Через забор опять пришлось перепрыгивать, чтобы самому не стать жертвой выставленных «растяжек». А такие случаи были на памяти Джамбулата. Более того, он сам желал такой случай инициировать, только с другими действующими лицами. И потому сам соблюдал повышенную осторожность. Но забор был не настолько высок, чтобы стать серьезным препятствием для еще не старого Джамбулата Гарсиева. Сказывалась многолетняя воинская закалка, да и жизнь на «зоне» раскиснуть не давала. Мышцы свою крепость и упругость пока не потеряли.

Дедушка Ризван дожидался гостя в темноте на веранде. Стоял, оперевшись двумя руками на свой посох, и смотрел в темноту, словно что-то видел. Но даже свет из окна не попадал туда, где Джамбулат трудился. И потому ничего увидеть старик не мог. Тем не менее, смотрел.

– Что ты там сделал? – спросил просто, когда Джамбулат вернулся. – Все получилось, как ты хотел? Моя помощь не нужна?

– Поставил «растяжки» на три гранаты. Теперь главное, чтобы они пришли. Самому снимать «растяжки», да еще в темноте, дело опасное. А если не придут, снимать придется, не то, не приведи Аллах, взорвется невиновный. По-доброму-то, чтобы «растяжки» снять, нужен скотч, а у меня его нет. У тебя, дедушка, не завалялось?

– Скотч? А это что за штука? – переспросил старик.

– Значит, не завалялось, если не знаешь… Ладно. В крайнем случае, обойдусь леской…

Чтобы снять «растяжку», необходимо предварительно обмотать предохранительный рычаг вместе с корпусом гранаты плотным и крепким слоем скотча. Тогда есть гарантия безопасности. Гранаты в этом случае можно будет выбросить где-то в горах, где осколки никого не достанут. А камни и скалы такие ранения переносят безболезненно. Но все же лучше будет, если «растяжка» сработает. Естественно, на нужных людях. Но старик сказал уже, что в это время никто прийти к нему не может. Фельдшер Сосланбек уже предупрежден. Но он, если бы что-то получилось не так, как планировалось, уже, наверное, подошел бы. Если не подошел, значит, машина должна выехать или вот-вот выедет и будет ждать на дороге за первым поворотом. Это недалеко, минут сорок пешего хода…

– Пойдем в дом, дедушка Ризван.

– А мы разве смотреть не будем?

Хотелось усмехнуться стариковской наивности, но усмешка могла бы Ризвана Саадуева обидеть, а обижать доброго и честного старика не хотелось.

– Смотреть опасно. Так же опасно, как входить в калитку.

– Подумаешь… Опасно… Зато интересно.

– Нельзя, дедушка Ризван. Мне тоже интересно, но я просто знаю, чем это грозит.

– Неужели осколки до дома достанут?

– До двухсот метров разлетаются. Хотя основная зона поражение метров тридцать – сорок… А здесь метров восемь. Нельзя…

Старик вздохнул. Ему очень хотелось бы посмотреть, как взорвутся обидчики его дома. В этом была бы и его тоже месть. Но он хорошо понимал, что есть понятие «нельзя», и этого понятия могут не придерживаться только неразумные дети и всегда излишне любопытные женщины. А мужчине следует уметь держать себя в руках, чтобы не быть на женщину похожим.

– Но услышать-то мы услышим? – все же спросил он.

– Еще как услышим… Окна вылетят со звоном.

– Ради такого дела окон мне не жалко. Я бы и дом не пожалел. Где ждать будем?

– Лучше свет выключить и устроиться где-нибудь недалеко от двери.

– На кухне…

– Давай на кухне. Но ждать, я думаю, придется долго. Они вообще могут перед рассветом пожаловать.

– Тогда лучше лечь спать, – резонно рассудил старик. – Когда окна вылетят, мы проснемся.

– Правильное решение, дедушка Ризван. Ложись. Я посижу. Мне что-то совсем не спится. Ходил сегодня к реке, смотрел на разобранный мост, на дальние скалы, к которым так и не удалось прорваться. Все вспомнилось… До боли в груди… Какой уж тут сон…

– Как хочешь. Я лягу…

В этом была своя правда, возрастная. Да и безопаснее будет.

Едва старик ушел в комнату, Джамбулат набил пистолетные обоймы патронами и приготовил на всякий случай оружие – все три пистолета, что взял из схорона. «Всякий случай» в его понимании произойти мог лишь тогда, когда менты не пожелают войти через калитку, а где-то в стороне перелезут через забор. Чтобы лучше слышать происходящее вокруг дома, Джамбулат даже окно на кухне раскрыл, хотя вечер был прохладным и еще более прохладной обещала быть ночь. В горах и летом ночи не балуют теплом. А в середине весны, когда снег сошел лишь совсем недавно, тем более. Если «всякий случай» наступит, придется отстреливаться, и дело приобретет совсем другой оборот. В своем умении отбиться и победить Джамбулат не сомневался, но, помимо этого, он надеялся после взрыва доказать свою непричастность к происшествию. Более того, хотел бы обвинить во всем ментов и тем самым косвенно доказать свою невиновность. А в случае перестрелки такой вариант полностью отпадал, и Джамбулату пришлось бы снова переходить на нелегальное положение и скрываться в лесах. Не самый лучший вариант для его дальнейших планов. Но, какой бы оборот дело не приняло, отступать он был не намерен.

Так сидел он, слушал ночную тишину. Время тянулось долго, и глаза начали уставать, стали тяжелеть веки. Но Джамбулат обладал сильной волей и легко сумел перебороть сонливость.

