Глава девятая

Даккашев набрал по памяти номер и поднял трубку к уху.

Он уже говорил как-то подполковнику Камачо, что никогда не заносит важные номера в память трубки на тот случай, если она вдруг попадет в руки федералов, подразумевая, естественно, что это может произойти только в случае его смерти. А если звонит, то номер, набранный последним, как, впрочем, и все предыдущие, удаляет. Предосторожность не лишняя, если учесть сферу деятельности Абали Гирмасолатовича. Эктор Камачо такую предусмотрительность мог только одобрить. Почему же не одобрить, если память помощника позволяет ему держать в голове множество телефонных номеров. Хотя, возможно, не такое и множество. Даккашев пользовался своей трубкой спутниковой связи крайне редко. Сам жаловался, что разговоры по ней слишком дороги для простого смертного бандита. Бандитом он сам себя называет, не слишком вникая в смысл этого слова. Бандит – это член банды. А банда в английском языке – не обязательно преступное сообщество. Это просто группа, может быть, даже музыкальная, но, как правило, группа единомышленников. Это у русских, как слышал Эктор Камачо, банда означает сборище преступников. Так трансформируются слова, заимствованные из чужого языка. Будто бы у русских своих синонимов нет. Подполковник Камачо беседовал недавно с одной грузинкой, специалистом по русской филологии, и именно на эту тему. Она сказала, что такие слова есть. Раньше, несколько веков назад, все люди, которых сейчас называют бандитами, назывались разбойниками, а их банда называлась просто ватажкой. Хотя ватажкой называли и группу людей, отправляющихся, например, на заработки. Ватажка плотников, ватажка лесорубов и еще кого-то. То есть ватажка являлась полным синонимом слова «банда». Так и пользовались бы русские своим словом, зачем же чужие понятия коверкать…

Абали Гирмасолатович долго держал трубку около уха, потом развел руками, показывая свое бессилие.

– Не отвечает. Гудки проходят, а он не отвечает. Может, обстоятельства не позволяют. Может, трубку в кармане куртки оставил, куртку снял, а сам в сторону отошел. Не отвечает. Что будем делать?

– А что нам остается делать? Есть какие-то конкретные предложения? – поморщившись, спросил подполковник.

– Ждать.

– Будем ждать, – согласился Камачо. – Пусть хотя бы носильщики отдохнут как следует.

Носильщики слышали этот разговор и без команды стали располагаться, кому где удобнее, но все рядом со своими ящиками. Вообще-то долгий отдых в маршруте так же вреден, как и чрезмерная усталость. По утрам всегда бывает труднее в маршрут включиться, чем после короткого дневного привала. И не только носильщикам, но всем, кто преодолевает маршрут. И после долгого отдыха происходит то же самое, что после долгого сна. Но здесь уже следует исходить из обстоятельств. Группа встречающих могла по каким-то причинам задержаться, и тем, кто прибыл к границе раньше, остается только отсыпаться. Тем более носильщикам предстоит еще дальше идти, и идти далеко. Сначала в Чечню, совершив полновесный дневной переход в очень сложных условиях, а потом уже по горным тропам перейти в Ингушетию, куда груз и предназначен и где их будет ждать машина. Разгрузятся, и сразу в обратный путь, но уже налегке.

Подполковник Камачо вытащил свой смартфон, посмотрел раздел «заметки», потому что забыл, как зовут человека, которого они ждут, и только после этого спросил Даккашева:

– Я так и не понял, по какой причине Лорса Мажитович решил в этот раз самостоятельно возглавить группу? Ему что, не на кого положиться?

– Он хотел побеседовать с вами, господин подполковник, лично. Что-то важное у него в голове сидит, но без вашего согласия он решиться, как я понял, не может.

– А о чем разговор?

– Это вы лучше у него спросите. Я только краем уха слышал, и потому говорить не могу.

– Хотя бы тему назови, чтобы я мог продумать.

– Насколько я понял, это касается кредита.

– Какого кредита? Лорсе Мажитовичу деньги нужны?

– Нет. Денег у него своих девать некуда. Он, кажется, хотел договориться о поставках в кредит. Что-то там у него с графиком нарушается, я точно не знаю. Он сам, как встретитесь, расскажет.

– Ладно, я подожду, – согласился подполковник Камачо и откинулся спиной на землю, забросив руки за голову. Впрочем, даже откинувшись, он все равно мог наблюдать за всем окружающим.

