Глава 7
Едва Селиверстов и Лесничий сели в кабину грузовика, как мобильник полковника ожил и подал сигнал.
– СМС кто-то прислал. – Георгий Игоревич нажал пальцем, прочитал сообщение, выключил телефон, убрал в чехол и сообщил: – Опять просят получить «два ноля». Сергей Ильич, ты засади Редкозуба за компьютер, пусть подготовит бумагу, про которую я говорил. Срочно. Ему надо просто вспомнить, как и для чего он когда-то что-то делал, какие были обстоятельства. В виде обмена опытом. Это такая полезная штука, которой следует делиться. Остальных отпусти отдыхать. Я к себе. Если что-то срочное будет, забегу к тебе или позвоню. Мины привезут, взвод охраны разгрузит и занесет прямо в мой кабинет.
Грузовик остановился около учебного корпуса. На первом этаже здания располагались классы для занятий, а на втором, в одном из крыльев – жилые комнаты волкодавов. Бойцы селились по двое. Так было нетесно и удобно.
Один только Суматоха, любитель посидеть ночью за компьютером, жил в своей комнате один. Хотя к нему тоже планировали кого-то подселить, когда образуется вторая боевая группа. Селиверстов сейчас искал хакера, который смог бы работать в ней, чтобы Суматохе не пришлось обслуживать два боевых подразделения.
Волкодавы выгрузились сами, сняли «Галлы» и ящики с оставшимися боеприпасами к ним. Эти работы выполнялись всем составом кроме командира, а не только одними расчетами минометов.
Потом грузовик двинулся дальше, к штабному корпусу.
Свет уличных фонарей был слабым, но все же позволил Сергею Ильичу увидеть, что рядом с крыльцом стоит и микроавтобус ЧВК, и еще один, тот самый, который сегодня уже приезжал. Значит, мины с термобарическими зарядами для командировки уже привезли.
Конечно, можно было отправить боевую группу на разгрузку, но ведь полковник Селиверстов пообещал, что этим займется взвод охраны базы. Выезд на операцию предстоял, видимо, уже вскоре, и потому следовало бы дать бойцам побольше времени на отдых. Там, на территории Новороссии, всем спится плохо.
Это Лесничий знал по своему немалому опыту. Ты заточен как нож, нацелен на выполнение поставленной боевой задачи. Напряженные нервы мешают спать даже при сильной усталости.
Хорошо, что командировки волкодавов обычно бывают краткосрочными. Потому бойцы восстанавливаются уже после возвращения. Но перед выездом на задание лучше не истощать организм. Поэтому командир боевой группы отправил своих людей отдыхать. Только одного сапера Редкозуба он направил за компьютер выполнять просьбу полковника.
Потом Лесничий пошел в комнату, которую занимал вместе с Иващенко. Тот всегда отдыхал в вертикальном положении за бильярдным столом. Он вообще плохо спал, если перед этим хотя бы полчаса не погоняет кием шары по зеленому сукну стола.
Сам Лесничий тоже пока ложиться не стал. Он решил провести индивидуальные занятия по концентрации внимания, как делал каждый день, когда Иващенко уходил поиграть в бильярд. Метода совсем простая, но очень помогает потом, во время работы, отключиться от всего ненужного и сконцентрироваться на основной задаче, стоящей перед тобой.
Сергей Ильич снял с руки часы, поймал взглядом секундную стрелку в момент, когда она находилась в верхней точке циферблата, и старался не отпускать ее. Он всем своим вниманием уцепился только за эту самую стрелку и ни о чем больше не думал. Такое упражнение очень сильно дисциплинирует мозг, делает мысли мощными, мобилизованными. Очень важно, конечно, чтобы при этом никто тебя не отвлекал.
Находясь в одиночестве, в лучших своих попытках Лесничий мог удерживать концентрацию в течение трех с небольшим минут. Про людей, которые способны выдерживать более десяти минут, говорят, что они могут взглядом заставить танк поехать в обратную сторону и расстрелять свои же позиции.