Первую тень Джамбулат увидел сразу после того, как посмотрел на часы. Стрелки показывали четверть первого ночи. Обычно, в это время в селе все уже спят, и в редком окне увидишь огонек. Разве что кто-то из молодых смотрит телевизор, но спутниковые антенны были только в самых богатых домах, а простое телевидение сюда не доходило. Поэтому большинство окон были уже полностью темными.

Тень прогулялась по тротуару по ту сторону штакетника. По фигуре Джамбулат определил старшего из первой троицы ментов, что приходили в дом старого Ризвана. Два других мента были ростом пониже. Майор был такого же роста, но намного толще, с заметным брюшком.

Очевидно, это была разведка. Хотя что могла дать такая разведка – непонятно. Разве что менты надеялись услышать мелодичный храп из дома. Но, скорее всего, они слышали многократно, что любой военной операции предшествует разведка, и потому решили провести ее таким странным, ничего не дающим образом. Через минуту разведчик прошел в обратную сторону тем же маршрутом. И хорошо, что ему не пришла в голову идея зайти во двор. Тогда погиб только он один, а другим, возможно, не хватило бы осколков. Впрочем, менты могли бы и к своему погибшему подойти, тогда ничего не стоило бы бросить из окна гранату и в них. Благо, гранатами Джамбулат запасся. И пойди потом разберись, кто и отчего взорвался, если свидетель будет только единственный, причем сам же свидетель эту гранату и бросит.

Но старший из троицы ментов не решился на одиночный самостоятельный рейд в глубину предполагаемой обороны противника. Хотя он, скорее всего, и не подозревал о готовности противника его встретить. Ждать осталось совсем недолго. Более того, теперь уже можно было и от окна отойти, чтобы не получить в лоб осколок тобой же установленной гранаты.

Джамбулат проявил благоразумие и отодвинулся от окна, сев на стул за стеной. Ожидание, казалось, затягивается чрезмерно, но минутная стрелка часов показывала, что прошло всего две минуты. А еще через минуту все и началось. Взрывы слились в один единый взрыв, но все же тому, кто эти взрывы ждал, легко было определить, что их было три – все гранаты сработали. Неизвестно было, досталось ли другим окнам дома, но кухонное вылетело не от осколков, а от взрывной волны. Все-таки в трех гранатах в общей сложности содержится сто двадцать граммов тротила. А это немало…

И вспышка была яркой. По крайней мере, кухню она осветила, как шальная молния, и тоже только на короткое мгновение. И хорошо, что быстро прошла, и сразу за вспышкой пришла темнота. Иначе Джамбулату сложно было бы завершить начатое так, как он задумал. А пока все происходило именно в соответствии с его планом. Почти одновременные взрывы трех гранат накрыли всех четверых пришедших ментов осколочными волнами, пришедшими с трех сторон к центру круга. Центром в этом случае была калитка, рядом с которой все они и стояли. В такой позиции уцелеть было невозможно. Обидно было только то, что менты не успели понять, кто им устроил такой «праздник с фейерверком». Но, в соответствии с планом дальнейших действий, непременно следовало сделать так, чтобы все другие думали, будто этот праздник они устроили себе сами. Джамбулат подскочил к убитым и окровавленным ментам и засунул майору в задний карман брюк остатки лески. Теперь сомневаться не приходилось – именно майор ставил «растяжки» и сам же на них подорвался по неосторожности. Ну, не умеет он… С кого в этом случае спрашивать…

Дедушка Ризван спал, видимо, крепко, да и ходил не слишком бодро, а потому успел выйти только тогда, когда Джамбулат уже возвращался в дом за своей сумкой.

– Все в порядке, дедушка Ризван. Мы с тобой победили их и больше никто не захочет обижать твой дом…

Дедушка Ризван выпрямился сильнее, почувствовав гордость.

– Я должен поблагодарить тебя за помощь и за прием. А сейчас мне пора идти, потому что машина уже ждет на дороге. Помнишь, когда я уехал?

– Только-только стемнело. Бексолтан, помнится, пообещал тебя отвезти… Наверное, к нему ты сразу и ушел…

Джамбулат протянул ему руку и почувствовал, что рука у старого Ризвана еще крепкая…

Вечер для подполковника Судоплатова прошел спокойно и буднично, потому что он умел мысленно полностью отключаться от вопроса, который в настоящее время разрешить не мог. И к делам минувшего дня его вернул только звонок майора Соломатова:

– Андрей Вячеславович, не разбудил?

– Нет, я в это время обычно в Интернете работаю…

– На каком-то форуме общаетесь?

– Нет. Больше практикуюсь в английском и французском. Изучаю сайты, связанные с англоязычным или франкоязычным спецназом. Иногда встречаются интересные вещи, которыми не грех воспользоваться в учебе.

