Книга: Стон земли
Назад: Глава пятнадцатая
Дальше: Эпилог

Глава шестнадцатая

В ротной казарме было тихо. Единственный оставшийся вне боевых заданий взвод первой роты вернулся с занятий, и солдаты, каждый на свой вкус, распоряжались своим свободным временем, которого в спецназе обычно бывает не много. Одна группа ушла, как слышал священник разговоры за своей дверью, в спортзал. Большинство же сидело в ленинской комнате, как по привычке продолжают в армии называть место, официально давно уже называемое комнатой информирования, досуга и психологической разгрузки, и смотрело телевизор. Обязательных политзанятий, как в былые времена, здесь уже никто не проводил, хотя помощника командира по воспитательной части по-прежнему привычно называли замполитом. Но замполит батальона, как знал отец Георгий, сидел в бригадном городке с меньшей половиной батальона и остатками тех рот, что убыли в командировку. Молодых солдат с собой не взяли, потому что командировка предполагалась серьезной. А серьезные операции в серьезных командировках спецназ ГРУ предпочитает проводить не числом, а умением. Чем меньше людей участвует в непосредственном выполнении задания, тем менее заметна их деятельность. Малообученные в этом случае представляют собой только помеху, способную помешать более опытным товарищам. Основную задачу, поставленную перед командированным отрядом, никто не знал, кроме комбата. Не поставили в известность, естественно, и священника, отца Георгия. Он вообще лицо сугубо гражданское, хотя и бывший солдат того же батальона. Единственное, о чем отцу Георгию сказал перед отправкой замполит бригады, что одна из задач, поставленных батальону, перекрыть дальнюю точку недалеко от административной границы между Чечней и Ингушетией, через которую пробираются по зимней тропе контрабандисты. Где-то они и государственную границу пересекают. Где – не известно никому, иначе границу перекрывали бы пограничники. И потому на одной из троп выставили боевую точку, миновать которую ни один караван практически возможности не имел. Большего и замполит бригады не знал, но просил уделить особое внимание солдатам именно этой точки. Маленькой группе, выброшенной высоко и далеко в горы, нужна моральная и психологическая поддержка. А замполит, сам призванный такую поддержку оказывать, видел в священнике своего помощника. Тем более что хорошо знал, каким солдатом был этот священник, и относился к нему с уважением.
Но отца Георгия и не должны были бы интересовать боевые действия отряда. Хотя, может быть, и должны были, но только в том случае, когда предстояло благословлять солдат на выполнение задания, что уже само по себе было поддержкой, вселяющей в солдат уверенность. Но, как бывший солдат того же подразделения и участник многих боевых операций, иерей понимал, что все эти выезды на боевые задания – обычная жизнь спецназа, а вовсе не отдельно поставленная задача, о которой говорили многие, но знал лишь один комбат. Для той задачи были зарезервированы два большегрузных вертолета «Ми-26», круглосуточно готовые к вылету. На любые другие мероприятия эти машины использовать запрещалось, но отряд спецназа, как обычно, привлекался для выполнения каких-то локальных задач, и эти задачи тоже считались боевыми. То есть операция из простой всегда за считаные секунды может перерасти в сложную и по-настоящему опасную. Значит, благословение все же необходимо.
Были ли сейчас в казарме, где только один взвод и остался, верующие солдаты, священник не знал, к нему пока никто не обращался. Выйдя из своей комнаты в казарменный коридор, отец Георгий остановился в проходе между двухъярусными кроватями, осмотрелся и сразу увидел младшего сержанта контрактной службы Сережу Соломина. Тот только что сменился с поста у тумбочки дневального и шел, кажется, в сторону ленинской комнаты, поправляя на боку положенный дневальному штык-нож.
– Сергей! – окликнул его иерей.
Соломин обернулся и сразу поспешил на зов.
– Сергей, я тебя попрошу… Ты не знаешь, сейчас в казарме верующие солдаты есть?
– Полно, – легко ответил младший сержант, явно, на взгляд священника, преувеличивая.
– Тебе не трудно будет их ко мне позвать?
– Запросто! Пару минут…
Младший сержант сразу заспешил в ленинскую комнату, а священник вернулся к себе.