На Востоке считают, что такие люди в моменты концентрации соединяются с Буддой. Сергей Ильич с удовольствием проделывал бы такие вот штуки с танками противника. Что же касается соединения с Буддой, то это его волновало мало. Скорее всего, у вчерашнего офицера спецназа ГРУ и Будды Шакьямуни было слишком мало общих интересов, чтобы сделать их беседу при встрече содержательной и интересной для обоих.
Короткий стук в дверь не заставил Сергея Ильича оторваться от занятий. На такой раздражитель он не среагировал и продолжал так же смотреть на стрелку.
Однако дверь все же открылась, и в комнату вошел полковник Селиверстов. Застав Лесничего за занятием, суть которого хорошо понимал, он скромно остановился у порога, чтобы дождаться момента, когда можно будет говорить.
Сергей Ильич вздохнул и убрал часы на подушку, чтобы начать заново, когда Георгий Игоревич удалится. Он понимал, что командир ЧВК пришел не просто так, не навестить и не пожелать спокойной ночи.
Так и оказалось. Селиверстов принес весть, которую все давно уже ждали.
– Шифротелеграмма пришла. Выступаете завтра, сразу после обеда, чтобы в следующую ночь уже пересечь границу. Коридор вам будет готов, пограничники обещали обеспечить всеми средствами прикрытия. Предупреди народ. Кто желает семью навестить, могу выделить машину. Но только до утра.
– До утра осталось-то всего ничего. – Лесничий посмотрел на свои часы. – Да и прощаться никто не захочет. Но я предупрежу.
Прощаться с семьей перед отъездом считалось плохой приметой. Поэтому, отправляясь в командировку с базы, где проходила подготовка, спецназовцы, если уж очень приспичит, предпочитают обойтись простым телефонным звонком. Без особой необходимости лучше вообще не предупреждать. Жены хорошо знают, что такое служба в жизни мужей. Они давно свыклись со своей бабьей долей. Кто на это не способен, те уходят. Тоже часто встречающийся вариант. Потому среди офицеров спецназа больше разведенных, чем в других войсках.
– Вопросы будут – я в своей комнате, – сказал полковник, вышел и плотно прикрыл за собой дверь.
Лесничий снова взял в руки часы, подумал, вернул их на подушку и шагнул в коридор. Он решил пройти по комнатам и предупредить бойцов своей группы. Но поехать в ночь перед командировкой домой, как Сергей Ильич и предполагал, желающих не нашлось.
Лесничий вернулся в комнату, снова взял в руки часы и опять попытался сконцентрироваться на движении секундной стрелки. Сначала это никак не удавалось. В голову сами собой, не спрашивая разрешения, лезли всякие мысли.
Нельзя было сказать, что они являлись какими-то системообразующими, особо важными. Просто всякая чепуха пыталась помешать Сергею Ильичу сконцентрироваться.
А тут еще и пришел Иващенко. Он увидел часы в руках командира, все понял, не стал мешать, молча разделся, лег на бок и сразу отвернулся к стенке.
Лесничий решил, что с концентрацией у него не сложится, но ложиться пока не собирался. Он хотел сходить к Редкозубу и посмотреть, как у того идет работа по подготовке текста для донецких ДРГ. Но идти не пришлось.
Тот позвонил сам и сообщил:
– Сергей Ильич, я закончил.
– Много получилось?
– Две полные страницы.
– По-твоему, этого достаточно? Я думал, что если ты начнешь опытом делиться, то этого на три тома хватит. Боялся, что ты поспать не успеешь.
– Я только общие принципы своего персонального стиля объяснил. А опытом буду устно делиться. Уже там, на месте. Полковник же просил меня выделить день на лекцию. За это время я и говорить устану, и выложу больше, чем сделал за всю свою карьеру. Чужой опыт присоединю.
