Глава одиннадцатая
Старший лейтенант Супротивников напряженно посмотрел на майора Лохматого, тот в ответ так же напряженно посмотрел на него, и они поняли друг друга без слов.
– Занимайся, – распорядился майор. – А я пока допрос продолжу. Если я займусь, вы мне своим гвалтом мешать будете.
У Василия Ивановича Супротивникова была одна особенность то ли характера, то ли организма, которой он и его сослуживцы при необходимости охотно пользовались. Если он что-то делал, то умел полностью отключаться от окружающего мира, никого не видя и не слыша, ему не мешали чужие разговоры, и никакие слова не могли сбить его с толку.
Майор встал из-за компьютера, уступив место младшему коллеге. Но, прежде чем сесть за компьютер, Супротивников залез в сейф, стоящий справа от него у стены, вытащил пластиковый мешок с вещественными доказательствами, сорвал пломбу и нашел там среди других документов паспорт убитого Джогирга Музарбекова. Раскрыв его, долго рассматривал сначала просто сквозь очки, которые норовили сползти на кончик носа, и потому их постоянно приходилось подправлять, а потом достал из стола майора Лохматого сильную лупу и стал смотреть через нее. Лупа, кажется, помогла больше, чем очки, по крайней мере, старший лейтенант заволновался, резко встал и вышел из-за стола вместе с паспортом, забыв закрыть сейф.
– Василий Иванович… – показывая пальцем, с укоризной в голосе напомнил майор.
Супротивников вернулся, закрыл сейф и поспешил к двери. Допрос продолжался, но он уже мало интересовал старшего лейтенанта. Василий Иванович стремительно преодолел длинный коридор, поднялся по лестнице на верхний этаж здания, нашел нужный кабинет с бронированной дверью и нажал кнопку звонка. Дверь открыли только через минуту. Но это ожидание, видимо, было привычным, и Супротивников даже не возмутился.
За дверью стоял пожилой лысый коренастый человек, облаченный в белый халат поверх мундира.
– У меня к вам вопрос, товарищ подполковник, причем срочный. Дело касается тройного убийства и похищения восьмидесяти килограммов золотого песка. Кажется, зацепка появилась, но следует осторожно к ней подойти. Что можете об этом паспорте сказать? – Старший лейтенант протянул паспорт Музарбекова. – Простая визуальная экспертиза…
– Прямо здесь смотреть? Заходи, посмотрим, – пригласил эксперт.
Кабинет состоял из короткого коридора и нескольких комнат. Подполковник провел Супротивникова в свою, где горела только мощная настольная лампа над письменным столом и светился монитор компьютера. Он сразу развернул его изображением к стене, но старший лейтенант успел увидеть, что подполковник играл в какую-то компьютерную игру. Фанат компьютерных игр – об этом все управление знало. А фанаты не любят, когда их играм мешают.
Света настольной лампы хватало для тщательного осмотра, но подполковник надел еще и часовую лупу с сильным увеличением и стал внимательно рассматривать документ, причем каждую страницу, одну за другой. Потом вернул документ Василию Ивановичу.
– Что? – спросил старший лейтенант, глядя на бесстрастное лицо эксперта.
– Могу только одно сказать – фотография переклеена. Если есть еще какие-то исправления или подчистки, возьму на экспертизу только завтра. Сейчас, извини уж, друг сердешный, занят.
– Хорошо, завтра принесу, товарищ подполковник, – согласился Супротивников и направился к двери. – Но меня как раз вариант с вклеенной фотографией и устраивает. Может быть, большего и не понадобится…
Следующий запрос с пометкой «срочно» был отправлен в управление ФСБ по Ингушской Республике. Майор Лохматый в это время заканчивал допрос, но Василий Иванович не слышал ни самих вопросов, ни ответов на них. Он, что называется, «включился» в новый вариант дела. Запрос касался паспорта Джогирга Артагановича Музарбекова. И по тому же адресу была отправлена фотография убитого Музарбекова, только уже без упоминания личностных данных. Просто фотография – не говорит ли что-нибудь это лицо правоохранительным органам Ингушетии. На всякий случай старший лейтенант сбегал еще и в компьютерный отдел, отсканировал фотографию, вклеенную в паспорт, увеличил ее и перенес на флешку, чтобы перебросить в свой компьютер. Вдруг ингуши проявят желание уточнить что-то по этой фотографии? Все-таки лицо убитого человека не всегда соответствует лицу живого, те же глаза закрыты. Тогда придется фотографию живого отослать.