Подполковник видел, как Даккашев, коротко глянув на наручные часы, послал человека сменить часового. Он предпочитал менять их часто, чтобы они не успели устать и не потеряли бдительности. Может быть, какой-то резон в этом и был, тем не менее, график дежурств из-за этого получался очень напряженным, и отдых свободной смены слишком коротким, чтобы полноценно отдохнуть. Принятая в мире система смены часовых через два часа казалась подполковнику более приемлемой. Но у Даккашева не было людей, постоянно несущих дежурства, и потому он мог позволить кому-то отдыхать дольше. Впрочем, все это мало касалось Эктора Камачо, поскольку для него главное было в том, чтобы кто-то обеспечивал безопасность его группы. Пока Даккашев с этим делом, как, впрочем, и со всеми другими, справлялся хорошо.

Абали Гирмасолатовича порекомендовали в помощники Камачо в грузинской службе безопасности. Они давно сотрудничали с Даккашевым и знали его деловые качества и аккуратность. Подполковник согласился испытать такого помощника и убедился, что на Абали Гирмасолатовича действительно можно положиться даже в большей степени, чем на тех же грузинских офицеров службы безопасности, у которых основным стремлением было заработать и, желательно, побольше. А Даккашев был почти равнодушен к деньгам. По крайней мере, не торгуясь, согласился на сумму, которую ему еженедельно выплачивал Камачо. Сумма не маленькая, но и ответственность тоже не маленькая. Тем более что действия, которые Даккашеву пришлось выполнять, были опасными для него лично. Но Абали Гирмасолатович работал не ради денег, а ради идеи, так решил Эктор Камачо после более близкого знакомства с помощником. И работал хорошо, даже собственную инициативу порой проявлял. Именно Даккашев нашел нужного человека в Магасе, которого служба безопасности Грузии долго искала, но так и не смогла предложить Камачо. Грузины предлагали три кандидатуры, но после встречи с каждым из трех и продолжительной беседы, Камачо предпочитал отказаться от сотрудничества, показавшегося ему ненадежным. Он интуитивно чувствовал, что не сможет довериться этим людям. Они искали заработка. Легкого и крупного. Он же искал партнеров, умеющих мыслить и действовать глобально, с долговременной перспективой. И главной проверкой, как это ни кажется парадоксальным, была кредитоспособность этих партнеров. Подполковник Камачо не поставлял, а продавал оружие, хотя раньше все поставки шли бесплатно, вдобавок еще и деньги выделялись. Просто брать могут многие. Говорят, на Северном Кавказе в каждом доме имеется оружейный арсенал. Но тот, кто готов только получать, обычно мало чего стоит. Однако тот, кто в состоянии платить за поставки, для чего-то конкретного расстается со своими деньгами. Значит, ему оружие очень нужно. И дело здесь вовсе не в нищете Центрального разведывательного управления США, поставлять оружие вполне можно было бесплатно, как и раньше, а в стратегии, которую подполковник Камачо сам и выработал – сотрудничать только с людьми, которые не собираются на этом зарабатывать себе на шикарную жизнь. Именно с этой проблемой столкнулись все предшественники Камачо. Заработав, они бросали все и подавались куда-то в арабские страны. Кто-то оседал в Кувейте, кто-то – в Саудовской Аравии. Некоторые и в Европу отправлялись. Многие в Англии и в Норвегии осели вместе с семьями. Там и пособия как политические эмигранты получают, и своих средств имеют достаточно, чтобы жить на широкую ногу. Но после таких, следовало новых искать, и, чаще всего, попадались люди с теми же планами, что и у предшественников. Но Эктор Камачо пошел по другому пути, продолжая сложные поиски того, кто сам готов платить, кто не за хорошей жизнью гонится, потому что безбедную жизнь себе уже обеспечил. Таким людям есть что терять, и потому они будут предельно осторожны в своих действиях. А осторожность той стороны обеспечивает отсутствие международного скандала. Слишком много в России желающих обвинить Соединенные Штаты в поддержке террористического движения на Северном Кавказе. И допускать новые обвинения – значит провалить миссию Камачо. Вот подполковник и не спешил в поисках нужного человека.

А потом Даккашев, выслушав все аргументы подполковника, нашел ему Лорсу Мажитовича Мухарбекова, крупного и даже, как говорят в Грузии, подразумевая криминальные варианты бизнеса, крутого бизнесмена в столице Ингушетии Магасе. Сам Мухарбеков был завязан с добычей золота в Магаданской области. Честно говоря, подполковник Камачо не знал даже, где в России Магаданская область находится, и понял, о чем речь, только когда услышал слово «Колыма». О Колыме он, конечно же, слышал, хотя мало что помнил. В основном топоним Колыма ассоциировался в голове подполковника с какими-то сталинскими лагерями для политзаключенных, которые в войну мыли там золото на нужды той же войны. Этим колымским золотом Советский Союз расплачивался с Соединенными Штатами за поставки танков, самолетов и продуктов питания, и много еще лет после войны расплачивался. Сейчас, видимо, там уже моют золото для другой войны. Для той, что ведется на Северном Кавказе.

