2
– Скажи мне, Алексей Георгиевич, что сегодня произошло? – спросил Строганов после тяжелого, призванного произвести впечатление вздоха усталого за годы службы человека, все повидавшего на своем веку, много знающего и многое умеющего понять.
– Сегодня произошло три существенных события. Которое из них вас интересует больше? – Алексей отвечал членораздельно и четко, резко отделяя слова друг от друга, и в его словах проскальзывали металлические нотки раздражения.
– Уже целых три? – спросил прыщавый мент. – И что третье?
Алексей не ответил, но Строганов понял, видимо, что похороны для старшего лейтенанта трудно назвать несущественным событием.
– Начнем-ка со взрыва…
– Здесь все предельно просто, и вопросов не возникает. Ваха приказал взорвать похоронную процессию… Я так понял… И чтобы отвести от себя подозрения, сам пришел на похороны…
– То есть рисковал быть взорванным… – возразил следователь, считая, что его единственный довод способен победить любые встречные доводы, потому что он существенен и логичен. А все остальные утверждения логики лишены и потому не состоятельны.
– Ничуть… Он не рисковал… Он бы вообще оказался там, где погибшие… Вроде бы рядом со взрывом… В опасной, как вам кажется, близости… В то же время, по замыслу Вахи, это должно быть самое безопасное место… Но он не учел неопытность своих минеров…
– Какая здесь может быть опытность, неопытность… – продолжал злиться прыщавый мент.
– Если, скажем, такого вот мента послать мину «МОН-50» устанавливать, он может себя взорвать, – сказал Алексей. – Потому что понятия не имеет, что это такое, но устанавливать все равно возьмется… А вы, Артем Палыч, имеете понятие, что такое современная противопехотная мина? Что устанавливать не будете, я понимаю… Но хотя бы общее понятие имеете?
– Смутное… – честно сознался подполковник юстиции.
– Мы имели дело с миной «МОН-50»… Мина осколочная, направленного действия, с поражением на дистанции пятьдесят метров. Сектор поражения в пятьдесят четыре градуса. Имеет металлический корпус, выгнутый по плоскости дугообразно. Задняя сторона мощная, почти непробиваемая. То, что входит в сектор поражения, все находится впереди… – Алексей умышленно не стал ничего рассказывать о стальном листе, выставляемом позади мины. – И парни Вахи что-то напутали… Они мину установили неправильно… Не в ту сторону направили… Не на похоронную процессию, а на себя… И получили результат… И вы туда же чуть не попали… Сначала даже встали рядом с ними… Если бы я не начал на Ваху орать, вы бы там остались… До сих пор…
Мент рядом представил, видимо, картину возможного и побледнел лицом, а прыщи на этом лице, наоборот, покраснели.
– Ничего себе… – только и сказал, а потом себя ощупал, не залетел ли куда под одежду шариковый осколок.
– А с чего ты вдруг на него орать начал? – спросил следователь. – У тебя, случаем, не психопатия?… Так только психопатов прорывает… Вдруг… Если бы ты сразу, как Ваха приехал… Это бы я понял… Но ты момента дождался… Нас, что ли, таким образом спасал?
– Тебя в следующий раз спасать не буду… – сказал Алексей менту. – Учти, до старости с такими прыщами не доживешь…
– Я серьезно спрашиваю, Алексей Георгиевич… – Строганов не желал переводить разговор в шутку, на которой все и закончится.
– А кто из нас знает, когда его прорвет… – хмуро посмотрел Алексей в глаза Артему Палычу. – Прорывает, когда накапливается, а накапливается по ходу концентрации мыслей… Каждый человек, по сути дела, заводной… Копится в нем, заводится, заводится, обстоятельства и мысли вместе сходятся, тогда и прорывает…
– Ладно, – согласился следователь. – Тебе я совсем не верю, а психиатрам верю еще меньше… Поэтому вынужденно остановимся на твоем варианте. У меня, к сожалению, нет причин предъявить обвинение тебе… А что, старший лейтенант, ты мне про сгоревшие машины можешь сказать?