Ответ на запрос по фотографии пришел очень быстро. За то время, пока Василий Иванович бегал к компьютерщикам, опера из ингушского управления успели переслать его запрос в антитеррористический Комитет, и оттуда ответили, что человек на фотографии – скорее всего, находящийся в федеральном розыске Насухан Сардалович Таштемиров, амир уничтоженной банды террористов, которому удалось скрыться от правосудия. Комитет Ингушетии заинтересовался причиной запроса и некоторой странностью фотографии. Странность заключалась в том, что это фотография трупа, и снимок был сделан через несколько часов после убийства, и тело убитого, как и лицо, успело прихватить морозом. О чем старший лейтенант Супротивников тотчас и написал с подробностями.
Вскоре пришел ответ и на второй запрос, и опять не из управления ФСБ, а из МВД республики, куда запрос просто переслали из ФСБ. Сообщалось, что Джогирг Артаганович Музарбеков обращался в паспортный стол своего районного управления полиции с просьбой о получении паспорта взамен утерянного при неизвестных обстоятельствах. Ингушские полицейские даже постарались и прислали электронную копию учетной карточки нового паспорта, где была вклеена фотография. Старший лейтенант Супротивников увеличил эту фотографию во весь монитор и повернул монитор к подписывающему протокол допроса Байшункару Бикбулатову.
– Кто это? Знаешь такого?
– Джо… – сразу без нотки сомнения ответил Бикбулатов.
Супротивников переглянулся с Лохматым. Дело пошло, и теперь следовало только расставить все факты по своим местам, и потом уже можно будет не тормозить и катить по хорошей дороге на высокой скорости. Хотя вопрос о том, какое отношение Джогирг Музарбеков имел к похищенному золоту, оставался открытым.
На всякий случай старший лейтенант вывел на принтере фотографии того и другого Джогирга. Конечно, лица были совершенно разные…
Бикбулатова увели, чтобы доставить на допрос следующего задержанного.
Ушел и капитан Лончаков, которому в этом кабинете было откровенно скучно. В кабинете остались только два хозяина, каждый за своим столом.
– Ну и что этот допрос дал? – спросил старший лейтенант майора Лохматого.
– Странные ощущения, и только.
– То есть?
– Что за тип Абельзада Рахматуллин? Как ты его оценишь?
– Типичный шакал. Хитрый, пытается извернуться. И всегда готов в спину ударить. Это если по общечеловеческим меркам судить. Человек подвида шакалов. Только мне кажется, в этот раз он сам себя перехитрил.
– А второй?
– Я с Бикбулатовым почти и не разговаривал. Так, несколько фраз. Показалось, что старается быть полезным, чтобы его прицепом вместе с другом не потянули.
– Вот-вот… Именно это он и пытается показать, – согласился майор. – Только мне кажется, он еще хитрее первого, и готов этим первым пожертвовать, просто сдает его с потрохами, несмотря на то что друг детства. Абельзада к нему приехал, как сам утверждает, прятаться от розыска. Тогда скажи мне на милость, зачем они взяли билеты на самолет до Находки?
– Что Бикбулатов об этом говорит?
– Я ничего про билеты не спрашивал. Мне сначала нужно самому узнать, а потом спрашивать. И вообще, я делал вид, что верю его чистосердечию. Но он – жу-ук… С ним аккуратно и чисто нужно работать, без лишней информации.
Василию Ивановичу вдруг пришла в голову мысль. Он даже указательный палец вверх поднял, призывая майора к вниманию, а потом схватился за трубку внутреннего телефона и набрал нужный номер:
– Старший лейтенант Супротивников. Просьба у меня к вам. Срочное дело. Сначала проверить день в день, ровно два месяца назад, все рейсы, прилетающие в Магадан. Две фамилии. Первый – Джогирг Мажитович Мухарбеков. Второй – Байшункар Табарович Бикбулатов. И поискать те же фамилии дополнительно по ближайшим дням. В Магадан и из Магадана. Неделю, скажем, вперед, и неделю назад. После этого первого объекта проверьте, пожалуйста, по всем видам транспорта на сегодня и завтра. Спасибо, девушка. Мой номер в справочнике есть. Старший лейтенант Супротивников. Су-про-тив-ни-ков… Хорошо. Буду ждать. Это срочно.
– Зачем тебе это? – спросил майор Лохматый, когда старший лейтенант положил трубку.
– Чтобы таблицу составить по времени – кто и когда что делал и чем занимался. А вообще, это моя теория работы сетью. Чем шире сеть, тем больше фактов. Чувствую, что-то здесь есть, и надеюсь на улов…
Конвоиры постучали в дверь.
– Войдите, – разрешил майор.
Привели на допрос последнего из четверых, Гортана.
Сняли наручники, усадили, как полагается, на апробированный стул, и сразу не включили камеру. То есть дали этим знак конвоиру, что стул находится полностью в подчинении его ноги. Конвоир отставил ногу в сторону, чтобы «включить» ее во время допроса без задержки.
