В дороге до аэропорта Слава Макаров постоянно поглядывает в зеркало заднего вида. Сначала за ними едет белая «Нива», потом «Нива» внезапно сворачивает вправо, останавливается не доезжая перекрестка, а ее место занимает синий «Москвич» с помятым капотом.

– Сколько смен провели? – спрашивает Сохно так, словно зеркала под него, пассажира, настроены, а не под водителя. Но Макаров, зная опыт друга, не удивляется.

– Только что первую.

– Слабовато у них с силами. Не хватает людей…

– Разин перестарался. Впрочем, нам от этого только легче. Сейчас Разин снимается с места. Как только мы появимся в небе, он уйдет. В Грозный прибудет своим ходом. Ему БТР для этого дела дали.

Макаров по-прежнему чаще поглядывает в зеркало заднего вида, чем на дорогу перед собой. Благо движение в здешних краях совсем не такое, как в Москве, и даже не такое, как в других городах России. Нормальному водителю можно вслепую ездить, повинуясь только указаниям пассажира, и при этом почти не рискуешь в кого-то въехать. Разве что можешь не увидеть команду военного регулировщика, а это чревато получением автоматной очереди.

Регулировщик у шлагбаума делает знак, и Макаров, поскольку он едет не вслепую, останавливается. Приглашают дежурного. Дежурный уже предупрежден. Но синий «Москвич» останавливается неподалеку, и сотня долларов перекочевывает из кармана Славы в карман дежурного.

– Не забудьте сдать… Они фальшивые… – предупреждает Макаров.

– Как бы не спутать и не сдать настоящую бумажку, – ворчит в ответ молодой, но абсолютно седой капитан.

«Уазик» проезжает на служебную парковку. И сразу оттуда Макаров направляется к стоянке санитарных вертолетов. Он сам еще не встречался с командиром экипажа, только разговаривал по телефону. Но по бортовому номеру без труда находит нужную машину. Останавливается рядом.

– С нами, что ли? – спрашивает бортмеханик, пинающий колеса, как заправский автоводитель.

– Где командир?

Но командир уже и сам слышит разговор и выходит из-за вертолета.

– Макаров?

– Он самый.

– А второй где?

– В машине сидит. Вы готовы?

– Ждем команды. Зовите своего друга.

– Сначала, как договаривались, процедура, – смеется Макаров и сдвигается чуть в сторону.

Встают так, чтобы их не было видно со стороны других вертолетов, но хорошо было видно из «Москвича» и из только что подкатившей белой «Нивы». Там наверняка приготовили для такого случая бинокль. В хорошую оптику можно без проблем рассмотреть даже достоинство купюр. И Слава начинает вытаскивать из пачки по одной бумажку за бумажкой. Отсчитывает пятьдесят штук и пожимает вертолетчику руку в знак состоявшегося союза. И только после этого машет рукой Сохно, приглашая в дальнюю дорогу. Сохно хлопает дверцей «уазика» и хромает через летное поле.

С громкими хлопками шумит двигатель, начинают крутиться вертолетные винты.

– Что высмотрел? – на ходу интересуется Слава.

– Смотрели в бинокль и считали, сколько платишь. Пять «штук», кажется?

– Пять «штук».

– Вот. Я и без бинокля не ошибся. За простой полет, как я понимаю, «штуки» хватило бы. Они это оценили. И сразу стали кому-то звонить. Значит, так. В «Москвиче» трое, в «Ниве» один человек – в милицейской форме.

– Приятно. Летим…

Макаров помогает Сохно забраться в вертолет. Как ни ломай подполковник комедию, а нога у него прострелена совсем не комедийным образом.

Диспетчер аэропорта давно предупрежден. Кроме того, рядом с диспетчером сейчас сидит полковник Мочилов, наблюдающий за происходящим из высокой стеклянной будки.

Взлетают быстро.

Вагап плетется последним, хотя его ранения ничуть не мешают переставлять ноги. Но эмиру необходимо показать, как он страдает и как превозмогает страдания, чтобы выполнить порученное дело. Герой, одним словом. И сам себя таким, похоже, ощущает. По мере глотания километров и перевалов, дыхание Вагапа за спиной эмира Абдула становится все более частым и громким. Особенно громко звучат вздохи, в которые примешивается пока еще тоненькая нотка стона. Вроде бы нечаянно прорывается.

И после очередного труднопроходимого участка прорывается стон настоящий. Вагап садится прямо на мокрую землю.

– Привал…

Дыхания у эмира явно не хватает. Абдул этому не удивляется. Вагап сам в бой редко ходит, больше посылает отдельные небольшие группы. Для этого дыхания не надо. Но группы его аккуратно работают. Оттого и репутация у Вагапа неплохая. Не такая, конечно, как была еще вчера у Абдула Мадаева, но тоже неплохая.

Не успевает Абдул присесть, как слышит слабый звонок за пазухой у Вагапа. Тот торопливо вытаскивает трубку. Хорошо, что трубку выстрелом не повредило. А то остались бы без части связи. Многие люди Вагапа знают только его номер.