– Ничего сказать не могу… Меня удивляет только тот факт, что они сгорели, а бензобаки не взорвались… А должны были бы…
– Взорвались… Только бензобак взрывается так же сильно, как мина, только в кино… Ради эффекта, созданного для глупого зрителя… В действительности взрывом только бак и обшивку сбоку разрывает, а машину даже не подбрасывает…
– Может быть… Пусть и сгорели, и взорвались… Здесь предъявить мне претензии у вас тем более причин нет… Я знать не знал, что Ваха приедет… Я не имел возможности подготовиться… Я не имел возможности бросить процессию, забежать вперед, обгоняя машины, поджечь их каким-то образом…
– «Коктейль Молотова»… – сообщил следователь. – Остались осколки бутылок…
– Поджечь их «коктейлем Молотова», потом бегом вернуться к процессии, где никто не заметил моего отсутствия, и вместе со всеми найти горящие машины…
– Это даже я понимаю… – согласился Артем Палыч. – И куда Ваха с пятью своими парнями делся, тоже не скажешь?
– Надеюсь, что я доберусь до него… Как бы ни прятался…
– Ты намекаешь, что он машины сжег, чтобы от тебя спрятаться?… – спросил сообразительный, несмотря на многочисленные прыщи, мент.
Алексей не удостоил такой достойный вопрос достойным ответом.
– Итого, что мы имеем… – подвел итог Строганов. – Расстреляны, потом сгорели в доме два человека – с одной стороны… Расстреляны, потом сгорели в машине два человека с другой стороны… – Алексей бросил взгляд на следователя. Тот смотрел внимательно и испытующе. Но в такую примитивную ловушку старшего лейтенанта загнать было трудно.
– В машине тоже расстреляны? – изобразить удивление было нетрудно. – Тогда это почерк… Вы не находите?
– Или точный ответ… Адекватный…
– Тоже может быть… – уклончиво сказал Пашкованцев. – Но я так смело утверждать не берусь… Здесь факты нужны…
– Ладно… Продолжим… Два и два… Плюс сегодня… Сегодня четверо погибло, шестеро пропало, и, я думаю, вскоре где-то в речке всплывут их обглоданные раками трупы…
– Я думаю, у раков вкус лучше… – единственно, чем смог возразить Алексей.
– Восемь трупов, шестеро пропавших без вести… И все только за такой короткий промежуток… И все потому, что ты здесь объявился…
– Поищите по домам… Может, пропавшие найдутся…
– У нас пост стоит на выезде… Никто не проходил и не проезжал мимо…
– А кто вам сказал, что они все в райцентре живут… Может, они из местных деревень… Их здесь, как нерезаных…
– Ладно… Заявят, будем искать… Под крыльцом в твоей бане…
– А что там? – не моргнув глазом, спросил старший лейтенант. – Можно посмотреть?
Он надеялся, что все бутылки оттуда Мишка забрал.
– Не знаю… А вот в самой бане… Ты уж извини, замок ты не повесил. Мы заглянули… Взяли пустую бутылку, чтобы сравнить с той, которой машины поджигали… Как ты живешь в этом самогонном угаре… В баню зайти жутко… Все пропахло…
– Дай бог, товарищ подполковник, чтобы вам так запить не довелось… – сказал Алексей и открыл дверцу, понимая, что разговор закончен.
* * *
Что такое поминки в современной русской традиции и во что они могут вылиться, Алексей знал и потому не желал возвращаться в большой дом Пашкованцевых, хотя был всем членам семьи родственников очень благодарен за помощь и поддержку во всех практически возникших вопросах. Но смотреть, как люди пьют, как веселеют на его горе – это было выше сил старшего лейтенанта, он боялся сорваться и потому сел в бане на крыльце.
Позвонил отставному майору Арефьеву, хотя уже даже мысленно не мог называть его отставным майором, потому что Виктор сам сказал, что Мочилов передал старшего лейтенанта Пашкованцева под командование Арефьева. Следовательно, теперь и Арефьев при службе. Может быть, и всегда был при службе. Отставных разведчиков не бывает. Эта фраза давно уже стала в ГРУ крылатой и значила, что разведчик, накопив в своей голове немало сведений, составляющих государственную тайну, остается носителем этой тайны до конца дней своих. И если случается необходимость, отставника призывают на службу, чтобы тайна не стала достоянием еще чьей-то посторонней головы.
Как-то так сразу получилось, что Алексей с Виктором сразу перешли в разговоре на «ты», но произошло это в квартире отца и в присутствии отца, когда один из них был представлен действующим офицером, второй отставником, следовательно, субординацию можно было не соблюдать, разница в возрасте в десяток лет существенной роли не играла. Но как сейчас обращаться к Арефьеву, Алексей не знал, тем не менее решил разговаривать так, как привык.