– Начнем с главного, – произнес старший лейтенант Супротивников привычным суровым тоном. – Золото где?
– Какое золото? – спросил задержанный, великолепно демонстрируя свое изумление. И тут же, неуклюже разбросив руки, приземлился на пол, так как нога капитана Лончакова выбила из-под него стул. Гортан отнесся к своему падению спокойно. Поднялся без всяких стонов, даже претензии высказал: – Все золото ищите, сколько уже накопали, наверное, а стул нормальный для порядочного человека приобрести не можете. Тоже мне, старатели…
– Старатели стараются, – хмыкнул Лохматый, – а мы ленивые. Будь мы не ленивые, сразу по прибытии в Магадан тебя «повязали» бы и отправили обратным рейсом. Ты где у нас прописан? – Майор раскрыл паспорт Гортана. – Гортанов Вячеслав Алексеевич. Регистрация… Находка… Что, в Находке убивать некого? Какими ветрами сюда занесло? Ах да, я и забыл… Здесь же золото моют. Золотишка захотелось? Чтобы пыль золотая в карманах осела… Ну-ну… Рассказывать сам будешь или тебе помощь требуется?
– Спрашивай, – невозмутимо ответил Гортан. – Может, что и вспомню. Только меня уже в лагере вертухаи били, в результате я амнезию заработал, память теперь подводит.
– А я уже спросил, – снова вступил в разговор старший лейтенант Супротивников, включая камеру видеозаписи. – И все еще ответа жду. Время засекать?
– Ничего про золото не знаю, – сказал Гортан, глядя в объектив камеры. – Парня завалил. Пишите, сознаюсь. Заодно и тех, кто с ним был. Свидетелей. А лишнего на себя брать не буду.
– Какого парня ты завалил? – с любопытством в голосе спросил Лохматый.
– Чечена… А то охамели совсем…
– Ингуша, наверное. Среди убитых был один ингуш, а чеченцев не было.
– А мне какая разница, все они одним миром мазаны. Девку он одну обидел. Сильно обидел. А я к ней нежные чувства испытывал. Девка эта пропала после того… Может, он ее добил, не знаю. Но уже одного, что так обидел, хватило. Я его и… Того… Это на себя беру. И Волоху я попросил помочь. Он здесь раньше жил, места знает. И машина у него здесь оставалась. Без машины на такое дело идти несподручно. Я и попросил…
– Нормальный ход. А где эта девка живет?
– Во Владике. Жила. Сейчас пропала куда-то… Подружки говорят, собрала наскоро свое шматье и уехала.
– Вот видишь, подтвердить твои показания некому. Значит, будет другая статья – ограбление инкассаторов, сопряженное с убийством двух и более человек. Это посерьезнее.
– Подтвердить можно. В ментовке заява от нее была. В Центральном райотделе.
– Уже легче. Значит, согласно твоим показаниям, ты отомстил за девушку и убил Джогирга Артагановича Музарбекова, – продолжал записывать в протокол слова задержанного майор.
– Ну да, я то и говорю.
– А кто стрелял? Ты или Волоха?
– Я стрелял – точно. Может быть, и он. Я не знаю. Неужели непонятно, что, когда обстановка такая, когда человека убиваешь, нет времени по сторонам смотреть? Все, как во сне, происходило. Как в тумане… Тут и радость, что отомстил, и опасения, не видел ли кто и нет ли поблизости другой машины?.. Невозможно все увидеть и сообразить.
– А кто навел на машину с Музарбековым? Кто сообщил, что он в этой машине едет?
– А вот этого я не скажу, – категорично заявил Гортан. – Человека попросил, он маленькую услугу оказал, а я его сдавать должен? Он и не знал, что я этого козла завалить собирался. Я своих не подставляю, можешь, начальник, больше не спрашивать.
– В данном случае, если тебе, предположим, поверить, то получается, что не ты его подставляешь, а он тебя, причем подставляет по-крупному, на всю катушку. Могу в этом случае предположить интересный вариант, при котором тебя использовали как последнего лоха, а потом выбросили из дела пинком под зад. Тебе подставили машину с инкассаторами, которые перевозили восемьдесят килограммов золота в песке и самородках. Допустим, про золото ты не знал, потому что машина была не инкассаторская, а обычный микроавтобус. Тогда меня интересует, кто забрал контейнеры с золотом? Скорее всего, тот, кто знал, что инкассаторов расстреляют. Устраивает тебя этот вариант?
– Не верю. Невозможно это, – пожал плечами Гортан.
– Почему?
– Потому что я свидетелей убрал. Подчистил за собой.
