Глава восьмая
– Золото где? – угрожающим голосом задал старший лейтенант Супротивников первый вопрос по существу. Тот вопрос, который заносился в протокол и записывался на видеокамеру.
Майор Лохматый, тем временем, вышел через Интернет в систему всероссийской картотеки ФСБ и ввел все фамилии задержанных.
Волоха, глядя на старшего лейтенанта, поднял брови вверх, изображая почти детское удивление:
– Ты про какое золото спрашиваешь? И почему о нем спрашиваешь? Я его не копаю, и собственной драги никогда не имел. Спрашивай у тех, кто на золоте работает.
– Кто на золоте работает, меня не интересуют… Меня интересует тот, кто…
– Меня тоже они не интересуют, – перебил Волоха старшего лейтенанта. – Копают, и пусть себе копают. Пусть ингушей обслуживают, если нравится. А мне не нравится…
Довольно грубо и категорично перебил и, придерживая себя за живот, чуть-чуть приподнялся со стула, ожидая, видимо, что стоящий за спиной конвоир снова стул из-под него выбьет.
Но конвоир не выбил. Он был умным от природы парнем, видел зеленый огонек на записывающей камере. Значит, баловаться нельзя, прокуратура докопаться может, она даже до ФСБ докапывается.
– Ни себе хрена! Глянь-ка сюда, Василий Иванович… – раздался вдруг голос майора Лохматого.
Старший лейтенант обошел вокруг стола, заглянул в монитор, и лицо его тоже выразило удивление. Действительно, было чему удивляться. Майор вогнал в базу полные данные на всех задержанных. На троих ни в местной, ни в федеральной картотеке ФСБ ничего не было, но один из случайно попавшихся парней, татарин из Казани, что приехал в гости к татарину из Магадана, некий Абельзада Рахматуллин, оказался сбежавшим из-под стражи и числящимся в международном розыске по подозрению в террористическом акте и организации убийства известного религиозного деятеля. Как раз тот, что больше всех говорил и уверял, чуть не плача, что случайно оказался в том гостиничном номере. Может быть, и вправду, в той комнате оказался случайно, но удача преследует тех, кто удачлив, а майор Лохматый считал себя человеком удачливым. Вот ему и подвернулось такое удачливое задержание. И это дело было, конечно, более важным, чем местное ограбление, пусть и золота похитили неимоверное количество. Все дела, касающиеся терроризма, должны разбираться вне всяких очередей.
Майор Лохматый встал и торжествующе посмотрел на конвоира.
– Значит, так… Этого козленка тащите в камеру. Пусть отлежится. Можете стул ему в камеру дать такой же. Если лежать не захочет, пусть падать учится. К утру ему часто придется падать. Научится, не так больно будет. А нам сначала доставьте Рахматуллина. С ним нужно срочно поговорить. И побыстрее, побыстрее, шевелите лапками…
Конвоиры не стали церемониться с задержанным Волохой, быстро нацепили ему наручники, подхватили парня под локти и поволокли. Он опять застонал, подтянул руки к животу и согнул колени, как капризный ребенок.
– Пиши письмо в Казань, – распорядился майор, – в республиканское управление. Сообщи о задержании. Это у нас вечер, а у них рабочий день, наверное, только начался. Пусть пришлют все материалы, чтобы мы могли арест оформить. И, желательно, пусть своего офицера в сопровождение пришлют. Могут и полностью свой конвой подогнать. Отправлять, думаю, придется самолетом. Какие же мы с тобой, Василий Иванович, молодцы, что не отпустили этих двоих сразу. Ведь была у меня такая шальная мысль, не хотелось возиться со всякой шушерой. А тут – вон как обернулось. Шушера…
Ответное письмо пришло по электронной почте раньше, чем конвоиры доставили задержанного в кабинет. Старший оперуполномоченный из Казани подполковник Сабанак Эльмирович Хаддатов обещал выслать материалы через полчаса, а сам гарантировал вылет в Магадан вместе с конвоем ближайшим самолетом. Одновременно предупредил, что задержанный чрезвычайно опасен, он – мастер спорта международного класса по боевому самбо и победитель нескольких международных турниров по смешанным единоборствам. В Казани при доставке в суд воспользовался своими боевыми навыками, уложил один четверых вооруженных конвоиров и бежал из-под стражи на автозаке, который бросил потом в центре города после столкновения с троллейбусом. Подполковник Хаддатов рекомендовал при попытке к бегству открывать огонь на поражение. Впрочем, правило это относилось не только персонально к Абельзаде Рахматуллину, но и ко всем, кто когда-то совершил удачный побег из-под стражи. Правило было негласным, но многократно уже исполненным без дисциплинарных и уголовных последствий для конвоя.