Отправляясь на духовное окормление батальона, он больше половины сумки с книгами загрузил молитвословами для солдат и сейчас намеревался бесплатно раздать эти книги верующим бойцам спецназа. Даже сумку из-под кровати выдвинул и замок-«молнию» расстегнул, чтобы подготовиться, но тут в дверь постучали.
– Войдите, – пригласил отец Георгий.
Первым вошел младший сержант Сергей Соломин. Следом за ним в дверь осторожно, почти боком, вдвинулось еще трое солдат.
– Ваше приказание, батюшка, выполнено, – козырнул Соломин.
– Спаси Бог, Сергей. Ты свободен. А вы, ребята, заходите.
– Если что надо будет, зовите, – кивнул Соломин и вышел.
Солдаты прошли в комнату, в которой сразу стало тесно. Стулья отсутствовали, и сесть им было некуда, но солдаты стоять приучены, так что особо и не расстроились.
– Будем знакомиться, – сказал священник. – Нам с вами вместе служить, хотя служба у нас с вами несколько разнится. Меня зовут отец Георгий. Я назначен к вам на должность помощника командира бригады по работе с верующими военнослужащими, значит, нам предстоит вместе с вами жить и служить весь срок вашей службы. Для начала у меня к вам вопрос естественный, который напрямую касается дела, ради которого я сюда и прибыл. Вы утреннее и вечернее правило всегда читаете?
– Никак нет, – ответил один из солдат. – Я вот дома всегда читал, а здесь у меня молитвослова нет, поэтому сейчас не читаю. Здесь, товарищ батюшка…
– Лучше без «товарища», просто батюшка или отец Георгий. Как вам удобнее…
– Понятно, батюшка… Здесь условий для молитвы вообще нет. Ни условий, ни времени на это. Все, что мы успеваем, это перекреститься и прочитать «Иисусову молитву» [30] . Иногда в храм на службу удается сходить, по воскресеньям, когда увольнительную дают.
– Не знаю, правильно или нет, – вмешался в разговор второй солдат, – у нас дома отец всегда вслух читал, а мы крестились. Так у нас в семье заведено было еще от бабушки с дедушкой. Они по-настоящему верующими были, в церковь каждое воскресенье из своего райцентра в областной город ездили, когда у нас церковь закрыли. При советской власти вера ведь не приветствовалась.
– Это правильно, – согласился отец Георгий. – Вернее, допустимо. Ведь семья – это маленькая церковь. А Господь наш, Иисус Христос, сказал, что там, где двое или трое во имя его соберутся, там и Он среди них будет. Он как раз церковь подразумевал. Хотя лучше бы, на мой взгляд, каждому по отдельности читать и добавлять по окончании сугубые молитвы. Каждому же есть, что Господу сказать, конкретно свое, собственное. Хотя святые отцы на этот вопрос по-разному смотрят, и в современном священстве тоже единого мнения нет. Вот, например, святитель Игнатий Брянчанинов считал, что своими словами молиться нельзя, потому что уста человеческие осквернены и нечисты, и ими допустимо только слова святых отцов повторять, которые в молитвослов внесены, а все мысли наши Господь и так видит. Это одно авторитетное мнение. Есть и прямо противоположные. Вот, например, святой Феофан Затворник, наоборот, писал, что у каждого должно быть для Господа свое живое слово, оно до Спасителя быстрее дойдет и будет лучше воспринято, потому что идет не из головы, а из сердца. Это вопрос спорный, может быть, мы когда-нибудь вернемся к нему и вместе обсудим, как нам лучше правила читать. Но это позже, когда все соберутся. Сейчас я о другом сказать хочу. Я привез несколько молитвословов и раздам вам, но с просьбой – обязательно читать утреннее и вечернее правила. Может быть, потом комбат или командир роты выделят специально время для молитв, а пока выбирайте время вы. Используйте личное. Я понимаю, что с вашей службой это сложно, сам в этой же роте служил и хорошо знаю, что такое четырехчасовой сон. Сложно от такого короткого сна время вырывать. Но утреннее правило можно наизусть выучить и читать его во время утренней пробежки. По пути в столовую. Читать же не обязательно вслух. Если Господь даже наши мысли слышит, неужели же он не услышит произнесенные про себя молитвы? Я лично, когда служил, так и делал. Вы согласны со мной?
