Глава 12

Борис Иннокентьевич на ходу прижимал к груди портфель, причем делал это так, словно нес с собой какое-то несметное сокровище, древнейший артефакт, цену которому ученые даже определить не берутся.

– Вы карты с собой захватили? – спросил Крикаль, когда спелеолог приблизился.

– Конечно, конечно… – Борис Иннокентьевич похлопал через портфель по своей груди.

Он выглядел испуганно. Глаза этого молодого мужчины перебегали с одного офицера на другого, словно он не знал, с какой стороны налетит беда, и ждал ее отовсюду. Особо сильное впечатление на спелеолога произвел, кажется, подполковник Судоплатов, конечно же, благодаря своему привычно-мрачному выражению лица. Поэтому, наверное, спелеологу хотелось смотреть на Павла Анатольевича даже тогда, когда он отвечал другим людям на их вопросы.

– А что за карты в пещерах делают? – спросил подполковник Кошко. – Ни разу с такими не встречался. На обычные они хоть похожи или больше на игральные?

– На гадальные, наверное. Потому что мы сейчас гадаем, а надо бы в карты посмотреть, – заметил майор Солнцев.

– По большому счету это даже не карта, а план. Не местности, а замкнутого пространства, пещеры, – начал объяснять Борис Иннокентьевич вместо того, чтобы показать карту. – Раньше, когда я только начинал спелеологией заниматься, все от руки рисовали. Самые важные места рулеткой измеряли, а остальное все на глазок. В эту пещеру мы впервые пошли с лазерным дальномером, и план получился точный.

Он явно говорил так, словно оправдывался. Не привык человек общаться с силовиками. Впрочем, многие люди, получив неожиданный вызов в ФСБ, почувствуют себя неуютно, невзирая на то, есть ли у них за спиной какие-то грехи, которыми может заинтересоваться эта структура, или нет ничего подобного. Но спелеолог явно желал угодить офицерам и даже стремился демонстративно показать это, хотя никто не пытался внушить ему мысль о его виновности в чем-то.

– Борис Иннокентьевич у нас остался единственным в республике человеком, кто эту пещеру посещал, – объяснил подполковник Крикаль. – Все остальные разбрелись по свету кто куда. Половина за границу перебралась, остальные по разным городам осели.

– Вам сколько лет, Борис Иннокентьевич? – намеренно спокойно спросил Судоплатов.

– Скоро тридцать пять будет. Через полтора месяца.

– А по пещерам вы когда бродить начали?

– В пятнадцать впервые.

– Сейчас продолжаете?

– Конечно. Каждый отпуск.

– А по профессии вы кто?

Павел Анатольевич почему-то подумал, что перед ним компьютерщик. Именно такими он всегда рисовал себе представителей данной профессии. Этому типу не хватало только какой-нибудь уродливой пародии на козлиную бороденку. Но в этот раз подполковник крупно ошибся.

– В ресторане работаю. Шеф-повар. Я сегодня свободен, поэтому могу с вами ехать. Я помогу, где надо. Я в темноте вижу как кошка.

– Кошка в темноте не видит, – сурово и со знанием дела возразил подполковник Кошко, считающий, что утверждение повара задевает его лично.

– Разве?

– Кошке, чтобы видеть, нужно иметь хотя бы минимальную подсветку. Тогда она может глаза сфокусировать. А в полной темноте ни кошка, ни сова с филином ничего не видят. Это учеными доказано, не мной.

– Неважно, – сказал Павел Анатольевич. – У нас и фонари есть, и приборы ночного видения. Не споткнемся, голову постараемся не разбить. И вообще, Борис Иннокентьевич, нам не сопровождающий нужен, а карта и человек, который способен растолковать по ней то, что нам будет непонятно.

– Так мне в пещеру идти не понадобится? – с непонятной радостью осведомился Борис Иннокентьевич, хотя, казалось бы, спелеологу следовало радоваться тому, что он туда полезет.

Похоже, этому человеку не слишком по душе была компания, которая собиралась прогуляться по пещере.

– А то я расстраивался, что каску с собой не взял. Без нее там опасно.

Сам он в эту компанию не вписывался тем более. Подполковник Судоплатов предпочитал вести в бой людей, которых не потребуется защищать. Часто случалось, что военнослужащие спасали гражданского и гибли сами.

