ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Берсерк повел себя вполне прилично. Узнал Вершинина, встал на заднем сиденье и купированным хвостом махнул. Собачья память равняется собачьей сообразительности...

– Свои, собак, свои, – сказал я. – Это Роман... Роман – хороший...

Вершинин без опасения сел на переднее сиденье и пристроил на колени ноутбук. Берсерк, похоже, понял, что Роман хороший, и даже не зарычал.

– Обернуться можно? – спросил Вершинин.

– Только не резко... И руки пока не протягивай.

Он обернулся. Приветственно кивнул псу.

– Привет, тезка...

Голос правильный. Без заискиваний, как со своим старым и добрым другом, с весьма уважаемым существом. Собак всегда чувствует, когда перед ним заискивают, и считает это признаком трусости. Таких пес обычно презирает и порыкиванием заставляет их держать дистанцию. Берсерк носом потянул и снова хвостом махнул. Признал еще не друга, но знакомца...

Пришлось подождать подполковника Яблочкина. Пока он получал, видимо, инструктаж от генерала, Роман раскрыл ноутбук и присоединил его к «прикуривателю» машины, чтобы сразу начать работать, а я вывел Берсерка пройтись по газонам. Десяти минут, естественно, собаку мало для прогулки, но Берсерк из той породы, что умеет необходимость сочетать с возможностями, и со всеми делами справился, основательно удобрив травку. Тут как раз и Яблочкин появился. Его машина стояла ближе к подъезду, поэтому подполковник рукой нам махнул – мол, выезжайте, я за вами. Я запустил в машину Берсерка и сел за руль...

Только уже на выезде со стоянки, когда пропускал идущий по дороге транспорт, я почувствовал повисшее в воздухе молчание и бросил взгляд на Романа. Он смотрел не в монитор, а перед собой, в переднюю панель автомобиля. Еще там, в кабинете компьютерщиков, я обратил внимание, что Роман что-то пытается сделать, когда все отвернулись, и подыграл ему, привлекая внимание к себе и умышленно приукрашивая свой рассказ о встрече с ментами. Я подозревал, что он скачивал текст досье на себя.

– Скачал? – спросил я.

Он встрепенулся.

– Да... Лучше бы не скачивал... И не знаю теперь, что мне делать, как себя вести...

– Что-то связанное с матерью? – я подозревал, что там будет нечто такое.

– Нет, с матерью все нормально, хотя там тоже на нее много... Но она заметный человек, и всегда сама по себе, а я сам по себе...

– Мне сказать можешь? – я уловил все-таки просвет между машинами, выбрался на дорогу. И увидел в зеркало, как следом за мной проскользнул маленький внедорожник подполковника Яблочкина.

– Для того и скачивал, чтобы сказать... – Роман отвечал то ли сердито, то ли просто озабочен был до такой степени, что любое его слово могло выглядеть сердитым. – Там вовсе не мое досье, если разобраться... Я – так... Мелочь... Проходной момент... А вот мой отец... Которого я не знал... Но в ГРУ его, оказывается, знали...

– Они и про меня знают больше, чем я сам... И про моих родственников наверняка. Такая работа у них – узнавать и это использовать. – Мои слова прозвучали слабым утешением.

– Мать, кстати, недавно звонила, говорила, что от отца кто-то приезжал, хотел мне посылку передать. Она не взяла...

– Что там про него?

– Мой отец – прошу любить и жаловать, здесь даже фотография есть, правда, двухлетней давности... – Роман слегка повернул на коленях ноутбук, но мне все равно ничего видно не было, потому что монитор у ноутбука требует взгляда только с одной точки, мне недоступной, а при взгляде сбоку ничего рассмотреть нельзя. – Павел Владимирович Краузе... В настоящее время зовется Паулем-Вольдемаром Краузе... Крупный нелегальный торговец оружием, гражданин Германии, проживает то в Италии, то во Франции, то где-то в арабских странах, то вообще неизвестно где... Связан каким-то образом с российскими торговцами оружием, поскольку продает в третьи страны именно российское вооружение, но откуда он сам получает его – неизвестно. Вот здесь и кроется весь интерес ГРУ к моей особе... Они хотят отца «на живца» поймать... По крайней мере, я понял все именно так.