– Согласны, – ответил за всех первый солдат.
Отец Георгий вытащил из сумки три молитвослова и вручил каждому.
– Батюшка, а у нас когда службы будут проходить? Или вы нас будете в поселковую церковь водить? – поинтересовался третий солдат, до этого только молчаливо слушавший.
– Комбат обещал поставить взводную палатку [31] вместо храма. Стоя, там все наши верующие поместятся. А до этого я должен съездить к местному благочинному [32] , познакомиться и предупредить, что у нас новый, пусть и временный, приход появился. У Владыки я уже был, получил благословение. Теперь только с благочинным поговорить необходимо. Архиерей должен был позвонить ему, чтобы он нам подготовил для палатки большой алтарь, а то у меня есть только маленький походный. Завтра машиной доставят, и начнем проводить службы. Я надеюсь, уже в воскресенье мы сможем отслужить в нашем походном храме Божественную литургию.
– А исповедь будет, батюшка? – спросил второй солдат.
– Конечно, как и полагается, исповедь перед литургией. В девять утра литургия, а в восемь исповедь. Только у меня к вам еще вопросы есть. Я здесь один, как в простой сельской церкви, где службы обычно без дьякона проходят. В этом случае, священник сам исполняет обязанности дьякона, за него читает молитвы. Но мне необходим алтарник и два чтеца [33] . Сумеем найти достойных людей?
– В первом взводе есть парень, – сказал первый солдат. – Он с детства при храме служил. И чтецом, и алтарником был. Они к утру должны вернуться. Могу и я чтецом быть, у меня получается по-старославянски….
– По церковно-славянски, – поправил отец Георгий.
– Да, конечно… У меня получается по церковно-славянски читать без запинки.
– Я тоже могу, – сказал второй солдат. – Вот все трое и поможем.
– Прекрасно. Как вернется, пошлите третьего ко мне, если не трудно.
– Обязательно, батюшка, пошлем…
После ухода солдат отец Георгий выставил иконы, зажег свечу в подсвечнике и стал читать перед образами вечернее правило. Неожиданно раздался стук в дверь, и, не дожидаясь приглашения, вошел подполковник Шумаков.
– Извини, батюшка, помешал, – смущенно проговорил он.
– Заходите, Сергей Владимирович, вы мне не помешали. Домашние молитвы – это дело всегда сугубое, а все люди, пришедшие хоть к священнику, хоть к мирянину, – это дело общецерковное. И приход людей для каждого христианина должен быть важнее молитвы. Так нас святые православные отцы учат.
– Я пришел учиться молитве, – напомнил «подполковник Шумахер». – Как договаривались…
– Читать вы умеете, остальное все просто. Я бы рекомендовал вам для начала на службу в церковь ходить. Хотя бы на воскресные утренние службы или на наши службы, когда мы здесь служить будем. И еще есть обязательное дело. Каждое утро и каждый вечер по полчаса у вас должно уходить на чтение утреннего и вечернего правил. Я только что разговаривал с тремя верующими солдатами, подарил им каждому по молитвослову и тоже настоятельно просил их читать правила. Солдатам труднее выбрать время, чем комбату, хотя у комбата забот, конечно, больше. Но вы сами своим временем распоряжаетесь, а солдаты такой возможности не имеют. Они обещали постараться. А если у них будет перед глазами такой пример, как вы, они даже из простого к вам уважения будут это делать.
– Я все понимаю. Но вот как совмещать воинскую службу и соблюдение религиозных обрядов – это большой вопрос. На мой взгляд, война и Вера – вещи антагонистичные. У меня в голове постоянно сомнения вертятся. Что на это скажешь, батюшка?
– Нас, товарищ подполковник, специально для армии готовили, словно предвидели такие вопросы, и потому сказать кое-что я могу. Для начала задам вам вопрос – какие из русских великих полководцев ни разу в жизни не потерпели поражения?