– Мы тоже без касок, – Судоплатов поправил косынку-бандану. – Часто там что-то на голову падает?

– Нет. Бывает, что упадет, но редко. Если две группы на разных горизонтах работают. Уронят что-нибудь… Но просто головой обо что-то стукнуться можно. Это даже почти неизбежно. Кто с голой макушкой идет, обязательно шишек себе наставит. А как вы без касок в атаку пойдете?

– Вы считаете, что мы должны идти в лобовую атаку?

– Я в кино видел, как спецназ в атаку ходит.

– Вы верите тому, что показывают в кино?

– Конечно.

– И зря. Самое ужасное искажение жизни, натуральный, чистейшей воды онанизм, вот что такое кино. Меня однажды хотели пригласить консультантом. Благое желание. Обычно они и без этого обходятся, считают себя очень уж умными, раз дипломы имеют. Но учатся эти гении тоже на кино. А это далеко не жизнь. Я прочитал сценарий, а потом предложил режиссеру и продюсеру расстрелять сценариста и всех его детей, чтобы он не плодил больше дураков, ибо он полный, стопроцентный дебил, которого ни один психиатр вылечить уже не сможет. Критический случай. Мне на всякий пожарный дали посмотреть боевые эпизоды других фильмов, где работали иные сценаристы. Я сказал, что в государстве патронов не хватит, чтобы всех их расстрелять. Вместе, кстати, с режиссерами. Тогда мне не заплатили даже обещанный гонорар за консультации, хотя договор был подписан. И больше меня не привлекали. Фильм, я слышал, вышел на экраны. Даже зрители были довольны. Может быть, вы по нему и судите о работе спецназа. Что касается прохождения пещеры без касок, то мы постараемся не стукаться. Мы свои головы бережем. Они нам для другого дела иногда годятся. Итак, карта…

Последнее слово было сказано категорично, как строгий приказ. Борис Иннокентьевич засуетился, раскрыл свой портфель со многими отделениями, стал копаться среди невероятного количества других бумаг и наконец вытащил несколько обыкновенных листов формата А4, склеенных скотчем. В развернутом виде получился достаточно крупный план, который подполковник Судоплатов тут же разложил на свободных сиденьях за спинами китайцев. Те сохранили на лицах хладнокровное, совершенно невозмутимое выражение, свойственное людям Востока. Они даже не повернулись, поскольку не понимали по-русски ни слова, хотя, возможно, и догадывались, о чем идет речь.

Подполковник Судоплатов рассмотрел план пещеры, вычерченный от руки и размноженный на ксероксе, но не обнаружил того, что его больше всего интересовало. У подполковника Крикаля, видимо, на языке вертелся тот же вопрос. Он даже рот раскрыл, чтобы его задать, и руку поднял, привлекая внимание к своей персоне, но опоздал.

– А второй выход где? – спросил Судоплатов.

– Второй выход? – удивился Борис Иннокентьевич. – Там его просто нет.

– Есть второй выход, – категорично сказал Виктор Львович. – По крайней мере, сейчас.

– Не знаю. Мы всю пещеру осмотреть не смогли. Времени не хватило. Если бы просто оглядывали, то, может быть, и успели бы. Но мы карту составляли, а это занимает много времени.

– План-карту, – поправил Павел Анатольевич. – Скорее, просто план. На план-карту это тоже не тянет. Хотя полезные данные тут есть. – Он ткнул пальцем на линии со стрелками, показывающие размеры подземелья. – Это нам может сгодиться.

– Только где нам второй выход искать? – спросил Крикаль.

– Но его же нашла собака.

– Снаружи. А изнутри?

– В Одессе по этому поводу говорят: а мне оно надо? Я думаю, нам необходимо двигаться как раз с той стороны, из Чечни. Проход сам приведет нас в главную пещеру.

– Вот коридор, который идет в сторону Чечни. – Борис Иннокентьевич показал пальцем. – Он заканчивается второй пещерой, втрое меньшей, чем главная. Но там есть родник с чистейшей минеральной водой, только не газированной. Мы отдавали ее на исследование. Нам сказали, что это отличная штука, вода для желудочников.

– И что? – спросил Павел Анатольевич, понимая, что спелеолог не все сказал.