Прочитав письмо, майор со старшим лейтенантом переглянулись и сразу поняли друг друга. Лохматый позвонил в комнату отдыха группы захвата и вызвал к себе капитана Лончакова. Капитан быстро поднялся в кабинет и успел получить инструкции, не вызвавшие у него, впрочем, большого удивления, раньше, чем привели задержанного.
– Рахматуллин… Что-то я слышал про такого бойца. Как раз по смешанным единоборствам.
– А что это вообще такое? – поинтересовался старлей.
– Это как раз то, чем я занимаюсь в свободное от службы время. Раньше это называли просто боями без правил, хотя правила там достаточно жесткие и ограничений много.
В дверь постучали.
– Разрешите, товарищ майор? Задержанный Рахматуллин для проведения допроса доставлен.
– Вводи его. Кстати, наручники не снимай, так разговаривать будет удобнее. И учти на будущее, он какой-то там чемпион по боям без правил и террорист. Бежал уже однажды из-под стражи, уложив четверых вооруженных конвоиров. Значит, следить за ним внимательно, и здесь, в кабинете, тоже.
– А чего же он…
– Чего он? – переспросил Лохматый.
– Все спрашивает, не будем ли его бить. Боится…
– На дураков рассчитывает. Чтобы ты себя ощутил большим и сильным. А когда ощутишь, он тебя с напарником бить начнет. Будь готов, – объяснил капитан Лончаков. Доходчиво объяснил. Словно дураком конвоира обозвал, отчего тот даже покраснел.
– Заводи, – распорядился майор и, когда бандита усадили на стул, начал допрос: – Рассказывай, какое ты отношение имеешь к Волохе с Гортаном. Давно знаешь их? При каких обстоятельствах познакомились? Все понемногу рассказывай.
– Это про соседей, что ли? – спросил Абельзада. – Они сами в наш номер заглянули. Ко мне как раз Байшункар пришел. Мы бутылку выпили, а тут соседи заходят, зовут в карты поиграть.
– Во что играли? – вмешался капитан Лончаков.
– В секу.
– Хорошая игра, здорово заводит. Все время кажется, что вот-вот выиграешь, и постоянно проигрываешь. А до этого, где встречались?
– Нигде. Не встречались. И не были знакомы.
– А почему они именно в вашу дверь постучали? Почему не в другую?
– Откуда я могу знать? Это у них надо спрашивать. У Волохи и спросите. Он из них самый шебутной. Гортан спокойный, и играет спокойно, а Волоха заводной.
– А на одной «зоне» с ним не сидели? – спросил Супротивников.
– Я вообще не сидел. Байшункар сидел по малолетке, а я как-то без этого обошелся.
– Вот, кстати, и заполним соответствующую графу, – сказал майор, начавший заполнять протокол допроса. – Судимости не имеет. Проверять по картотеке надо?
– А что проверять, если судимости нет, – миролюбиво, даже чуть заискивая, ответил Абельзада.
– Он только в КПЗ… – скривил рот капитан Лончаков.
Абельзада заметно вздрогнул. Нервы у парня были, видимо, в большом напряжении.
– А за что тебя в КПЗ «закрывали»? – поинтересовался Супротивников.
Вроде бы просто так поинтересовался, мимоходом, но внимательный взгляд выдавал его интерес.
Рахматуллин растерялся, не зная, что сказать, но попытался вывернуться:
– Да, как-то было дело… Менты парня дубинками избивали. Он не сопротивлялся, а его избивали. Я на «трубку» все и заснял. У меня стали ее отнимать, я не отдавал, вот и забрали за неподчинение. Двое суток продержали.
– Может быть, и так дело было, – глубокомысленно изрек майор Лохматый, не отрываясь от написания протокола, – но ментовское КПЗ меня мало интересует. Ты сейчас где находишься?
– Где я нахожусь? – переспросил Абельзада. – Мне даже не сказали, куда привезли. Никто не представился. И не сказали, за что. Я же ничего не сделал. Разве запрещается к соседу в номер зайти, если тот приглашает?
Майор выдержал артистическую паузу, нагнетающую обстановку допроса.
– Ты находишься в здании управления Федеральной службы безопасности по Магаданской области. Я – старший оперуполномоченный ФСБ майор Лохматый. Не голова у меня лохматая, а фамилия такая. И я задаю тебе конкретный вопрос. За что тебя поместили в КПЗ казанского управления ФСБ?