– Ну, Александр Васильевич Суворов. Это я точно знаю. Кто еще? Есть, наверное…
– Еще адмирал Федор Федорович Ушаков и генерал Михаил Дмитриевич Скобелев. Все трое были беспредельно и глубоко верующими людьми, и ни одной битвы не начинали и не оканчивали без молитвы. Они очень высоко ставили духовно-нравственное воспитание своих солдат, возведя религиозное воспитание в систему, что и давало результат. Большую часть своих сражений они выигрывали тогда, когда противник обладал значительным численным преимуществом, при этом на одного убитого русского солдата приходилось по восемь-десять убитых противников. Для примера можно взять хотя бы знаменитую битву при Рымнике, за которую Суворову было даровано звание графа Рымникского. Турецкая армия Юсуф-паши имела сто тысяч солдат, у Суворова было двадцать пять тысяч. Турки перед бегством потеряли десять тысяч убитыми и вдвое больше ранеными, а русская армия потеряла только пятьсот человек. Перед этой битвой Суворов устроил молебен, в котором принимала участие вся русская армия. Это, как сам генералиссимус говорил, и принесло ему победу.
Федор Федорович Ушаков на кораблях своего флота установил монастырский порядок, сами корабли носили имена русских святых и христианских праздников. Завет адмирала матросам и офицерам флота в форме письменного приказа сохранился до наших дней. Ушаков велел всем читать перед боем псалмы: двадцать шестой – «Господь – свет мой и спасение мое: кого мне бояться? Господь крепость жизни моей: кого мне страшиться?», пятидесятый – покаянный и девяностый – «Живущий под кровом Всевышнего под сенью Всемогущего находится, говорит Господу: «прибежище мое и защита моя, Бог мой, на которого я уповаю!» В русской традиции девяностый псалом называется «Живый в помощи Вышняго». Во флоте Ушакова родилась традиция – писать этот псалом на специальных повязках и надевать эти повязки на тело. Потом это стало традицией всей русской армии, и псалом стали писать на поясных ремнях. Такие ремни выпускаются до сих пор. А о победах адмирала всем известно. В битве у острова Темра турецкий флот превосходил русский в полтора раза. При этом турки были полностью разбиты, потеряли полторы тысячи убитыми и чуть меньше тысячи ранеными. Русские моряки потеряли всего двадцать человек.
Генерал Михаил Дмитриевич Скобелев был отравлен в возрасте тридцати восьми лет то ли германскими шпионами, то ли масонами – по-разному говорят. Но за свою короткую жизнь он успел одержать множество блестящих побед. Присоединил к России Среднюю Азию. Если помните, город Фергана назывался одно время Скобелев. Прославленный генерал любил говорить: «Коня готовят к бою заблаговременно, но победа только от Бога!»
– Но у русского оружия и другие победы были, – слабо возразил Шумаков.
– Конечно. Сейчас уже и смешно, и грустно слышать, что в Великой Отечественной войне русский народ победил благодаря Сталину и безбожникам-коммунистам. Русский народ победил, скорее, вопреки этому, кстати, потеряв при этом людей в четыре раза больше, чем фашистская Германия. Только в последнее время историки стали связывать перелом в войне в сорок третьем году с тем, что тогда прекратились гонения на Православную церковь. А что касается полководцев, то хорошо известен факт, что маршал Жуков всегда и везде возил с собой икону Казанской Божьей Матери.
– Ладно. Соглашусь, что Господь верующим людям помогает. Но ведь и противоречий существует множество. Не представляю себе, как солдат сможет выдержать пятидесятикилометровый марш-бросок и последующий бой, если будет держать пост…
– Наш покойный патриарх Алексий Второй, – объяснил священник, – благословил православных воинов на вкушение скоромной пищи во время поста. Он понимал, что в условиях современной армии поститься сложно, особенно если армия эта находится в «горячих точках». Так что здесь можно не опасаться, но все же патриарх рекомендовал, если есть возможность, соблюдать пост хотя бы в среду и в пятницу.
– Хорошо, пусть так. А как быть с заповедью «Не убий»?
Ответить отец Георгий не успел, в дверь снова громко постучали.
– Войдите, – сказал священник.
Вошел младший сержант контрактной службы Соломин и доложил:
– Товарищ подполковник, звонили из штаба мотострелков. Вас из Москвы срочно требуют на узел связи к телефону ЗАС. Звонит командующий войсками спецназа ГРУ полковник Мочилов.
– Иду… – стремительно поднялся Сергей Владимирович и почти выбежал из комнаты священника…
Назад: Глава пятнадцатая
Дальше: Эпилог