И тут же срабатывает виброзвонок в трубке самого Абдула. Он тешит себя надеждой, что это «Координатор проекта» хочет дать ему очередной мудрый совет. Тот самый «Координатор» проекта, что звонил вчера из Москвы, предупреждая о том, что делается вокруг Абдула в чеченских горах. Информированность, что ни говори, поразительная…

– Слушаю, – тихо говорит эмир.

– Это я, – раздается спокойный голос Шамиля. – Что там у вас случилось?

– На засаду нарвались. Около пещер… Туда сейчас хода нет… В самих пещерах охрана…

– Что думаешь предпринять?

– Направляемся в Грозный. Будем перехватывать там.

– Мне только что сообщили… Макар и подполковник заплатили пять «штук» за санитарный вертолет… Нашими «зелеными»… И вылетели… Как ты думаешь, куда они вылетели?

– В пещеры.

– Я тоже так думаю… Сколько вас?

– Трое осталось. Я, Вагап и Хамзат. Вагап ранен…

– Не бойцы… Идите в Грозный… Там вам помогут…

– Но…

А Шамиль уже отключается от связи, как всегда, когда собеседник этого не ожидает и желает что-то спросить. Такая у него привычка.

Абдул оборачивается. Вагап уже убрал свою трубку. И поднимается.

– Будем возвращаться. Из пещеры ушла охрана.

– Мне звонил Шамиль. Посоветовал идти в Грозный.

– Надо возвращаться и обыскать пещеру.

– Надо, – соглашается и Хамзат, словно у него кто-то спрашивал.

– Туда сейчас вылетели подполковник и Макар. Заплатили за вертолет пять «штук»…

– Тем более надо. Мы раньше успеем. И встретим их в пещере. Мне Шамиль дал право решающего голоса…

Вагап явно обижен на то, что Шамиль позвонил не ему, а Абдулу. И только поэтому сейчас упрямится. Абдулу остается только плечами пожать. Но сразу после этого движения он падает. Падает и Хамзат, и только Вагап не понимает еще, что произошло. А произошло простейшее – в ствол дерева рядом с Хамзатом ударила пуля. Выстрела слышно не было, значит, стреляли из «винтореза». То же самое было, когда они попали в засаду пару часов назад. А вслед за «винторезом» тогда заговорили автоматы.

– Уходим! – командует Абдул и первым бросается в сторону.

Хамзат устремляется за ним.

– Куда? – кричит Вагап.

Но ответом ему служат две автоматные очереди. К счастью, не такие прицельные, как в первый раз. Абдул и опомниться не успевает, как Вагап, быстро перебирая кривыми короткими ногами, оказывается далеко впереди.

Сохно проходит в кабину к пилотам и пальцем показывает площадку, на которой и раньше садились вертолеты. Площадка узкая, не слишком ровная, пилот качает головой, но сажает машину без проблем. Не долго собираясь, Сохно и Макаров покидают салон и отправляются в пещеру. Карту минирования Макаров помнит хорошо и сейчас показывает Сохно опасные места так, словно тот не проходил здесь же как раз в то время, когда минирование производилось.

На подъем по тропе у них уходит около пятнадцати минут. Пещера пуста. Разин уже снял охрану, хотя его группа и блокирует Абдула где-то в горах, отгоняя отсюда подальше. Сразу же минируют вход и устанавливают радиоуправляемый взрыватель. Около часа отдыхают – надо показать наблюдателю боевиков, что они путешествуют по подземным горизонтам. Нижний проход, через который рюкзаки заносились в пещеру, уже завален. И можно пользоваться только главным. Отдых утомляет и того и другого больше, чем работа. И потому они попеременно поглядывают на часы, глазами подгоняя стрелки.

В два раза больше времени, нежели на подъем, уходит на спуск. Рюкзаков пять, они тяжелые. Нести их сразу все неудобно, тем более под гору. И приходится перетаскивать по одному на отдельные отрезки дистанции.

– По-моему, наше начальство перестаралось, – ворчит Сохно. – На мой непросвещенный небанкирский взгляд, здесь не двадцать четыре «лимона», а все пятьдесят…

– Были бы настоящие, я бы и пятьдесят перенес! – усмехается Слава.

– Если еще к себе под кухонный стол… – в тон ему добавляет Сохно.

Так же, обливаясь потом, они перетаскивают рюкзаки через ручей и загружают их в вертолет. И сразу после этого взлетают. Уже в вертолете, наблюдая в иллюминатор за склоном, Сохно нажимает на пульте кнопку. Грохота взрыва не слышно, но облако пыли поднимается такое, что покрывает весь склон. За день до этого они несли взрывчатку для трех проходов. Но два взорвали с помощью зарядов, установленных боевиками. Проход с противоположного склона хребта взрывали спецназовцы генерала Сомова своими силами. Они же взрывали узкий проход внизу. Таким образом, чтобы не оставлять взрывчатку, Сохно и Макаров установили тройную дозу на единственный оставшийся проход. Взрыв эффективностью превзошел все ожидания. Больше пещерой никто не сможет пользоваться…

Вагап останавливается и просто падает животом на большой валун, когда кончаются силы. Но у Абдула и у Хамзата сил еще достаточно, и Абдул знает, как подогнать местного эмира.