– А я каждый день, если свободен, на собачьем сайте провожу. У меня две хаски. Общаюсь с любителями породы…

– Если вы по поводу собак, то вам лучше поговорить с моими дочерьми. Достают сильно. Собаку просят…

– Настоятельно рекомендую просьбам внять. Собака в доме – это внутреннее равновесие всех членов семьи. Но я по другому поводу. Есть новости. Те данные с паспортов, которые удалось проверить… Короче, ваша догадка подтвердилась. Они паспорта делали оптом в одном из районов Ставропольского края. Должно быть, через начальника районного управления внутренних дел. Предположительно, они и убили потом этого полковника. Свидетелей не оставляли… Странно только, что оставили в живых паспортистку, которая непосредственно паспорта оформляла, но здесь можно предположить, что они просто не знали, что полковник через нее работал. Паспортистку задержали и уже допрашивают. Сейчас проверяют всю базу данных райотдела, сверяют фотографии в картотеке. У нас, таким образом, есть возможность найти полный список фамилий, под которыми они могут скрываться. Но, главное, мы, благодаря вашей сообразительности, вовремя добрались до данных и теперь имеем на руках фотографии и Хамзата Хайдарбекова и Таймасхана Гарсиева. Фотографии разосланы по всем постам ГИБДД, усиленным ОМОНом, и оперативным группам, занятым в поиске…

– Если можно, Владимир Анатольевич… Мне на электронную почту сбросьте. Того и другого… Чтобы знать хотя бы, с кем встречусь, если встречусь…

– Обязательно. Я хотел было с курьером прислать, по этому поводу и звоню. Но так будет даже удобнее. Адрес почты говорите…

Андрей Вячеславович продиктовал свой электронный адрес. Майор повторил для проверки.

– Все правильно.

– Значит, сейчас отправлю.

– Буду ждать. Не выключаю компьютер…

Однако прихода сообщения пришлось ждать двадцать пять минут. Видимо, майор Соломатов не сам отправлял, а только отдал распоряжение, и кто-то, получив приказ, не слишком поторопился. Но, в принципе, оперативной необходимости в срочности не было, потому и претензии предъявлять не было смысла.

Фотографии были черно-белые и неважного качества, как все фотографии, что делаются на паспорт. Люди там обычно бывают мало на себя похожими, но это уже имело отношение к мастерству фотографов, к которым тем более не имело смысла предъявлять претензии. В последних советских паспортах фотографии были крупнее и больше годились для опознания. Но приходилось пользоваться тем, что есть под рукой. Андрей Васильевич полученные портреты слегка увеличил и сразу вывел с принтера в двадцати трех экземплярах каждый. Один экземпляр себе, по экземпляру жене и дочерям, по экземпляру каждому члену оперативной группы охраны, включая старшего лейтенанта Разумова на случай неожиданной встречи. Это уже было серьезным подспорьем в работе. По крайней мере, та же группа охраны любой из дочерей могла контролировать людей, входящих в университет, и аккуратно проверять подозрительных.

Валентина Сергеевна долго рассматривала фотографии.

– А вот этот – симпатичный парень, – сказала, держа в вытянутой руке фотографию Таймасхана. – И лицо хорошее, такие лица обычно у порядочных людей бывают…

– Это самый злобный профессиональный убийца. Киллер, как их сейчас зовут, – сообщил Андрей Вячеславович. – И убивает он не только тех, кого ему «заказали», но и свидетелей. Правда, убивает красиво. Парню в отваге и хладнокровии не откажешь.

– А этого я, кажется, видела, – сказала Марина. – Это знакомый Володи…

– Какого Володи? – не поняла Валентина Сергеевна.

– Жениха, – подсказал Андрей Вячеславович.

– Ну, насчет жениха – это слишком громко сказано. Он только предложение сделал, а я ничего еще не сказала, – возразила Марина. – Но этого человека я с Володей видела. У нас в университете, кстати…

– Очень приятно, – сказал отец. – Ты понимаешь, что это может значить, невеста?

– Могу только догадываться. Ходить мне в старых девах, – со злой иронией ответила Марина. – Но через Володю можно этого типа найти…

– Для нас сейчас каждая возможность – как шашлык в голодный год, – сказал Андрей Вячеславович. – Обязательно надо использовать. Или ты против?

– Если стоит дилемма: свадьба или жизнь отца, у меня выбора нет. Я у него ни разу не была, но адрес знаю. И домашний номер и номер «мобильника»… Не знаю только номера машины. Она у него в ремонте…

– В таком случае я включаю в работу антитеррористов, – сказал Андрей Вячеславович и сразу набрал номер майора Соломатова.

Разговор был недолгим. Соломатов, который собрался уже было домой уйти со службы, ухватился за нить сразу и пообещал, что в течение получаса для беседы с Мариной приедет оперативная бригада…

Оперативная бригада заявилась в квартиру Судоплатовых через двадцать минут, но состояла она всего-то навсего из двух подполковников и майора, которые с Мариной поговорили внимательно и в присутствии только одного свидетеля – самого Андрея Вячеславовича. И только после этого передали кому-то по связи адрес и номера телефонов Володи и сказали Марине через десять минут позвонить ему и попросить приехать к ней. В оправдание такого позднего приглашения можно ничего конкретно не говорить, сообщить только, что дома большие неприятности и Марине нужен надежный провожатый, который отведет ее, предположим, к подругам в университетское общежитие. Вариант казался вполне приемлемым даже для Марины.

– Стоп, – вмешался Андрей Вячеславович. – Я так понимаю, что вы хотите ловить Хамзата «на живца»?

– У вас, товарищ подполковник, есть другие варианты? – слегка настороженно спросил руководитель оперативной бригады ФСБ подполковник Сумароков.

– Я не о том… Я пока только вопрос задал. Потом объясню…

– Можно назвать эту операцию и так.