– Добро. Сохрани текст на флешке, не забудь ее с собой взять.
– Значит, завтра?
– Завтра. Отсыпайся пока.
Самому Лесничему тоже неплохо было бы выспаться, поскольку он в прошлую ночь отдыхал мало, как и полковник Селиверстов. А завтрашний день наверняка будет очень тяжелым. Подготовиться, ничего не забыть – это всегда сложнее, чем выполнять боевое задание.
Конечно, каждый волкодав сам отвечает за собственные сборы. Любой из них знает, что ему потребуется в боевой обстановке. Но задача командира – проверить всех и ничего не упустить. В сферу его ответственности входит боекомплект, средства коммуникации и много чего еще, вплоть до горюче-смазочных материалов для микроавтобуса.
Необходимо иметь свежую голову, ясно понимать, что может понадобиться на месте. Все предусмотреть, понятно, невозможно. Но лучше, как говорится, перебдеть. Потому обычно с собой берется многое из того, что, скорее всего, вообще не пригодится. Но все это перед отъездом домой передается войскам ДНР. Там любая мелочь в дело пойдет.
Сергей Ильич знал, сколько проблем навалится на него в первой половине дня, но все же еще раз попробовал выполнить упражнение на концентрацию. Странно, но в этот раз у него получилось. Более того, когда ему в голову пришла первая посторонняя мысль, секундная стрелка как раз начала описывать уже четвертый круг. Лесничий побил свой личный рекорд!
Утро было хлопотным. Но ведь оно таким и ожидалось, и потому удивляться этому не пришлось. Они воспринялись как естественные, запланированные действия. Сергей Ильич бегал от складов к микроавтобусу и обратно.
Иващенко при этом старался, чтобы все необходимое поместилось в сравнительно небольшом салоне микроавтобуса. На всякий случай здесь же стоял и «КамАЗ». Если бы все хозяйство не поместилось в салоне, то пришлось бы складывать его в грузовик и кому-то ехать на нем. Документы на всякий случай были готовы на обе машины. Пограничники в месте пересечения кордона были предупреждены о возможности использования двух транспортных средств.
Примерно в середине всей этой кутерьмы полковнику Селиверстову позвонил отставной майор Святославов и доложил, что два грузовика прибыли. Ящик, о котором полковник предупреждал отдельно, останется нетронутым до приезда специалиста, который проведет инструктаж.
– А то ребята у меня любопытные, любят лапы протянуть куда не следует. Могут и без рук остаться, и без головы. Значит, без обучения никак нельзя.
Селиверстов одобрил такое отношение к делу:
– Годится. Ждать осталось недолго.
В микроавтобусе поместилось все. Немного подумав, Иващенко загрузил в проход между сиденьями и под них еще два миномета «Галл». Термобарические мины находились здесь же. Взрыватели к ним, как и полагается, перевозились в отдельном ящике.
Личное оружие бойцы держали при себе. В том числе и снайпер Величко, который планировал стать первым номером минометного расчета только на короткое время. Он держал на ремне свою нелегкую винтовку «Орсис Т-5000». Эту отечественную модель он предпочитал любой другой, несмотря на отсутствие на ней глушителя.
На пояс себе Величко навесил четыре подсумка с магазинами, набитыми патронами. Еще столько же устроилось в специальных карманах разгрузки. Это не считая небольшого ящика с теми же боеприпасами, не слишком распространенными в нашей армии.
Такое количество выстрелов за командировку, обычно предельно короткую, Величко производить не намеревался. Да он просто и не успел бы истратить все эти патроны, если не намеревался вести открытый бой, совершенно не характерный для действий снайпера.
Но каждый раз, отправляясь в Новороссию, Величко пристреливал под себя новый образец одного и того же оружия, потому что предыдущим он делился с бойцами ополчения. Россия официально не поставляла оружие в Донецкую и Луганскую республики, но частная военная компания могла себе такое позволить. Кто-то и такие поставки называл государственными, однако с юридической стороны придраться к волкодавам было трудно. Они покупали оружие у государства. А как потом им распоряжались, это уже было их дело. Всегда существовала возможность списать его как поврежденное.