– Ты сам ставишь и цели, и задачи, и, как обычно делают все, кто попадает в подобное положение, все многократно утрируешь. – Я попытался успокоить Романа.

– Я ничего не утрирую, товарищ капитан... Отца я ни разу в жизни не видел... Он обо мне, о маленьком, когда мне отцовская забота и крепкая рука была наиболее нужна, не вспоминал... Сейчас чувствует, что стареет, и сам начинает меня искать, чтобы уже я о нем через некоторое время заботился... ГРУ понимает ситуацию именно так. Так и в досье сказано...

– Это неправда? – спросил я, останавливаясь на светофоре и прогибаясь, чтобы все же заглянуть в монитор. Но разобрать изображение все равно не удалось.

– Это правда. И именно на этом ГРУ надеется сыграть.

Роман дышал шумно и часто, словно воздуха ему не хватало. Волнение... Мне даже показалось, что он может сейчас досадливо по монитору ударить...

– Я не уверен, но допускаю возможный сценарий. – Я не хотел убеждать Романа ни в чем, потому что сам правды не знал. Честность – понятие армейское. Но даже в армейской разведке нечестность обычно называется военной хитростью. А я не хотел хитрить с бывшим своим солдатом, потому что он мне доверился.

– В любом случае, пусть будут уверены, что Павлик Морозов из меня не получится... Как бы я ни относился к отцу, я никогда не причиню ему вреда... К тому же я лучше, чем в ГРУ, представляю себе нашу семейную ситуацию. И уверен, что от моей мамы сбежал бы любой настоящий мужчина, и сбежал бы навсегда далеко-далеко, не в Германию, а на другой континент, куда-нибудь в Австралию... И не папина вина, что он меня бросил...

– Тяжелый у мамы характер?

– Это не характер... Это завод... Это расплавленный металл, которому нет дела ни до чего, кроме себя самого и своего кипящего дела... Температура накала всегда предельная, до металлических пузырьков... И внешняя холодность льда... Я иногда думал, что мама родилась директором, и в школе училась, будучи директором, от которого все учителя страдали...

– Это я могу понять... Мой прадедушка в девятьсот четырнадцатом году хотел на двадцать пять лет в армию завербоваться и там от прабабушки спрятаться, – чтобы успокоить Вершинина, я даже семейную легенду вспомнил. – Первая мировая помешала... А потом уже революция пошла... В ту армию он на двадцать пять лет не захотел... Наверное, моя прабабушка мало в чем твоей матери уступала... И мой прадедушка весьма даже мог твоего отца понять...

Сравнение Роману понравилось. Я увидел, как он расслабился. Значит, можно работать.

– Главное, ты не надумывай лишнего, пока тебе ничего не предложили... Делай свое дело и выворачивайся из ситуации. Давай попробуем действовать вместе, поскольку мне это даже по долгу службы теперь положено. Ты сам слышал, что генерал обещал подписать приказ...

– Работать? – спросил Роман.

– Работать...

– Лучше бы где-то остановиться... На безлюдной улице... Когда трясет, набирать сложно... Я к этой клавиатуре еще не совсем привык...

Я загодя включил сигнал поворота, чтобы и подполковник Яблочкин успел среагировать и перестроиться. Потом свернул направо, проехал половину квартала, увидел недалекий огороженный пустырь с распахнутыми воротами и проехал туда. Здесь, видимо, собирались начать какое-то большое строительство, а пока в отдаленном углу стояла только строительная будка. Вдалеке два человека топтались с рейкой и теодолитом. Нам они помешать не могли.

– Работай здесь.

Вершинин вытащил из кармана трубку мобильника и присоединил кабель к ноутбуку.

В зеркало я увидел, как в ворота въехал Яблочкин. Остановился позади нас, но машину не покинул и даже двигатель не выключил. Вышел я и взял с собой Берсерка. Здесь пес мог свободно побегать, а я мог поболтать с Сережей.

– Возьмите у подполковника электронный адрес СВР, – напомнил Роман.