– Не проще ли просто «прокачать» этого парня? Всерьез… Пригрозив статьей за терроризм…

– А если ничего не скажет? Он просто не увидит в своих действиях пособничества терроризму. Есть и среди неспециалистов люди юридически грамотные и знающие, какая статья что обещает, и как суд обычно рассматривает эту статью. Мы с таким уже многократно встречались. Или вообще он назовет кого-то другого? Ошиблась девушка. С другим человеком она его видела. И ничего уже доказать будет нельзя…

– Если есть необходимость, – объяснил Андрей Вячеславович, – я сам проведу допрос. Не для протокола, а для нужд оперативной необходимости. В военных ситуациях допускаются немного вольные методы…

– Какие методы? – с сомнением и неодобрением спросил старший из подполковников. – Пытки? Нас самих за это взгреть могут. Только за то, что мы не воспротивились вашим действиям… Следует еще доказать, что обстановка действительно военная, а потом доказать, что Марина видела этого парня непременно с Хамзатом. А я оставляю процентов сорок на то, что она ошиблась. Может быть, даже пятьдесят процентов…

– Можно и без пыток обойтись. Скополамин… Я попрошу, мне привезут ампулу.

Подполковник Сумароков отрицательно покачал головой.

– Предположим, мы сделаем так… Предположим даже, что он что-то скажет… Но вы же читали, кажется, первоначальные материалы следствия. Хамзат предельно осторожен и обычно предпочитает иметь одностороннюю связь. Даже предполагая проводить операцию задержания, как вы говорите, методом «на живца», мы имеем мало надежды, что парень получит возможность связаться с Хамзатом. То есть, вся наша операция – попытка «схватиться за соломинку», поскольку рядом нет бревна. Получится – не получится… К тому же обычным задержанием мы можем спугнуть Хамзата, и больше никогда аналогичной возможности не заполучить, если это в самом деле реальная возможность. Нет, я против…

– Тогда давайте посмотрим на дело с другой стороны, – Андрей Вячеславович, понимающий, насколько опасна ловля преступника «на живца», естественно, беспокоился за дочь и искал наиболее безопасные варианты. – Сколько человек у вас в группе?

– Кроме нас – еще шестеро офицеров. Все с большим опытом оперативной работы. Проверены во многих операциях.

– Я вижу здесь некоторую неувязку, – откровенно высказался подполковник Судоплатов. – В данном случае вы предполагаете противопоставить опыт оперативной работы многолетнему боевому опыту бандитов. А это не всегда аналогичные понятия? и требуют разного подхода. В боевых ситуациях следует предпринимать боевые действия, а не оперативного характера.

– Да, но мы исходим из обстановки…

– Вот, а я бы предпочел, чтобы против бандитов с боевым опытом выступали офицеры с боевым опытом. То есть, я бы предложил пусть не заменить вас, но усилить офицерами спецназа ГРУ. Десять человек могу выставить в течение получаса.

– Такие силы невозможно оставить незамеченными.

– Все будут в гражданской одежде. На вооружении только пистолеты. А прятаться они умеют, за это можно не волноваться…

– Завидная у вас мобильность. Хотя нам недоверие и обидно, отказаться от такого предложения трудно, поскольку оно видится разумным. Повадки боевиков ваши парни должны знать лучше. Вызывайте своих, – решил подполковник Сумароков, на что майор, прибывший с ним, недовольно «цыкнул». Но это Андрея Вячеславовича не смутило.

Андрей Вячеславович позвонил сразу и вызвал все дежурные тройки, плюс к ним старшего лейтенанта Разумова. Против первоклассного стрелка, согласно логике, должен действовать первоклассный стрелок. Это будет высокой степенью гарантии безопасности для остальных. Тем более, привыкший к тому, что он стреляет быстрее и точнее других, Таймасхан не может ждать, что встретит равного противника. К тому же он не знает, кто, возможно, будет этим противником. А это может стать решающим фактором.

Только после того, как прибыла группа и подполковнику Судоплатову доложили об этом, Марина, посмотрев на часы и покачав головой, потому что стрелки вот-вот должны были сойтись на двенадцати ночи, позвонила на мобильник Володе. Тот без сомнений и не задавая лишних вопросов, выразил желание и готовность…

– Хорошая здесь охрана, – сказал Хамзат. – Даже на выстрелы не приходит. Везде бы такую встречать, а то получится, как в Польше…

В Польше год назад их встретили двумя автоматными очередями из новых экспериментальных бельгийских пистолет-пулеметов Р-90. Если бы не молниеносная реакция Таймасхана и не его умение стрелять, не прицеливаясь, но точно, так бы и лежали под кустами, пока их не взяли бы там тепленькими.

– За это наказывать следует, – заметил Таймасхан. – И сурово… Службу нести каждый обязан добросовестно.

– Похоже, здесь выстрелы время от времени все же раздаются, и потому никого не пугают. Кстати, прямо под кабинетом находится подвал. Возможно, под ковром люк, куда трупы сбрасывают. Посмотрим?

– Тебе интересно?

– Не очень.

– Мне еще больше «не очень»…

– Даже жена совсем не волнуется. Ладно бы, один выстрел или два… А тут почти целый бой. Я бы на ее месте поинтересовался…

– Он же ее отослал. Правильно женщину воспитывает.

– Ладно, двинули к выходу, охрану поищем…

Но жена, оказывается, все же взволновалась. Дверь распахнулась, как только Таймасхан с Хамзатом приблизились к ней. Женщина вошла, и Хамзат сразу ударил ее рукояткой пистолета по голове. Такого удара хватило, чтобы она ничего не видела еще, по крайней мере, несколько минут. А до этого увидеть что-то она тем более не смогла. Даже удар, наверное, не увидела, и очень удивится, когда в себя придет.

Оставив жену лежать в пяти шагах от мужа, они спустились по лестнице. Хамзат показал на дверь в боковой стене холла. Матовое стекло закрывало видимость, но все же было ясно, что свет там горит. Таймасхан дверь распахнул резко. Хамзат держал наизготовку пистолет с глушителем. Здесь стрелять следовало именно Хамзату, чтобы выстрел не услышал охранник у ворот.