– А вот здесь, не доходя до малой пещеры, в стене есть три узких прохода, которые мы не исследовали. Поэтому они обозначены только пунктиром и обрываются. Возможно, какой-то из них имеет выход наружу. Первый проход точно заканчивается тупиком. Это я помню по разговорам. Не знаю, почему на карту этот тупик не нанесли. Наверное… – Борис Иннокентьевич резко замолчал и испуганно посмотрел на мрачного подполковника спецназа ГРУ.

– Да-да, вы правильно поняли, Борис Иннокентьевич. На план, а не на карту. На план не нанесли. Но вы что-то предположили… Забыли нанести?

– Нет, не в этом дело. Просто нужно было измерить глубину прохода и ширину грота за ним, а дальномер был занят. Потом уже наше время вышло, нужно было выбираться из пещеры. Мы надеялись вернуться через год, но не получилось из-за всяких политических событий.

– Так ваша экспедиция когда проходила?

– В тысяча девятьсот девяносто первом году. А в девяносто втором уже не до этого было. Мы не смогли найти благодетеля, который профинансировал бы экспедицию. Пещеры тогда уже никого не интересовали. Государственные предприятия приватизировались, а частные владельцы думали только о том, чтобы заработать. Раньше как было… Обращаемся в какую-то контору, просим помочь финансово. Нам помогают. Деньги не свои, государственные или профсоюзные. Тогда это общее было. А потом деньги стали своими, и люди начали их беречь. Тем более что в завтрашнем дне никто уверен не был. В Чечне неспокойно стало, все боялись, что в Дагестане то же самое начнется. Короче говоря, поездка наша не состоялась. И карту… план то есть… – Спелеолог бросил на подполковника очередной испуганный взгляд. – Закончить мы, значит, не смогли.

– Ладно. Чем богаты, тем и будем пользоваться, – согласился Судоплатов.

– Так мы куда едем? – спросил Крикаль, признавая, что общее командование операцией возлагается на подполковника спецназа ГРУ. – К северному выходу или в Чечню?

– Разница большая? – Павел Анатольевич хорошо помнил карту, которую рассматривал перед поездкой.

В памяти у него отложилось, что дорога одна. Только к северному проходу нужно раньше сворачивать, а в Чечню ехать прямо еще примерно сорок километров. – Направление, мне кажется, мы не теряем.

– Бориса Иннокентьевича можем в городе высадить, пока не выехали, – решил Виктор Львович. – Он нам, наверное, больше не нужен.

– Думаю, вы правы, – согласился Судоплатов.

– Если можно, у автобусной остановки, – попросил спелеолог.

Крикаль шагнул к водителю, положил руку ему на плечо, наклонился и что-то сказал на ухо, потому что на приборной панели автобуса стоял маленький радиоприемник, и водитель развлекал себя музыкой. Громко запиликал включенный сигнал поворота. Автобус остановился.

– Мне можно карту забрать? – осторожно спросил Борис Иннокентьевич. – У меня это единственный экземпляр.

– Нет, – коротко и категорично ответил Судоплатов.

– Извините, – зачем-то сказал спелеолог, прижал к себе расстегнутый портфель и суетливо заспешил к передней двери.

Павлу Анатольевичу стало даже жалко этого человека, и он громко пообещал:

– После окончания операции подполковник Крикаль карту вам вернет. Я ему напомню.

Вскоре подполковник Крикаль кому-то позвонил и сообщил Павлу Анатольевичу:

– Машины спецназа ФСБ ждут нас на выезде из города у пункта ГИБДД.

– Давайте до этого момента прикинем расклад сил. Спецназ ФСБ. Количество бойцов?

– Около тридцати человек.

– Спецназ внутренних войск. Количество бойцов, Андрей Андреевич? – Судоплатов повернулся к подполковнику Кошко.

Тот при знакомстве свое имя и отчество назвал, а командир отряда запомнил.

– Два неполных взвода. В общей сложности чуть больше пятидесяти.

– Где находятся?

– Стоят у северного входа вместе со спецназом ФСБ.

– Да, у нас еще два взвода блокируют выходы, – проговорил Крикаль. – Их тоже можно задействовать.

