что их невозможно определить. Но в данной ситуации невозможно определить только девушек. Девушек две группы, стоящие там, где как раз и должны быть посты. Если кто-то из девушек работает на террористов, то Ангел их определить не в состоянии, хотя и обязан допустить такую мысль. И людей вокруг слишком мало – жарко для прогулок…

Появляется Зураб. Идет все той же неторопливой прогуливающейся походкой. И не ускоряет шаг даже тогда, когда видит Захара – того человека, который представился им при первой встрече. Второй тогда не представлялся и даже не разговаривал, смотрел молча и тупо, словно плохо знает русский язык. Но сейчас Захар один. Хочется надеяться, что в цифровой камере Пулата хватит электронного «zoom'а», чтобы сделать качественный снимок с крыши. Неплохо было бы определить, что представляет собой этот Захар и насколько он способен на разумные действия. Именно на разумные, потому что с исполнителями разобраться будет проще, а вот определить способных на руководство, в случае если и Казбека Ачилова, и Ширвани Андреева удастся перехватить, необходимо заранее. И не просто определить, а узнать всю подноготную террориста, узнать стиль и методы его работы. Это задача самая сложная, интеллектуальная.

Захар с Зурабом уважительно здороваются. Разговаривают. Хорошо бы было загодя начинить карманы Зураба подслушивающей аппаратурой, точно так же, как и карманы самого Ангела, но это слишком рискованно при первой встрече. Если обнаружат, сразу встанет вопрос о том, кто прослушивает эти разговоры.

Однако пора уже и самому выходить на контакт. Ангел направляется в сторону фонтана. Ему очень хочется, чтобы поднялся легкий ветерок и чтобы брызги, летящие от тугих водяных струй водяной взвесью, освежили лицо…

Захар протягивает руку для приветствия. В глазах – свойственная всем чеченцам легкая высокомерность и даже насмешка. Встречный взгляд Ангела спокойно-сосредоточен и даже жесток.

– Проверял, не обложили ли тебя? – спрашивает Захар.

– Проверял… – соглашается Ангел. – Сам знаешь, в наше время без проверки долго не проживешь…

– Убедился, что я тебе доверяю?

– Главное сейчас, чтобы я тебе доверял… Я твоих ребят видел… Они не умеют работать… А я умею… Советую тебе это запомнить…

На какое-то мгновение взгляд Захара тускнеет. И Ангел понимает, что он прав в своих подозрениях. Но искорка насмешки проскальзывает снова. Глаза много могут сказать. Нужно только уметь читать их язык. Ангел читать умеет. И потому понимает, что не зря отправил на крыши Пулата с Сохатым. И даже варианты предварительно с ними обсудил. Два человека совершат неосторожный шаг – это будет подозрительно. Но один – это может случиться…