– Работает наш хакер? – Сережа Яблочкин проявил естественное благоразумие и предпочел стекло в машине опустить, но не выйти, дабы не смущать Берсерка. Понимает, что у такой собаки существует охраняемая зона. Она обычно включает не только двор вокруг дома, но и окружение хозяина или хозяйки и вообще всех, кого пес любит. Алабаи не могут равнодушно наблюдать, когда посторонние подходят к хозяину. Хорошая черта характера, хотя порой сильно мешает в бытовых сценах.

– Работает... Настраивается...

– Меня генерал попросил обеспечить вашу безопасность. Если вас засекут, будете скрываться по маленьким улочкам, где разогнаться можно, я буду прикрывать...

Яблочкин показал компактный пистолет-пулемет «ПП-2000» с глушителем. Я такие только в описании видел, но постеснялся взять в руки для удовлетворения любопытства.

– Они засечь не успеют, – отмахнулся я. – К тому времени, когда они смогут определить место, мы уже уедем... Но чтобы место определить, им следует или на спутник выходить, или связываться с сотовым оператором. Для первого следует иметь свой спутник, как в ГРУ, для второго – санкцию суда на контроль за sim-картой... Это тоже потеря времени... Поэтому можем чувствовать себя в безопасности...

– Тем не менее... Вершинин же засек постороннего хакера в нашей сети...

– Но ваши компьютерщики... Наши, извини, компьютерщики не засекли в той же сети Вершинина... А он там уже не в первый раз работал...

– Рисковый парень... Он скачал какие-то данные?

– Да. Досье на себя и свою семью... Захочешь жить, и не так рисковать станешь. А он не привык лапки кверху поднимать. За себя бороться будет...

– Молодец, Берсерк...

Собак услышал свое имя и подошел, поднял громадную тяжелую голову, внимательно поглядывая на Яблочкина глазами воина-философа.

– Иди-иди... Гуляй, – отправил я его и бросил подальше поднятую из-под колеса палку.

Берсерк побежал красивыми мощными скачками, при каждом движении играя мышцами спины. Он бегает за палкой только тогда, когда играет. Если эту процедуру превратить в выполнение команды, пес выполнять ее не будет. Он не увидит целесообразности в такой работе. Тем алабай и отличается от, скажем, немецкой овчарки, что работает всегда только всерьез.

– Хорошая псина... – Яблочкин тоже смотрел на Берсерка не с видом знатока, а так, будто оценивал возможного противника, которого уважал. Это у него, наверное, со спецназа привычка осталась – всех оценивать как возможных противников. Я сам за собой подобное наблюдал многократно. – И что второму Берсерку дало это досье? Узнал что-то новое?

Я понял, что начинается разговор. И начинает его Яблочкин не по собственной инициативе. Не случайно генерал задержал Сережу после нашего ухода. Не в состоянии начальник агентурного управления ГРУ подсказать бывшему спецназовцу, как следует правильно охранять доверенный ему объект. Он знает это кратно лучше генерала. Следовательно, генерал давал указания по поводу подготовки почвы для привлечения Вершинина к работе на ГРУ. Для меня это было очевидным...

– Ты сам читал его? – спросил я.

– Читал... Прежде чем поехать за ним, прочитал. – Подполковник Яблочкин ответил намеренно небрежно. Но мне-то, своему старому другу, он мог бы не врать, потому что я хорошо его знаю и улавливаю интонации в речи. Работа в агентурном управлении портит спецназовца. Вместо прямого честного разговора начинаются замысловатые поиски правильного подхода.

– Понимаешь, к чему такое? – продолжал я с едва заметным укором.

– Не школьник, не первый год, если ты помнишь, в разведке служу... Да и с генералом на эту тему успел побеседовать...

Вот-вот... С этого и следовало начинать... Побеседовал с генералом, и он дал приказ форсировать события, потому что кто-то другой тоже пытается ускорить их, и нельзя дать возможности кому-то себя обогнать.

– Вершинин говорит, что вы зря рассчитываете сделать из него Павлика Морозова, – сообщил я откровенно, зная, что могу этим заставить Сережу вообще замолчать. Если не замолчит, значит, с ним еще можно работать...