Наконец-то все было готово. Осталось только пообедать и рассесться по своим местам.
Лишь теперь Лесничий почувствовал, что вспотел не меньше, чем волкодавы, исполняющие обязанности грузчиков. А устал он даже больше, чем они. Эти ребята тратили только физическую энергию, а он – нервную. Ответственность всегда бывает тяжелее физической нагрузки.
Но все было завершено. Грузовик не понадобился и отправился в гараж ГРУ, видимо, до следующего «гуманитарного конвоя».
Однако перед отъездом Селиверстов вызвал Лесничего к себе в кабинет, показал ему новую шифротелеграмму, полученную из ГРУ, и пояснил:
– Результаты допроса украинских диверсантов, полученные с применением спецсредств.
– Мне прочитать? Или вы просто перескажете?
– А что там читать. Место дислокации школы «Рарог» подтверждено. Она там, где мы и предполагали. Село Покровское. Храм Покрова Богоматери. Показания сошлись с прежними данными.
Волкодавы выехали, когда еще светило яркое солнце, присущее нормальному бабьему лету. Но едва они выбрались на прямую трассу «Дон», естественно, на ту дорогу, которая пока еще полностью бесплатная и вообще называется альтернативным проездом, как небо затянуло тучами, грозящими скорым дождем. Впечатление складывалось такое, что машина догоняла дождь. Ей, наверное, вскоре предстояло въехать на мокрый асфальт.
Первым за руль сел Величко. Командир боевой группы собирался занять водительское место через пять-шесть сотен километров, а пока дремал на переднем пассажирском сиденье. Все остальные волкодавы тоже пользовались последней возможностью отоспаться. Благо микроавтобус был достаточно комфортным и позволял это.
Волкодавы проехали поворот на Серпухов и стали приближаться к границе Тульской области.
Тут-то Величко и разбудил Лесничего:
– Командир!..
Сергей Ильич давно, с первых командировок на Северный Кавказ, привык просыпаться по-волчьи, сразу с ясной головой, все видящими глазами, и оценивать обстановку так, словно он и не спал. Но Лесничий ничего не увидел, заметил лишь, что Величко тормозит.
– Что там?
– ГИБДД.
– Пост?
– Нет. Просто машина. Выйти?
– Сиди.
Инспектор ГИБДД подошел к дверце. Величко опустил стекло, вытащил свой смартфон и повернул его камерой в сторону инспектора, делая вид, что ведет съемку. Инспектор вежливо козырнул и представился.
– Что вы хотели? – спросил Величко.
– Документы предъявите, пожалуйста.
– На основании чего проводится проверка?
– Я обязан вам докладывать? – вопросом на вопрос ответил инспектор.
– Приказ номер сто восемьдесят пять знаете?
Этот документ запрещал инспекторам останавливать машины для проверки вне стационарных постов. Исключение составляли какие-то особые случаи, суть которых в бумаге не проговаривалась.
К инспектору подошли еще трое сотрудников полиции. Два омоновца, третий представлял какую-то иную службу. Все четверо были вооружены автоматами. Они держали оружие не за плечом, а на груди, почти на изготовку.
– У нас совместный рейд с управлением наркоконтроля. Мы хотим осмотреть вашу машину, – сообщил инспектор.
– Основания! – категорично потребовал Лесничий, слыша весь разговор.
– Основания – ваш груз, – твердо сказал один из омоновцев и положил на автомат вторую руку, демонстрируя серьезность своих намерений.
– Саня, не хами, а то мы губы надуем и побить тебя можем. Да еще и автомат отнимем, чтобы сильнее обидеть! – неожиданно донесся из глубины салона тяжелый бас Иващенко.