– Ты освободился? – спросил Виктор.
– Да… Где встретимся?
– Ходить тебе тяжело?
– Затруднительно… Я так бы сказал…
– Ладно. Я пришлю машину… Микроавтобус «Фольксваген»…
– Куда мне выйти?
– Прямо к дому и подъедет…
– Нежелательно… Ни к чему лишние разговоры. Лучше я к магазину выйду…
– Хорошо. Около магазина он тебя и заберет… Только на базе тебе придется подождать. Мы сейчас выехали на второй машине в Долгореченцево… Я не думаю, что задержимся надолго… Ты выходи… Ходишь медленно, насчет машины я звоню, она выедет сразу… Володе с Анатолием передай, чтобы на месте сидели… Пусть охраняют баню… По нашим данным, сильно рассвирепел Алихан. Очень ему не понравились события на кладбище… Как бы чего не надумал…
– Добро…
Анатолий как раз выглянул из-за угла, и Алексею не пришлось идти за капитанами на поминки, чего ему как раз очень и не хотелось делать. Следом за Анатолием и Владимир появился. Оба были трезвые, только с легким алкогольным запахом. Передав им слова Арефьева, Алексей тросточку огладил, словно приласкал, и двинулся в сторону магазина.
Машину, несмотря на медлительность передвижений Алексея и уверения Арефьева, пришлось все-таки несколько минут подождать. За это время Алексей успел отцу позвонить и рассказать, естественно, без подробностей, о взрыве на кладбище.
– Мне уже Виктор рассказал… И еще… Видимо, Виктор на службу возвращается… Не знаю, временно или постоянно, но группа, что сейчас с ним, действующая. Вероятно, это и будет группа, в которой тебе служить в дальнейшем. С Виктором или без… Скорее всего, без, потому что их собственный командир подполковник Юлаев ранен, лежит в госпитале и надеется вернуться, хотя ранение серьезное… Юлаев хороший командир… И имя у него хорошее – его зовут Серафим… Мы с ним вместе в Афгане были… Он тогда еще в лейтенантах ходил…
Отец по-прежнему использует свои старые дружественные связи, чтобы помочь сыну. Вообще-то Алексей против этого и не возражал.
– Откуда, папа, такие подробности?
– Я с полковником Мочиловым разговаривал… Меня сильно смутило присутствие в деле группы… Захотел уточнить… Когда Юрий Петрович сказал, что тебя передает в эту группу, я кое-что понял… Ты тоже, надеюсь, понимаешь?
– Я уже давно понял: не во мне здесь дело…
– Ты у меня сообразительный…
– Но так даже легче…
– Вот и служи там, где легче… Мама домой из больницы просится. Врач говорит, лучше бы ей пару недель полежать у них…
– Я думаю, что без врачей она себя лучше будет чувствовать…
– Я тоже так думаю… Заеду завтра. Может быть, заберу…
– Все, папа… Машина за мной…
Микроавтобус остановился прямо у магазина, водитель забежал на минутку в распахнутую магазинную дверь и вышел как раз к тому моменту, когда Алексей подошел.
– Садись, старлей…
Тросточка явственно показывала, с кем водитель имеет дело. Даже если он не знал в лицо Алексея, то узнал по тросточке. Пашкованцев сел сразу. В «Фольксваген» удобно садиться даже с покалеченной ногой. Алексей устроился. Водитель руку протянул, представляясь:
– Капитан Толокнов. Александром меня зовут… Твои позывные мне все известны…
– Тогда поехали, капитан…
* * *
Ехали сравнительно недолго. Мягкая на ходу машина бежала быстро. С основной дороги свернули сначала в сторону какой-то наполовину разрушенной фермы, проехали мимо и по едва заметному накату в траве углубились в лес. Лес миновали и оказались на заброшенной давным-давно дороге, выложенной бетонными плитами, со временем неровно осевшими и заставляющими даже такую машину сильно трястись. Но и эта поездка длилась недолго. С бетонки скоро свернули прямо в лес, опять проехали по недавнему накату и остановились около большого сарая.
– И где мы оказались? – не смог сразу сориентироваться Алексей, тщетно вспоминая карту, на которой бетонная дорога точно не была обозначена.