– Они догнали нас… Волкодавы… Эти сволочи вцепятся, не отпустят… Наверняка погоня по следу идет… Надо отрываться!

Вагап поднимается сразу и снова убегает далеко вперед. Но теперь уже не так далеко до дороги. И Вагап понимает, что спасение от преследователей именно там. Поэтому он на ходу звонит, вызывая машину к месту, где их высадили. Но сам он проводник неважный и потому выводит попутчиков чуть дальше, почти у блок-поста. Из опасения, что их заметили, приходится снова переходить на полубег и сдвигаться в сторону, а потом опять к дороге возвращаться. Теперь они попадают точно и как раз вовремя, потому что «жучка» с надписью только-только подъезжает. За рулем, как узнает Абдул, снова заика. И опять он в милицейской форме.

Сначала едут на ферму. Едут быстро по разбитой дороге и несколько раз стукаются амортизаторами и выхлопной трубой о выбоины почвы.

Абдул устал. И Хамзат, это тоже видно, устал. А Вагап вообще выглядит полуживым.

– Надо сразу ехать в Грозный, – говорит Абдул и видит жалкий, испуганный взгляд Вагапа.

– Надо, – соглашается Хамзат.

– Пару часов поспать… – не говорит, а молит Вагап.

– Шамиль приказал – сразу!

Это срабатывает безотказно. Вагап отдает команду.

– В машине выспишься…

Приносят милицейский мундир для Хамзата. Документы у него есть свои. Заика и без того в мундире. Сзади садится еще один боевик, тоже переодевшийся.

– Что с тобой делать? – спрашивает Вагап Абдула. – На тебя документов нет. Может, здесь останешься?

– Мы с тобой на заднее сиденье… Нас обстреляли боевики… На дороге… Менты подобрали… Мы вообще без документов… В госпиталь нас везут…

– Хорошо придумал, – говорит в восхищении Хамзат.

Отдышаться после трудной работы спецназовцы успевают в вертолете. Промокшая от пота одежда высыхает быстро. Но в вертолете холодно, по всему салону гуляют ледяные сквозняки, и потому назвать обратную дорогу приятной трудно. Тем не менее, не жалуясь на судьбу, они благополучно долетают до Ханкалы. Макаров подгоняет «уазик», туда перегружают рюкзаки, и машина быстро уезжает в сторону госпиталя. Сохно необходимо сделать перевязку.

Ему в самом деле необходимо сделать перевязку. Работа в горах, переноска тяжестей – все это сказалось, и рана открылась с внешней стороны. Штанина камуфлированных брюк пропиталась кровью. Перевязку делает медсестра в кабинете главного врача. Главный врач здесь же, пьет спирт и наливает Сохно. Подполковник проявляет достойную солдата стойкость и отказывается.

– Мне еще за руль садиться…

Полковник Мочилов ждет, когда закончит свою работу медсестра, чтобы провести инструктаж.

Слава Макаров ждет друга в машине. Видит синий «Москвич» за воротами госпиталя, и белую «Ниву» чуть в стороне. Но и он, и боевики видят еще и БМП, стоящую рядом с теми же воротами. На броне сидят полковник Согрин и подполковник Афанасьев. Кордебалет строгает какую-то палку, вырезая набалдашник для трости, а Согрин разговаривает с кем-то по телефону. Когда выходит Сохно, «уазик» подъезжает к самому крыльцу. Одновременно начинает разворачиваться и БМП, неловко перекрывая дорогу другим машинам и пропуская только один «уазик». Кордебалет успевает сунуть в окно внедорожника трость, и «уазик», поднимая за собой облако пыли, уносится в сторону выезда из города.

БМП освободить дорогу не спешит. Согрин спрыгнул на асфальт и стоит, продолжая разговаривать по телефону. И только через несколько минут, когда из госпиталя выходит полковник Мочилов и садится через распахнутые задние дверцы, а Согрин забирается туда же, БМП трогается. Обгоняя ее, срываются с места синий «Москвич» и белая «Нива». Но на ближайшем перекрестке их останавливают за превышение скорости, проверяют документы, и задерживают до выяснения обстоятельств на добрых два часа…

Преследователи стонать готовы, платить готовы, умолять готовы, но омоновский патруль неумолим и, что удивительно, неподкупен.

Время потеряно. «Уазик» преодолел уже много километров.

А из подъезжающей к Грозному милицейской машины тщетно пытается дозвониться своим людям в Грозном эмир Вагап. Его людей обыскали, документы и личные вещи выложили на бетонный камень блок-поста, и не реагируют на поочередные звонки то одной, то другой трубки.