Обладание несколькими приисками приносило Лорсе Мажитовичу, как говорил Даккашев, хорошие средства, которые позволили ему самому покинуть Крайний Север России и вернуться на Кавказ, и он знал, куда золото следует вкладывать, хотя не имел каналов, чтобы обеспечить постоянный приток оружия для исламистских группировок своей республики. Сама связь с исламистами Эктора Камачо смущала мало. Одно дело, когда против исламистов выступают с громкими речами политики, и совсем другое дело – реальность. Говорить можно что угодно, но те же политики, заседая в конгрессе США, подпишут любой документ на финансирование мероприятий, призванных ослабить Россию, своего традиционного многолетнего противника, унаследовавшего удел этого противостояния от бывшего СССР. Хотя в последнее время даже в конгрессе и в сенате все чаще раздаются голоса, что пора поменять приоритеты и Россию стоит рассматривать как главного союзника в противостоянии с Китаем, который скоро станет настоящей угрозой и США, и России. Тогда можно будет Россию с Китаем стравить, помогая и тем и другим, и, тем самым, ослабить обе страны. Но пока эти голоса недостаточно громкие, чтобы круто изменить привычный путь мышления и конгрессменов, и сенаторов, и самого народа США. Может быть, со временем так все и будет. А пока подполковник Камачо делает свое дело…

Первая встреча с Лорсой Мажитовичем состоялась в Турции, куда он приехал якобы отдохнуть на недельку в отеле, принадлежащем ему. Иметь собственный отель в Турции, к тому же обслуживающий в большинстве своем туристов из России – это дело выгодное. Подполковнику Камачо, хотя он и прибыл в Турцию не с российским, а с грузинским паспортом, в том же отеле выделили на два дня люксовый номер с видом на морское побережье – день для беседы с Мухарбековым и день просто на отдых. Это, видимо, в качестве небольшой взятки. Северокавказские люди, как и грузины, не представляли своей жизни без взятки, Камачо давно это учел и научился пользоваться таким методом общения.

Отдых в отеле был вполне приличным, но подполковник Эктор Камачо, осознавая, для чего он прибыл в Турцию, сразу же по прибытии позвонил товарищу и сокурснику по разведшколе, работающему, как он знал, в ближайшем американском консульстве, объяснил ситуацию, и тот прибыл в отель уже через полтора часа вместе с капитан-лейтенантом американского военного корабля, стоящего в те дни в порту. Капитан-лейтенант оказался специалистом своего дела, за десять минут нашел три «жучка» и две видеокамеры, установленные в номере. Блокировать электронику было бесполезно, установить новую – ничего не стоило, просто спустить провод по вентиляционной шахте, и все. Чтобы конфиденциальный разговор прошел без лишних записей, Камачо договорился с товарищем, и ему пообещали уже на рассвете предоставить специально оборудованный микроавтобус местного разведцентра НАТО. Этот микроавтобус был оборудован так, что исключал всякую возможность записи разговора со стороны. Никакая посторонняя электроника рядом с микроавтобусом не функционировала. Зато вполне сносно, как позже убедился подполковник Камачо, работала своя собственная. Три камеры снимали, и три микрофона записывали разговор. Но пока Лорсе Мажитовичу знать об этом не следовало. Подойдет время и наступит критический момент, тогда вполне можно будет договориться с помощью легкого давления, предъявив записи, если собеседник окажется совсем уж несговорчивым. И хотя не создавалось впечатления, что Лорса Мажитович окажется несговорчивым, гарантия все равно нужна. Кроме того, никто не может точно сказать, как будут развиваться события в дальнейшем, поэтому иметь компромат на крупного бизнесмена-золотодобытчика всегда неплохо.

Когда утром следующего дня Эктору позвонил сам Мухарбеков, намереваясь зайти для беседы, подполковник вяло и сонным голосом пожаловался на подслушивающую и снимающую аппаратуру в номере, сказал, что в таких условиях не работает, и предложил встречу на улице. Лорса Мажитович согласился, и договорились встретиться у стойки администратора на первом этаже через пять минут. За эти пять минут Эктор успел позвонить по номеру, оставленному коллегой. Машина, оказывается, уже была на стоянке у отеля. Камачо потребовал подъехать к дверям и с балкона увидел, как выехал со стоянки большой бежевый микроавтобус «Форд Транзит» и остановился около дверей отеля, словно бы дожидаясь пассажира, который заказал транспорт.

Лорса Мажитович уже ждал рядом со стойкой, переговариваясь с молодой женщиной-администратором. Эктор сразу определил хозяина гостиницы по поведению и сделал жест рукой, предлагая выйти из отеля, а за дверьми повторным жестом показал на микроавтобус и распахнул дверцу салона.