Обращался он явно к омоновцу.
Тот подошел ближе, хотел открыть дверцу, заглянуть в салон и посмотреть, кто оттуда назвал его по имени. Но Иващенко выбрался на дорогу раньше. Он по-дружески обнялся с омоновцем, потом, разминая ноги, пару раз присел.
– Витек! – Омоновец откровенно обрадовался неожиданной встрече и тут же объяснил своим спутникам: – Это спецназ ГРУ. Их можно, наверное, пропустить без…
– Только после досмотра! – упрямо проговорил мент из неизвестной службы.
Видимо, как раз он и представлял наркоконтроль.
– У тебя я у первого автомат отниму, – спокойно и очень убедительно сказал Иващенко.
– Зачем? – не понял мент. – Мы обязаны проверить. У нас есть сигнал на вашу машину…
– Какой сигнал? – переспросил Лесничий, не покидая своего сиденья, но переложив на колени автомат. – На какую машину?
– Микроавтобус «Фольксваген».
– И номер наш сообщили?
– Нет. Только регион…
– Понятно. – Сергей Ильич вытащил из планшета лист бумаги, свернутый вдвое, и протянул руку под носом у Величко. – Полюбопытствуйте. Машина принадлежит военной разведке, перевозит секретный груз. У нас приказ – при попытке осмотреть машину открывать огонь на поражение.
– А у нас свой!
– Огонь на поражение!.. – повторил Лесничий.
– Да вы что, с ума все посходили?! – Омоновец Саня возмущался настойчивостью сослуживцев. – Мы с Витьком вместе в Дагестане по горам ползали, с бандитами дрались. Во-первых, у меня рука на него не поднимется, во-вторых, они нас за секунды всех перебьют. Соображать вас не научили?
– Перебьем, – спокойно и уверенно подтвердил Иващенко, снимая с плеча ремень пистолета-пулемета ОЦ-69.
Такого оружия менты никогда не видели. Оно произвело на них куда более сильное впечатление, чем на добряка Иващенко. Ясно, что простым воякам никто не доверит столь необычные стволы.
Наркополицейский наклонился к дверце и проговорил:
– Извините, кто подписал ваш документ?
– Заместители начальника Генерального штаба и министра внутренних дел.
– Я могу посмотреть?
– В моих руках.
– С вашего разрешения, я позвоню и проконсультируюсь. Я никогда не сталкивался с такими документами. Не знаю, как к ним относиться. Куда следуете?
– Следуем в соответствии с предписанием. Звоните.
– Это стандартная бумага, – сказал инспектор ГИБДД, всем своим видом показывая, что не желает ссориться со спецназом ГРУ и вообще когда-то родился самым миролюбивым и спокойным человеком на свете. – Я за шесть лет службы пару раз сталкивался с такими документами. Они абсолютно законны.
– Извините! – сказал наркополицейский и козырнул. – Счастливого пути. Можете следовать своим маршрутом.
Иващенко присел еще пару раз, потом пожал руку знакомому омоновцу и сел в микроавтобус. При этом он пребывал в большой задумчивости.
– Хороший знакомый? – спросил его Кравченко.
– Знакомый-то хороший, и по горам мы с ним вместе ползали, как он вспомнил. Не самый робкий парень. Только Саня знает, что меня там, в Дагестане, арестовали и должны были посадить. Возможно, он в курсе, что я в розыске под своей фамилией. Он никак на это не отреагировал. Впрочем, возможно, именно потому, что все знает. Но здесь тоже есть два варианта.
– Какие? – спросил Лесничий, думая о чем-то своем.
– Первый. Боевое братство. Мы с ним рядом воевали, друг друга огнем прикрывали. Поэтому он и не хотел меня выдать. Второй вариант хуже. Он побоялся, что мы их и в самом деле перебьем. Саня знает меня, предполагает, что рядом со мной парни, подготовленные не хуже. Он просто испугался, хотя, повторяю, робостью никогда не отличался.