Подполковник Яблочкин ответил не задумываясь, следовательно, не подбирал ответ:

– Правильно говорит. Хороший, похоже, парень. И я бы на его месте так сказал. Он мне сразу понравился, а я редко в людях ошибаюсь. Ты вот не москвич, тебе это трудно понять... А в Москве существует такая расхожая фраза – провинциальная порядочность... То есть москвичи порядочность пытаются унизить, потому что сами в большинстве потеряли ее... Зажрались...

Он умело уходил от темы. Но я решил пойти напролом, и Яблочкин, как бывший спецназовец, не мог не ответить так же прямо.

– А мне можешь сказать, как вы хотите Романа использовать?

– В принципе, ты теперь в нашей команде... Генерал распорядился подготовить приказ со вчерашнего числа... твоя армейская «подписка о неразглашении», насколько мне известно, еще действительна... Если срок вышел, новую сегодня подпишешь... И Берсерк тоже подпишет... Не только могу, но и обязан тебя посвятить... Ты должен быть в курсе... Нас не Роман интересует, и даже не его отец... Ну, отец, конечно, тоже интересует, но не настолько, насколько российские фирмы, которые с ним сотрудничают. Вопрос подняла, как ни странно, Счетная палата... Предоставили документы нам... У нас только за прошлый год было в контроле три контракта на поставку вооружения, которое официально в места поставок не доводили. Но, если ты знаешь, реэкспорт оружия запрещен международными договорами. И государству могут предъявить большие претензии за нарушение этих договоров. Серьезные претензии. Их уже предъявляли... Последняя война Израиля в Ливане... У боевиков «Хесболлах» появились откуда-то ракеты малого радиуса действия, поставляемые ранее в Сирию. И хотя боевики уверяют, что они сами такие ракеты делают на тайных подземных заводах в Палестине – и это правда, мы можем по простым характеристикам разделить все выпущенные по Израилю ракеты на самодельные и наши... Там точность попадания разнится в несколько километров... И скорость полета разная... Но дело даже не в этом... Недавно наши спецназовцы уничтожили в горах Чечни базу боевиков, где были найдены две компактные ракетные установки малого радиуса действия. Правда, без самих ракет, но в заводской комплектации... Такая установка способна базироваться в коляске от мотоцикла или в любом внедорожнике, даже в моем, если крышу снять... А если использовать при этом систему наведения, совместимую с GPS, то точность попадания будет стопроцентная. С Кольцевой дороги при желании можно попасть в Спасскую башню Кремля... К счастью, наши системы наведения с GPS не совместимы, но сейчас становится доступным и ГЛОНАСС... А с ней наши системы работают отлично, поскольку именно под нее и делались... До момента, когда ГЛОНАСС станет доступной каждому россиянину, остались уже не годы, а месяцы. По документам эти ракетные установки были поставлены в Индию. Но туда не дошли... В связи с этим... Ты понимаешь, во что перерастает бесконтрольная продажа оружия?

– Да, дело серьезное. А Внешняя разведка какое имеет к этому отношение?

– Мы не знаем... Вообще-то, никакого... На заседании Совета безопасности у президента поручение было дано только ГРУ и ФСБ. Если СВР и работает параллельно, то по собственной инициативе, или вообще что-то делает по касательной, но невольно мешает нам. Вообще-то, с ними можно попытаться договориться... Генерал Спиридонов собирается сегодня съездить к ним и поговорить открыто. Чтобы не перехлестывались интересы и не взламывались серверы. Наверное, вечером поедет, если созвонился и договорился о встрече... Только генерал знает, что СВР, как и мы, одно говорит, а другое делает... Поэтому очень надеется на способности Берсерка... По крайней мере, если ему удастся добыть сведения, то у генерала будет на руках стопроцентный аргумент, и разговор может получиться конкретный...

– Он постарается... А твой подробный экскурс в суть вопроса имел целью, как я понимаю, привлечь меня на свою сторону и использовать мое влияние на Вершинина?

Сережа открыто улыбнулся.

– С тобой приятно работать. Ты все понимаешь с полуслова...

– Товарищ капитан, – позвал из машины Вершинин.

– Иду, – откликнулся я. – Электронный адрес давай...

Сережа протянул мне визитку.

– Там адрес секретариата...