– Сие строение называлось когда-то берестяным сараем… – объяснил Толокнов. – Несколько ближайших сел занималось народным промыслом – выдавали изделия из бересты. Люди были в какую-то артель объединены. Артели давно нет, руки у людей постепенно отсыхают, в сарае бересту не сушат, хотя дух березовый там стоит… Теперь это наша Березовая база… Название почти официальное… По крайней мере, в документах уже так и обозначена… Пойдем, Арефьев скоро вернется. Я тебя пока чайком отпою… Не все же одну самогонку хлестать…
Алексей с удивлением вспомнил, что за все это время ни разу не попил чая…
– За кружку чая могу обещать благодарность до последних дней своих… – ответил он, впрочем, привычно мрачно, потому что, кажется, совершенно разучился говорить иначе.
Сарай был разделен, видимо, на несколько помещений. Они вошли только в самое первое, где размещалась кухня. Здесь стоял спиртовый походный примус. Толокнов быстро развел его и поставил чайник.
– Представляешь, здесь даже электричество есть… Правда, провода были обрезаны, но долго ли их восстановить… А мы запаслись не электрочайниками, а спиртовками… Но пока не страдаем…
– А что с подполковником Юлаевым? – спросил Пашкованцев.
– Пулю из печени извлекли. Болезненная операция. Но печень быстро восстанавливается… Инвалидностью это, слава богу, не грозит… Скоро встанет… Вчера звонил. А ты знаешь его?
– Мой отец с ним вместе в Афгане воевал. Юлаев тогда еще лейтенантом был.
– Полковник Пашкованцев – это твой отец?
– Да… Только давно уже полковник в отставке…
– Я его знал подполковником, а он меня тоже лейтенантом… Он у нас в бригаде боевой подготовкой заведовал…
– Надо же, – без улыбки удивился Алексей, – все кругом почти одна компания…
– А мы разве по жизни не одна компания? Спецназовцев ГРУ в России не так и много… Хорошо бы всем друг друга знать… Воевалось бы легче…
– Теперь, как мне сказали, я тоже буду в вашей компании… После выздоровления меня к вам приписывают…
– Мы уже все в курсе… Подполковник Юлаев звонил, сообщил уже. Сначала с ним согласовывали. И полковник Мочилов Арефьеву сообщил… Уживемся… У нас народ сердешный…
– Мы все сердешные… – из двери во второе помещение сказал, выходя без звука, коренастый и длиннорукий человек с косматыми бровями над маленькими и смешливыми глазками-буравчиками. Для знакомства подставил похожую на совковую лопату ладонь.
– Старший лейтенант Разгуляев.
– Штатный компьютерный медвежатник группы… – добавил капитан Толокнов.
– Кто? – не понял Пашкованцев, с опаской вкладывая свою руку в эту ладонь.
– Компьютерщик-взломщик… – объяснил Александр. – Не смотри, что с его руками можно в одиночку и без подъемного крана вагоны грузить. Виталий у нас специалист лучший в ГРУ…
– Лучшему в ГРУ специалисту, если не жалко, тоже чашечку чая… – попросил Виталий. – Можно без лимона, но сахару двойную дозу… Если старший лейтенант Пашкованцев плеснет в чашку граммов двести самогонки, я возражать тоже не буду… Это от простуды лечит, а у меня насморк назревает…
Старший лейтенант Разгуляев пошмыгал для наглядности носом.
– Не захватил… – развел руками Алексей. – Предупреждать надо…
* * *
Майор Арефьев приехал с группой сразу на двух точно таких же микроавтобусах, что и Алексея на Березовую базу доставил.
– Где-то третью машину потерял… – прокомментировал это событие капитан Толокнов.
– Рабов в ментовку отправил… Заяву писать на дагестанцев… – предположил старший лейтенант Разгуляев. – Не бросать же мужиков без копейки на дороге…
– Не… Он их отправлять не будет, – не согласился Толокнов. – Это значит сразу показать ментам, что здесь какая-то сила по лесам бродит… Начнут выяснять, откуда здесь партизаны… И многое на нас спишут…
Капитан оказался прав. Третий микроавтобус просто чуть-чуть отстал. Из него вышел и сам майор Арефьев. Алексею как-то непривычно было видеть подразделение армии, не носящее при этом погоны, но это, видимо, была оперативная необходимость.
Арефьев приветственно поднял руку, подзывая старшего лейтенанта Пашкованцева. Алексей шагнул навстречу.