– Оставим там, где стояли. Пещера, я думаю, за время пребывания там банды претерпела какие-то изменения. Возможно, появились дополнительные проходы. Блокирование необходимо продолжать все время, пока идет операция. Чтобы никто у нас за спиной не вышел. Итак. Мои выкладки… Силы внутренних войск вместе со взводом ФСБ, который скоро к нам присоединится, входят в ущелье после моего звонка и движутся в направлении главного входа в пещеру. Карту… то есть план я оставляю вам.

– А вы как? – спросил Крикаль.

– Я его уже помню. Нужно будет, сам нарисую и все цифры нанесу. Но не думаю, что он нам понадобится. Спецназ ГРУ выступает тем путем, которого нет на карте… на плане, я хотел сказать. Мы входим в пещеру со стороны Чечни. Спецназовцы внутренних войск и ФСБ вступают в пещеру и завязывают бой с бандитами. Если, конечно, те его примут. Боюсь, что часовой в ущелье заблаговременно заметит приближение больших федеральных сил, сообщит Тимирбекову, и амир примет решение уходить в Чечню. Он лучше других знает, что его отряд хорошо работает в качестве диверсионного или террористического подразделения, но мало годится для ведения организованных и длительных боевых действий с превосходящими силами противника. Я вообще не знаю полевых командиров, которые имеют склонность к таким вот схваткам. Все они предпочитают убивать из-за угла, из засады, и убегать. Бой принимают только тогда, когда им бежать некуда, их к обрыву прижали или в здании блокировали. Правда, тогда они дерутся хорошо. Но в такой ситуации даже волк дерется, хотя сначала всегда старается убежать. Я с большой долей вероятности предполагаю, что Тимирбеков попытается уйти в Чечню, поэтому войду в пещеру раньше, чем вы вступите в ущелье. Мне необходимо будет определиться там с диспозицией и подготовиться к встрече банды. Потому я и говорю, что вы вступаете в ущелье по моему звонку. Обменяемся телефонными номерами. Связь в районе устойчивая?

– Хорошая связь, – сказал Крикаль.

– Будем работать.

– Меня на какой фронт отправите? – поинтересовался подполковник ФСБ.

– С собой. Я же не смогу приказать вашему спецназу, чтобы меня пропустили в пещеру. А штурмом брать заслон, поставленный союзниками, как-то не слишком красиво.

– Согласен, – констатировал Крикаль.

– Согласен, – повторил за ним подполковник Кошко.

– Осталось выяснить вопрос с нашими китайскими коллегами. Надо было их оставить в Махачкале. Не догадались сразу.

– И включить в работу меня, – напомнил старший лейтенант Варгус. – Я ведь не только переводчик. Вернее, вообще не переводчик по должности. Я офицер управления космической разведки ГРУ, готов к выполнению своих прямых обязанностей.

– Чем ты, Костя, можешь быть нам полезен в данной ситуации?

– Я могу со своего ноутбука определить местонахождение Бумажного Тигра. Мы знаем номер его спутниковой трубки. Я знаю. Он у меня уже в компьютер заложен.

– А местонахождение амира Азамата? – спросил Крикаль.

– Если его номер дадите, то пожалуйста…

Судоплатов переглянулся с Крикалем.

– Значит, если не добудем шкуру Тимирбекова, станем выяснять этот номер.

Первая остановка была произведена на выезде из Махачкалы, но ненадолго. Командир группы спецназа ФСБ капитан Аллахвердиев пересел из микроавтобуса к старшим офицерам, и колонна, усиленная двумя машинами, двинулась дальше. Короткое представление капитана прошло быстро, после чего подполковник Крикаль усадил своего подчиненного в кресло рядом с собой и заставил раскрыть карту, чтобы поставить ему задачу. Павел Анатольевич уже не вмешивался в их разговор, считая это лишним. Он ведь уже сообщил Крикалю план проведения операции.

Подполковник Судоплатов всматривался сквозь стекло в километровые столбы и в названия сел и поселков, которые колонна проезжала без остановки. Время опять начало тянуться, но Судоплатов хорошо знал, что оно неизменно, иным становится его восприятие, и потому старался держать в узде свои чувства. Колонна всегда движется со строго определенной, заранее заданной скоростью. Ему приходилось терпеть эту медленную езду.