За дверью, спиной к ней и лицом телевизору, сидел человек в наушниках. Таймасхан, видимо был прав, считая, что пренебрежение служебными обязанностями следует наказывать. Хамзат и наказал – выстрелом в темечко, к которому приставил глушитель, и дождался, когда охранник непонимающие глаза поднимет.

У ворот стояла каменная будка-сторожка. Там охранник спал, положив руки на стол, а на руки пристроив неумную голову. Хамзат выстрелил в эту голову прямо сквозь стекло, потому что опасаться им было уже некого. Даже если в соседних дворах, где тоже наверняка есть охрана, услышат, дураков подставлять свою голову следует еще поискать.

– Может, машину возьмем? – предложил Таймасхан.

– Пройдемся. Воздухом подышим…

Они вышли, оставив калитку распахнутой настежь. И в это время в нагрудном кармане Хамзата «виброзвонком» подала «голос» трубка.

– Слушаю, – ответил Хамзат по-русски. – Да, это я… Да я же… Понял… Так… Так… И что?… А что случилось-то? Ладно. Короче, действуй, только не спеши… Мне нужно по крайней мере минут тридцать… И никаких такси… Далеко до общежития? Понял. Нет… Там место слишком открытое. Тогда к дому иди. За сорок минут как раз доберешься… Поведешь ее в сторону троллейбусной остановки. Из двора за школу, через пустырь… Она на занятия всегда там ходит, я сам видел… Действуй. Сразу и рассчитаемся… Сразу… Я с собой привезу… И не переживай… Она уже больше никогда не пожалуется папочке… Она уедет в горы, и там останется… Все… Веди ее… Когда к дому подойдешь, от подъезда мне позвони… Чтобы я уже на месте был… Если что, придется чуть-чуть подождать… Действуй.

Он убрал трубку и посмотрел на Таймасхана.

– Что? – спросил тот.

– Водитель, кажется, тот, что ближе к креслу стоял? – Хамзат бросил взгляд в сторону окна кабинета Далгата, словно объяснял, про кого он говорит.

– Откуда я могу знать его водителя?

– Надо было сразу тебя послушать и взять машину. Вернусь, объясню… Подожди…

Хамзат побежал в дом. Там пока никакой тревоги не поднялось. И даже дети спали за толстыми стенами, не потревоженные выстрелами. Однако в кабинете жена убитого хозяина встала на четвереньки. Очевидно, удар был на слишком тяжелым. Чего доброго, и ментов вызовет, и номер машины сообщит. А это было бы сейчас совсем некстати. Хамзат перевернул ее ногой, чтобы посмотреть в лицо. Ему всегда было трудно стрелять в человека, если он не видел лица, хотя и так стрелять тоже приходилось. Но женщина глаза закрыла. Тогда он выстрелил ей в лоб и шагнул к тому парню, которого посчитал водителем – тот держал в руке брелок с автомобильными ключами. Вместе с ключами пришлось взять его документы и на машину. Парень молодой, Таймасхан внешне может его заменить, хотя лица не слишком похожи. Но для всех здесь, в России, люди с Кавказа кажутся друг на друга похожи. И кто вообще когда сверял фотографию на водительском удостоверении с настоящим лицом. А если уж дело в темноте происходит, то вообще можно не опасаться ничего. Единственная возможная неприятность – это посты проверки, выставленные специально для того, чтобы их, Хамзата с Таймасханом, поймать. Но пусть попробуют это сделать… Хамзат стрелять умеет, а Таймасхан весь пост перестреляет раньше, чем какие-то там омоновцы опустят предохранитель и затвор автомата передернут. Так что ехать можно было смело и с чужими документами.

Выходя из кабинета, Хамзат опять остановился рядом с женой Далгата. Он самому себе признаваться не хотел, но чувствовал себя сейчас, после того, как дело было уже сделано, нехорошо. Он знал, что, со своей точки зрения, поступил правильно, и никогда не видел разницы в том, убить мужчину или женщину. Просто его, в самом раннем детстве оставшегося сиротой, как-то непривычно больно кольнула мысль о том, что еще сирот прибавилось. И прибавилось их не у тех, с кем он воевал, с кем вел его воевать Джамбулат Гарсиев, а сироты появились в его родном народе. Джамбулат этого не понял бы. Он всегда старался к своим соплеменникам относиться с пониманием. Но что делать, если эти соплеменники не хотят принимать в свой круг Хамзата с Джамбулатом. Ощущать это было непривычно Хамзату, и он старательно выдавил из себя подобные мысли другими, более приземленными, а выйдя торопливо из дома, сделал знак вошедшему в калитку Таймасхану, чтобы тот ворота открыл, а сам направился к гаражу.

Тяжелый семиместный внедорожник «Audi Q 7» в управлении был, тем не менее, достаточно легким. Хамзат легко вырулил из гаража, закрывать ворота не стал, но их на этот раз Таймасхан все же закрыл, даже калитку прижал плотно, чтобы не казалось со стороны, будто здесь что-то произошло.

– За руль, – скомандовал Хамзат и протянул Таймасхану документы на машину и права. – Теперь тебя Казбеком зовут. Погнали, Казбек…

– Погнали… Тебя теперь, случайно, не Далгатом зовут?

– Не люблю носить имена покойников. Примета нехорошая.

– Согласен. Живи долго. Куда едем?

Таймасхан уже вырулил на дорогу, ведущую к центу города.