– Представлять группе тебя будут потом, – сказал громко, – хотя тебя и так уже все знают. Но, пока тебя в деревне не хватились и не отправились искать, давай поговорим… Если не против, то на ходу… Пойдем к речке сходим… Вымоюсь после этой грязи… Блох там… Ферма не коров, кажется, разводит, а блох в помещении, где у них люди живут… За две минуты искусали… А у меня кожа нежная…
И двинулся по уходящей под уклон тропе через лес, не дожидаясь согласия Алексея. Алексей закостылял следом, стараясь не отстать, но майор и без того шел не быстро.
– Я надеюсь, ты догадался, что здесь не банда поселилась? – спросил через плечо Виктор.
– Догадался. Нетрудно догадаться, что столько людей моей персоной озабочены быть не могут… Масштаб объекта заботы не тот…
– И догадки наверняка строил… – заметил отставной майор.
– Что толку от моих догадок. Одно я сразу понял, как только сюда поехал… Дорога бетонная… И на моей карте этой дороги нет…
– Я же говорил Мочилову, что ты ценный кадр, и здорово соображаешь! – усмехнулся Арефьев. – Я так и думал, что ты дорогу заметишь… Помнишь я говорил о карте космической разведки…
– Помню. Тогда еще подумал, что ради моей особы такую карту в ГРУ не выдадут…
– Выкладывай дальше… Что еще сообразил?
– Возраст дороги… Дорога старая, советских времен. Но не укатанная… Обычно такие бетонные плиты, если дорога всерьез эксплуатируется, оседают в насыпь ровно. Транспорт придавливает и сам выравнивает. Здесь осели вкривь и вкось, в зависимости от плотности насыпи. Где песок, где глина, сверху щебень разной градации – под весом уседают по-разному. Значит, по этой дороге почти не ездили. Принадлежность дороги, которой нет на гражданских картах? Однозначно – ведет к военному объекту, перед въездом всегда ставится или просто знак «кирпич», или даже шлагбаум с дежурными. Если бы это была крупная воинская часть, об этом бы знали местные жители и что-то сказали бы мне. Кроме того, крупная воинская часть обеспечила бы дороге эксплуатацию. Мелкой воинской части такую дорогу иметь ни к чему. Что резонно предположить? Самое естественное и правдоподобное – дорога к пусковым установкам ракетных войск стратегического назначения. Строили что-то… Потом смена политической ориентации по половому признаку… Правители все сдали, что могли… Дорогу достроили к моменту, когда стали вывозить ракеты на уничтожение…
– Все правильно просчитал… Кроме маленьких нюансов… Но это не так важно… Наш ведомственный интерес в чем видишь?
– В пресечении чужого интереса… Думаю, часть пусковых установок осталась… И кого-то они волнуют…
– И это вычислил… Поздравляю… Могу объяснить подробно.
Тропинка пошла вниз круто, и Алексею спускаться стало совсем тяжело.
– За стволы придерживайся. Я не учел твоих ограничений… Давай помогу… Руку давай…
– Я сам…
Спуск занял больше времени, чем прохождение всей остальной тропы. Речка понизу с обеих берегов заросла густыми кустами, только в одном месте кусты расступались, обнажая небольшой полукруглый участок песчаного пляжа. Арефьев быстро разделся и с короткого разбега плашмя упал в ледяную воду. Что вода ледяная, Алексей уже определил, попробовав ее, – спуск заставил попотеть, и пришлось даже умыться.
Речка была мелкой. В самом глубоком месте вода доставала Виктору до груди. Но плескался он с удовольствием, отфыркиваясь и рассыпая вокруг себя брызги. Купание закончил, впрочем, быстро и вышел на берег, где на ствол старого, поваленного временем дерева сел, чтобы обсохнуть…
– Итак, объясняю нашу задачу… Первое… По данным управления космической разведки, на нескольких бетонных дорогах со спутника были замечены автомобили, движущиеся в места, где никакого жилья нет, следовательно, это не могли быть местные машины. Появление одиночных машин повысило интерес, стали наблюдать внимательнее и еще кое-что заметили… Жилых деревень в тех местах, как я сказал, нет… Но есть законсервированные шахты ракетных пусковых установок постоянного базирования. Консервация производилась самым примитивным образом. Шахта закрывалась металлическим листом поверх собственной крышки, на лист вываливалось несколько самосвалов с бетоном, и все… Примерно то же самое делалось и с входами в бункеры командных пунктов системы управления и технического обслуживания. Причем не соблюдалось никаких мер маскировки. Ну, засыпали бы сверху землей, траву бы высадили, кусты, деревья… Ничего… Просто бросили бетон, как отметину, и все… Словно приглашали любопытных шпионов и давали им точные координаты… А теперь кто-то проявил интерес… Мы предполагали, что могут появиться охотники за цветными металлами. Но здесь стоит заметить, что раздолбать эти бетонные нашлепки не так-то просто. Без применения спецтехники это, пожалуй, и невозможно… А охотники за цветными металлами, как правило, кустари-одиночки и никакой спецтехники не имеют, кроме мотоцикла или, в лучшем случае, машины… При этом использование спецтехники достаточно дорого, и затраты никак не окупили бы себя… Но вот по дороге проползла и спецтехника – спутник ее зафиксировал… Два бульдозера, экскаватор… Даже два компрессора провезли… Куда, как ты думаешь, по официальной версии?