Разговаривали между собой по-грузински, поскольку ни английского, ни французского, ни испанского языков Лорса Мажитович не знал, а владел только своим родным, русским, и грузинским. Из этих языков подполковник Камачо знал только грузинский, поэтому понять друг друга они могли и, кажется, даже без проблем договорились.

Во всем разговоре самого подполковника Камачо смутило только одно – Лорса Мажитович Мухарбеков желал расплачиваться не деньгами, а золотом в песке и небольших природных самородках, то есть в том виде, в каком золото добывают, «диким золотом». Догадаться было не трудно, откуда такое золото приходило. Сам Мухарбеков ценил его очень высоко, но подполковник Камачо, не будучи специалистом, сообщил, что цену установит его руководство, когда найдет нужного специалиста по оценке. Честность специалиста, которого предложит ЦРУ, у самого Камачо сомнений не вызывала, хотя Мухарбеков свои сомнения высказал, но не очень настойчиво. Видимо, ему очень нужно было оружие по достаточно приемлемой цене, которую могла предложить американская сторона. По большому счету, американская сторона могла и бесплатно это оружие предложить, но к бесплатному и отношение безответственное, и поэтому Камачо предпочитал торговлю. Впрочем, Лорса Мажитович не просил бесплатного оружия, что говорило о серьезности его намерений. Он искал не спонсора, как большинство, а поставщика.

Со стороны Эктора Камачо условие в сделке было одно – сначала поставлялось золото, потом, после экспертизы и определения цены, поставлялось оружие, причем самое современное, высокотехнологичное, с гарантированным боевым качеством. Из всего списка оружия, что Лорса Мажитович передал подполковнику, сомнения вызывали только ПЗРК «Стингер». Мухарбеков просил доставить ему четыре ПЗРК. Эктор Камачо не знал, как посмотрят на такую поставку в ЦРУ. Это было слишком серьезно, наверное, на уровне небольшой атомной бомбы. И потому по «Стингерам» обещал возобновить разговор позже, когда наведет соответствующие справки. Но, кажется, состоявшейся беседой и обещаниями сторон оба остались довольны. Да и друг другу они показались вполне симпатичными людьми, с которыми приятно иметь дело. Это тоже немаловажный фактор при ведении деловых переговоров…

Камачо слегка задремал и от этого почувствовал, что мерзнет. Все-таки своими корнями он был выходцем из жарких латиноамериканских стран, и для него не слишком комфортным был зимний кавказский климат. Но так уж устроен человеческий организм, что человек, когда начинает мерзнуть, чувствует это во сне, но еще крепче засыпает и, случается, замерзает до смерти. Камачо, конечно, это пока не грозило, и он умел управлять своим телом и сознанием даже во сне. Поэтому, когда к нему кто-то подошел, он сразу открыл глаза и сел.

Это был Абали Гирмасолатович Даккашев.

– Что? – спросил подполковник, догадавшись по его виду, что тот с сообщением.

– Вы, господин подполковник, ничего не слышали?

– Нет. Я задремал. А что?

– Я тоже, виноват, задремал. Часовой подошел, разбудил меня и сказал, что оттуда, с российской стороны, раздалось несколько автоматных очередей.

– С границы?

– Нет. Издалека. В горах источник звука точно определить трудно. Здесь ущелье, река – по воде звуки вообще далеко разносятся. Но, говорит, еле-еле слышно было.

– Ошибиться он не мог? Камни, предположим, по склону посыпались…

– Исключено. Он воевал и знает, что такое автоматные очереди.

Словно в подтверждение слов часового, ущелье донесло до собеседников новые звуки автоматных очередей. И тут же зазвучали другие, более громкие.

Теперь уже все поднялись на ноги и стали тихо переговариваться. Но большинство в группе представляло республики Северного Кавказа, и разговаривали они между собой на каком-то незнакомом подполковнику языке. Может быть, даже на русском, потому что на Северном Кавказе, как знал Камачо, языков множество, и часто парни из одной республики не понимают, что говорят соседи из другой.

– Мухарбеков на пограничников нарвался? – предположил Эктор.

Даккашев промолчал, не желая высказываться, пока точно ничего не известно.

– Где стреляли, интересно?

Теперь Даккашев ответил:

– Уже близко. Возможно, на самой границе.

– Грузинские пограничники могут выстрелы услышать?

– Они за перевалом. К ним звук не дойдет. Если только наряд на этой стороне услышит, но он на этой стороне будет только вечером.

– Может, на всякий случай, спрятаться?

– Куда здесь прятаться! – Даккашев обвел взглядом склон. – Если кто сверху пойдет, все равно увидит. Снизу может только Лорса Мажитович подойти. Просто подождем. Уже скоро…

Но просто так сидеть и ждать было выше человеческих сил.

– Пошли кого-нибудь к границе. Посмотреть…

– Ваха… – позвал Даккашев стоявшего рядом бойца. – Посмотри…