– У нашего подполковника что-то дома случилось. Этот парень, которого я на его дочь натравил, думает, что она с родителями поругалась. Попросила его прийти, чтобы ее до общежития проводить. Через полчаса он будет там. Жми на «газ»…

– Ментов полный город, – кивнул Таймасхан на встречную машину. – Надеюсь, еще не к Далгату…

Он посмотрел в боковое зеркало заднего вида. Хамзат вообще обернулся, но сильно тонированные задние стекла мешали смотреть.

– Нет, поворот проехали…

– Туда можно со следующего поворота заехать. Чуть дальше, но дорога лучше.

Таймасхан включил сигнал поворота, перестроился в первый ряд и прижался к бордюру. И не поленился из машины выйти, чтобы посмотреть вслед ментовской машине.

– У нас времени мало, – напомнил Хамзат.

– Я предпочел бы знать, ловят нас или нет… В этот раз – «или нет». Проехали мимо поворота… Погнали…

Теперь, пользуясь ночной пустотой дороги, Таймасхан легко разогнал мощную машину и уже через двадцать минут оказался в другом районе города. Куда ехать, он знал хорошо…

Бексолтан показался внешне достаточно хмурым, но не злым парнем, не слишком умным, судя по обилию татуировок на руках, но старый фельдшер Сосланбек, видимо, рассказал, кого ему предстоит везти, и к Джамбулату парень отнесся с очевидным уважением.

– Едем, эмир? – спросил Бексолтан, когда Джамбулат сел к нему в слегка потасканный, но все еще солидный внедорожник «Лексус».

– Едем… Через пару минут… Я хотел бы с тобой предварительно расплатиться, чтобы не отрывать себе карманы лишним грузом.

– Как хотите. Если у вас, кстати, финансовые трудности, я могу и бесплатно помочь в хорошем деле. Люди должны помогать друг другу против ментов, иначе не выжить…

– Извини, как раз в связи с финансовыми трудностями, я хотел бы не деньгами, – Джамбулат вытащил из кармана увесистую и солидно смотрящуюся «беретту-92», приложил к ней запасную двухрядную обойму. – Надеюсь, тебе это понравится… Тридцать патронов в запасе…

– Ух, ты! – воскликнул Бексолтан, и татуированная рука жадно схватила оружие. – Только спрятать нужно. На дороге может проверка быть. Сейчас часто проверяют…

– Если проверяют, лучше бы спрятать. У меня тоже оружие, – согласился Джамбулат, выкладывая к себе на колени две своих «беретты» и две гранаты. – И патронов полные карманы. Патронами, кстати, могу с тобой поделиться. Мне столько ни к чему. Нужно будет, я себе всегда добуду…

– В поддоне тайник, – признался Бексолтан. – У меня там старенький «наган» с двумя патронами лежит. На всякий случай… Если «наган» выложить, все поместится. Я в войлок это заверну, чтобы не бренчало. Машина тихая, бренчание будет слышно. А «наган» пока под камень спрячу. На обратной дороге и его заберу…

– Хорошо. Работай, – согласился Гарсиев.

Работа заняла некоторое время, потому что, чтобы добраться до тайника, машину пришлось поддомкратить. В гараже на ремонтной яме это, наверное, можно сделать быстрее, но не возвращаться же в гараж, когда уже покинул село.

Закончив работу, Бексолтан вытер руки тряпкой.

– Что там в селе так громыхнуло? – спросил между делом, словно бы совсем не интересовался произошедшим.

– Менты хотели «растяжку во дворе дедушки Ризвана Саадуева поставить. Да, известно, руки из задницы у них растут… Сами и взорвались. Сразу три гранаты… Всех в клочья…

– И сколько их было? – Бексолтан понимающе скривил рот.

– Четверо.

– Вот красота… Всех сразу… Они уже каждый дом и каждый двор до белого каления довели. Но теперь у нас тоже жить можно нормально. Когда еще новых сюда пришлют. Этих-то полгода искали…

Парень сел за руль и сунул грязную тряпку в карман своей дверцы.

– Назад когда планируешь? – спросил Джамбулат.

– Сразу… Отвезу и назад.

– Я хотел тебе предложить поработать у меня. По России прокатиться…

– Куда?

– Сначала на Урал. Потом, как подскажут. Сына я ищу…

– Я на Урале уже был. Мне туда нельзя.

– Сильно наследил?

– Сам-то не слишком. Машина с перебитыми номерами. Оттуда пригнал.

– Сам угонял?

– Сам. Для себя выбирал… Чтобы не слишком новая, не броская, но надежная. «Лексус» из самых, считай, надежных в мире.

– А здесь не тормозят?

– Тормозят. Сто баксов… Менты на этом и живут. Всегда приходится с собой возить. Если только на прикомандированных нарвешься, те могут докопаться. Но их сейчас почти не стало.

– Ну, поехали. В Грозный… Я, с твоего разрешения, слегка вздремну по дороге…

– Если остановят… Останавливаться?

– У меня с документами все в порядке.

– Тогда все нормально.

В Грозный добрались без приключений…

Бексолтан отправился в обратный путь, но до этого во дворе дома Джамбулата опять ставил домкрат, чтобы вытащить из тайника груз. Впрочем, это была задержка не долгая, и с извлечением оружия проблем было меньше, нежели с заталкиванием его в тайник. Едва затих звук двигателя, Джамбулат сразу перепрятал пистолеты, патроны к ним и гранаты в собственный тайник, который оборудовал загодя. Тайник был хороший, надежный, который трудно было отыскать даже с металлоискателем, потому что он был в кирпичной стене позади будки с привозными газовыми баллонами. Чтобы такой тайник найти, следует знать, что он есть, а случайный поиск результата, скорее всего, не даст. Этот тайник Джамбулат делал давно, когда еще дом строил, при советской власти, тогда открыто держать оружие еще не рекомендовалось. Потом он держал в тайнике деньги своего джамаата. Там и сейчас, когда джамаата не стало, еще хранилось немного долларов.