– То есть ты убрал и того, кто сообщил тебе о выезде Музарбекова?
– Да.
– Тогда почему же не назвать его имя?
– Господи, какая теперь разница! Пожалуйста. Это бульдозерист Василич, который участок дороги обслуживал. Он нам помогал. Он на своем бульдозере их «Газель» протаранил.
– А ты его потом расстрелял.
– Да! Да! Да!..
– И пьяному влил в рот спирт с какой-то отравой.
Гортан промолчал, но удивленно поднял брови.
– Тот спирт из бутылки, что мы в машине Волохи нашли, и эта же отрава была в желудке расстрелянного и сожженного бульдозериста.
Майор пока не говорил, что Василич жив остался, ни к чему обвиняемому лишнюю информацию давать. И тут же убедился, что прав был многократно.
Раздался телефонный звонок. Трубку снял старший лейтенант Супротивников.
– Да. Да. Старший лейтенант Супротивников. Он сейчас занят. Кто спрашивает? Да, можете мне сообщить, мы в одном кабинете сидим, и вместе этим делом занимаемся. Да. Я понял. Хорошо. Спасибо. Усильте охрану. Занавесьте окна. Нет, больше можете не звонить. Информация принята. Будут результаты, звоните. Мы, похоже, всю ночь здесь просидим.
Старший лейтенант взглянул на майора Лохматого, написал что-то на листке бумаги и протянул ему. Тот прочитал: «Звонили с прииска. Начальник райотдела полиции. Через окно больницы, издалека, стреляли в бульдозериста Василича. Пуля попала в подушку. Судя по пуле, стреляли из охотничьего карабина калибра 7,62. Такие карабины обычно бывают с оптикой. Василич не пострадал. Принимаются меры к розыску стрелка. Охрана палаты усилена».
– Я этого ожидал, – произнес Лохматый.
Старший лейтенант повернулся к допрашиваемому.
– Красиво ты все говоришь, хотя врешь безбожно. Если бы просто хотел сесть за убийство, получил бы двадцать два – двадцать четыре года «строгого». Это терпимый срок. А если за золото, то это уже на пожизненное катит. Что такое пожизненное заключение, представляешь? Это означает, что жизнь твоя уже кончилась. Сбежать из спецлагеря невозможно. Там условия такие, что не сбежишь. И каждый день будешь мечтать о том, чтобы повеситься, но тебе и этого не позволят. Ты даже не в камере будешь, а в обезьяннике. За толстой решеткой во всю стену, как в зверь в зверинце. Даже на парашу будешь садиться под наблюдением. Это из опасения, что ты пожелаешь в параше утопиться. Тебе даже этого не позволят. Если тебя будут куда-то выводить, то только в наручниках. Все передвижение вне камеры с наклоном под девяносто градусов. Поднятая голова означает попытку к бегству и пресекается ударом дубинки. А камера – два с половиной на два с половиной метра. Даже ноги размять не сможешь. Единственное, что тебя может спасти, абсолютное, безоговорочное признание всего и всех. И, естественно, ты должен показать, где золото. Без золота разговор у нас не получится, и обвинитель в лице полковника Ладейщикова, который твое дело ведет, напишет обвинительное заключение по полной программе. Тогда тебе от пожизненного срока не отвертеться…
– Что ты мне лепишь… – слабо возмутился Гортан. – Детям такие сказки на уши вешай. Во-первых, знал бы я, что там золото, разве полез бы туда? Не первый год замужем, знаю, что такое золото и как его разыскивать будут. Мое дело попроще. Я не настолько крутой, чтобы на золото кидаться. А если признаюсь, что золото у меня и сдам, тут уж мне по всей полноте и влепят. Это я не к тому говорю, что золото у меня, а к тому, чтобы ты не старался и не тратил время. Я устал от пустой болтовни.
– Скажи, ты от природы не болтливый парень? – каким-то загадочным голосом спросил майор Лохматый.
Гортан слегка насторожился, понимая, что майор сейчас что-то очень важное скажет, и ответил:
– Я еще в детстве молчуном прослыл.
Майор выключил камеру и поднял глаза на конвоира.
– Фельдшер ваш на месте?
– На месте.
Лохматый взял телефонный аппарат внутренней связи и набрал короткий номер. Ответили быстро.
– Лаврушкин?
– Я, товарищ майор.
– Узнал?
– Узнал, товарищ майор.
– Тогда поднимись в кабинет со своим чемоданчиком.
– Плохо стало задержанному?
– Наоборот. Ему слишком хорошо. Так хорошо, что он говорить откровенно не хочет. Надо помочь ему развязать язык.
– Скополамин? [20]
– Да.
– Иду, товарищ майор…