Рахматуллин ничего не ответил, только голову опустил и слегка истерично начал кисти рук себе ломать, видимо, наручники сильно пережимали крепкие запястья.
– Ладно. С этим будет разбираться Сабанак Эльмирович Хаддатов, – выдержав паузу, произнес Лохматый. – Знаешь такого?
– Встречались, – тихо ответил Рахматуллин севшим и обессиленным голосом.
– Он уже, думаю, вылетел сюда. За тобой. С конвоем. Конвоиров взял, кажется, тех самых, с которыми ты общался с помощью кулаков.
– А что за конвоиры такие в Татарии? – спросил капитан Лонщаков, щуря глаза. – Они что, вообще, ни рук, ни головы не имеют?
– Лохи… – кивнув, ответил Рахматуллин. – Все конвоиры – лохи… Везде… – И бросил на всякий случай взгляд через плечо на своих конвоиров, но те стояли смирно.
– Понимаешь, чем тебе это грозит? – продолжал Лохматый.
– До Казани меня, похоже, живого не довезут.
– Я тоже так думаю, – согласился майор. – Но пока метель, они не прилетят. Аэропорт закрыт. Так что, живешь пока. И мы можем сейчас судью вызвать, чтобы сразу арест оформить. В экстренных случаях из дома вызывается дежурный судья. Не знаю, как у вас в Казани, а у нас так. Оформим и, как только Хаддатов прилетит, сразу тебя передадим с рук на руки, чтобы не возиться с завтрашним покойником. А можем еще несколько дней потянуть, скажем, что расследование по другому делу идет. Передать тебя мы все равно будем обязаны, но ты еще несколько дней поживешь на этом свете. А за несколько дней многое может случиться. Астрологи вон конец света обещают. Еще что-то, катаклизмы всякие… – Николай Петрович выдержал паузу, давая задержанному время на обдумывание сказанного и на оценку ситуации.
– И что? – спросил Абельзада. В голосе его теплилась слабая надежда.
– Все от тебя зависит. Как поведешь себя, насколько откровенным с нами будешь. Откровение стоит нескольких дней жизни? Как думаешь?
Рахматуллин неуверенно пожал плечами, не желая давать операм какую-то определенную надежду, хотя понимал, что их надежда напрямую связана с его надеждой. А надежда, как известно, умирает последней.
– Я что-то не понял, – нахмурился майор Лохматый. – Будем говорить или сразу тебя в камеру отправить?
– Будем… – выдохнул Абельзада.
– Итак. Главный вопрос, который меня интересует, – резко и жестко начал майор Лохматый, взявший на себя основные вопросы, потому что старший лейтенант Супротивников, как майору показалось, слишком мягко начал допрос и еще до того, как «клиент созрел». – Откуда ты знаешь Гортана и Волоху? Кто вас познакомил? С какой целью?
– Какой-то друг Байшункара познакомил.
– Фамилиями оперируй, – рявкнул старший лейтенант Супротивников так, что задержанный даже дернулся, словно его хотели ударить.
– Друг Байшункара Бикбулатова, парня, к которому я сюда приехал.
– Зачем ты сюда приехал?
– Спрятаться на время. Я же в розыске…
– Как добирался? По своим документам?
– По своим. Самолетом летел.
– Самолетом летел человек, который в розыске? – удивился капитан Лончаков.
– Да разве они всех проверят…
Лохматый давно уже знал, что службы контроля на транспортных узлах работают безобразно и легко пропускают тех, кто находится в розыске. Но вроде бы магаданские службы контроля обычно несут службу лучше, чем все другие по России. Наверное, потому, что проводят контроль вместе с пограничниками. Да и пассажиропоток в Магадане не настолько велик, чтобы сделать проверку затруднительной. Надо будет сказать подполковнику Хаддатову, чтобы написал представление на этот частный случай. Писать представление из Магадана – глупо.
– Как зовут того парня, что вас познакомил?
– Джогирг, кажется. Кличка Джо.
– Ингуш?
– Кавказец какой-то. Может, и ингуш.
– У нас здесь с Кавказа только одни ингуши. Откуда он сам Волоху с Гортаном знает?
– Он с Волохой одну зону топтал. Кажется, даже в одном отряде были.
– Фамилия этого Джо?
– Я не знаю.
– А если подумаешь?
– Не знаю.
– Пусть так. Поверю на первый раз. А кто знает, кто скажет?
– Байшункар. Байшункар Бикбулатов. Он должен знать. Спросите его.
– Спросим.