Во время многолетнего отсутствия хозяина в доме жили молодые родственники – сын двоюродного брата с женой и двумя детьми – и присматривали за хозяйством, потому что дни стояли сложные, и пограбить могли и свои и федералы, пользуясь общим отсутствием порядка. О тайнике родственники, конечно, ничего не знали. Знал о нем только один Таймасхан, но он, видимо, в Грозный не заглядывал. Так, по крайней мере, родственники сказали, когда дом хозяину освобождали, не слишком радуясь его возвращению, хотя внешне это никак не демонстрировалось.

Тайник многие годы простоял в неприкосновенности и сейчас принял в свои укромные ниши оружие. И мог бы принять еще столько же, но такой необходимости у Джамбулата не было, поскольку снова ввязываться в войну он не собирался, как и не собирался оставаться полностью безоружным, понимая, что для него выжить без оружия сложно.

Только справившись с делом и убедившись, что все замаскировал хорошо, Джамбулат вымылся, разделся и лег спать, надеясь хорошенько выспаться перед тем, как планировать свои дальнейшие действия. Но выспаться ему не дали. Еще и девяти часов не было, когда он проснулся от ощущения беспокоящего присутствия посторонних. Это ощущение не каждому дано, но тот, кто много лет воевал, кто длительное время находился в состоянии постоянного риска, подсознанием начинает определять опасные моменты. Дом, конечно же, был закрыт изнутри, и войти никто, естественно, не мог. Но подобные ощущения никогда Джамбулата не подводили, потому что трусом он не был. Придержав рукой штору и выглянув в окно, он увидел, что двор полон ментов. Причем не просто ментов, а готовых к штурму, утяжеленных бронежилетами, с автоматами наизготовку, занявших позицию. Но команды пока, видимо, не поступило, и ломать дверь никто не решался. Хотя, как только Джамбулат выглянул сквозь стекло, как ни осторожно он это сделал, на него сразу было наставлено несколько стволов. Значит, за окнами внимательно наблюдали.

Не откладывая дела в долгий ящик, что только обострило бы ситуацию, он пошел к двери, повернул ключ, дверь распахнул, но сам, на всякий случай, шагнул в сторону от шальной очереди. Знал, как любят менты шмалять на опережение, даже не разобравшись в необходимости таких действий. А потом вложат ему в руки автомат и скажут, что оказал вооруженное сопротивление. Это обычная тактика всех ментов, решающая многие вопросы их личной безопасности. Но на этот раз судьба была к нему благосклонна, очереди не прозвучало.

– Руки за голову, выходи по одному, – последовала слегка истеричная громкая команда.

Он вразвалочку, не слишком торопясь и совсем не показывая испуга, вышел за порог, осмотрелся и только после этого убрал руки за голову.

– Я здесь один… Больше выходить некому…

Тут же с боков, с каждой стороны, выскочили по паре крепких парней, Джамбулата схватили за руки, завернули их за спину, и громко щелкнули наручники. Он, впрочем, не сопротивлялся. Да и бесполезно было сопротивляться, когда ментов только в одном дворе собралось около трех десятков, а за забором еще и бронетранспортер стоял и смотрел пулеметом в окна.

И лишь когда все было закончено, когда руки из-за спины вытащить возможности не было, следовательно, не было возможности и оружие выхватить, из-за спин передовых бойцов весело выскочил подполковник с животом, едва прикрываемым бронежилетом, и радостно засмеялся.

– Не успел сбежать!.. Аллах милостив…

– Куда бежать? От кого? – скованные за спиной руки не помешали равнодушному пожатию плеч. А глаза при этом выражали только спокойное недоумение и легкую насмешку.

Джамбулат слишком хорошо владел собой, и ни один мускул на его лице не дрогнул, когда подполковник спросил:

– И за что же ты наших ментов взорвал?

– Я взорвал ментов? – в искренности Джамбулата сомневаться было сложно. – Я, вообще-то, никогда минным делом не занимался. В душе желание, может быть, и есть, потому что ментов любить и даже уважать – это грех смертный – но взрывать – это не мое дело… Вы, парни, ошиблись в очередной раз…

– В селе был? С ментами ругался?

– Ну и что? Кто с ментами не ругается?

– Что ты там делал?

Ответить Джамбулат не успел. В кармане пузатого подполковника блаженным петушиным голосом завопил мобильник. Пузо и бронежилет мешали забраться в карман. Но подполковник все же изловчился и телефон вытащил. Посмотрел на определитель.

– Слушаю, товарищ полковник… Да, только что взяли. Тепленького… Вроде как спал… Так… Так… А как же… Понял, товарищ полковник. Понял, выполняю… Да… Так точно, товарищ полковник… Обязательно…

Подполковник убрал трубку в карман и только после этого догадался отодрать липучки на бронежилете, что позволило ему перевести дыхание.

– Снимите с него наручники…

Наручники сняли, и Джамбулат скрестил руки на груди, ожидая дальнейшего. Он стоял на высоком крыльце, менты перед ним – на земле двора. Джамбулат и без того был высокого роста, а сейчас смотрел на них сверху вниз, с презрением и нелюбовью, и не стеснялся это показать. Менты этого не заметить не могли. Тем не менее, подполковник козырнул.