– Могу только предположить… – сказал Алексей.
– Предполагай…
– В районы вырубки леса, принадлежащие Вахе…
– Ты меня удивляешь, честное слово… – сказал Арефьев. – Будь я Президентом России, поставил бы тебя начальником Генерального штаба… Все правильно… Более того… Вот уже длительное время Ваха скупал леса только там, где поблизости были пусковые точки… Но мы проверили… Сам он не имеет за душой ничего… Он на чужие деньги работает… Конечно, лес дает значительную прибыль, что-то Ваха себе оставляет, но основные деньги уходят в Ингушетию на таинственные счета, с которых сразу обналичиваются. Сейчас его в ГРУ уже допрашивают… А всеми этими событиями кто-то другой командует…
– Алихан?
– И этот не слишком богат… Но он, видимо, все же командует… Хотя тоже является командиром низшего звена. Алихан появился недавно. Мы сейчас пытаемся определить его прошлое… Но Алихан командует организацией, тогда как Ваха командует, грубо говоря, производственным процессом… Многое еще непонятно, но мы пытаемся разобраться… С твоей помощью…
– Моя помощь скромная… – заметил Алексей.
– Не скажи… Если бы ты не обострил так ситуацию, наше появление здесь было бы неуместным и сразу насторожило бы всех, кто имеет отношение к Вахе и Алихану. А теперь мы просто можем изображать твоих друзей, причем отъявленных националистов… И любые наши выходки выглядят в этом случае только продолжением твоей истории. Мы даже объявили сегодня дагестанцам, что им дается только неделя на то, чтобы распродать ферму, расплатиться с работниками за все время рабства и убраться отсюда… К вечеру шум будет уже идти по всему району… Он и так уже идет после взрыва на кладбище и поджога машин… А тут и это…
– Вы так всей толпой и заваливались к ним?
– Обижаешь… Мы зашли втроем… Один из братцев выскочил с автоматом в руках… И получил в приклад пулю снайпера. Приклад разлетелся, братец испугался… Это произвело впечатление… Сейчас они в панике собирают друзей.
– Так задача какая? – все-таки спросил Алексей, желая задания конкретного, а не общего обсуждения темы.
– Задача – заставить их активизироваться… По всем направлениям… Во-первых, обнажить все свои связи, во-вторых, спешно попытаться закончить то, что они начали на пусковых установках, в-третьих, попросить совета у того, кто руководит всем этим… Управление космической разведки взяло под круглосуточный контроль все телефоны, которые мы смогли добыть. Теперь отслеживаются все связи… Нам надо выйти на главных действующих лиц… Вернее, не нам… Нам надо только вывести на них других… И все это должно идти от тебя… Понимаешь? Тебе надо сильнее засветиться перед кавказцами… Предстать в виде их непримиримого врага… Причина для этого у тебя весомая… Тебе поверят… Нельзя показывать, что здесь официально работает ГРУ… Хватит и того, что мы на ферму к дагестанцам съездили…
– И для этого…
– И для этого ты должен собрать своих деревенских мужиков, я выделю тебе несколько человек в подстраховку, и проехать по всем местам обитания кавказцев… Надо спровоцировать их на быстрое реагирование…
– Сегодня мои мужики пьяные… Боюсь, это надолго…
– Постарайся завтра протрезвить их и начать работать… А теперь давай конкретный план просчитывать… Мы даже не знаем, что они там ищут… Не знаем конкретного места… И не знаем, кто ищет… Исполнители – это просто руки и лопаты… А нам надо знать – что и кто? Просто так никто не пойдет на большие затраты… Значит, надеются затраты окупить… Как?