– Что здесь делали Гортан с Волохой?
– И этого не знаю. У них свои дела. Что-то, я слышал, с поставками рыбы связано.
– Ладно, – согласился с задержанным майор Лохматый, – пусть не знаешь. Но вопросы к тебе еще будут, я думаю, так что спать можешь не ложиться. За тобой скоро придут. – Он посмотрел на конвоиров. – Этого в камеру. Давайте второго.
– Из которой пары? – спросил конвоир.
– Бикбулатова… Непонятно, что ли…
– Я больше не нужен? – спросил капитан Лончаков, вставая со своего стула.
– А кто его знает? Спать, что ли, хочешь? – проворчал майор.
Лончаков не ответил и снова сел с недовольным видом. Работа в качестве «страховки» ему не слишком нравилась, поскольку в дела, ведомые операми, он никогда не вникал. Но все же решил остаться на всякий случай, хотя такая работа не входила в его непосредственные обязанности. Он не конвоир и не обязан следить за задержанными во время допросов.
В это время в дверь постучали. Принесли протокол обысков в комнатах гостиницы. Руководитель следственной бригады, кудрявый капитан Смолянинов, как всегда, улыбался, подавая протокол:
– Результат всех экспертиз будет только утром. Может быть, баллистическую сделают сразу, обещали, по крайней мере. Им все равно делать нечего. И дактилоскопическую тоже обещали. Эти, может быть, раньше других успеют.
– Золото, следы золота…
– Ни золота, ни следов золота. Все, наверное, в карты проиграли. Как настоящие старатели, – улыбался Смолянинов.
– А во втором номере?
– Там только у соседа пьяного в кармане куртки дозу марихуаны нашли. Но доза разовая. Сам покуривает, когда выпить нечего. И два билета на самолет. На граждан Бикбулатова и Рахматуллина. Вылет завтра. Но до завтра метель еще не кончится.
Значит, и в Магадане людей, объявленных в международный розыск, свободно пропускают, слегка расстроился майор Лохматый и спросил:
– У тебя все?
– Остальное в протоколе подробно описано. А женщину-администратора из гостиницы на «Скорой» увезли. Жесточайший гипертонический криз. Вы ей устроили?
– Постарались, – кивнул Супротивников. – Очень старались.
– Ты бригаду свою не распускай, может, придется на квартиру к Бикбулатову ехать, – предупредил Лохматый капитана. – Но это после допроса решим.
– Куда я их распущу… Мы до утра дежурим.
Едва ушел Смолянинов, как привели задержанного. Точно так же, как остальных, усадили на рискованный стул. Бикбулатов казался спокойным и уравновешенным человеком. И смотрел прямо, словно был абсолютно уверен в своей невиновности и ничуть не сомневался, что после разговора, которым он, наверное, считал допрос, его сразу отпустят домой.
– Как фамилия твоего друга? – сразу начал Супротивников.
– У вас же его паспорт. Рахматуллин. Абельзада Рахматуллин.
– Я про другого друга спрашиваю. Про того, который вас познакомил с Волохой и с Гортаном. Джогирг…
– Музарбеков. А он здесь при чем?
Старший лейтенант вскочил со стула и подбежал к компьютеру. Компьютерную мышь он просто вырвал из рук майора Лохматого, который одновременно с допросом играл в простейшую компьютерную игру «Линии», гоняя шарики по квадратам. Супротивников быстро открыл отчет о своем разговоре с владельцем и генеральным менеджером ограбленного прииска и нашел нужную строчку. Убитого вместе с другими охранниками племянника владельца звали Джогирг Музарбеков. Осталось малое. В отдельную компьютерную папку были сохранены фотографии убитых. Старший лейтенант отыскал нужную, вывел лицо во весь монитор и развернул его к задержанному.
– Он?
– Нет, категорично – не он. У Джогирга лицо вытянутое, а у этого, как луна. Вообще не похож… Нисколько.
– Ты сам давно его знаешь?
– Да нет. Пару месяцев назад в самолете рядом летели. Да, точно. Сегодня ровно два месяца. Сидели рядом. Разговорились. Потом в баре встретились. Я ему свой номер телефона дал. Он позвонил, в гости напросился. Выпили бутылку спирта, и он остался у меня ночевать. Потом на улице встретились. Четыре дня назад. Он с этими шел… которых с нами повязали. Познакомил.
– А зачем он в Магадан прилетел?
– У него здесь дядя прииском владеет. Он к дяде намеревался под крылышко пристроиться.
Дело начинало приобретать интересный оборот…