Через три с половиной часа колонна миновала село и приблизилась к следующей своей запланированной остановке. Вернее сказать, даже не к остановке, а к разделению на две части. Но Павел Анатольевич решил все же придержать здесь колонну, чтобы солдаты могли выйти из грузовиков и размять ноги.

Отсюда, с дороги, уже хорошо были видны два хребта, образующие ущелье, интересующее спецназовцев. Точнее, пока только один, потому что второй начинался дальше, за селом, уже в Чечне. С левой стороны дорогу отгораживали от окружающего мира скалы, справа была каменистая неровная равнина. Судоплатов сделал знак подполковнику Крикалю.

Тот сказал что-то капитану Аллахвердиеву, уже готовому к высадке из автобуса, подошел и услышал:

– Может, посмотрим хотя бы на скалы, где проход начинается. Судя по карте, это вон за той горкой. Двадцать потерянных минут ничего не решат.

– Давайте сходим, – согласился подполковник ФСБ. – Хотя я лично такой необходимости не вижу. Нам же с вами с другой стороны начинать.

Честно говоря, и подполковник Судоплатов особой нужды в этом тоже не видел, просто хотел дать возможность солдатам отдохнуть после долгого пути перед последним участком.

Но оправдание своему желанию он все же нашел:

– Хочется войти в обстановку. Когда ее понимаешь, дальнейшее лучше осмысливается. Надолго мы не задержимся.

– Товарищ подполковник, может, вы ко мне старшего прапорщика Архиереева пришлете? – попросил старший лейтенант Варгус. – Я его в известность поставлю, чтобы готовился. Может, диски успеем посмотреть.

– Пришлю, – пообещал Павел Анатольевич и первым покинул автобус.

За ним вышел и подполковник Крикаль. Судоплатов направился к грузовикам, а Крикаль остановился и вытащил из чехла мобильник, чтобы ответить на звонок. Разговаривал Виктор Львович долго.

Когда Судоплатов уже возвращался вместе со старшим прапорщиком Архиереевым, Крикаль шагнул к нему и заявил:

– Павел Анатольевич, мне только что позвонили… Обстановка круто меняется. Налицо значительное обострение ситуации.

– Что случилось?

– Пришло сообщение от пограничников. Со стороны Грузии границу перешел большой, хорошо вооруженный отряд бандитов. Около шести десятков человек. Но это не грузины, а наши, местные парни. Про концентрацию на той стороне границы нескольких бандитских групп было известно еще раньше. Пограничники собирали сведения через свою агентуру. Знали только, что в банду вошли группы ингушей, чеченцев, дагестанцев, и вообще кого там только нет. Большинство бандитов составляют уголовники. Но никто не предполагал, что они почти в открытую двинутся через границу. При переходе бандиты застрелили двух пограничников, а третьего ранили. Он-то и успел передать сводку. В начале ущелья, неподалеку от границы, Тимирбеков выставил свой пост, словно ждал нападения. Может быть, так оно и было. Пришельцы обстреляли пост из гранатомета, уничтожили его и двинулись дальше. Это все наблюдал раненый пограничник. По его мнению, бандиты каким-то образом миновали заслон Тимирбекова, а потом атаковали его сзади. Пограничники выдвинулись всеми свободными силами, чтобы преследовать нарушителей. Я попросил командование запретить им движение внутрь ущелья.

Судоплатов думал недолго.

– Правильно. Погранцам здесь делать нечего. Их просто перебьют. Это не советские парни, которые в свое время чего-то стоили. Мальчишки с годовым сроком службы не подготовлены к ведению сложного встречного боя. Кроме того, они не дадут возможности бандитам выяснить отношения. А мне всегда по душе, когда такие поганцы уничтожают друг друга. Пусть погранцы просто выставят свой заслон и хорошо укрепятся на местности. Нам тоже время терять нельзя. Срочно едем на чеченскую сторону. Тимирбеков может уйти раньше, чем мы зайдем в проход. Неизвестно, сможет ли наш заслон его удержать, положить всех бандитов при попытке прорыва. Атака там будет отчаянной. Тимирбеков не пожелает застрять между двух огней. Он выберет место, где ему легче прорваться. Наверное, решать будет по количеству противостоящих стволов. Торопимся. Едем быстрее. В тревожном режиме.