– Из этого второго вытекает третий вариант, – сразу просчитал ситуацию Лесничий. – Здесь он не среагировал. Но после нашего отъезда перезвонил кому следует и передал данные. Дальше на дороге нам могут устроить засаду.
– Это тоже возможный вариант. Только слишком хитрый для него. Он парень по натуре простой. Как и я. Я бы так не поступил. И он не поступит. Я уверен.
– Тем не менее я обязан доложить Селиверстову, чтобы он проверил. Есть еще один вариант. Полковнику запрещали говорить по телефону с отделами ГРУ по поводу нашей командировки. Только через шифрованную связь. Видимо, в управлении были подозрения в чей-то адрес. Я вправе подозревать, что кто-то умышленно хотел нас втравить в конфликт с ментами и таким вот образом задержать. Боюсь, ноги у звонка в наркоконтроль растут из ГРУ.
– Вообще-то мы и сами знаем, откуда ноги у всех растут, – мрачно проговорил Иващенко. – Иначе они не имели бы особого запаха. Но если ты считаешь, что нужно доложить, то так и сделай. Эти украинские дела настолько запутаны, что в них с первого раза трезвый человек не разберется.
Лесничий кивнул Величко, чтобы тот продолжал путь, а сам набрал номер полковника Селиверстова. Тот отправил группу и намеревался уехать домой, чтобы прогулять своих ирландских волкодавов. Но аппарат кодированной связи он всегда держал при себе и ответил сразу. Сергей Ильич доложил ему о происшедшем инциденте.
– Я понял. Хорошо, что ты подстраховался. Номер машины, говоришь, им не сказали.
А почему? Как сам соображаешь? Если видели машину, должны и номер ее знать. Здесь откровенная неувязка кроется.
– Я так думаю, что в этом случае будет ясна прямая наводка. Предатель вызвал бы этим сообщением активный поиск собственной персоны. Если был телефонный звонок, всегда можно узнать, откуда он исходил. Потому этот тип и не рискнул. А так… мало ли микроавтобусов здесь бегает. Не тот остановили. А другой, который нужен, стороной проехал.
– Да, скорее всего, дело так и обстоит, – согласился Селиверстов. – Подозрения на крота в управлении уже были. Я сейчас загляну в ГРУ. Доложу. Пусть оперативников ФСБ подключают. Те искать любят и умеют. Им и карты в руки. Потом, если найдут какую-то опасность для вас, я тебе перезвоню. Спецы говорят, что серверы МВД легко просматриваются. Они всю документацию сейчас переводят в электронный вид. Любые сообщения и действия. Это, я слышал, делается для контроля сверху касательно злоупотреблений властью. Но нам такое на руку. А ты постарайся при подобных остановках миром расходиться. Когда у тебя контрольный звонок? – Селиверстов имел в виду доклад о частичном прохождении маршрута.
– Как только до Новошахтинска доедем.
В Ростовской области группа должна свернуть с трассы «Дон» на местную дорогу и перейти за кордон неподалеку от помянутого города. Пограничники должны были встречать микроавтобус и показать, где лучше проехать так, чтобы попасть под прикрытие средств радиоэлектронной борьбы.
– Если я не позвоню и у тебя новостей не будет, все расскажешь во время контрольного разговора.
– Понял, товарищ полковник. – Лесничий выключил телефон, убрал его в карман, обернулся к Иващенко и спросил: – У тебя на этой трассе все менты знакомые?
– Нет. Только чуть меньше половины.
– Ладно. Полковник просит не расстреливать их. По возможности, конечно, – проговорил Сергей Ильич и закрыл глаза.
Он понимал, что ему придется ехать ночью, сидеть за рулем в темноте. Значит, нужно основательно выспаться и быть свежим. Все-таки в машине серьезные мины. Они, конечно, сейчас без взрывателей, но все равно лучше соблюдать осторожность.