– Извините, гражданин Гарсиев. Ошибочка вышла…

– Как так? – спросил один из ментов. – Не он, что ли?

– Там ФСБ дело расследует… Эксперты говорят, парни сами на своих «растяжках» взорвались. Козлы, одним словом. Какого-то бывшего эмира взорвать не смогли… Сами и виноваты… Еще там машина вернулась. Этого, – тройной подбородок на ментовском горле жидко колыхнулся в сторону Джамбулата, – отвозила… Они уехали еще засветло. За несколько часов до взрывов.

Несмотря на извинения, подполковник не мог удержаться от оскорблений перед тем, как уйти. Натура не позволяла чувствовать себя виноватым, хотя, видимо, был приказ принести извинения, и этот приказ он выполнил.

– Отбой! Поехали в управление…

Менты уходили явно недовольные такой скорой и совсем не кровавой развязкой. Но на Джамбулата посматривали косо и угрожающе, словно обещали вернуться, когда ситуация изменится. А он позу не сменил, так и стоял со скрещенными на груди руками и смотрел на них до тех пор, пока не закрылась калитка за последним…

И только тогда эмир опустил руки, а во взгляде его было уже не презрение, а торжество, которое он мог себе позволить, только оставшись наедине со своими мыслями. Он сделал дело мастерски, и сделал так, что его самого можно было посчитать чуть ли не «случайно не пострадавшим», да и вообще рассматривать в качестве предполагаемой жертвы. И это само по себе уже говорило, что он не совсем потерял былую квалификацию. Судя по всему, и жители села остались довольны исходом. По крайней мере, так можно было понять из разговора с Бексолтаном.

Выспаться полноценно за несколько часов Джамбулат, естественно, не мог, но он хорошо знал, что сон после того, как он был прерван, нормальным и крепким, приносящим отдых, уже не будет. Значит, и ложиться уже не обязательно, а выспаться можно в следующий раз. А пока следовало решить, как вести себя дальше. И самый сложный вопрос был в том, что помощник прокурора по надзору Зияудди Индарбиев мог бы просто, посмотрев какие-нибудь неизвестные Джамбулату инструкции, не разрешить ему выезд из города на длительное время. Это, конечно, не остановило бы его. И пусть будет нарушение, плевать он хотел на это, потому что вернуть его на «зону» никто права не имеет. Тем не менее, хотелось бы уехать спокойно, не думая при каждой проверке документов, что тебя могут вот-вот задержать. С надзором следовало что-то решать, как-то договариваться. А договариваться можно было единственным способом – назвать действительную цель поездки. Единственная тонкость, которую Джамбулат не продумал ранее, – как представить сына. Естественно, речи быть не может о том, чтобы говорить о месте и роли Таймасхана в джамаате. Сказать можно только о том, что Таймасхан был оставлен в селе под чьим-то присмотром. Пусть даже того же фельдшера Сосланбека. А после того, как джамаат был уничтожен, никто в селе не знал, что сам Джамбулат остался в живых, потому что спецназовцы, входившие в село в поисках тех, кто прорвался, ничего об этом не сказали, а самого Джамбулата вывозили вертолетом вместе с трупами убитых спецназовцев. Едва ли стоит ждать, что кто-то в прокуратуре пожелает проверить его слова и отправится к Сосланбеку. За Таймасханом не было следа, который требовал бы его поиска, следовательно, он и будет рассматриваться просто как мальчишка, потерявший отца. И отец в этом случае может и должен сына искать…

Решив так, Джамбулат оделся и отправился в прокуратуру. Но пришлось зевать, прикрывая рот ладонью, на крыльце, потому что помощник прокурора по надзору Зияудди Индарбиев уехал куда-то по своим делам. Дежурный предложил Гарсиеву отметиться у любого инспектора по надзору, гарантировав, что данные обязательно передадут Индарбиеву. Но Джамбулат оказался:

– Мне поговорить нужно…

Хотя Зияудди Индарбиев и принимал Гарсиева намеренно холодно, Джамбулат все же предпочитал иметь дело с ним, потому что когда-то был если не в дружеских, то в приятельских отношениях со старшим братом Зияудди, Бесланом Индарбиевым, бывшим во времена Масхадова судьей шариатского суда, а потом пропавшим неизвестно куда. И хотя Зияудди, может быть, как раз из-за брата и показывал рисованную строгость по отношению к бывшему эмиру, Джамбулат надеялся, что он такой же честный человек, как и старший брат, хотя и носит погоны прокуратуры.

Индарбиев приехал минут через сорок, увидел шагнувшего к нему Джамбулата и узнал его сразу, хотя до этого они только один раз встречались неделю назад. Джамбулат не мог этого не заметить. И это сразу же слегка насторожило. Но разговор все-таки был необходим.

– Ко мне?

– Да…

– Вроде бы, в этом месяце вы уже отметились… Я вас, кажется, отправил для регистрации в горотдел. Или есть проблемы?

– Есть…

– Пойдемте…

В кабинете Индарбиев сначала убрал в сейф папку, с которой приехал, и достал с другой полки другую папку, раскрыл, глянул, словно вспоминая, что тянется за Гарсиевым. И только после этого поднял взгляд на посетителя.

– Сначала выслушаю вас. А потом скажу, что у меня для вас имеется… Я, кстати, намеревался сам вас вызывать… Может быть, мы одновременно желали встречи по одному и тому же поводу. Слушаю вас внимательно…